Ловушка на «Волноломе» была приготовлена грамотно. Кто бы ни разработал эту операцию, он ошибся в одном: пираты собирались не разгружать товар в море, а доставить его на берег. А это означало смерть для затаившихся в контейнерах бойцов. Риппер распрощался с жизнью. Спецназовцы смели Дакоту, всех, кто остался у контейнера. Если бы не Адам, они бы достали и Говорова – просто «тупо» стреляя в проход.
– Рыжик, Немец, держите этот коридор.
Остальными бойцами Говоров «заткнул» левый рукав. И когда они заняли свои места, то отрезали противнику последний путь к надстройке, а значит, к управлению кораблем.
– Парша, со мной.
Сергей поднялся по лестнице в рубку. Окно открывалось вперед, и подалось оно легко, зафиксировавшись в крайнем верхнем положении, на последнем зубце храпового механизма.
Бак и загруженная палуба были у Сергея как на ладони. И даже один вооруженный автоматом человек мог удерживать ее, имея надежный тыл.
– Туши свет, Парша, – распорядился Говоров. – Готовься по моей команде дать длинный гудок. Сразу же давай малый и бери курс на Остров.
Парша легко ориентировался в рубках морских судов.
– Сделаю, – сказал он, трогая вновь посеченное лицо.
Сергей примерился к прыжку и махнул товарищу: «Давай!»
Оглушительный гудок подтолкнул Говорова. Легко касаясь рукой нижнего откоса рамы, он спрыгнул на крышу контейнера. Успел перекатиться через плечо и распластаться на металлической поверхности, когда гудок, под который он замаскировал прыжок, прервался.
* * *Ронни Канада был вынужден отступить. События на борту «Волнолома» развивались так стремительно, что он не успел подумать о том, что пираты ближе к управлению кораблем, а экипаж судна уже был блокирован в кормовом трюме. Корабль медленно, как бы со скрипом оснастки, стал менять курс. Минуту назад он дрейфовал в западном направлении, теперь медленно шел на восток. Канаде необходимо было что-то предпринимать, иначе бездействие приведет его на Пиратский остров. За убийство пиратов его там порвут на куски.
Он обменялся взглядом с Подкидышем. Казалось, тому для раскачки требовался именно взгляд Канады. Винни отошел от контейнеров к носу на такое расстояние, которое позволило бы ему сделать прицельный выстрел и в очередной раз показать себя мастером обстреливать рулевые кабины. Когда к нему присоединился Канада, они одновременно спустили курки.
* * *Парша пригнулся. Пули прошли выше его головы, но осколки стекла впились ему в шею и лоб. Он выругался: «Сколько можно!»
Говоров не упустил возможности, которую ему предоставили два стрелка: по звуку выстрелов и звону не устоявшего под пулями стекла он легко представил место на баке, откуда прозвучали выстрелы. Эта пара расположилась точно над форпиком, балластным отсеком. Секунда промедления, и стрелки покинут ее.
Сергей приподнялся на одно колено и, еще не видя цели, нажал на спусковой крючок. А вот и цель: одетый в черное, как ниндзя, спецназовец. Говоров, не убирая пальца со спускового крючка, поймал его голову в прицел.
Ронни Канаду развернуло кругом. Падая, он инстинктивно нажал на спуск. И если бы Винни резко не пригнулся, нахватал бы пуль от своего. Подкидыш выстрелил в противника, и Говоров, смещаясь в сторону, не удержался на краю контейнера. Падая вниз, он отстрелял наугад. Его «Хеклер» щелкнул затвором и стал бесполезен. Сергей отбросил его и выхватил пистолет. Подкидыш бросился на противника плечом вперед, и оба они влетели в контейнер.
Внутри было достаточно светло, чтобы Винни, оказавшийся на ногах первым, сумел рассмотреть своего оппонента.
– Даже не думай, – предупредил он его, поймав на мушку своего автомата. – Брось пистолет и подними руки! А теперь ногой отшвырни пистолет ко мне.
Говоров повиновался, и его Mk.23 ткнулся в ботинок Подкидыша. Тот, не глядя, отпихнул его ногой к дальней стене.
– А теперь опустись на колени. Ну же! Вот так. И громко, чтобы твои товарищи услышали тебя, прикажи им для начала замереть. А рулевой пусть остановит машину.
Контейнер с распахнутыми створками представлял собой гигантский громкоговоритель, так что каждое слово Сергея дошло до пиратов.
«Дело дрянь», – прикинул Парша, ложась в дрейф.
В дверном проеме показался Бруно. Подкидыш отослал его:
– Дай мне минуту. Думается мне, нам с этим парнем нужно уладить кое-какие дела. Да и с тобой тоже, Бруно. Лучше займись Канадой. И смотри, чтобы тело, которое ты выбросишь за борт, не оказалось поддельным – как в комиксах про Капитана Америку. Помнишь, я тебе сказал, что поддельное тело – вещь рядовая? Иди же! – поторопил он его.
Когда Масуччи скрылся, Винни вынул отработанный магазин, и на его место поставил полный. Теперь, посчитал он, у него море, целый океан времени, и в нем он нашел тот отрезок времени, который сейчас ему показался наивным и смешным. Ему вспомнились многочасовые тренировки, и первая началась в районе Багамских островов – точнее, когда «Волнолом» оставил их позади. «Пиратская» лодка мчит к «Волнолому», за борт цепляются абордажные крюки, команда Канады штурмует судно, поливая огнем кормовую надстройку. Холостые выстрелы до сих пор стояли в ушах Винни – может быть, потому, что они более резкие и громкие, заглушающие лязг затвора.
– Так ты тот самый Сантос? – с издевкой спросил Подкидыш. Он подошел ближе и ударил Говорова ногой в голову. – Да ты и мизинца его не стоишь. Ты разворошил осиное гнездо. И я теперь буду жалить тебя за всех членов семьи Гальяно. В первую очередь – за себя.
– Поостынь, Винни, – Сергей поднялся с пола и отер окровавленное лицо ладонью.
Казалось, Подкидыш не был удивлен.
– Где Сантос? – спросил он.
Ответ на этот вопрос для него был важнее, чем все остальные. Теперь по хрену, кто этот человек и по какой причине он выдает себя за другого.
– Тебе лучше знать, – ответил Говоров, веря и не веря в то, что разговаривает с самим Винсентом Трователло, считай, правой рукой босса новоорлеанской мафии. И где – на краю света. – Ты убил его.
– Я убил его, – повторил Винни.
На его полных губах заиграла улыбка. Значит, тогда он сделал все как надо, никакой ошибки, никакой промашки не допустил. Его бешеная погоня за Сантосом закончилась полной победой, а домой он возвращался, посматривая снизу вверх на своды триумфальной арки. А эта погоня за призраком подошла к своему логическому финалу.
Винни поднял автомат и нажал на спусковой крючок, целясь Сергею в голову. Первая очередь, вторая. Третья и четвертая. Что за чертовщина?!
Глаза у Подкидыша полезли на лоб, когда, живой и невредимый, его противник встал на ноги.
Винни стряхнул с себя оцепенение. Поздно, но и в этот раз звуки выстрелов показались ему громче, чем обычно, и объяснялось это легко: стрелял он в помещении, похожем на тот кувшин с поселившимся в нем эхом. Он повернул автомат – и понял все. Синяя лента, опоясывающая магазин, показалась ему траурной повязкой. Накануне нападения он по ошибке взял один магазин с холостыми патронами.
Говоров с ходу ударил его ногой в пах и, разворачиваясь, снес его с пути своим «фирменным» ура-маваши. Винни отлетел к стенке и сполз по ней на пол. Сергей не дал ему ни одного шанса, как будто мстил этому человеку, прицельно и мощно ударив его ногой в горло.
– Вот и все, Винни, – тихо произнес он, поднимая свой пистолет.
Бруно Масуччи не стал дожидаться босса. Эти несколько коротких автоматных очередей подтолкнули его к самовольству.
– Ваш командир убит! – выкрикнул он. – К чему теперь проливать кровь? Разойдемся миром. Мы не станем стрелять. Садитесь на баркас и...
– Эй! – раздался позади него голос.
Бруно обернулся. В глаза ему смотрел ствол пистолета. Вспышка, и Масуччи замертво рухнул на палубу.
Адам видел все это собственными глазами.
– Командир на судне! – выкрикнул он.
И пираты в едином порыве смели оставшихся в живых спецназовцев.
Когда они сгрудились вокруг командира, того здорово потряхивало. Он ощутил на себе дружеские шлепки, услышал слова одобрения. Последним к нему подошел Адам. Глаза у него были настороженными.
– Двери контейнера были открыты. Я слышал каждое слово. Но не согласен с тем, что ты и мизинца его не стоишь. – Дальше он отчеканил: – Наверное, для тебя это важно. Рауль вместе с Французом два часа назад пришел с материка.
– Они привезли Лидиниллу?
– Да.
– Знаешь, кто он?
Этот вопрос не застал поляка врасплох.
– Не глухой, слышал. Тот еще отморозок.
– О нашем разговоре молчи.
– Об этом не беспокойся, – заверил он. – Мне это самому выгодно.
Говоров поднялся в рубку, вынул из нагрудного планшета спутниковый телефон со складывающейся массивной антенной, набрал номер. Пять, шесть секунд, и ему ответил Возничий.
– Двери контейнера были открыты. Я слышал каждое слово. Но не согласен с тем, что ты и мизинца его не стоишь. – Дальше он отчеканил: – Наверное, для тебя это важно. Рауль вместе с Французом два часа назад пришел с материка.
– Они привезли Лидиниллу?
– Да.
– Знаешь, кто он?
Этот вопрос не застал поляка врасплох.
– Не глухой, слышал. Тот еще отморозок.
– О нашем разговоре молчи.
– Об этом не беспокойся, – заверил он. – Мне это самому выгодно.
Говоров поднялся в рубку, вынул из нагрудного планшета спутниковый телефон со складывающейся массивной антенной, набрал номер. Пять, шесть секунд, и ему ответил Возничий.
– Да, Сергей, это ты?
– Да, это я, – ответил Говоров, глянув сверху вниз на Паршу, на Адама. И дальше продолжил на родном языке, отказываясь верить в это. – Лидинилла на острове. Приехал два часа назад. Подсчитай сам, я даже не знаю, который сейчас час.
Говоров передал ценную информацию. Разлетись она сейчас по спецслужбам, между ними тотчас начнется гонка конкретно за эту операцию, венцом которой станет голова международного террориста. Те же Штаты наплюют на суверенитет и блокируют Остров.
Ради этих слов, показавшихся Сергею ничтожными, он провел среди чужих шесть долгих месяцев. Хотел он этого или нет, но, сбросив с себя личину, пусть даже перед одним человеком, по логике вещей он не мог возвратиться на Остров. И все же Говоров вынужден был довериться Адаму, каким бы диссонансом это ни звучало. Обязан был вернуться, поскольку информация, которую он получил через цепочку Адам – Рауль, нуждалась в подтверждении.
– Дай мне твои координаты! Дай мне твои координаты! – дважды или трижды повторил Возничий. – Ты слышишь, алло?
– Да. Слушай на УКВ 16-й и резервный 8-й каналы. Через несколько минут я освобожу экипаж и радист передаст сигнал о нападении, а заодно и координаты судна. Мне же помощь не нужна – я возвращаюсь на Остров.
«Господи, – взмолился Сергей, – как же я устал...»
– Поздравляю! – завершал сеанс связи Возничий. – Отличная работа!
Говоров в очередной раз пожалел, что с Марией у него не было связи. Она устала от мобильных телефонов, не хотела снова оказаться на привязи плюс много других резонных доводов.
Глава 7 Мясник
Муслим не мог не заметить, что его друг нездоров: Лидинилла подкашливал, чихал, старался продышать одну ноздрю, прижимая пальцем другую...
Мусульманин встречал Лидиниллу на причале, однако не выходя из машины. Материнский корабль посторонился, пропуская лодки, и снова занял свое привычное место в горловине залива, как кость в горле. Даже небольшие суда местных жителей проходили вплотную между отвесным берегом с одной стороны и кораблем – с другой.
Муслим переключил дальний свет фар на ближний, как только лодки с людьми миновали плавбазу. Всего залив освещали сейчас фары трех машин, и спокойная вода под их светом превратилась в сказочное светящееся шоссе, во взлетно-посадочную полосу для гостей из космоса.
Они встретились на песчаной полоске и обнялись.
– Как добрался? – в первую очередь осведомился Муслим.
– Как обычно.
– В прошлый раз ты прилетел на гидросамолете, – иронично заметил Мусульманин, отчетливо представляя себе эту летающую лодку, которая для посадки могла использовать участки грунта, аэродромы с искусственным покрытием и водную поверхность.
– Просто не хочу вспоминать эту восьмичасовую бешеную гонку на катере. Это в противовес автобусу и утомительной дороге до Сайхута, – поморщился Лидинилла. – Вдоль берега, море вот оно, рядом, как локоть, да не укусишь.
Фактически его путешествие началось с того, что он прошел таможенный контроль и убрал паспорт на имя Нуреддина Омара в сумочку на поясе. Лидинилла был одет в вельветовый пиджак, расклешенные джинсы, длинные волосы его были схвачены на затылке резинкой. Когда он надел солнцезащитные очки, стал похож на хиппи 60-х. Вместе с ним терминал прошли его ближайшие помощники: Расул, что означало Апостол, и Хатим – Судья. Все трое перешли иракскую границу в районе населенного пункта Ханакин и уже через три часа приехали в иранский Бахтаран. Там они остановились на сутки, решая, вылететь в Йемен из Исфахана или Тегерана. Тегеран был ближе не только по расстоянию. Столица Ирана для Лидиниллы была перевалочным пунктом в Туркмению, Азербайджан, Россию.
После четырехмесячного затишья о Лидинилле снова заговорили. Он взял заложников в центре Багдада, на глазах у америкосов, упакованных в броню. Эти двуногие танки только проводили глазами микроавтобус, в который боевики «Аль-Фаркадана» затолкали трех сотрудников французского посольства. В одном из домов в районе Эль-Азамия, где в прошлом году был убит третий человек в иерархии «Аль-Каиды», все было готово для безжалостной казни: орудия для лишения жизни, видеокамера, направленная на задрапированную черным ваххабитским знаменем стену (на знамени было написано: «Нет бога, кроме Аллаха, а Мохаммед посланник его»).
Сам Лидинилла в захвате заложников участия не принимал. Он встречал их. Когда французов поставили на колени, он тоже опустился на одно колено, вгляделся в каждое мертвенное лицо. Покивав, отвечая на собственные мысли, спросил, не ожидая ответа:
– Эти, да?
Встал и, указав сверху вниз на женщину, распорядился:
– Эту на крюк.
Француженка закричала, когда ее за руки подняли двое коренастых боевиков в масках. И в эту секунду заработала видеокамера, помигивая красным индикатором...
Лидинилла взял в руки мясной крюк и снизу вверх воткнул его в нижнюю челюсть жертвы. Отпустив крюк, взялся за ручной привод тали и поднял женщину на такую высоту, чтобы ноги ее чуть-чуть не доставали до пола. Она висела, пока челюсть ее не оторвалась. Она умирала мучительной смертью. И лишь когда дух ее был готов покинуть тело, Лидинилла прервал ее мучения выстрелом из пистолета в голову.
...Для Лидиниллы даже пешие многодневные переходы были привычны. Сегодня он был на полпути к цели, на полпути к Острову, который назвать Пиратским у него язык не поворачивался.
Он и двое его товарищей оставили позади международный аэропорт имама Хомейни. Открыт он был четыре года назад, 30 апреля, и поначалу принимал рейсы только из государств Персидского залива. Но Лидинилла и Муслим стали одними из немногих «счастливчиков», которые в феврале 2004 года, в рамках открытия первой очереди аэропорта, совершили перелет в Абу-Даби.
Полчаса ожидания – и наконец-то пассажиров пригласили на посадку в самолет авиакомпании «Иранские авиалинии».
– Спать, – бросил себе под нос Лидинилла, когда по его просьбе бортпроводница подала ему плед. Он будет спать, пока самолет будет находиться в воздухе, все две тысячи триста километров.
В этот раз Лидинилла решил остаться на Острове хотя бы на две недели (хотя был готов остаться и на месяц). Он, уподобившись гипнотизеру, начал внушать себе, что заслужил отпуск...
В гостиной для дорогого гостя был накрыт стол. За время этого то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака Лидинилла поведал о своих успехах в Ираке.
– Да, я видел ролик на нашем сайте, – покивал Муслим.
Эта очередная казнь не произвела на него ровно никакого впечатления – он видел их сотни. Лишь в очередной раз убедился: Лидиниллу недаром прозвали Мясником. Он любил убивать. Причиняя жертве боль, надолго процедуру казни не затягивал. Лучше сказать, он причинял жертве урон, при котором она не могла долго жить. Две, три, четыре минуты, не больше. Но для жертвы они превращались в вечность. «Кто страдает часы, дни, недели – тот живет», – как-то сказал Лидинилла. – А когда жертва получает смертельную рану, она должна знать об этом, чтобы надежда умерла раньше. Я отпускаю жертву в ад, где она и остается после смерти. Когда я умру, то буду управлять душами своих жертв».
Кто-то из журналистов подслушал инструкции, которые проводились среди миротворцев в Ираке. «Здесь уйма террористических группировок. Но упаси вас бог угодить в лапы Лидиниллы...» Потом прозвучала леденящая кровь фраза: «Смерть смерти рознь».
Лидинилла любил бывать здесь, потому что это место было уникальным, и никто и нигде не смог бы оказать ему такого по-настоящему теплого приема. Он не питал любви к морю, но проникся чувствами к самой суше, обдуваемой всеми ветрами, куда проникли все ароматы мира. Здесь рождались мысли, которым не суждено было родиться в любом другом уголке мира. Что касалось пиратов, то на них он смотрел как на галерных рабов.
...В конце концов Муслим не выдержал:
– Ты нездоров? Простыл?
– Наверно, продуло на лодке.
– Хочешь, тебя посмотрит мой врач?
– А, этот англичанин, что ли?
– Он толковый малый.
Доктор Ричард явился со своим саквояжем и пронзил Лидиниллу своим холодным взглядом. «Мне б такого в команду», – усмехнулся террорист. По просьбе доктора он разделся до пояса, руки к приложил к бедрам, а плечи подал чуть вперед.