— Я прослежу за Гроувом, посмотрим подозревает ли он что — нибудь, — сказал Сойер.
Выражение лица Томаса стало серьезным.
— Мы должны держать все под контролем.
— Понимаю, — сказали в один голос Сойер и Вэл.
Они оставили нас с Томасом одних в моем кабинете и мы уставились друг на друга.
— Ты не учел своих ключевых агентов, чтобы защитить меня?
— Маркс знал.
Я опустила голову.
— Маркс, не замешан в этом.
Томас пожал плечами.
— Я могу ему доверять.
— Ты можешь доверять и Вэл.
— Вэл слишком много говорит.
— Мы все еще можем ей доверять.
Томас скрипел зубами.
— Я не обязан себя оправдывать. Это опасно, Лиис. Те люди, с которыми мы имеем дело, если они узнают твое имя…
— Это самое глупое, что я когда — либо слышала, — рявкнула я. Томас моргнул, удивленный моей реакцией, — Я могу стрелять с 85 ядров из 22 различных пистолетов. Я могу уложить нападавшего, в два раза больше меня, я имею дело с вашим высокомерным ослом, как минимум два раза в день, я могу общаться с Бенни, Якудзой и Гроувом. Я не Камилла. Я агент ФБР, так же, как и ты. Так что ты будешь уважать меня. Ты меня понял?
Томас взглотнул, тщательно подбирая слова для ответа.
— Я не считаю тебя слабой, Лиис.
— Тогда зачем все это?
— Что — то случилось со мной, когда я встретил тебя.
— У нас был отличный секс. Ты увлекся мной. Это не значит, что ты должен игнорировать своих лучших агентов. Это очередная причина, по которой нам не стоит ввязываться во что бы то ни было, — сказала я, жестикулируя в пространстве между нами.
— Нет, это больше, чем это…я это знал с самого начала.
— Знал, что? — выпалила я.
— Что должен быть осторожным. Я потерял кого — то, кого любил прежде, это изменило меня. Когда — то я оставил кого — то, кого любил, и это сокрушило меня. Я знаю, что ты уедешь, когда это закончится Лиис, это будет конец для меня.
Я закрыла мои приоткрытые губы, а потом выпалила:
— Что заставляет тебя думать, что я куда — то уеду?
— Это не то, что ты сделаешь? Разве сбежать, не главная цель в твоей жизни? Идти дальше?
— Это несправедливо.
— Я только говорю о том, что будет дальше. Мы столкнулись не с одной, а с двумя мафиозными группировками. Ты сама знаешь, что это за люди. Они действительно хороши в «чистке» проблем, что видят на своем пути.
— Но Гроув ничего не знает, и Вэл или Сойер не захотят ему рассказывать.
— Я не хочу рисковать, — сказал он, садясь на стул, где ранее сидела Вэл.
— Итак, у нас две проблемы. Он собирается найти подтверждение тому, что твой брат работает в ФБР. Если ты хочешь работать с Трависом, тогда нам нужно избавиться от Гроува.
— И мы не можем избавиться от Гроува без Тароу, знающего, что мы на хвосте у него и Бенни. Проблема может обостриться.
Пораженная, я стояла на одном месте.
— Что мы собираемся делать?
— Мы должны остановиться. Нужно выбрать идеальное время.
— Мы должны совершить не одно, а два чуда.
— Ты должна быть осторожна, Лиис.
— Не начинай. Нам нужно сосредоточиться.
— Проклятье! Я сосредоточен на этом, так, как раньше не был! Когда я зашел в тот зал и увидел тебя, сидящую прямо там…Ладно, признаюсь. Знание того, что я привел тебя, чтобы мы взяли Гроува, напугало меня до чертиков, и все еще пугает. Это никак не связано с тем, что тебе нужна защита или что ты женщина — агент, это связано лишь с тем фактом, что в любой момент ты можешь быть на прицеле, и это будет моя вина, твою мать! — закричал он на последней фразе, и на его шее вздулись вены.
— Это работа, Томас. Это то, что мы делаем.
Томас взял папку и бросил ее через всю комнату. Документы разлетелись в разном направлении, прежде чем упали на пол.
— Ты не слышала то, что я сказал! Это серьезно!
Он склонился, его ладони легли на мой стол.
— Эти люди могут убить тебя, Лиис. Они не будут думать дважды.
Я вынуждена была расслабить мои плечи.
— Мы поедем в Экинз в субботу, и присутствовать на церемонии на Виргинских островах в воскресенье, где мы должны будем убедить твоего брата врать своей жене, на протяжении всей жизни, прежде чем мы вернемся в понедельник, потому, что наш босс хочет ответов.
— Давай сконцентрируемся сначала на этом.
Лицо Томаса вытянулось.
— Только…избегай агента Гроува. Ты не лучшая лгунья.
— Ты же доверился мне настолько, чтобы в эти выходные мы изображали пару.
— Я знаю, что это за чувство быть зажатым в моих руках, — сказал он, — Я верю в это.
Он закрыл двери, и только через несколько мгновений я смогла выдохнуть, хотя сама не заметила, как задержала дыхание.
Глава 15
— Позволь, я понесу, — сказал Томас, проскользив моей кожаной сумкой с моего плеча на его.
— Нет, я сама.
— Лиис, девушки так не делают. Тебе нужно держать голову прямо. Хватит быть агентом, начни игру.
Я кивнула. К сожалению, уступая. Мы только что прибыли в Международный аэропорт Сан — Диего. В последнюю субботу весенних каникул, в аэропорту было особенно многолюдно.
Уклонение от потока людей по пути к нашему выходу сделало уже напряженного Томаса, более тревожным.
— Я не жду делать это снова завтра утром или в понедельник, — Томас проворчал.
Заметив женщин, бросающих взгляды на Томаса, это стало сложно не пялиться на него мне. Он был одет в отчасти обтягивающую футболку, темно — синий пиджак и джинсы. Коричневый кожаный ремень подчеркивал его тимберлэнды. Когда приблизилась к нему, я почувствовала его одеколон и поняла, что начала дышать глубже.
Он скрыл глаза под авиаторскими очками и натянул принудительную улыбку, не смотря на то, что он был перегружен нашим багажом и осознанием того, что скоро он увидит свою семью и Камиль. Мы сели в здании аэропорта и Томас расположил наши сумки вокруг него. Он взял только ручную кладь. Остальное было — мой, среднего размера чемодан на колесиках, ручная кладь и кожаная сумка.
— Что у тебя там? — спросил он, медленно опуская сумку на пол.
— Мой лэптоп, кредитки, ключи, перекусы, наушники, кошелек, свитер, жвачка…
— Ты взяла пальто?
— Мы будем в Иллинойсе на одну ночь, а потом уедем на Виргинские острова. Я могу ходить в свитере пока мальчишник снаружи.
— Я не уверен, что ты собираешься на мальчишник.
— Трент делает предложение Камиль на мальчишнике, правильно?
— Кажется так, — сказал он, его голос внезапно притих.
— Если она может пойти, то и я могу.
— Она — бармен.
— А я агент ФБР. Я выиграла.
Томас взглянул на меня.
— Я имею ввиду, что она может работать на вечеринке.
— И я.
— Я сомневаюсь, что другие женщины будут там.
— Ну и пусть, — сказала я, — Послушай, я не покидаю тебя, чтобы не засвидетельствовать это в одиночестве. Я даже не люблю Джексона, и я не могу вообразить, как неловко я бы себя чувствовала, в то время, как он делал бы мне предложение.
— Как прошло следующее утро? Ты никогда не рассказывала.
— Он ушел. Я позвонила его маме, и она сказала, что он нормально добрался до дома. Мы не разговаривали.
Томас засмеялся один раз.
— Объявился у тебя дома, умоляя.
— Сосредоточься. У нас не будет времени, чтобы высадить меня. Мы будем должны поехать прямо туда, и я не жду в машине. Просто скажи своим братьям, что мы ходим везде вместе. Скажи им, что я властная и ревнивая подружка. Честно, мне безразлично. Но если ты просто хотел «украшение фона», тебе следовало взять Констанцию.
Томас улыбнулся:
— Я бы не взял Констанцию. Она почти помолвлена с сыном спец агента.
— Правда? — спросила я, удивляясь.
— Правда.
— Еще одна вещь, которую ты упустила, дуясь на Камиль.
Томас сгримасничал.
— Констанция — это не мой тип.
— Да, потому что красивые, умные блондинки такие противные, — сказала я невозмутимо.
— Не всем мужчинам нравятся ласковые и преданные.
— Тебе нет? — сомневаясь, спросила я.
Он развлечено взглянул на меня.
— Мне кажется, мой тип — злющие девушки, которые эмоционально недоступны.
Я посмотрела на него:
— Я не та, кто влюблен в кого — то другого.
— Ты замужем за Бюро, Лиис. Все это знают.
— Точно то, что я и пыталась тебе сказать. Отношения — это пустая трата времени для таких людей, как мы.
— Ты считаешь, что быть в отношениях со мной — это трата времени?
— Я знаю это. Я даже не пришла бы второй. Я была бы третьей.
Он смущенно покачал головой.
— Третьей?
— После девушки, в которую ты влюблен.
Сначала, Томас, казался слишком оскорбленным, чтобы спорить, но потом он наклонился к моему уху.
— Порой, ты заставляешь меня жалеть, что я никогда не рассказывал тебе о Камиль.
— Ты и не говорил мне о ней, помнишь? Это была Вэл.
— Тебе надо забыть это.
Я коснулась груди.
— Я должна забыть это?
— Она — бывшая. Хватит вести себя как ребенок.
Я стиснула зубы, боясь того, что может выйти из моего рта дальше.
— Ты скучаешь по ней. Как я должна к этому относиться? У тебя до сих пор есть ее фотография в гостиной.
Лицо Томаса вытянулось.
— Лиис, мы не можем делать это сейчас?
— Не можем делать что? Ругаться из — за бывшей? Потому что настоящие парочки так бы не сделали.
Томас посмотрел вниз, смеясь один раз.
— Не могу поспорить с этим.
Мы ждали у ворот, пока не объявили о посадке бизнес — класса.
Томас нагрузился нашими ручными кладями и моей сумкой, отказываясь от моей помощи. Мы медленно пошли вперед по линии, слушая сигналы, каждый раз, как агент по билетам просматривал посадочный талон.
Как только мы прошли, Томас следовал за мной вниз по рукаву, а потом мы снова остановились рядом с дверью самолета.
Я заметила женщин, на этот раз бортпроводников, всматривающихся мимо меня на Томаса. Он казался неподозревающим.
Может он просто уже привык к этому. В офисе, это было легко притворяться, будто он не прекрасен, но в реальном мире, реакции других напоминали мне, что я чувствовала, когда впервые увидела его.
Мы устроились на наших местах, пристегиваясь. Наконец — то я почувствовала себя расслабленной, но Томас был раздражен.
Я положила мою руку на его.
— Прости.
— Это не из — за тебя, — сказал он.
Его слова жалили.
Хоть и непреднамеренно, они имели более глубокое значение. Это было из — за того, что ему придется увидеть, как девушка, которую он любил, согласится выйти замуж за другого. И он был прав. Девушка, которую он любил, была не такая, как я.
— Попытайся не думать о ней, — сказала я.
— Мы можем выйти перед тем, как это случиться. Немного подышать.
Он посмотрел на меня так, будто я знала лучше.
— Ты думаешь, я напряжен из — за предложения Трентона?
— Ну… — я начала, но не знала, как закончить.
— Ты должна знать, фотография ушла, — сказал он, как ни в чем не бывало.
— Фотография Камиль? Ушла куда?
— В коробку, полную воспоминаний, туда, где она должна находиться.
Я долго смотрела на него, в груди образовывалась боль.
— Ты счастлива? — спросил он.
— Я счастлива, — сказала я, наполовину испытывая стыд, наполовину сбитая с толку.
Сдерживание сейчас, сделало бы меня безвозмездно упрямой. Он убрал ее. Я не извинилась.
Я вытянулась и вплела мои пальцы в его, а он поднес мою руку ко рту. Он закрыл глаза, а потом поцеловал мою ладонь. Такой простой жест был очень интимным, как будто тянешь кого — то за одежду во время объятия или крошечное прикосновение на задней стороне шеи.
Когда он делал вещи, подобные этому, было легко забыть, что он когда — либо думал о ком — то еще.
После того, как все пассажиры заняли свои места, и бортпроводники проинформировали нас, как пережить возможную авиакатастрофу, самолет вырулил к концу взлетно — посадочной полосы, а потом рванул вперед. Скорость возрастала, и фюзеляж гремел, пока мы не взлетели в тихом гладком движении. Томас начал волноваться. Он обернулся, а потом толкнулся вперед.
— Что не так? — спросила я.
— Я не могу это сделать, — прошептал Томас.
Он осмотрел меня.
— Я не могу это сделать ему.
Я держала голос тихим.
— Ты ничего не делаешь ему. Ты — посланник.
Он посмотрел на вентилятор над его головой, вытянулся и поворачивал ручку, пока воздух не начал дуть на полную мощность в его лицо.
Он вернулся на свое место, выглядя несчастным.
— Томас, подумай об этом. Какой другой выбор у него есть?
Он прокашлялся, как делал всегда, когда был раздражен.
— Ты продолжаешь говорить, что я защищаю его, но если бы я не рассказал моему директору о Тревисе и Эбби, то ему не пришлось бы выбирать.
— Это правда. Тюрьма была бы его единственным вариантом.
Томас отвел взгляд от меня и смотрел в окно. Солнце, отраженное от моря облаков, заставляло его смотреть искоса.
Он закрыл шторку, и это заняло определенное время, чтобы приспособиться моим глазам.
— Это невозможно, — сказала я, — У нас есть работа и если в наших головах находится весь этот личный хлам, мы допустим ошибку, и операция выйдет из строя. Это задание включает твою семью. И мы здесь, вместе, с нашими…проблемами. Если мы не выясним способ, Томас, нам хана.
Бортпроводница наклонилась к нам.
— Могу я предложить вам напитки?
— Белое вино, пожалуйста, — сказала я.
— Джек и Колу, — сказал Томас.
Она кивнула и подошла к ряду сзади нас, спрашивая тоже самое.
— Ты волнуешься из — за того, что увидишь Камиль сегодня вечером?
— Да, — сказал он без колебания, — Последний раз, когда я ее видел, она была в больнице, ее довольно сильно ударило.
Он заметил мое удивленное выражение и продолжил:
— Она и Трентон только выехали за пределы Икинса, когда пьяный водитель врезался в них.
— Не могу понять, твоя семья очень удачливая или очень невезучая.
— И то, и то.
Бортпроводница принесла наши напитки, уложив сначала салфетки, а потом стаканы.
Я сделала глоток вина, когда Томас смотрел на меня. Он уделил особое внимание моим губам, и я бы удивилась, если у него были те же завистливые мысли, что и у меня, когда его губы дотрагивались до чего — то.
Томас перестал пялиться на меня и посмотрел вниз.
— Я рад за Трента. Он заслуживает этого.
— А ты нет?
Он нервно засмеялся, а потом посмотрел на меня.
— Я не хочу говорить о Камиль.
— Хорошо. Это длинный полет. Поболтаем, подремлем или почитаем?
Бортпроводница вернулась с блокнотом и ручкой. — Мисс…Линди?
— Да?
— Что бы Вы хотели: жареную курицу со сладким соусом чили или жареную семгу с лимонно — каперсовым соусом?
— Эм…курицу, пожалуйста.
— Мистер Мэддокс?
— Тоже курицу.
Она что — то начиркала в блокноте.
— Вас устраивают напитки?
Мы оба заглянули на наши почти полные стаканы и кивнули.
Бортпроводница улыбнулась.
— Прекрасно.
— Поболтаем, — сказал Томас, наклоняясь ко мне.
— Что?
Он сдержал смех.
— Ты спрашивала: поболтаем, подремлем или почитаем. Я выбираю поболтать.
— Оу, — я улыбнулась.
— Но я не хочу говорить о Камиль. Я хочу поговорить о тебе.
Я поморщила нос.
— Зачем? Я скучная.
— Ты когда — нибудь ломала кость?
— Нет.
— Когда — либо плакала из — за парня?
— Нет.
— Сколько тебе было лет, когда ты потеряла девственность?
— Ты…был моим первым.
Глаза Томаса почти высунулись из его головы.
— Что? Но ты же встречалась…
Я хихикнула:
— Шучу. Мне было 20. В колледже.
— Принимала когда — нибудь нелегальные наркотики?
— Нет.
— Когда — нибудь напивалась до потери сознания?
— Нет.
Томас думал примерно 30 секунд.
— Я же говорила тебе, — сказала я, немного смущенно, — Я скучная.
Потом он задал следующий вопрос. — Ты когда — нибудь спала со своим боссом?
Он ухмыльнулся.
Я вжалась в свое сиденье.
— Не нарочно.
Он отбросил голову назад и засмеялся.
— Это не смешно. Я была подавлена.
— Я тоже, но не по той причине, о которой ты думаешь.
— Потому что ты боялся того, что Тэру или Бенни сделали бы мне, если бы Грув узнал, почему я была там.
Томас нахмурился.
— Да.
Он трудно глотнул, а потом опустил взгляд на мои губы.
— Та ночь с тобой…она изменила все. Я пришел на работу в то утро и незамедлительно сказал Марксу, чтобы он пошел со мной в бар. Я надеялся столкнуться с тобой снова.
Я улыбнулась.
— Да?
— Да, — сказал он, посмотрев опять в сторону, — Я до сих пор обеспокоен. Я буду продолжать внимательно следить за тобой.
— Проклятье, — продразнила я.
Томас не выглядел счастливым от моего ответа.
— Я не тот, кто следит за людьми, помнишь?
— Сойер? — спросила я.
Когда Томас подтвердил мое подозрение кивком, я хихикнула.
— Это не смешно, — недовольно сказал он.
— Это немного смешно. Никто не расскажет мне, почему он им не нравится, за исключением того, что он подонок или придурок. Ни ты, ни Вэл не дали мне ничего конкретного. Он помогал мне распоковываться. Он был в моем кондоминиуме всю ночь и даже не пытался спать со мной. Он — безобидный.
— Он не безобидный. Он женат.
Я раскрыла рот.
— Извини, что?
— Ты слышала меня.
— Нет, это звучало, как будто ты сказал, что Агент Сойер женат.
— Да.
— Что?
Томас был очень раздражен. Он приблизился ближе.
— На Вэл.