— Ей звонил кто-нибудь перед тем, как она ушла? Или" после?
Оказалось, что матери вообще никто не звонил. Рассказ Тамары подтверждался. Покойная явно была очень одинока.
— А когда вы забеспокоились? Когда заметили, что ее уже долго нет?
— Ну… Сперва я вышел ее поискать, походил вокруг дома. Потом вернулся, потом еще раз вышел, уже с Ликой. Где-то около часу ночи мы позвонили в милицию. А потом они сами позвонили нам.
— Чистые пруды — это довольно далеко отсюда. Она что же — часто там гуляла?
— Никогда, — твердо ответил Валерий. — Да еще в такое время. Это же нужно ехать на метро.
Дверь опять приоткрылась. Валерий посмотрел туда и встал:
— Я сейчас.
В коридоре послышался сдавленный шепоток, потом Валерий вернулся:
— Вы чаю не хотите?
Предложение явно исходило от молодой хозяйки.
— Спасибо, уже пил, — в тон ему не слишком любезно ответил Олег. — Значит, вы не знаете, что ваша мать могла делать в такое время в том районе? Там не жил никто из ее знакомых? Может быть, родня?
— И даже близко никого нет, — ответил Валерий. — Это же крутой район! И потом, все это вы уже спрашивали.
Теперь его голос прозвучал уже раздраженно. С кухни тянуло запахами обеда. Назойливо пахло тушеной капустой. Хозяин явно проголодался и не знал, как избавиться от незваного гостя. Олег встал:
— Ну что ж, тогда все. Хотя нет, еще один вопрос. Ваша мать кого-нибудь боялась?
Валерий замер. Потом посмотрел на него расширенными глазами:
— Мама? Нет… Вряд ли… Наверное, больше всего она боялась темноты.
— Темноты?!
Олег был ошеломлен, но хозяин стоял на своем:
— Да, она боялась уходить поздно вечером из дому. Разве что куда-нибудь по соседству. В дежурную аптеку или в магазин на углу. Он работает до полуночи.
Олег недоуменно спросил: почему же она в таком случае ходила туда по вечерам? Ведь они жили втроем и продукты мог купить кто-нибудь другой?
Валерий сумрачно ответил:
— Мы с Ликой работаем, иногда возвращаемся поздно. И времени просто нет. Она же сидит дома! Сидела… — тут же поправился он.
— Но в тот вечер она пошла не в магазин?
Расспрашивать дальше никакого смысла не имело.
После последнего вопроса, да еще и выговора впридачу, Валерий разозлился. Лицо у него потемнело, и теперь он уже не выглядел симпатичным. А в первый момент, когда Олег его увидел, то подумал, что они с Тамарой когда-то, наверное, хорошо смотрелись рядом.
Глава 6
Выйдя из подъезда, Олег остановился, чтобы остыть и прийти в себя. Лицо у него горело. Конечно, повезло, что его не разоблачили как самозванца. Но с другой стороны — что он сумел узнать? Ровным счетом ничего. Покойная иногда по вечерам выходила из дому за покупками, хотя боялась темноты. Судя по всему, вела все домашнее хозяйство. Ей никто никогда не звонил. Жила она очень скромно — на пенсию по инвалидности. И все это никак не вязалось с местом, где ее обнаружил Олег.
«Милиции, наверное, удалось узнать больше, — подумал он. — Нашли каких-нибудь свидетелей, сделали экспертизу. А что могу я? Да ничего. К этой парочке больше не пойдешь — второй раз мне так не повезет. Они и сейчас уже провожали меня нехорошими глазами. Тамара? Она сказала все, что знала. Или что хотела сказать. Ничего я не выяснил, ничего ровным счетом. Во вторник в Москву вернется Николай, и Нина поедет домой. Она уже почти успокоилась — заставила себя поверить в несчастные случаи. Конечно, так легче пережить это смутное время. Она спокойно спит, чувствует себя в безопасности. Потом вернется под защиту мужа. А в следующую среду или в четверг ее снова попытаются убить».
Он подумал, не позвонить ли в милицию самому, не попросить ли о помощи. Так советовала и Тамара. Но… «Разве меня будут слушать? Мы с Ниной уже это обсудили. Ведь она жива-здорова. У нее нет никаких доказательств, что все это в самом деле случилось с ней. Телефонный звонок на работу? Кто его проверит? Отпечатки пальцев в квартире? Кто их будет снимать, если ничего не украдено! Машину в переулке никто не видел, и запах газа давно выветрился. Она даже умудрилась опоздать на собственное убийство, из-за нее погибла другая. Нет, меня поднимут на смех!»
Он медленно пошел к своей машине, но потом остановился. Его привлек разговор двух женщин на тротуаре. Одна из них держала на поводке собачку — лобастого кокер-спаниеля с кудрявыми ушами. Спаниель подрагивал то ли от ветра, то ли от возбуждения. Ему хотелось побегать, а хозяйка стояла и разговаривала с соседкой.
— Похороны завтра? — спрашивала она.
— Да, в воскресенье. Повезло.
— Почему?
— Служба будет пышнее.
— А если не заплатишь, ничего не будет, — раздраженно бросила хозяйка спаниеля. — А Валерка не раскошелится.
Олег достал из кармана сигареты. Закурил, отвернувшись от ветра. Он делал вид, что просто остановился покурить, чтобы женщины не обращали на него внимания. В его сторону было брошено несколько быстрых взглядов, но потом собеседницы потеряли к нему всякий интерес и снова повернулись друг к другу.
— Она к тебе заходила, его новая?
— Да, вчера вечером. Я ей пятьдесят рублей дала. А она такими глазами смотрит, будто еще просит, — фыркнула женщина с собакой. — Вообще, что это за манера? Каждый дает сколько может и хочет, а не хочет — не дает. Пользуются тем, что похороны… В другое время так я бы ей и дала!
— А на поминки тебя позвали?
— Да, пригласила. Завтра в три.
— И ты пойдешь?
— Наверное. — Женщина с собакой подняла повыше воротник дубленки. — Ну и погодка, Божье наказание. Интересно, сколько же она с меня взять хотела? Неужели сотню? Хотят устроить шикарные похороны? Все равно часть оплатит город. Маша ведь инвалид, пенсионерка… Мне даже странно, что детки так ради нее стараются!
— При жизни бы старались, — заметила другая. — Знаешь, я ведь первый раз к ним домой заглянула, на днях. Не очень-то шикарно они живут. Я думала — лучше. А все потому, что одеты всегда прилично. Даже Маша.
Сигарета дотлела. Олег решил заняться уборкой машины — на стекла и дверцы налип медленно сыпавшийся с неба снег. Он достал щетку и медленно начал чистить машину, продолжая прислушиваться.
— Из-за чего ее убили? Ограбили?
— Нет. Говорят, даже денег не взяли. Женщина с собакой испугалась:
— Что, просто так убили?! Ну, сволочи!
— Кто ее знает, за что убили, — неохотно заметила другая. — Может, кому-то помешала.
— Она? Да кому? Я тут лет десять живу и всего пару раз с ней говорила. Она же все время сгорбившись бегала, чтобы на глаза не попадаться.
— Точно, — согласилась с ней соседка. — Вообще-то странно. Что ей было скрывать, да? Нет, я думаю, убили ее не зря.
— Да ты что!
— Я имею в виду — была причина. Ее же застрелили!
Но женщина с собакой настаивала на своем. Ну не верит она, что Маша была в чем-то замешана! Так не бывает, и потом, тогда они и жили бы получше. Чем мучиться с такими детьми, лучше повеситься! Она ведь живет за стеной, и если там начинают орать — все слышно через слово! Будь у Маши солидные друзья, да еще при оружии, — она бы давно оттуда уехала.
— И вообще, глупости, — резко сказала она наконец. — Если кто и хотел ее убить, то это детки.
Соседка ахнула, и они немедленно перешли на шепот. Олег больше не мог расслышать ни слова. Он бросил щетку в багажник и повернулся к женщинам. Те испуганно застыли.
— Извините, — сказал он. — Я тоже знал Машу…
И с ужасом понял, что фамилии покойной так и
не удосужился спросить. Даже отчество, без которого неловко называть женщину в таком возрасте, было ему неизвестно.
Но женщинам отчество не потребовалось. Они заинтересовались совсем другим:
— Вы с ее бывшей работы?
— Да нет. — Олег покрылся испариной. Он не знал, кем работала Маша. — Я родственник, дальний. Вот, случайно узнал…
Глаза у соседок загорелись. Его просто потрясло, как они обрадовались, услышав такие слова.
— Вы у них были? — кивнула на подъезд женщина с собакой. — Ну и что они вам сказали?
— Сказали, что ушла из дому вечером, и вот…
— Да, они всем говорят одно и то же. — Та снова оглянулась, обвела взглядом окна, будто желая убедиться, что за ней не следят. — А чего ради она ушла в такую пору?
— Вот и я так подумал, — заметил Олег. — Странно, да? И нашли ее на Чистых прудах… Сидела на лавочке, с ее-то ревматизмом.
Упоминание о ревматизме всколыхнуло женщин. Сами они об этом не задумывались, хотя про застарелую болезнь покойной тоже знали. Та, что постарше, даже лечилась с Машей у одного врача в поликлинике.
— Слушай, Галя, а в самом деле, как это получилось? — переглянулась она с соседкой. — С ума она, что ли, сошла? Что ее туда понесло?!
— Может, срочное дело? — предположил Олег.
— Она не работала, какие у нее дела.
— Ну, свидание с кем-то.
Женщины заулыбались, оглядывая его с каким-то сожалением. Олег почувствовал себя наивным мальчишкой — второй раз за этот долгий день.
— У нее? — раздельно произнесла пожилая соседка. Она тряхнула пышной копной волос, безжалостно сожженных перекисью. — Да ладно вам.
— А почему ладно? — Олег подстроился под их тон — пренебрежительно-шутливый. — Она же была симпатичной женщиной. И еще не старая.
— Все так, только она была чуть-чуть с…
Одна из женщин так резко потянула к себе собачку, что та злобно взвизгнула, другая сразу умолкла. Олег понял:
— Хотите сказать, она была странноватая, да?
— Немножко, — охотно согласились они. — Вы же сами знаете. Вы ей кто?
— Племянник. Двоюродный.
— А, дальняя родня, — с сожалением ответила ему пожилая блондинка. — Да, на квартиру вам рассчитывать нечего.
— Да я и не рассчитывал.
— А они бы и не отдали. — Та подняла глаза на верхние окна. — Да, повезло так повезло. Галя, ты говоришь, они часто с ней ругались?
— Да. Дышать не давали.
— Из-за квартиры?
— Да нет, все больше из-за денег. Ругались, что она много тратит, а они ничего за эти деньги не видят, питаются черт-те чем. Они же все хозяйство на нее взвалили! Так мало того что сын на Машу злился, но ведь эта, как ее там…
— Лика, — подсказал Олег.
— Вот-вот. Она же по дому ничего не делала. Ни в магазин, ни на кухню, ни в ЖЭК за мастером. Маша на них пахала как каторжная, а эта стерва на нее же за это орала.
— А Лика — законная жена Валеры? — вкрадчиво спросил Олег. — Я что-то так и не разобрался. Я давно у них не бывал.
Его охотно просветили, что Лика — жена гражданская. Ни в какой ЗАГС они не ходили, потому что Лику не устраивало, что в квартире живет еще и свекровь. Теперь, наверное, пойдет под венец. А что? Чего хотела, того и дождалась.
Соседки чего-то недоговаривали. По их лицам было видно — они полностью уверены, что дело не обошлось без этой парочки, но не хотят наживать неприятности — ведь родственник может запросто переметнуться на другую сторону.
— Вот оно как… — задумчиво произнес Олег. — Они давно живут?
— Он сразу после развода ее привел. Тамара уехала, эта появилась.
— Ну, с Тамаркой не сравнить! — заметила блондинка. — С ней Маша хорошо жила.
— Она бы и с этой хорошо жила — это Лика с ней плохо обращалась, — возразила женщина с собачкой. — Ну что такое творится, взяли и убили человека!
— Но ведь не они же убили! — Олег указал наверх. — Они-то были дома!
Женщины разом притихли и переглянулись.
— Могли нанять, — округлив глаза, почти шепотом предположила блондинка. — Не смотрите на меня так! Могли!
— Из-за квартиры?! Сын?!
— А, ладно! И за меньшее убивают!
— Но как же они ее туда заманили? На бульвар? Проще было это сделать дома!
— Не проще, — вмешалась женщина с собачкой. — Стены тонкие, каждый чих слышен. А выстрел?! А вдруг бы она закричала?! Вы, наверное, в хорошем доме живете, раз Так говорите! А у нас, если наверху труба лопается, сразу все пять этажей заливает. Насквозь! Вот вам и изоляция!
Олег смолчал. Версия о том, что сын мог завезти мать на Чистые пруды, усадить на лавочку и хладнокровно застрелить, казалась ему абсурдной. И прежде всего из-за выбранного места. Что может быть нелепее — сделать это в таком открытом месте? С двух сторон — проезжая часть. Машины, поздние трамваи. Иногда, даже в такое время, — прохожие. Работают ночные рестораны, часто проезжают патрульные машины. Это же центр, цивилизованный район. И такая инсценировка никакого смысла для убийцы не имела.
— Хотя я не думаю, что они ее застрелили, — неожиданно добавила Галя. — Откуда у них пистолет, в самом деле?
— Вы живете с ними стенка в стенку, так я понял? — спросил Олег. — А в тот день или вечером вы ничего не слышали? Они не ругались?
Галя покачала головой:
— Думаете, я весь день дома сижу? Я вернулась где-то в восемь, выгуляла собаку. Ну а потом ничего особенного не слышала — они включили телевизор. Он стоит прямо за стеной.
— Вот сволочи! — прокомментировала соседка. — У них же две комнаты, могли поставить телик у своей перегородки.
— Да-а, — протянула Галя. — Слушают на всю катушку, а у меня голова пухнет. Я Валерке как-то сказала, чтобы имел совесть, делал звук потише, а он на меня та-ак посмотрел! Что с ним связываться, с бирюком! Эта его белая моль тоже хороша. Как за деньгами на похороны — так она ко мне. А как телик переставить — так ей некуда — площадь не позволяет. Я ей сто раз говорила, а она хлопает глазами и молчит, как партизан.
— Сволочи, — повторила соседка. — Маша бы сразу переставила.
— Маша там права голоса не имела. Я ей как-то сказала: поговорите со своими детьми. Она, бедная, чуть не заплакала. Я уж махнула рукой — к черту, что с них взять! Один был порядочный человек в семье, и того убили.
Она натянула поводок и, попрощавшись, ушла в сторону сквера. Пожилая соседка попыталась вытянуть из Олега некоторые подробности: что ему сказал Валера да как при нем себя вела Лика? Не испугались ли, что он будет претендовать на квартиру? Позвали ли на поминки? Олег быстро свернул перешедший на опасные темы разговор, сел в машину и уехал.
Домой возвращаться не хотелось. Темнело, он проголодался. Нина, наверное, волнуется, ждет. Он сказал, что приедет к четырем часам. Она обещала приготовить обед. Нужно позвонить…
Звонить Олег тоже не стал. Вместо этого высмотрел в окно машины небольшое кафе, остановился рядом, зашел, взял порцию пельменей. Поколебавшись, добавил к заказу легкое пиво. «Не могу, нужно как-то расслабиться. Что же все это означает?»
Он не слишком поверил словам соседок. Тем более, что у одной из них была причина недолюбливать соседей за стеной. Они причиняли ей беспокойство, на жалобы не реагировали. Конечно, если тебя изо дня в день донимают оглушительной телепередачей, можно приписать соседям все смертные грехи. В том числе убийство. Но что-то в словах этой женщины его встревожило. В соседней квартире часто ссорились, кричали. Судя по всему, кричали на Машу — женщину безответную, и без того запуганную, боявшуюся лишнее слово сказать. Она вела все хозяйство, а ее упрекали в расточительности. Конечно, она мешала молодой паре с удобством разместиться в тесной квартирке. Лика даже не хотела регистрировать отношения, пока в квартире живет свекровь. Правда ли это? Скорее всего, да. Соседка не могла на ходу выдумать такие подробности.
Могла ли эта пара желать Маше смерти?
Олег залпом выпил полбокала, достал сигареты. Чего только не случается из-за квартирной тесноты! Но дальнейшее уже просто полный абсурд.
«Ну хорошо, допустим, что муж Нины разговора не подслушивал, никого на жену не натравил, а она просто неудачно назначила мне место для свидания, и я случайно наткнулся на труп. Допустим даже, что убить хотели именно Машу (как ее отчество, фамилия?). Тогда с мужа Нины подозрения снимаются. Хотя бы частично. Но… Почему эту несчастную женщину завезли так далеко от дома? Как она согласилась поехать? Было уже поздно, холодно. И главное — темно. Ее болезнь, ее боязнь темноты — и эта лавочка на берегу пруда! Нужна была очень веская причина, чтобы она туда отправилась! И потом этот выстрел — такой наглый, в открытом месте! Ведь могли быть свидетели! Ведь даже я мог бы увидеть убийцу, если бы пришел пораньше! Нет, из-за квартиры так не убивают! Это уж слишком! Ведется следствие, Валеру и его жену допрашивают, наверное, подозревают. Если говорили с соседями — те молчать не стали. Зачем же наводить на себя такие подозрения? Куда проще было бы избавиться от женщины другим способом. Например… Включить газ, когда она спит, и уйти из дому».
Последняя мысль явилась как-то сама собой. Олег вздрогнул и отодвинул опустевшую тарелку. Он достал телефон и позвонил домой. Нина откликнулась немедленно:
— Где же ты?! Я волнуюсь!
— Я сейчас приеду, — пообещал Олег. — Тебе больше никто не звонил?
— Свой телефон я отключила, а тебе никто не звонит, — ответила Нина. — Я даже удивляюсь. Ты у меня какой-то одинокий!
Судя по голосу, от его звонка у нее сразу поднялось настроение. Нина говорила весело и беспечно — совсем как прежде.
* * *Войдя в квартиру, он не сразу понял, что в ней так сильно изменилось. Сообразил чуть позже, когда огляделся по сторонам. Старые, выцветшие и пыльные занавески исчезли. На их месте, и в комнате, и на кухне, красовались новенькие шторы — с шелковыми кистями и ламбрекенами — только что из магазина. Олег замер, не в силах оторвать от них взгляда.
Нина следила за ним с улыбкой, которая из довольной постепенно превращалась в жалобную. Наконец она робко спросила: неужели ему не нравится? Тогда он пойдет в магазин и все обменяет.
— Нравится, — медленно выговорил Олег. — Но ты… Выходила из дому?
— А что — я в тюрьме? — мгновенно завелась Нина. — Ну, вышла на минутку, у тебя тут рядом хороший магазин тканей. Шторы мне сделали на заказ, всего за два часа. Я приплатила немного за срочность.