Теперь на меня смотрели многие, но виновника своего скверного состояния я так и не обнаружила. Чертыхаясь, подняла хлеб, пакет выбросила в урну и из упрямства купила еще десяток яиц. Вернулась в машину и поехала домой, но ощущение, что мне смотрят в затылок, не проходило. На светофоре я свернула, машин пять повторили мой маневр, что неудивительно, движение здесь оживленное. Злясь на себя, я принялась кружить по переулкам. Теперь в зеркале отражались только редкие прохожие. Свернув к кафе “Лада”, я тут же вновь забеспокоилась: сзади пристроились “Жигули”, кажется, я их видела раньше… Ну и что? Почему бы машинам и не ездить в городе, даже по самым крохотным улочкам? Здесь жилой район, между прочим, а у меня скорее всего первая стадия шизофрении или как это там называется…
Я решительно повернула к дому и вскоре входила в свой подъезд. На лестничной клетке возле квартиры соседки стояла женщина лет пятидесяти и отчаянно давила на кнопку звонка.
— Где ее носит? — взглянув на меня, сказала она, точно извиняясь.
— Вы к Лене? Ее с работы спрашивали.
— Который день ей звоню. Вот пришла, а свой ключ дома забыла. Я ее тетка. Уж сегодня возвращаться не буду. Мне в Березки ехать. Ленку увидите, скажите, чтобы тетке позвонила.
— Хорошо. — кивнула я и захлопнула дверь; было слышно, как женщина спускается по лестнице.
Я прошла на кухню, выложила покупки и, не удержавшись, выглянула в окно. Напротив арки, рядом с кустами жасмина притулились белые “Жигули”. Женщина, выйдя из подъезда, как раз поравнялась с ними, затем свернула в переулок, должно быть пошла к троллейбусной остановке. В “Жигулях” заработал мотор, машина плавно тронулась с места и исчезла в арке.
— Там всегда кто-то стоит, — сказала я вслух. В подтверждение моих слов место возле кустов жасмина занял древний “Форд”. — Этот что, тоже следит? — хмыкнула я и покачала головой.
Прошла в комнату, переоделась и самым серьезным образом взялась за приготовление ужина. Чем бегать по городу от воображаемой слежки, лучше заняться уборкой в квартире. Вещи в коробках, к тому же окна не мешало бы вымыть… Я громко выговаривала себе и вдруг поняла, что звук собственного голоса успокаивает. Мысленно я то и дело возвращалась к “Обществу любителей Библии”.
— Дурацкое название, дурацкие тайны, — разозлившись, я отшвырнула нож и пошла к телефону. В кухню вернулась с трубкой в руках, взглянула на часы и позвонила в редакцию. Как я и ожидала, Ирина все еще была там. — Ира, привет, это Алла Друзина. У нас в городе есть так называемое “Общество любителей Библии”. Несколько лет назад кто-то писал о нем, можно узнать, кто?
— Можно, конечно, — вздохнула Ирина, тем самым намекая на то, что я порчу ей жизнь. — Только завтра, ладно? Я уже домой собралась.
— Хорошо. Когда позвонить?
— Я тебе сама позвоню. Ты переехала?
— Ага. Телефон знаешь?
— У меня записано. Если вдруг куда-то сбежишь, оставлю сообщение на автоответчике.
— Не сбегу. Буду заниматься уборкой.
— Это как раз то, о чем я мечтаю, — засмеялась Ирина. — Не сидеть на работе до самой ночи, а заняться дома уборкой.
— У тебя не получится, — утешила я и повесила трубку.
Телефон тут же зазвонил. Голос у Ольги был такой, точно она лежала при смерти.
— Я тебя весь день жду.
— У меня же переезд. Мне некогда.
— Поэтому ты не снимаешь трубку?
— Я ходила в магазин.
— Хочешь, я приеду и помогу с уборкой?
— Нет. Моя совесть протестует, ты на больничном.
— Осточертело сидеть дома. Я сейчас приеду. — Ольга повесила трубку и через полчаса действительно появилась у меня в квартире. К этому моменту с приготовлением ужина было покончено. Ужинать Ольга отказалась, а чаю выпила. Подружка вроде бы наблюдала за мной и время от времени хмурилась. — Славик звонил, — заметила она со вздохом. — По поводу Акимова никаких новостей.
— Что с Олегом?
— А что с ним? Выпустят. У ментов от усердия крыша поехала, кроме Исаева, ухватиться не за что… — Ольга вздохнула. — Кто бы мог подумать… К тебе они здорово цепляются?
— Нет, — пожала я плечами. — Мое алиби их вполне удовлетворило.
— Это тебе так кажется, — неожиданно разозлилась подружка. — Они не успокоются, пока не узнают, как и почему он оказался в твоей квартире. Еще эта дурацкая записка… — Ее лицо приобрело страдальческое выражение, но меня в тот момент занимало другое.
— Ольга, — позвала я. — Мне Виноградова сказала, что жена Акимова посещала “Общество любителей Библии”.
— Какая Виноградова? — нахмурилась Ольга. — А-а, это твоя коммунистка-миллионерка. Ну и что?
— Заглянула я сегодня в эту лавочку, то есть в “общество”. Совершенно нелепое заведение.
— “Общество любителей Библии”? Ну и название… Чем заняты любители?
— Библию изучают, естественно. Но сдается мне — как-то по-особому. У них тайна и есть посвященные в нее. Прикинь, как звучит. Те, кто не посвящен, штудируют по средам Библию. Чем заняты посвященные, тоже тайна, скорее всего за семью печатями.
— Ну и что? Полно психов, причем таких, которые любят организовываться в общества. Если хочешь услышать мое мнение, так коммунисты были правы, когда за это сажали. Пудрят людям мозги и бабки гребут. Заметь, немалые… Ладно, вернемся к Акимовой. Думаешь, у тетки крыша съехала и она муженька — того?
— Может, она спасала его заблудшую душу?
— Мудрено очень, боюсь, прокуратуре данная версия не понравится. Убит женой, свихнувшейся на религиозной почве.
— Возможно, у меня с головой тоже не лады, но когда я возвращалась из этого общества… в общем, у меня было чувство, что за мной следят. — Ольга выпучила глаза и присвистнула.
— Ты это серьезно? Ты уверена?
— Нет, конечно. Скажем так: мне показалось.
— Если учесть, что подобные вещи тебе ранее не казались, то это настораживает.
— Вроде того, — вздохнула я.
— И что?
— В “обществе” мое заявление о том, что я журналистка, встретили без энтузиазма. Оказывается, кто-то о них уже писал. Я хочу узнать, что это за человек, и встретиться с ним.
— Зачем?
— Трудно сказать. Вдруг я узнаю что-то интересное?
— Я думала, тебя интересует убийство Акимова.
— Может быть, это как-то связано?
— Да? — Ольга некоторое время размышляла. — Слушай, пока я на больничном, пожалуй, покатаюсь с тобой. Если все дело в твоей голове, не дам крыше съехать окончательно, а если за тобой действительно следят, вдвоем спокойнее.
Утром Ольга приехала часов в девять.
— Какие планы? — спросила она с порога.
— Попробовать навести здесь порядок. Я жду звонка из редакции, до той поры следствие будет топтаться на месте.
Мы стали распаковывать вещи, то и дело косясь на телефон. Звонок раздался ближе к двенадцати, когда мы и думать о нем забыли, сосредоточив всю свою энергию на уборке. Я сняла трубку и услышала голос Ирины.
— С утра не было времени заняться твоим “обществом”, — вздохнула она. — Значит, так, две статьи в “Гудке”, обе за подписью Натальи Никольской.
— Ты о ней что-нибудь знаешь? — спросила я. Мне эта фамилия ни о чем не говорила.
— Честно сказать, с трудом представляю, кто это.
— Что ж, спасибо, — сказала я невесело.
— Пожалуйста.
Ольга стояла в дверях, прислушиваясь к разговору.
— Звонили из редакции?
— Да.
— Ну и что?
— Пока ничего. Переодевайся, прокатимся до редакции “Гудка”.
— Слушай, может, ты объяснишь, что надеешься найти? — не очень любезно поинтересовалась Ольга.
— Ну, милая, ты от меня много хочешь, — хмыкнула я, мы свернули нашу бурную деятельность по уборке и вскоре уже садились в машину.
Редакция располагалась в промышленной зоне, в одном здании со старой типографией. На фасаде из красного кирпича висела табличка: “Редакция газеты “Заводской гудок”.
— На редкость неудачное название, — заметила Ольга и даже сморщила нос.
— Газета выходит с двадцать седьмого года, так что название вполне на уровне.
Мы вместе вошли в здание и поднялись на второй этаж, а Ольга притормозила возле огромного окна.
— Идем, — позвала я.
— Двигай, я здесь подожду.
Редакция представляла собой несколько комнат в левом крыле здания, я нашла нужную табличку и, постучав, заглянула в кабинет. Люба, сидя за своим столом, разговаривала по телефону, при этом смотрела в окно, так что на меня внимание обратила не сразу.
— Привет, — сказала я, устраиваясь напротив.
С Любой мы некоторое время вместе работали, так что я очень рассчитывала на теплый прием. Она улыбнулась, кивнула и торопливо закончила разговор, после чего включила электрочайник и спросила:
— С чем пожаловала?
— Есть шкурный интерес.
— Что-нибудь связанное с этим убийством? — Она сразу же стала серьезной, а я закатила глаза.
— Уже знаешь?
— Еще бы… Надеюсь, у тебя никаких проблем. Я тебе звонила…
— Я переехала. А по поводу проблем… господина Акимова убили в моей квартире, так что проблемы есть, куда им деться. Я к тебе вот зачем. У вас работает Наталья Никольская…
— Работала, — поправила Люба. — Зачем она тебе?
— У нее вышло две статьи по поводу некоего “Общества любителей Библии”, оно меня очень интересует, вот хотела поговорить.
— Вряд ли это возможно. Видишь ли, Никольскую год назад отсюда выперли, за это дело. — Люба выразительно щелкнула себя пальцем по горлу. — Сейчас она то ли бомжует, то ли вовсе отдала богу душу.
Как видно, физиономия моя выглядела изумленной, потому что Люба сочла необходимым пояснить:
— Наталья эта была довольно странной. Преподавала в школе, потом от безденежья на рынке торговала, сюда ее кто-то пристроил, знаешь, как бывает… Писала маленькие заметки о том о сем и всех учила работать.
В общем, не очень ее жаловали. Она считала, что это от зависти, мол, сидят здесь такие-сякие, без всякого толку, а вот она пришла и сразу горы свернет… Горы как стояли, так и по сию пору стоят, а она, должно быть от досады, принялась закладывать. Правда, обещала сенсацию века. Закончилось все это весьма банально: прогулы, скандалы и увольнение. Вот такая невеселая история.
— Невеселая, — согласилась я. — Мне бы в ваш архив заглянуть, почитать эти самые статьи.
— Ради бога, — кивнула Люба. — Пойдем. Кстати, я ведь устроилась на место этой Никольской. Уволили ее год назад, но уже при мне она несколько раз приходила сюда, приносила какие-то материалы. Ужасно неприятная женщина, такое впечатление, что она не в себе, рассказывала совершенно нелепые истории, к примеру, что за ней следят.
— Следят? — переспросила я, сбиваясь с шага.
— Да. Бред алкоголички. — Люба уверенно шла по коридору, и мне пришлось догонять ее чуть ли не бегом.
— А кто, по ее мнению, следил за ней?
— Господи, Алка, о чем ты говоришь? Да она на человека-то не была похожа. — Люба дождалась, когда я подойду вплотную, и зашептала на ухо:
— Говорили, что она пьет, но боюсь, там было кое-что похуже. Как-то я ее встретила, жара страшная, а она в кофте с длинными рукавами, рядом с ней парень, в свитере, по виду совершенно ненормальный. Она вдруг бросилась от него, он схватил ее за шиворот, она вывернулась, кофта осталась у парня, а я увидела ее руки: у нее вместо вен сплошной синяк.
— Ты хочешь сказать, что она была наркоманкой?
— Я не присутствовала при том, как она кололась, если ты об этом, — нахмурилась Люба. — Но если б ты имела счастье видеть то, что видела я… в общем, если это не наркота, тогда я папа римский. Должна тебя разочаровать, сенсации ты в ее статьях не обнаружишь. Журналист она посредственный, старая дева, которая считает, что мир настроен против нее. Вот и весь секрет.
Через некоторое время я смогла убедиться в правоте ее слов: в статьях не было ничего сенсационного Первая даже не была статьей, скорее заметкой. Общие рассуждения о доверчивости граждан и о мошенниках всех рангов, сетования, что русская православная церковь никак не препятствует тому, что всякие сомнительные общества, секты и тому подобное растут как грибы. Через неделю появилась еще одна статья, в ней к прежним сетованиям добавилось описание собрания “любителей”, описание язвительное и даже злое. С чувством разочарования я прочитала последнюю строчку и задумалась.
— Ну что? — заглянув через минуту в комнату, спросила Люба.
— Ничего, — пожала я плечами.
— Вот-вот. Я тебя предупреждала.
— Можно узнать адрес этой Натальи? — все-таки поинтересовалась я.
— Господи, да зачем тебе?
— Я хочу с ней поговорить. Видишь ли, у меня, после того как я наведалась в это “общество”, тоже возникло чувство, что за мной следят.
— Шутишь? — Теперь Люба выглядела встревоженной.
— Нет, к сожалению. Адрес раздобудешь?
— Конечно.
Ольга все еще стояла возле окна, поджидая меня.
— Не знаю, как вчера, — сказала она насмешливо, — а сегодня за нами никто не следит. Конечно, я не Штирлиц, однако все глаза проглядела и хоть бы что подозрительное.
— Идем, — позвала я, — надо прокатиться по одному адресу.
По дороге я рассказала Ольге все, что узнала о Никольской от Любы, и передала содержание статей.
— Ну и что? — выслушав меня, спросила Ольга. — Тебе не кажется, что мы тратим время впустую? Если Акимова зарезала мужа, менты в конце концов докопаются. А при чем здесь эта церковь?
— Общество, — поправила я.
— Хорошо. Общество. При чем, скажи на милость?
— Не знаю, — честно ответила я. — Вчера я здорово испугалась, потому что решила, что за мной следят, а я не люблю пугаться.
— И по этой причине мы носимся по городу, вместо того чтобы превратить твою квартиру в нормальное человеческое жилище.
— Ты сама вызвалась, — напомнила я.
— Так я и не спорю. В твоей квартире обнаружили труп. Ты говоришь, что за тобой следят. Естественно, я почувствовала беспокойство.
— Улица Гагарина — это где-то рядом с цирком? — спросила я.
— Сразу за площадью. Смею напомнить, беседовать с наркоманами то еще занятие и стоит больших нервов. Может, плюнем и поедем окна мыть?
— Будешь ворчать, высажу на первой остановке.
Улицу Гагарина мы нашли без труда, дом номер пять был двухэтажным, из красного кирпича с симпатичным двориком. Мы вошли в единственный подъезд и оказались в полной темноте.
— Восьмая квартира наверху, — сказала Ольга, и мы чуть ли не ощупью поднялись на второй этаж. Здесь падал свет от окна. Мы позвонили в дверь с цифрой “восемь”.
Нам открыла женщина лет сорока пяти, высокая, стройная, с короткой стрижкой и внимательным взглядом, одетая в элегантный костюм молочного цвета. Ее облик настолько не вязался с рассказами о наркоманке, что в первое мгновение я растерялась.
— Вам кого? — спросила женщина.
— Извините, — промямлила я, — мы ищем Наталью Никольскую.
— Зачем вам Наталья? — проявила интерес женщина, кроме интереса, в ее голосе слышалось что-то похожее на испуг.
— В двух словах не объяснишь, — пожала я плечами. — Так где ее можно найти?
— Наташа умерла. Восемь месяцев назад.
— Извините, — только и смогла сказать я, но тут влезла Ольга.
— А вы кто будете Никольской, родственница?
— Сестра.
— Отлично. — Чего такого отличного нашла Ольга, я не знала, но порадовалась, что она взяла инициативу в свои руки. — Вот эта девушка из газеты, — кивнула она на меня. — А я из прокуратуры. Вы не пугайтесь, у нас пара вопросов, надолго мы вас не задержим.
Женщина покорно распахнула дверь, и мы вошли в крохотную прихожую.
— Проходите, — заволновалась она. — Вот сюда, у меня только одна комната.
Квартирка была такой маленькой, точно ее строили для лилипутов. Комната-пенал с одним окном, кухня, больше похожая на шкаф, но жилье, несмотря на это, выглядело уютным. Хозяйка устроила нас в креслах и принесла из кухни три чашки чая на подносе.
— Вот, пожалуйста.
За это время я смогла подготовить вступительную речь и незамедлительно начала ее.
— Простите, как ваше имя?
— Светлана Петровна.
— Светлана Петровна, я пишу серию статей об “Обществе любителей Библии”, есть у нас такое. Я узнала, что ваша сестра уже писала о нем.
— Да. Я знаю, — кивнула хозяйка и совершенно спокойно сообщила:
— Это они убили ее.
— Кто? — где-то через минуту спросили мы в два голоса, придя в себя от изумления.
— Эти ужасные люди. Это они погубили Наташу.
— Вы сказали, ее убили? — нахмурилась Ольга с видом прокурора.
— Конечно, это было убийство. Я уверена.
— Вы уверены? — не отступала подружка, подчеркнув слово “вы”.
— Доказательств у меня нет, — вздохнула Светлана Петровна. — Откровенно говоря, поначалу я сама думала, что Наташа все выдумывает. Видите ли, я старше ее на пять лет, у меня семья, свои заботы, с сестрой мы виделись редко. Все больше по праздникам. Однажды она пришла и рассказала, что занимается журналистским расследованием. Речь шла об этом самом обществе. Деталей я не помню, но сестра говорила, что будет нечто сенсационное. Месяца три мы не виделись, и за это время она очень изменилась. Стала раздражительной, нервной. Жаловалась на головную боль, говорила, что ее мучают кошмары, что за ней следят. Я пыталась выяснить, в чем дело, но она ответила: не хочу тебя впутывать. А потом Наташа встретилась с молодым человеком. Он был на четырнадцать лет моложе сестры, красивый, обаятельный, она просто по нему с ума сходила. Конечно, он бросил ее, и она… в общем, произошел срыв, она не была сильным человеком… Он возвращался, уходил… Это был какой-то кошмар. Она лишилась работы, жила на какие-то крохи, которые я ей давала. Когда он ее окончательно оставил, она словно обезумела, говорила, что его нарочно подослали… Иногда она была совершенно не в себе. За несколько дней до гибели она приезжала ко мне, сказала, что пойдет в прокуратуру, что у нее достаточно материалов, даже показала мне зеленую книжечку, что-то вроде “ежедневника”, и твердила при этом: “Он мне за все заплатит”. Я попыталась поговорить с ней, но все напрасно. А через несколько дней мне позвонили соседи. Наташу обнаружили мертвой, вот в этой самой комнате.