Вернувшись в комнату, он осмотрел будильник. Стрелка стояла на половине десятого, но зазвенеть будильник никак не мог — был опущен предохранитель. Кто ставил будильник — он сам или…
«Нина ставила, — вспомнил Олег. — Я даже не проверял, что она делает, сразу упал на постель. Наверное, случайно опустила предохранитель, когда заводила. Но где же она сама?»
Он обшарил комнату взглядом. Подошел к столу, осмотрел бумаги. Записки не было. «Опять сбежала? Ушла в магазин, как тогда, за шторами? Но почему же она не разбудила меня, когда уходила?! Я же говорил, что работа не закончена, что это срочно!»
— Слушай, ты здоров? — Ольга встревоженно следовала за ним по пятам. — У тебя такой вид… Почему ты спал в такое время? Да скажи что-нибудь, я же волнуюсь!
— Нет, я здоров. — Олег взъерошил волосы — сперва себе, потом сестре — стрижки у них были примерно одинаковые.
Та с облегчением улыбнулась:
— Слава богу! Значат, просто проспал?
— Проспал, как школьник, — подтвердил Олег. — Когда тебе звонили?
— Начиная с трех часов. Я пообещала, что обязательно найду тебя. Сказала, что, наверное, с тобой случилось несчастье, если ты не сдал работу вовремя.
— Какая же ты добрая, сестренка! — усмехнулся Олег. — Сказала бы еще, что я умер.
— Я специально их напугала, чтобы они потом больше радовались, когда ты окажешься жив-здоров, — авторитетно пояснила Ольга. — Ну, теперь звони. И сделай такой слабый, умирающий голос, понимаешь? Иначе тебе никто не поверит.
Олег взял трубку, позвонил своему редактору и сослался на нездоровье. Он лгал без всякого энтузиазма, и сам в этот миг удивлялся, как мало для него значило — поверят ему или нет? Редактор сочувствовал, но не слишком горячо. Голос у него был кислый, и в нем ясно слышалось: «Может, ты и впрямь болен, а скорее всего — просто перебрал в воскресенье и валялся с похмельем».
— Когда же вы привезете роман? — спросил он, дав Олегу несколько врачебных советов.
— Завтра с утра — непременно.
— Только приезжайте точно к десяти часам, — предупредил его коллега. — Иначе мы не успеем поставить книгу в план… Вы и сами это знаете. Все сроки давно прошли!
Олег еще раз извинился и повесил трубку. На кухне возилась Ольга — разогревала кофе.
— У тебя новые занавески, — заметила она, когда вошел брат. — Просто шик! Она купила, да?
— Как догадалась, морда?
— Ты бы никогда на такие не разорился, — ничуть не обидевшись, ответствовала та. Они с братом нередко награждали друг друга весьма нелестными эпитетами. — Что же у вас случилось? Работу ты не сделал, спишь днем, одетый, под глазами круги…
— Я бы тоже хотел знать, что случилось, потому что Нина никуда уходить не собиралась, — проворчал Олег, принимая из рук сестры кружку. — Что у нее за манера — хоть бы раз записку оставила!
— Это значит, что она о тебе не заботится, — наставительно пояснила сестра. — А вот ты слишком много думаешь о ней. Она тебя в грош не ставит — считает тряпкой, я уверена!
— Цыц!
Вот еще! Мне обидно, что какая-то дамочка оседлала моего брата и помыкает им как хочет! Занавески купила — надо же! Проявила заботу, и теперь ты целый год будешь ходить счастливый и прощать ей все!
Но Олег больше не слушал. Он отдернул занавеску и оглядел заснеженный двор. В глубине тонул в сугробе его «жигуленок», рядом с ним стояла синяя «хонда» Нины. Все, как он оставил вчера. Во всяком случае, машиной она не воспользовалась.
— Больше всего мне хочется поговорить с ней по душам, — продолжала Ольга. — Она морочит тебе голову, отвлекает от работы. Вот ты не закончил перевод к сроку. Между прочим, раньше ничего подобного не бывало! Ей на это плевать — у нее богатый муж, она не понимает, что тебе не на кого рассчитывать, кроме себя самого…
— Ладно, хватит, — оборвал ее Олег. — Если ты действительно так обо мне заботишься — садись и помогай переводить. А я займусь редактурой.
Ольга скисла, узнав, что от нее требуется перевод нескольких страниц текста, и попробовала сопротивляться: и не расположена она этим заниматься, и заскочила-то всего на минутку, а дома сидит ребенок… Но Олег напомнил, что она охотно берет у него деньги и никогда не знает отказа. Неужели ей не хочется как-то его отблагодарить?
Ольга уселась за перевод. Он выделил ей две страницы текста, чистую бумагу, нужные словари. Сестра уже не отлынивала, хотя продолжала что-то ворчать себе под нос. Но вскоре она затихла и перестала обращать на него внимание.
Мобильный телефон лежал в кармане пальто — вчера Олег весь день протаскал его там. Если звонила сестра — почему он не слышал звонка? Олег встал, на цыпочках прошел в прихожую, достал телефон. Аппарат был отключен.
«Я не делал этого, точно помню. Вокруг меня происходит слишком много событий, чтобы я отключал телефон. Могли позвонить Нина, Тамара, да кто угодно… Вплоть до следователя. И домашнего телефона я тоже не отключал. Вообще не помню, чтобы я когда-нибудь это делал. Значит, это проделала Нина? Но зачем?»
Он мог придумать только одно объяснение такому странному поступку. Нина хотела, чтобы он хорошо выспался и его не тревожили звонки. Возможно, она просто беспокоилась о нем… Но почему же в таком случае не разбудила его в назначенное время? Может быть, она исчезла из дома до половины десятого? Что заставило ее уйти?
Он набрал ее домашний номер — никто не отвечал. Позвонил ей на мобильный — отключено. «Однако она оставила машину. Да и ключи от машины до сих пор у меня!» Он нащупал их в кармане пальто вместе со своим мобильником. «Если она залезла ко мне в карман и отключила телефон, то и ключи видела. Но не взяла. Никуда она не сбежала, просто ушла. Но до чего это неосторожно! Наверное, рассчитывала быстро обернуться! И вот — сейчас уже вечер, а ее все еще нет!»
— Мы так не договаривались, — мрачно и жалобно донеслось из комнаты. — Ты не говорил, что я должна делать за тебя всю работу!
— Ненадолго же тебя хватило, — отпарировал Олег, возвращаясь в комнату и усаживаясь за стол. — Делай свое дело и молчи. Пока не закончишь — я тебя не отпущу.
Однако он больше делал вид, что работает, чем переводил на самом деле. Думая об исчезнувшей Нине, Олег места себе не находил, но сделать ничего не мог. Можно было поехать к ее матери — он помнил адрес. Но что толку? Вряд ли Нина пряталась именно там. Во всей Москве для нее не было убежища надежней, чем эта квартира! И вот отсюда-то она сбежала уже второй раз подряд!
С дивана время от времени доносились грустные красноречивые вздохи — сестра давала понять, что недовольна своей рабской участью. Но Олег не обращал на нее внимания. Он ждал звонка — по телефону или в дверь — только бы от Нины.
Она вернулась в половине восьмого. Олег посмотрел в глазок и молча отпер. Нина шагнула вперед, оступившись и чуть покачнувшись. Поймав ее за плечи, он понял, что она снова напилась. Как неделю назад — когда впервые пришла и попросила убежища.
— Я так устала, — пробормотала она, позволяя себя раздеть. У нее не хватило терпения снять пальто, и она попросту стряхнула его на пол, резким движением опустив руки. — Можно, я сразу лягу спать? А расскажу потом…
Олег не успел ее остановить — Нина неожиданно резво отправилась в комнату. Там воцарилась тишина. Потом послышался голос Ольги — она приветствовала гостью как старую знакомую:
— Вот хорошо, что вы вернулись! А то он места себе не находит!
— Езжай домой. — Он вошел и отобрал у сестры исписанные листы. — Остальное сделаю сам.
— Ну вот еще. — Ольга даже не взглянула на него. Она не отрывала взгляда от гостьи, будто стремилась запомнить ее внешность до мелочей.
А Нина… Нина уселась на самый краешек дивана, как можно дальше от всех, и сидела неподвижно, молча, чуть сгорбившись. Она вела себя совершенно пассивно, но сразу было заметно, что она пьяна. У Ольги в глазах загорелся хищный огонек.
— Мы с вами так мало знакомы, — вкрадчиво сказала она, по-прежнему обращаясь только к Нине. — Это даже странно. Все Олег виноват, я давно его просила — познакомь…
— Ольга, перестань. — Он почти насильно поднял сестру с дивана, но увлечь ее в прихожую ему уже не удалось. Она упиралась — незаметно, но настойчиво.
— Что — перестать? — обиженно ворковала Ольга, легонько пощипывая ему запястья, чтобы освободиться, — совсем как в детстве, когда они ссорились. — Что я такого сказала?
В конце концов, Олегу удалось бы выпихнуть из дома несговорчивую сестрицу, но тут неожиданно очнулась Нина. Она подняла голову, посмотрела на парочку остановившимся, но до странности ясным взглядом и заявила, что также давно хотела познакомиться. Причем не только с Ольгой, но и с матерью Олега. Он так оторопел, что выпустил сестру.
— Но я ужасно устала, — продолжала Нина, трезвея на глазах. Как ей это удавалось — Олег не постигал. Теперь перед ним была совсем не та измученная, едва стоящая на ногах женщина, которая только что позвонила в дверь.
— Но я ужасно устала, — продолжала Нина, трезвея на глазах. Как ей это удавалось — Олег не постигал. Теперь перед ним была совсем не та измученная, едва стоящая на ногах женщина, которая только что позвонила в дверь.
— Где ты была весь день?
Она перевела взгляд на Олега и просто ответила:
— В милиции. Это было… трудно. Прости, я немного выпила на обратном пути. Но мне нужно было расслабиться, пусть даже таким первобытным способом.
Ничего не понимавшая Ольга выслушала все очень внимательно. Нина начала ей улыбаться — как старой приятельнице, чем окончательно разоружила девушку. Та немного помялась и наконец предложила поставить чай. Она явно не хотела уходить со сцены, но прекрасно понимала, что продолжать разговор при ней никто не будет. Когда Ольга исчезла, Олег прикрыл за нею дверь и повернулся:
— Повтори! Ты в самом деле была в милиции? Ты все рассказала?!
— Только насчет машины. — Она подняла руку, будто защищаясь от дальнейших вопросов. — Я никого не обвиняла, просто рассказала, как меня пытались сбить и в каком виде нашла свою машину.
Нина запнулась и нерешительно призналась, что о ночном свидании на Чистых прудах она не сказала ни слова.
— Но почему? Это же самое важное!
— Только не для меня, — упрямо ответила она. — Моя смерть была ближе всего, когда меня пытались сбить. Или отравить газом. Олег, подумай — неужели я должна обвинить мужа в том, что он застрелил человека?!
— Мужа — нет! Ой как раз был в самолете! Ты видела, как он прошел за барьеры? Видела его билет?
— Конечно!
— Значит, он не мог быть на Чистых прудах около полуночи! Там был кто-то другой, но этот кто-то хотел убить именно тебя!
Нина на миг спрятала лицо в ладонях, но когда она их отняла, в ее глазах появилась ярость. Олег даже отшатнулся, когда она прошипела:
— Все это твои домыслы, догадки! Ты все еще ничего не доказал! Машина — это доказательство, а что случилось на самом деле с той женщиной — ты знать не можешь!
Я не знаю только одного… — Олег чувствовал, как его захватывает та же агрессия, которая горела в ее глазах. — Не знаю, почему она пошла туда среди ночи, кого ждала и чего хотела. Но почему ее убили — я знаю! Она была слишком похожа на тебя там, на берегу, в темноте!
— Чай готов, — ангельским голосом произнесла за дверью Ольга.
Ей никто не ответил. В комнате стало так тихо, что шелканье будильника казалось оглушительным. Это кое о чем напомнило Олегу.
— Почему ты не разбудила меня, когда уходила? Когда ты вообще ушла?
— В десять.
— И будильник не звонил?
— Я нажала на предохранитель, — призналась Нина. — Мне хотелось, чтобы ты немного поспал… У тебя было такое измученное лицо, такие тени под глазами! Я решила, что переставлю стрелки на одиннадцать, когда буду выходить из дома… Чтобы ты проснулся уже без меня.
— И почему ты не переставила стрелку?
— Забыла…
Она произнесла это с таким комичным и виноватым видом, что половина его злости сразу улетучилась. Нина развела руками:
— У меня вылетело из головы! Я боялась идти в милицию и все-таки шла… Обо всем остальном просто забыла. Ведь я собиралась донести на мужа — пойми ты это! Он — отец Дианки, она его любит… Да и вообще, у нас всегда были хорошие отношения. Я даже думала утром — а вдруг мне все это показалось, нет никаких царапин… Вышла во двор, как дура, потрогала свою машину. Царапины, конечно, оказались на месте. И тогда я решилась окончательно.
Чай… — снова донеслось из-за двери, но на этот раз уже куда глуше. Ольга стояла там и подслушивала, но Олег не собирался ее прогонять. Он забыл о ней — как забыла Нина о незаведенном будильнике. Подошел к дивану, присел, поймал ее руку. Она ответила сухим и нервным пожатием. От нее все еще пахло коньяком, но теперь Нина выглядела совершенно трезвой. Только очень уставшей.
— Что тебе сказал следователь?
— О… — со смешком протянула женщина. — Прежде чем я к нему попала, мне пришлось пройти столько инстанций. До сих пор не уверена, что говорила с нужным человеком. Понимаешь, они сперва решили, что я пришла сообщить об уличном столкновении. О ДТП, как говорится.
Потом Нине, по ее словам, долго пришлось объяснять, что никаких жертв это уличное происшествие не принесло. Единственная жертва — она сама, но у нее нет ни царапины. А вот машина поцарапана. Причем весьма заметно.
— Они решили, что я слегка чокнутая, — грустно улыбнулась Нина. — Особенно когда я сказала, что все это было неделю назад и машина, которая хотела меня сбить, — моя собственная. В самом деле, звучит дико… Вся эта история — сплошная дичь, потому я и не хотела туда идти…
— Они не поверили тебе?
Она вздохнула:
— По крайней мере, я убедила их принять мое заявление. Хотя думаю, они его куда-нибудь засунут. Пойми — я жалуюсь на свою машину! Они меня все спрашивали: чего же я хочу? Чтобы машину отремонтировали, что ли? Зачем подаю заявление?
Он все больше сочувствовал Нине. Ей в самом Деле пришлось нелегко. Объяснять столь экстравагантные вещи и выглядеть при этом нормальной — задачи почти невыполнимая.
— Я сказала, что только хочу проверить, кто был за рулем. И больше мне ничего не нужно.
Она неожиданно упала на бок и ткнулась головой в подушку — будто хотела выбить из головы неприятные мысли. Ее голос зазвучал глухо:
— Меня спросили: как они, по моему мнению, это проверят? Раньше надо было обращаться или самой выяснять.
— Дурочка. — Он ласково погладил ее плечо. За эту неделю Нина заметно похудела, издергалась.
«Она не выдержит долгого разбирательства. И так уже на грани срыва. Но чем я могу ей помочь? Только прятать у себя и не выдавать мужу. Однако насильно ее не удержишь, а сама она то и дело куда-то сбегает».
— Почему дурочка? — откликнулась Нина. — Чем ты опять недоволен?
— Тебе обязательно нужно было рассказать про то, что из-за тебя убили другую.
— Это ты дурак, — донеслось сквозь подушку. — Мне пришлось бы рассказать все, понимаешь? В том числе и про тебя тоже.
— Ну и рассказала бы. Я не барышня, сплетен не боюсь. Сказала бы, что у тебя есть старый друг, у нас близкие отношения. Думаешь, в милиции упадут в обморок от такой безнравственности? Они и не такое слышали!
Ника повернулась к нему лицом. Ее взгляд был загадочным и долгим — иногда, когда она смотрела вот так, он подозревал, что она его не видит. «И Тамара смотрит так же, — неожиданно вспомнил он. — Глаза у них чем-то похожи. И взгляд. Только Тамара близорука, а Нина видит прекрасно. И обе они для меня — загадка».
— Нравственность тут ни при чем, — сказала Нина, не сводя с него непроницаемого взгляда. — Я боюсь другого…
— Понятно. Боишься за супруга. Только он что-то не слишком беспокоится за твою жизнь. Скорее наоборот.
Нина неожиданно махнула рукой — это был пренебрежительный, отстраняющий жест:
— Я ему плачу взаимностью. Если он ко мне так отнесся — я отвечу тем же.
— Тогда почему…
— Есть две причины. Во-первых, мне не хочется обвинять его голословно. Ну, поцарапана машина. Да, он мог слышать, как я назначала тебе свидание по телефону…
— Все-таки мог?
— Думаю, да. Я за этим не следила. Но есть еще одна вещь. Я боюсь… За себя.
И Нина, запинаясь, объяснила ему, что боится быть вовлеченной в настоящее уголовное дело. Как-никак, а та женщина на Чистых прудах была убита в том месте и в то время, которые назначила Нина!
— А как я докажу, что была в тот миг не там, а где-то еще?!
— Постой, но это я первым ее нашел! — воскликнул Олег. — Если уж кого подозревать — то это меня! А мне даже ни разу не позвонили!
— В самом деле? — Нину ничуть не успокоили его слова. — Так еще позвонят. Если эту женщину убили из-за меня, то это все равно что я сама ее убила!
Такой вывод его потряс. Мгновение он сидел неподвижно, не находя слов для возражений. До него донесся слабый, скребущий звук. Ольга деликатно Царапала запертую дверь.
— Чай… — наверное, в десятый раз донеслось из щели.
Нина резко села, пригладила волосы, взглянула на него исподлобья.
— Не знаю, как ты, а я хочу чаю, — сказала она. — Ну что ты так на меня смотришь? Не могла я рассказать об этом. Я трусиха, я слабая… Ругай меня, если хочешь… Только от этого не легче.
Они пошли на кухню, и Ольга наконец получила возможность напоить их чаем. Олег видел, что сестрица лопается от любопытства. Еще бы! На нее обрушилось столько всего интересного и непонятного! Она была так заинтригована, что больше ни о чем не расспрашивала — как будто боялась. Но глаза у нее от возбуждения горели шальным огнем.
— Поздно, — сказал Олег, с трудом допив свою чашку. — Тебе пора домой, ребенок соскучился.
— По тебе он соскучился еще больше. — Ольга невозмутимо придвинула к себе печенье. — Ты совсем у нас не бываешь. А что — может, поедем к нам прямо сейчас? Нина, вы тоже приглашены! Познакомитесь с нашей мамой!