— Мы не можем посадить его в такси, пока он в обмороке.
— Здесь он не останется, — сказал Томас, все еще с ноткой злости в голосе.
— Другого выхода я не вижу.
Томас наклонился, позволив Джексону опуститься на свое плечо, и затем потащил его к дивану. Намного бережнее, чем я ожидала, Томас помог Джексону лечь на спину.
— Пойдем, — сказал он, беря меня за руку.
— Что? — спросила я, лишь немного сопротивляясь, пока он тянул меня к двери.
— Останешься сегодня у меня. Утром у меня важная встреча, и я не смогу спать, беспокоясь о том, что он проснется и проковыляет к тебе в кровать.
Я вырвала руку.
— Не хотелось бы, чтобы ты был не в лучшей форме во время встречи.
Томас вздохнул.
— Отнесись к этому проще. Поздно уже.
Я вздернула бровь.
Он посмотрел назад, раздраженный, затем снова на меня.
— Признаюсь. Не хочу, чтобы он, черт возьми, тебя трогал, — Эта мысль привела его в бешенство, но он быстро пришел в себя. Он сделал шаг ко мне, нежно обхватив мои бедра, — Разве ты этого до сих пор не замечаешь?
— Мы не можем просто…не знаю…сказать уже, что мы думаем или чувствуем?
— Мне казалось, я так и делал, — сказал Томас, — Твоя очередь.
Я начала грызть ногти.
— Ты был прав. Мне страшно. Я боюсь, что не справлюсь, даже если захочу. И я не уверена, что ты тоже сможешь.
Он плотно сжал губы, улыбаясь.
— Возьми ключи.
Я пошла за телефоном и нагнулась, чтобы забрать его, а затем прошла к барной стойке и схватила ключи в одну руку, а сумочку в другу. Надевая шлепанцы, я не удержалась и взглянула еще раз на Джексона.
Его руки и ноги были распростёрты в разные стороны, рот был открыт, и он храпел.
— С ним все будет хорошо, — сказал Томас, протягивая мне руку.
Я присоединилась к нему в коридоре, закрывая за нами дверь. Мы прошли мимо лифта и поднялись по ступенькам в тишине. Как только мы дошли до его двери, Томас открыл ее и жестом показал, чтобы я вошла.
Томас включил свет, который открыл передо мной безупречно чистое помещение, словно там никто и не жил. Три журнала были аккуратно расположены на кофейном столике, и диван, который выглядел как новый, стоял у стены.
Все было на своих местах — цветы, журналы, и даже фотографии. Все это создавало домашнее настроение, но несмотря на всю атмосферу уюта, все было слишком идеально, даже стерильно. Будто Томас пытался себя убедить, что у него есть жизнь и вне стен Бюро.
Я подошла к столику рядом с плоским экраном в противоположном конце комнаты. В три серебряные рамки были помещены черно — белые фотографии. На одной, как я предположила, были его родители. С другой на меня смотрели Томас и его братья, и я была удивлена, как сильно были похожи друг на друга четверо младших. На другой были Томас и какая — то женщина.
Она была по — своему красива, и похоже ее необычная красота не требовала особых усилий. Ее коротко стриженые волосы и прилегающая рубашка с глубоким декольте меня удивили. Она совсем была не похожа ту, кто я думала была бы во вкусе Томаса. Ее толстая подводка и макияж «смоки айз» были еще более выразительными в серых тонах. Томас обнимал ее, словно она была ему очень дорога, и я почувствовала комок у себя в горле.
— Это Камилль? — спросила я.
— Да, — Сказал он, немного пристыженно, — Прости. Я редко бываю дома. Забываю, что она тут.
У меня заболело в груди. Это фото в рамке было единственным ответом, который мне был нужен. Несмотря на мои усилия, я влюблялась в Томаса, но он все еще был влюблен в Камилль. Даже в идеальном мире, где двое людей, помешанных на работе, могли бы завести нормальные отношения, у нас было еще одно препятствие в виде неразделенной любви. Сейчас это была проблема Томаса, но позволь я себе более глубокие чувства, и она тут же станет моей.
Я всегда твердо верила, что человек не может любить двоих одновременно. Если Томас все еще любит Камилль, что это значит для меня?
Противная сирена раздалась у меня в голове, так громко, что я почти не могла думать. Эти чувства к Томасу, Агенту Мэддоксу, мой босс должен немедленно остановиться. Я посмотрела на его диван, беспокоясь, что однажды буду умолять его ответить на мою любовь, придя пьяная и на эмоциях к его двери, а затем вырублюсь на его диване, как Джексон вырубился на моем.
— Если ты не возражаешь, я расположусь на полу. Диван выглядит менее удобно.
Он усмехнулся.
— Тейлор тоже так сказал. Тебе можно спать на кровати.
— Думаю, учитывая твою биографию, это не очень хорошая идея, — сказала я, цитируя его.
— Что планируешь делать, когда приедем в Сент — Томас? — спросил он.
— Будет твоя очередь спать на полу, — Я старалась скрыть обиду в голосе.
Томас оставил меня и пошел в спальню, вернувшись с подушкой и свернутым спальным мешком.
Я уставилась на его вещи.
— Ты это держишь на случай пижамной вечеринки?
— Кемпинг, — сказал он. — Ходила когда — нибудь в походы?
— Нет, с тех пор как водопровод вошел в моду.
— Кровать в твоем распоряжении, — сказал он, проигнорировав мою колкость. — Я этим вечером постелил свежее белье.
— Спасибо, — сказала я, идя мимо него, — Прости, что разбудили тебя.
— Я не спал. Должен признать, было страшновато. Не каждый день услышишь орущего мужчину в твоей гостиной.
— Извини.
Томас махнул рукой и пошёл выключать свет.
— Хватит извиняться за него. Я вышел до того, как успел подумать.
— Спасибо, — Я прислонилась рукой к дверному косяку, — Иди поспи. Не хочу, чтобы ты злился на меня, если не сможешь сконцентрироваться во время встречи.
— Есть лишь одна причина, по которой не смогу сконцентрироваться, и дело не во сне.
— Просвети меня.
— Мы проведем большую часть выходных вместе, и мне нужно уговорить брата сделать то, чего он бы не хотел. Воскресенье ответственный день, Лиис, и в данный момент ты больше всех меня отвлекаешь.
Мои щеки запылали. Слава богу, было темно.
— Постараюсь больше этого не делать.
— Не думаю, что ты с этим справишься лучше, чем я справлюсь с постоянными мыслями о тебе.
— Теперь понимаю, почему ты сказал, что быть друзьями — плохая идея.
Томас кивнул.
— Я сказал это три недели назад, Лиис. Ситуация изменилась.
— Не совсем.
— Мы теперь больше, чем друзья, и ты это знаешь.
Я взглянула на фото, где были изображены Томас и Камилль, и указала на нее.
— Из — за нее мне страшно, и я знаю, что она никогда не будет в прошлом.
Томас подошел к рамке и положил ее лицом вниз.
— Это всего лишь фото.
Слова, что я хотела сказать, застряли в горле.
Он шагнул ко мне.
Я отошла от дверного проема, выставив вперед руку
— У нас есть работа. Давай сосредоточимся на этом.
Он не мог скрыть своего разочарования.
— Спокойной ночи.
Глава 14
Томас бросил толстую стопку бумаг на мой стол, его челюсть быстро двигалась. Он сделал шаг вперед, потом назад, вдыхая через нос.
— Что это?
— Прочти, — прорычал он.
Как только я открыла папку, Вэл ворвалась внутрь, остановившись между дверью и Томасом.
— Я слышала новости.
Я нахмурилась, скользя взглядом по строчкам.
— «Офис Генерального Инспектора»? — сказала я глядя вверх.
— Черт, — сказала Вэл — Черт.
Рапорт был под заголовком «Надзор ФБР за деятельностью агента Аристотель Гроув»
Я подняла взгляд на Томаса.
— Что ты сделал? — Вэл закрыла двери и облокотилась на мой стол.
— Гроув внизу. Его арестуют сегодня?
— Скорее всего, — сказал Томас, все еще кипя от гнева
— Я думала, тебя это заботит, — сказала я, закрывая папку и подвигая ее ближе к нему
— Заботит? — сказал Томас, его брови поднялись и сравнялись с линией его волос.
Я подалась вперед, понизив свой голос до шепота и сказала:
— Я говорила тебе, Гроув снабжает тебя ложной информацией. Ты сидел на этом слишком долго.
— Я собирал доказательства против него, именно это послужило причиной того, что я тебе принес. Вэл тоже была замешана.
Я уставилась на подругу, которая смотрела на бумаги, так, будто они пылали в огне.
Она кусала свою губу.
— Я могла не говорить на японском, чтобы понять, что он полон дерьма, — сказала она, — Подожди, ты — тот самый языковой специалист, которого он сюда привел?
Я кивнула.
Томас указал на нее.
— Это конфиденциально, Тайбер.
Вэл кивнула, но она казалась обескураженной от того, что не поняла этого сразу.
Сойер зашел внутрь, расслабив его галстук, сразу после того, как позади его спины захлопнулась
— Я примчался, как только смог. Что я могу сделать? — сказал он.
Вэл пожала плечами:
— То, что ты делаешь лучше всего
— То, что ты делаешь лучше всего
Сойер казался разочарованным.
— Серьезно? Снова? Он — наименее приоритетная цель. Знаешь, если бы обследовали комнату Гроува ультрафиолетом, уверен, каждый дюйм бы светился3.
Вэл прикрыла рот, чувствуя отвращение.
Я стояла, вдавливая свои кулаки в поверхность стола.
— Кто — нибудь соизволит объяснить мне, о чем все говорят?
— Мы должны быть чрезвычайно осторожны, с тем, что мы продолжаем делать
— У Тревиса могли быть реальные проблемы, если бы мы не подшили его дело.
Вэл осела на барном стуле.
— До того как Мэддокс был прислан в штаб — квартиру в Вашингтон и получил звание ОСАП, он шпионил за одним из головорезов Бенни, который работал в штаб — квартире Азиатской преступной группировки.
Я с сомнением посмотрела на Томаса.
— Ты шпионил в Вегасе за одним из итальянских агентов Азиатской преступной группировки?
Томас пожал плечами.
— Это могла быть самая удачная операция. Я работал над этим делом и днем, и ночью. Не было ни одного отпечатка пальцев, которого я не проверил, ни одного сервера, к которому я бы не получил доступ.
Вэл нетерпеливо вздохнула.
— Ты можешь назвать это неудачей. Но агент был ребенком. Его звали Дэвид Кенджи. В ту ночь в Вегасе, Тревис избил его, чтобы защитить Эбби.
— Этого нет в деле Тревиса, — сказала я, смотря на Томаса.
Он отвернулся, позволяя Вэл продолжить.
Вэл кивнула.
— Это было преднамеренно выпущено из его дела. Чтобы лишний раз не размахивать красной тряпкой перед Гроувом. Он ничего не должен знать о Тревисе. Если он передает план какой — нибудь Якудзе, то Тревис больше не актив бюро.
— Почему Грейв должен передать информацию о вербовки Тревиса, какой — то Якудзе? — сказала я.
Вэл выпрямилась.
— Дэвид — сын сестры Йошио Тароу.
— Тароу, как заместитель командующего в Гото-гуми в Японии? — сказала я, не веря в происходящее.
Гото-гуми — одна из самых старейших синдикатов банды Якудзы в Японии.
Тароу был одним из самых видных главарей Гото-гуми начиная с 1970–х годов. Он не просто запугивал и убивал своих врагов, он подходил творчески к выполнению своей работы. Он искалечивал их тела и оставлял их на всеобщее обозрение.
Вэл кивнула.
— Сестра Тароу жила с ним, пока не умерла, когда Дэвилу было 14.
Я кивнула.
— Хорошо, значит, ты хочешь сказать, что Тревис тоже цель Якудзы?
Томас покачал головой.
Я нахмурилась.
— Я не понимаю почему на моем столе лежит рапорт Генерального Инспектора?
— Тароу — это плохие вести, Лиис, — сказал Томас.
— Гроув получал информацию от Якудзы, здесь проходили допросы, совсем недавно он разговаривал с Тароу напрямую. Вот почему у нас не было зацепок. Они всегда были на шаг впереди нас.
— Так, если IG арестуют Гроува. Кому какое дело? — спросила я.
Томас опустил лицо.
— Это еще хуже. Девид умер несколько месяцев назад. Он был избит до потери сознания во время боя. И с тех пор его никто не видел.
— Тароу знает, что это Тревис? — спросила я.
— Стоит иметь ввиду, — вмешался Сойер, — Стычка Девида и Тревиса была больше года назад, и к их знанию, Тревис с тех пор больше не был в Вегасе.
— Поединками управляла толпа, — сказала Вэл.
— Бенни настраивал Дэвида против кого — то, ради крови. Дядя Тароу обвинил Бенни и послал несколько своих ребят в Штаты, что бы получить объяснения от Бенни. Боец, который убил Дэвида был найден по всей пустыни, ну большая его часть. У нас есть причина верить в то, что мужчины, посланные Тароу, являются частью гнезда Якудзы, которого мы допрашивали.
Я нахмурилась, все еще смущенная.
— Не понимаю. Почему племянник Тароу выполнял работу агента Бенни?
— Мать, — сказала Вэл так, будто я должна была это знать.
— Когда его мать умерла, Девид обвинил Тароу. Была борьба. Дэвид уехал и оказался в Штатах. Он стремился к тому, что знал и закончил с Бенни.
— Патологический неудачник, — сказала я.
Вэл перевела взгляд на Томаса, а потом снова вернулась ко мне.
— Мы ждали, когда сможем спустить курок на Гроува, знали, что он ведет двойную игру, но сейчас, когда мы сломали связь с Бенни, мы не знаем, какие наши данные он передал им.
— Дерьмо, — выругалась я, — Сколько он знает?
Томас остановил свой взгляд на мне.
— Как я и говорил, я относился к нему с подозрением долгое время. Сойер отслеживал его активность.
— Какую еще активность? — спросила я.
Сойер сложил руки на своей груди.
— Каждодневную активность — что он ест, когда спит. Я знал из — за чего у него бывают проблемы с желудком, какое мыло он использует, на какие порно — сайты он заходит.
— О, ну спасибо, что сказал это, — сказала я.
Сойер хохотнул.
— Слежка, босс. Я чертовски хороший следок.
— Просто мастер, — сказала Вэл.
Сойер улыбнулся ей:
— Спасибо.
Вэл закатила свои глаза.
— Отвали.
Сойер продолжил.
— Мэддокс держал в тайне от Гроува происшествие в Лас — Вегасе, но чем чаще события перекликались, тем больший интерес проявлял Гроув, да и Тароу тоже. Тароу сглаживал отношения с Бенни и его парнями, деньги способны превратить друзей в врагов. Поединки — это большие деньги. Бенни хотел чемпиона, Тревис — то, что ему нужно.
Вэл вновь села на свой стул.
— Мы можем контролировать деятельность Гроува бюро, но если Бенни или Тароу упомянут Тревиса Мэддокса, то все кончено. Все сольется воедино.
Я вздохнула.
— Сделка Тревиса, даже доступ Эбби.
Томас кивнул.
— Случись все это, нам придется закончить то, что мы делаем, но без Тревиса и Эбби.
— И тогда Тревис больше не будет активом бюро, он отправиться в тюрьму.
Казалось, что слова, которые я произносила, тяготили Томаса, и он использовал книжную полку в качестве поддержки.
Я посмотрела на бумаги, что лежали на моем столе, межу мной и Вэл.
— Генеральный инспектор просто вытащил нас из воды.
Сойер покачал головой.
— Гроув еще не знает. Мы должны использовать телефон и задержать арест Гроува, нужно потянуть время.
— Вы должны были сказать, что вашим каналом была Лиис, — возразила Вэл, — Мы могли бы избежать этого.
Томас впился в нее своим взглядом, но она не отступала.
— Как? — спросила она, — Сказать тебе, что Лиис следила за Гроувом, не позволило бы офису генерального инспектора написать тот отчет? Ты, блин, шутишь?
— Знание того, что мы можем использовать Лиис для проверки записей Гроува, было бы полезным, — сказал Сойер.
— Лиис проверяла все, Сойер, — сказал раздраженно Томас, — Думаешь, она тут сидела в наушниках и слушала Тейлор Свифт?
Я покачала головой.
— Почему секретно?
Томас потянул руки, а потом позволил им свободно упасть по бокам.
— Эти агенты, все до единого — дети. Чем больше людей знают, тем больше риск. Я не хотел, чтобы Гроув знал, что у меня есть другой переводчик с японского на стороне. Он должен был следить, за всеми допросами Тароу. Другой агент, говорящий на японском, ему бы мешал. Она бы закончила целью, только чтобы Гроув и дальше заботился обо всех допросов Якудзы.
— Оу, — сказала Вэл, — Ты должен был сохранить ее.
Сойер закатил глаза
— Это абсурд. Он даже не знал ее, чтобы хотеть ее защитить.
В этот же момент, он заметил стыд в моих глазах и его рот открылся. Его указательный палец метался между мной и Томасом.
— Вы двое…
Я покачала головой.
— Это было до того… Он не знал, что я должна была работать в бюро.
— Обсуждение работы идет сразу после обмена парочкой ласковых имен, — загоготал Сойер, — Ты уже успел провести ночку с новенькой, Мэддокс? Не удивительно, что ты ухватился за ее задницу, когда впервые встретил ее. Ты не любишь сюрпризы. Теперь это все приобретает смысл.
— Сейчас не время для этого, — проворчал Томас.
Сойер прекратил смеяться.
— Так вот почему ее повысили?
Небольшая улыбка, что была на губах у Вэл, исчезла.
— Вот, черт.
Томас, было, накинулся на Сойера, но мы с Вэл, подскочили, словно шарики для пинтбола и оказались между ними.
— Хорошо! Простите меня! — сказал Сойер.
— Можно вести себя приличнее, пожалуйста! — завопила я, — Вы взрослые люди! И к тому же на работе!
Томас отступил назад, Сойер поправил его галстук, а затем снова сел.
— Вырасти, наконец! — пробрюзжала я Томасу.
Томас провел пальцем по своим губам.
— Приношу мои извинения, — сказал он, сквозь зубы.
— Я сообщу Полански. Мы должны уничтожить тот отчет, и перехватить ордер на арест Гроува. По крайней мере пока.
Вэл поправила свою одежду.
— Ты сообщишь ВВС. Я позвоню в офис генерального инспектора.
— Я прослежу за Гроувом, посмотрим подозревает ли он что — нибудь, — сказал Сойер.