— Ты был на похоронах? — сразу спросила она, отбросив приветствия.
— Давно меня ждешь? — так же лаконично поинтересовался Олег.
— Даже не знаю. — Нина плотнее запахнула пальто. Она выглядела озябшей, почти больной. Бледная, никакой косметики, под глазами — голубые тени. — Мне кажется, что давно. Все в голове путается… Да это не важно! Я приехала, чтобы кое-что тебе показать.
Он проследил за ее жестом — Нина легко коснулась правого крыла машины, над передней фарой. Подошел ближе, нагнулся, провел пальцем по железу…
На фоне «родной», блестящей темно-синей краски выделялось свежее пятно того же цвета. Оно не было отполировано, и потеки краски застыли на железе, бросаясь в глаза. Олег некоторое время рассматривал это пятно, не в силах отвести взгляда. Рядом, в полированной части крыла, смутно отражалось лицо склонившейся Нины. Ее рука легла рядом — и железо слегка запотело от прикосновения теплых пальцев.
— Значит, мне не привиделось, — спокойно сказала женщина.
Олег наконец выпрямился. Теперь они стояли лицом к лицу — и ему было по-настоящему страшно. В животе что-то задрожало — сперва легко, потом все сильнее. А Нина… Она почему-то начала улыбаться. Олегу показалось, что он сходит с ума — настолько неожиданной была эта улыбка.
— Ты был прав, — все так же ровно произнесла женщина. — Как видишь, я умею признавать свои ошибки. Потому и вернулась.
— Когда ты это заметила?!
— Краску? Сегодня. Пойдем к тебе? — И она взяла его под руку и сама повела в подъезд.
Эту ночь Нина провела относительно спокойно. Вскоре после звонка Олега она решила выпить снотворное, которым изредка пользовалась. Таблетки подействовали безотказно, и, проспав почти до полудня, она принялась наводить в квартире порядок — по старой воскресной привычке. Сварила кофе, позвонила матери, поговорила с дочкой. Продолжала утверждать, что отдыхает в санатории — чтобы не пришлось сознаваться во лжи.
— У меня не было настроения придумывать что-то еще. Названия санатория я не сказала. Сейчас думаю, что очень правильно поступила.
Потом Нина вспомнила о машине. В ночь со вторника на среду она оставила автомобиль на платной стоянке и с тех пор почти о нем не вспоминала. Но теперь машину следовало забрать и поставить в гараж. Она отправилась на стоянку, заплатила долг и вернулась домой. Только отпирая гараж, чтобы завести туда машину, Нина наконец заметила пятно.
— Это вышло совершенно случайно. Я уронила в снег ключи, наклонилась… Пятно оказалось прямо перед глазами. Я так и застыла скрючившись. Наверное, почти на минуту… Глазам своим не верила.
— А раньше ты этого пятна не замечала?
— Нет. Мне в голову не приходило осматривать собственную машину.
— Постой… Когда тебя пытались сбить?
— В понедельник вечером. — Нина понимающе кивнула. — Знаю, о чем ты подумал. Все верно, у меня не было времени как следует присмотреться к машине. Во вторник я села за руль только поздно вечером, когда отвозила мужа в аэропорт. И мне было не до машины — я думала только о том, как оторваться от преследователя… Если он был. Как спрятать Дианку у матери, как замести следы. И было слишком темно…
Она вздохнула:
— А главное — я подумать не могла, что меня пыталась сбить собственная машина. Наверное, это главная причина того, что я ничего не замечала.
— Пятно на том самом месте, где машина задела стену?
— Именно на том. Стена была справа от меня, а машина догоняла сзади. Все совпадает.
— Царапины под краской есть?
— Если снять краску, то думаю, найдутся и царапины… — У Нины подрагивали руки, она сжала их в замок. — Зачем красить невредимое крыло, да еще так поспешно. Ведь это явно сделано не в мастерской!
Они помолчали. Олег разглядывал бледное, чуть припухшее лицо Нины. Казалось, снотворное все еще действовало — она выглядела какой-то заторможенной. Она сидела опустив глаза, сцепив руки — будто о чем-то молилась. «Я мог сколько угодно подозревать ее мужа, но когда это оказалось правдой, сам не хочу верить. А каково ей?!»
Будто услышав его мысли, Нина подняла глаза:
— Скажи, что мне теперь делать? Как я могу к нему вернуться? Как быть? — У нее пресекся голос. — А Дианка? Он хотел убить меня, так, может, собирается сделать то же самое и с ней?!
Он взял ее руки в свои. Пальцы у нее были ледяные — как будто они все еще не могли отойти от прикосновения к холодному металлу.
— У нас есть время подумать, — попытался успокоить ее Олег. — Твой муж вернется только послезавтра.
— А что изменится за день?
— Ты пойдешь в милицию, и тогда уж многое изменится. Царапины — это улика. Это уже не подозрения, а факт.
— Ты думаешь? А Коля вернется да скажет, что поцарапался уже давно, а я просто ничего не замечала. Я в самом деле не интересовалась машиной. Никогда в жизни.
Он был вынужден признать, что в чем-то Нина права. Такую улику, как несколько царапин и закрашенное крыло, можно было с легкостью опровергнуть.
— Раньше ты говорила, что не разглядела машину, которая пыталась тебя сбить. Помнишь только цвет — темно-синий. Но теперь-то ты уверена, что это твой собственный автомобиль? Может, ты и водителя все-таки разглядела?
Нина вырвала у него руки и прижала их к щекам — они неожиданно разгорелись.
— Я его не видела! Я и машины не видела! Это была тень — темно-синяя тень! И все было как в кошмаре — так быстро, так неожиданно!
— Ну все, успокойся! — Олег обогнул стол и склонился над женщиной, сжимая ее дрожащие плечи. — Не видела так не видела. Ничего не бойся — здесь ты в безопасности.
— Но послезавтра…
— Это будет еще не скоро. А сейчас посиди немножко одна.
Она встрепенулась, с мольбой вглядываясь ему в лицо:
— Уходишь? Опять?
— На полчасика. Хочу еще раз осмотреть твою машину и снять краску. Растворитель у меня есть. И дай мне ключи от машины, я ее переставлю подальше.
У Олега не было гаража, и ему пришлось возиться с чужой машиной на виду у всего двора. Знакомые соседи с удивлением приглядывались к нему, но не подходили и вопросов не задавали. Свежую краску удалось снять довольно легко. Теперь на крыле красовалось белесое пятно. А на нем — несколько отчетливых царапин и неглубокая вмятина, будто от удара. Повреждения в самом деле пустяковые, и когда это место прикрывала краска, они были почти незаметны. Если, конечно, не приглядываться чересчур пристально.
«Кто же был за рулем? Неужели сам Николай? — Олег снял посиневшие резиновые перчатки и бросил их на утоптанный грязный снег. — Но Нина после покушения уцелела! Она могла узнать его или хотя бы машину! И что же? Вечером муж встречает ее дома как ни в чем не бывало. Значит, был уверен, что она его не видела? Впрочем, здесь тонированные стекла, водителя она в самом деле увидеть не могла. Но не узнать свою машину?»
Он поставил автомобиль в глубине двора — чтобы не так бросался в глаза. Хотел перегнать туда же свой «жигуленок», но остановился, задумался… И почти бегом вернулся домой.
Нина лежала в комнате на постели. Она едва подняла голову, услышав его шаги:
— Ну что? Так и есть?
— Есть, — задыхаясь, подтвердил Олег. — Но мы должны проверить все до конца.
— Что ты имеешь в виду?
— Стоянку!
Она приподнялась на локте:
— О чем ты?
— Понимаешь, я вспомнил, какой случай был с одним моим приятелем. Он тоже оставлял машину на стоянке. А охранник, когда ставил рядом другой автомобиль, случайно его стукнул. И, чтобы не платить за ремонт, замазал царапины сам, подручными средствами. Конечно, все обнаружилось — охранник все-таки не маляр по металлу. И могло случиться, что с твоей машиной было то же самое!
Нина возмущенно тряхнула разметавшимися волосами:
— Бог с тобой! Ты веришь в такие совпадения?! Вмятина на том самом месте!
— Конечно, это было бы слишком… Но все равно нужно проверить.
— Ты хочешь поехать на стоянку? — Она снова легла и устало закрыла глаза. — Езжай. У меня нет сил двигаться. Я посплю. Ключи у тебя есть, адрес я дам. Делай что хочешь. Только возвращайся быстрее.
* * *Машину узнали — он понял это по удивленному взгляду охранника. Олег въехал на охраняемую, обнесенную сеткой территорию, вышел и поздоровался.
— Моя… сестра оставляла здесь эту машину, — без предисловий начал Олег. — А сейчас обнаружила вот это.
Охранник осмотрел белесое размытое пятно. Помрачнев на глазах, он наконец заявил, что этот номер не пройдет.
— Верно, краску снял я сам. но царапины — видите их? И крыло помято.
— Вмятина была, ничего не говорю, — подтвердил тот. — Только закрашенная. Слушайте, какие у вас могут быть претензии? Какую машину к нам поставили — такую же точно и забрали!
— А кто дежурил в ночь со вторника на среду? Не вы?
Мужчина призадумался и наконец ответил, что тогда работала другая смена. Если нужно повидаться с ребятами — можно приехать завтра утром.
— Вмятина была, ничего не говорю, — подтвердил тот. — Только закрашенная. Слушайте, какие у вас могут быть претензии? Какую машину к нам поставили — такую же точно и забрали!
— А кто дежурил в ночь со вторника на среду? Не вы?
Мужчина призадумался и наконец ответил, что тогда работала другая смена. Если нужно повидаться с ребятами — можно приехать завтра утром.
— Мы дежурим через сутки, — уже спокойнее пояснил он. — А эта машина простояла тут чуть не неделю. Я вам одно могу сказать: когда я приехал сюда в среду утром — вмятина уже была. Я обратил на это внимание сразу, как увидел машину.
— А покраска?
— Ясное дело, все было закрашено. Правда, плохо. Да будет вам, лучше спросите, где она стояла, ваша машина!
И не дожидаясь вопроса, охранник отвел Олега в угол стоянки, указал место у самой сетки:
— Вот здесь и простояла все пять дней. Где поцарапано — справа? Так справа, сами видите, — сетка. Отсюда ее стукнуть никак не могли. Не верите мне — спросите вашу сестру, так это или нет! Мы вашу машину не перегоняли, ключей у нас не было.
Олег осмотрел место парковки и убедился, что охранник прав. У него упало сердце: «Нина тоже была уверена, что машина на стоянке не пострадала. В таком углу ее и правда задеть невозможно. Теперь нет никакой надежды. На нее нападал муж».
Он больше не думал о переводе — было ясно, что окончить его к утру уже не удастся. Возвращаясь досмотреть ей в глаза и сказать, что не осталось никаких сомнений. Я не хотел ей этого говорить! Не хотел! Даже когда уже всерьез подозревал Николая… Я не мог поверить, что он способен ее убить. Значит, в воскресенье он каким-то образом вернулся с дачи в Москву, вошел в квартиру и открыл газ. В понедельник выследил ее после работы в глухом переулке. Во вторник, вместо того чтобы ехать к деловым партнерам, отправился домой и пытался заманить туда жену. Он подслушал наш разговор по телефону, выяснил, где и когда Нина назначает мне встречу, и послал туда наемного убийцу. Сам в это время летел в самолете. Он выбрал удобный момент, чтобы обеспечить себе алиби на момент ее смерти. Но убийца ошибся! Его подвела темнота, похожая одежда, цвет волос, прическа… Маша погибла случайно!»
Он снова вспомнил одинокую фигурку на берегу пруда, оранжевый свет фонарей, первый снег наступающей долгой зимы… Эта картинка возвращалась к нему снова и снова, снилась каждую ночь — будто требовала объяснений. «Так могу я объяснить ее теперь? Можно все это доказать? Можно! Завтра я сам отведу Нину в милицию, и она напишет заявление…»
Уже поднимаясь по лестнице, Олег задал себе еще один вопрос: «Почему? Почему ее пытаются убить?»
Ответа не было даже у самой Нины.
Глава 8
Он работал всю ночь напролет, пока черное окно не сделалось белым. Во дворе уже погасли фонари, когда Олег опустил голову на кипу бумаг и закрыл глаза. «Поработаю еще час, и хватит. Правда, я уже как обрадуется редактор, получив мою стряпню; тaкого безобразия я никогда прежде не допускал…»
Скрипнула кровать, и послышался сонный встревоженный голос:
— Сварить еще кофе?! Тебе не будет плохо с сердцем?
Нина всю ночь помогала ему чем только могла.. В частности — сидела тихо, как мышка, не задавала вопросов и по первому требованию варила ему кофе. Когда Олег ознакомил ее с результатами своей поездки на стоянку, она совсем сникла, больше не паниковала и даже перестала спрашивать, что ей теперь делать. Просто сидела, забившись в угол, и думала о чем-то своем. Иногда Олегу казалось, что она уснула, но стоило обернуться — и он тут же натыкался на ее вопросительный взгляд.
— Не нужно кофе, в меня уже не лезет, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Мне бы поспать — хотя бы часа два… А то уже русский язык кажется иностранным.
— Когда тебя разбудить?
— В девять… Нет, в половине десятого, — решил Олег. — Поработаю до полудня и повезу рукопись. А ты что же? Так и не уснула?
Нина не ответила. Она тщательно подвела стрелки будильника и поставила его в изголовье. Олег забрался в постель и, не раздеваясь, уснул — просто исчез из мира.
…Он шел по ночному бульвару. И хотя торопился, но шагал очень медленно — дул такой сильный встречный ветер, что трудно было дышать. Наконец по левую руку появился пруд, оранжевый от света бульварных фонарей. На пруду качался плавучий домик, вокруг него сонно дрейфовали утки. Все было ми черными ветвями прошел освещенный изнутри трамвай. Пассажир в нем был только один; и эта тонкая черная фигурка вдруг подняла руку и приветственно махнула Олегу — как будто могла его видеть в темноте на берегу пруда.
Скамья оказалась пустой, его никто не ждал. Олег остановился, не решаясь присесть. Ему не хотелось задерживаться здесь, он мечтал поскорее уйти. Потому что на этой скамье вот-вот произойдет убийство. Ему хочется уйти, и он может сделать это с чистой совестью, потому что Нина все равно безнадежно опоздает.
Но сзади него уже кто-то появился. Олег заставил себя повернуть голову. Мария. Она держалась на ногах нетвердо, как пьяная, и зябко стягивала на груди пальто с белым воротником. «Она не пьяна, а мертва. Ее уже убили, а я так ничего и не видел». Мысль проплыла сквозь сознание, исчезла, вернулась. Мария протянула ему руку. Олег помог женщине сесть на скамейку. Она удовлетворенно вытянула вперед уставшие ноги, опустила голову на грудь и замерла — точно в той позе, в какой ее когда-то нашел Олег. Все было кончено, и пришло время уходить.
Ветер стих, и поэтому Олег даже не шел — он летел, едва касаясь ногами дорожки. И был счастлив, что вот-вот вырвется из этого проклятого места. Только бы добраться до конца бульвара, туда, где рельсы делают поворот. За этим стальным кольцом его уже никто не настигнет.
Олег пересек трамвайную линию и только тут осмелился оглянуться. Но напрасно он беспокоился — Мария и не думала его преследовать. Она так и сидела на скамейке, как он ее усадил, и ее пышный воротник резко белел в темноте. А рядом с ней стояла еще одна женщина в похожем пальто. Это была Нина, она все-таки пришла. Просто опоздала — как опаздывала везде и всегда…
…Каждый раз, когда его выносило из сна ближе к границе реальности, он силился открыть глаза. Его немного тревожило, что сон так глубок — даже сейчас не покидала мысль о неоконченном переводе. Но Нина не будила его, а значит, время еще было.
Окончательно Олег проснулся вовсе не от звонка будильника и не от прикосновения женской руки. Он открыл глаза, потому что в дверь настойчиво и часто звонили. Повернул голову, думая увидеть рядом испуганную, проспавшую Нину, но ее не было. Олег сел — так резко, что у него пошла кругом голова. Нащупал тапочки и пошел открывать, окликая по дороге Нину. Та не отзывалась.
А на лестничной площадке стояла злая, засыпанная снегом Ольга и била о колено мокрой шапкой, пытаясь вытрясти из вязаных ячеек ледяную крупу. Увидев брата, она возмутилась:
— Что это за фокусы? Я уж думала — ты помер.
— Постой, почему ты здесь? — Он попробовал не пустить Ольгу, но та отвела его руку и ворвалась в квартиру, с любопытством озираясь по сторонам.
«Сейчас она опять нарвется на Нину, о господи, — подумал Олег. — Куда та спряталась?»
— Почему трубку не берешь? Или телефон испортился? — поинтересовалась Ольга, снимая с аппарата трубку. И удивленно воскликнула: — В самом деле! Молчит!
Олег тоже послушал — в трубке было тихо.
— Я и на мобильный тебе звонила, но аппарат отключен, — пожаловалась сестра.
— Я его не отключал, — пробормотал Олег.
— Да? Ну, стало быть, сигнал не дошел. Ты хоть знаешь, что тебя все ищут? Нам несколько раз из твоего издательства звонили — нашли твой старый домашний номер. Хорошо, что это я взяла трубку, а мамы дома нет… — Ольга говорила быстро и не переставала оглядываться. Убедившись, что никого, кроме брата, в квартире нет, она протянула: — Значит, она уже вернулась к мужу?
И, не дав ему опомниться, заявила, что ничем иным это кончиться не могло, и пусть Олежка не переживает — по крайней мере, теперь у него меньше проблем.
Сестра торчала на пороге кухни, загораживая вход. Олег, придя в себя, отодвинул ее и самолично убедился, что Нины там нет. На плите стояла турка, полная свежесваренного кофе. Все это явно было приготовлено для него. Олег коснулся медного бока турки — тот давно остыл.
— Который час? — спросил он, переводя взгляд на окно. Снова шел снег, это была та же смутная тусклая белизна, при свете которой он уснул.
— Шестой, — покладисто ответила сестра. — Она что — бросила тебя? Позвони в издательство, они тебя потеряли!
Она исчезла в коридоре, и через несколько мгновений оттуда донесся ее изумленный голос:
— А телефон работает! Он просто отключен! Я подключила, иди звони!
— Сейчас, — заторможенно ответил Олег. Он все еще смотрел в окно и медленно осознавал, что именно произошло. Шестой час? День прошел, а он успел увидеть всего один сон… Ему казалось, что миновало часа два-три.