— В учебниках написано по-другому, — возразила я, решив не реагировать на шпильку в адрес семьи.
— Учебники истории всегда переписываются в угоду власти, — презрительно фыркнула Нина. — Все учебники переписали после смены законов, когда люди поняли, что теперь они — самые сильные существа на планете, а не мы. Увы, но поработить нас оказалось легко. Возможно, где-то еще существуют подобные лагеря Сопротивления, но не думаю, что их много.
— Я поражаюсь, как вам вообще удалось тут продержаться!
— Не без помощи Сочувствующих, — улыбнулась Нина, — не без помощи. Мы обосновались в этих местах, но законы начали стремительно меняться. Это были страшные времена. У меня на руках осталось трое маленьких детей, а муж сгинул вместе с отцом Петера в бойне. Я хотела лечь и умереть, но удерживала мысль, что раз Ивар выжил, то и всем нам надо бороться.
— Трех? Выжил кто-то еще?
— Леша и Мила тоже остались на моем попечении. Их мать умерла родами, а отец…
— Погиб в той же перестрелке, что и отец Петера, — догадалась я.
— Соображаешь, — похвалила меня собеседница. — В то время и появились первые Сочувствующие. За мной начал ухаживать один, при погонах. Я не любила его, но пустила в свою постель ради детей.
— Он был обычным человеком?! И вы не были женаты?!
— А что такого? — оскорбилась она. — Мужчина в годах, уже вдовец, а я была красотка. Осуждаешь?
Я отвела взгляд и пожала плечами. После ночи, которую сама провела с лекхе, оставалось ли у меня право кого-то осуждать?
— За то, что я с ним спала, он все здесь устроил. Землю, дома. Создал для моих людей настоящий уголок рая. Все из любви ко мне, только бы я улыбалась. Иногда мужчины на многое готовы ради женщины, которую боготворят.
— Вам повезло…
— Повезло, — не стала спорить она, — насколько может повезти, если лежишь в постели с нелюбимым. Но я выкрутилась, закрывала глаза и представляла покойного муженька.
Нина хихикнула, как девчонка. Я только покосилась на нее, не зная, как реагировать.
— Но мне все равно казалось нестабильным положение. Что ждало нас после смерти моего покровителя? Мир вокруг ходил ходуном, я не знала, что будет завтра. Дети росли втроем, но для Ивара я всегда хотела другой судьбы. Он был особенным, отличался от всех нас. Он мог бы жить в городе. И тогда мой покровитель подыскал среди знакомых ему Сочувствующих бездетную семейную пару. Люди показались мне приличными. Они очень хотели ребенка, но им никак не могли организовать усыновление. Ивар им понравился, он уже тогда был смышленый малыш, и я его отдала. Но не просто отдала, а с условием, что от него не будут скрывать его прошлое и позволят навещать меня здесь.
— Значит, приемный отец Ивара… обычный человек? И поэтому сам Ивар живет в городе? — я хлопнула себя по лбу. — Паспорт, диплом, его машина… он на самом деле живет, как человек!
— Ну не без этого, — с довольной улыбкой согласилась Нина. — И я за него рада.
— Еще бы, — поддакнула я, — вот только… не понимаю, зачем вы так хотели меня видеть? Чтобы рассказать эту историю?
Она переглянулась со своей вороной.
— Видишь ли, девочка… я, конечно, не просто так рассказала тебе историю. Ивар не стал скрывать, где он тебя взял и при каких обстоятельствах. Он скрыл кое-что другое, но по его глазам я поняла все, что мне было нужно.
Я недоуменно приподняла брови, но Нина только отмахнулась. Этот жест мне не понравился. Неужели и старенькая бабушка в курсе наших отношений? Просто прелестно!
Нина подалась вперед и в упор уставилась на меня выцветшими от времени глазами.
— Я хочу, чтобы ты стала Сочувствующей, Кира. Если ею станет дочь убийцы моих родных, для меня это будет самая сладкая победа.
10
— Ивар! Кофе?
Ивар тряхнул головой, только теперь сообразив, что задумался. Он все так же сидел за рабочим столом в своем кабинете. На экране компьютера застыл текст документа, который Ивар просматривал уже битых два часа, но никак не мог вникнуть в суть.
Марина, секретарь его отца, несмело улыбнулась и с видимым облегчением сгрузила на край стола тяжелую стопку папок. Отбросив на спину волну длинных золотистых волос, она прислонилась к столешнице затянутым в черную мини-юбку бедром и скрестила ножки, обутые в туфли на высоком каблуке.
— Кофе, говорю? Ты выглядишь невыспавшимся.
— Нет. Не стоит, — глухо пробормотал Ивар.
Будь он проклят, конечно, выглядел невыспавшимся! Уже вторую ночь подряд Ивар просыпался с бешено колотившимся сердцем и именем его охотницы на губах. Ему снилось, что он снова там, в своей комнате, с ней, такой нежной, женственной и податливой. Ивар буквально ощущал на своих бедрах легкие удары ее пяток, когда она невольно пришпоривала его в момент взаимной страсти. Слышал, как девчонка выкрикивает его имя и чувственно стонет в ответ на каждый толчок в глубине ее тела. Она была очень узкая, такая тесная, что Ивар просто потерял голову, едва погрузился в нее. Он даже излился в нее, хотя поначалу не планировал этого делать, но почему-то не сожалел о своей ошибке.
Он сожалел лишь о том, что знает, кто ее отец, и не может забыть.
Именно этот факт заставлял Ивара метаться ночью без сна в своей постели. В голове не укладывалось, что он встретил женщину, которая так отличалась от всех его прошлых знакомых — и она оказалась по другую сторону баррикад. Ивар думал, что добьется ее тела, и это остудит пожар в его крови. Но стало только хуже. Он жаждал все повторить. А потом еще раз. И еще, и еще. Не вылезать с ней из постели, забыть обо всех своих проблемах, обязанностях и планах. Ивар не видел Киру уже два дня — и вот, как итог, почти потерял рассудок. Без конца вспоминал, как пахла ее кожа, когда он проснулся утром и обнаружил, что крепко прижимает охотницу к себе, уткнувшись лицом в ее шею сзади. В такие моменты между ног образовывалась каменная тяжесть.
С этим нужно было срочно что-то делать. Ивар понимал, что обязан избавиться от девчонки как можно скорее. Пока еще способен соображать.
— Твой отец просил, чтобы ты просмотрел дела завтра до полудня, — напомнила Марина, постучав длинным алым ноготком по стопке папок.
— Хорошо.
Она чуть наклонилась вперед и бросила взгляд на часы в углу экрана.
— До конца рабочего дня десять минут, — глаза девушки лукаво глянули на Ивара.
— Угу, — он был слишком сосредоточен на своих мыслях, чтобы уследить за разговором.
— Кажется, кто-то забыл запереть дверь в подсобку сегодня, — Марина чуть прикусила нижнюю губку, потом улыбнулась. — Я задержусь после работы, чтобы навести там порядок.
— Угу.
— А ты?
Только почувствовав ласкающую женскую руку на своем плече, Ивар опомнился. Марина ожидала ответа, соблазнительно приоткрыв накрашенные лаковым блеском губы. Он спохватился, что пропустил слишком многое из разговора. Подсобка… она что-то говорила про подсобку…
Марина приподняла бровь, и Ивар все понял. В прошлом он, действительно, задерживался с ней пару или тройку раз после работы, и это было неплохо. Не сказать, чтобы и хорошо: соблазнительная с виду красавица на деле оставалась холодной ледяной королевой. Она позволяла целовать и тискать себя, но не двигалась, предоставив Ивару возможность трудиться над ее телом. Он получал удовольствие в физическом, но не в моральном плане, и быстро утратил к девушке интерес. То ли дело его охотница, такая колючая снаружи, но такая страстная, стоило лишь немного приласкать ее.
— Ну так что, ты задержишься со мной? — капризным голосом переспросила Марина.
Ивар поднялся и вышел из-за стола. Мимоходом наклонился к уху девушки:
— Нет.
В спину донесся ее возмущенный возглас. Но Ивар уже спешил в кабинет отца, расположенный по соседству. Войдя без стука, он спросил:
— Ты уже нашел посредника?
Отец неохотно оторвался от документов, снял с переносицы очки в черной оправе и посмотрел на Ивара.
— Как раз хотел тебе сказать. Мой проверенный человек решил взяться за это дело. Мы можем назначить встречу и все обсудить.
— Отлично, — кивнул Ивар, — встретимся прямо сегодня. Звони ему. Сейчас.
Встречу назначили на окраине города, неподалеку от гетто, в забегаловке с пафосным названием «Дикий койот». На самом деле, из дикого здесь были только лица вышибал на входе. На улице кирпичную стену подпирал ряд зачуханных девиц. Проходя мимо, Ивар машинально отмечал, кто из них лекхе. Насчитал больше половины. Они звали его, пытались заигрывать с отцом, который шел впереди, но мужчины не замедлили шаг, а выражения их лиц остались каменными. По противоположной стороне прошагал патруль «красноповязочников» — надменные взгляды в свою сторону Ивар выдержал так же, как и призывы шлюх. По привычке безразлично. И те, и другие считали его обычным человеком, а люди не должны обращать внимания на лекхе, если не хотят опуститься до их уровня.
— Отлично, — кивнул Ивар, — встретимся прямо сегодня. Звони ему. Сейчас.
Встречу назначили на окраине города, неподалеку от гетто, в забегаловке с пафосным названием «Дикий койот». На самом деле, из дикого здесь были только лица вышибал на входе. На улице кирпичную стену подпирал ряд зачуханных девиц. Проходя мимо, Ивар машинально отмечал, кто из них лекхе. Насчитал больше половины. Они звали его, пытались заигрывать с отцом, который шел впереди, но мужчины не замедлили шаг, а выражения их лиц остались каменными. По противоположной стороне прошагал патруль «красноповязочников» — надменные взгляды в свою сторону Ивар выдержал так же, как и призывы шлюх. По привычке безразлично. И те, и другие считали его обычным человеком, а люди не должны обращать внимания на лекхе, если не хотят опуститься до их уровня.
Он научился отключаться и не считать себя частью этого мира, но все равно не сдержался и пробормотал отцу:
— Ненавижу этот район.
— Я сам не в восторге, — отозвался тот.
Они вошли в полутемное помещение и остановились, чтобы оглядеться. Громыхала музыка, под которую на трех небольших сценах лениво съезжали вниз по пилонам и вновь забирались наверх полуобнаженные красотки. Все ближайшие к ним столики были заняты, но это не огорчило Ивара. Ему, наоборот, требовалось место в тени, и они с отцом нашли свободный стол в темном углу.
Тут же подбежала официантка, молоденькая девушка с большими, наивно распахнутыми глазами и острым носиком. Жидкие волосики непонятного цвета были туго затянуты в хвост. Она приняла заказ, царапая что-то карандашом в крохотном блокноте, который достала из кармана передника. На худосочном запястье Ивар успел разглядеть несмываемые синие чернила печати «Проверено Санитарным Контролем». Лекхе. Скорее всего, из третьей категории. Наименее социально опасные.
Самыми опасными для общества считались те, кто имел крупных фамильяров. Лекс да и сам Ивар попадали под эту категорию. Во вторую входили обладатели средних фамильяров, к которым относились некрупные животные и птицы. Как Мила и Байрон, например. А этой пигалице, скорее всего, от природы досталась мышь или канарейка.
Первой категории даже желтые билеты не выдавали, тем самым навсегда запирая в гетто. Вторые могли выходить в город при условии хорошего поведения, но ни о какой работе за пределами гетто для них не шло и речи. А вот лекхе из третьей категории допускались к работе в качестве обслуживающего персонала, но перед этим должны были пройти ряд проверок. После чего им ставили печать на видном месте, чтобы все знали — лекхе безопасен. Печать следовало обновлять раз в полгода. За работу в городе платили больше, и эта девчонка наверняка безумно радовалась, что устроилась в забегаловку с дешевым стриптизом и шлюхами.
Ивару стало ее жаль, и он поморщился.
Официантка спрятала карандаш и собиралась уходить, когда он поймал ее за руку и заглянул в глаза:
— Спасибо.
Девушка зарделась как маков цвет, с трудом выдернула пальцы из хватки Ивара и убежала.
— Не стоит так делать, — заметил отец, который откинулся на спинку кресла и наблюдал за сыном.
— Я знаю, — недовольно отозвался Ивар.
— Она может проболтаться хозяину этого отстойника, что посетитель, одетый явно не как завсегдатай, был слишком вежлив с ней. В лучшем случае тот подумает, что ты хочешь купить ее на ночь.
Ивар потер двумя пальцами переносицу.
— Да. Ты прав.
Отец помолчал, а потом сообщил:
— Вчера я взял новое дело.
— Выигрышное?
— Не думаю. Скорее, наоборот. Но подсудимый из Сочувствующих.
— Что ему светит?
Отец назвал статью, и Ивар присвистнул. Конфискация всего имущества в пользу государства.
— Хочу, чтобы ты задумался об этом, сынок. Ради мамы. Мы с тобой рискуем в первую очередь не своим благополучием, а ее.
Ивар кивнул. Он любил приемных родителей, и они проявляли в ответ поистине ангельское терпение, учитывая его образ жизни. Меньше всего ему хотелось бы подставить их. Но у него была и другая семья. Его люди, живущие в Сопротивлении. Их он тоже не мог подставить.
— Я просто не могу смириться с тем, что именно мой отец рассказал охотникам, где находится жила, — попробовал оправдаться Ивар, — и именно из-за него все началось. Все. Перемена законов. А теперь у меня появился шанс что-то изменить.
— Я понимаю, — мягко согласился отец. — Просто в следующий раз, когда решишь найти себе новых проблем, сначала посоветуйся со мной, а не заставляй разгребать уже их последствия, ладно?
Ивар не ответил. Его главная проблема ждала его в поселении. И он думал о ней каждую минуту.
Та же девушка принесла заказ, дрожащими руками выставила с подноса на стол стаканы, бросила на Ивара робкий взгляд и убежала.
— Ты теперь ее рыцарь, — хмыкнул отец.
Ивар только растянул губы в равнодушной улыбке. Он уже и сам был не рад своему порыву.
У входа возникло какое-то движение. Высокий мужчина в джинсах и джинсовой куртке вошел, оглядел помещение, заметил Ивара с отцом и двинулся в их сторону. Потрепанная ковбойская шляпа на макушке придавала ему вид персонажа из вестернов. Глубоко запавшие глаза на обветренном лице оглядели собеседников, когда мужчина опустился за стол.
— Эд. Мой сын, — представил их друг другу отец.
Ивар подвинул новоприбывшему стакан и плеснул туда пива. Тот с благодарностью приложился и не оторвался, пока не осушил все до капли. Крякнул, вытер рот рукавом и сложил руки на коленях, показывая, что готов к беседе.
— Это… в какие сроки мне нужно связаться с Хромым? — уточнил Эд, выслушав краткие условия.
— Чем быстрее, тем лучше, — бросил Ивар.
— Сутки устроят? Назначим передачу девчонки на завтра.
Сутки. Уже через сутки Ивар навсегда избавится от своей охотницы. Всего каких-то двадцать четыре часа, которые пролетят очень быстро.
— Думаешь, Хромой так легко уступит? — с сомнением протянул отец Ивара.
Эд хмыкнул.
— Это… я только что из тех мест. Когда ты позвонил, я решил смотаться, потихоньку прощупать почву. Все равно попутно кое-какие делишки имелись. Хромой вне себя от горя. Ориентировки в полицию розданы. Девчонку ищут днем и ночью по всей округе. Даже местное гетто на уши подняли. По городу — целая волна арестов подозреваемых. Так вот и говорю. Это… Конечно, Хромой мигом примчится на встречу, как только узнает, что его драгоценная дочурка жива.
— Где гарантия, что он нас не кинет? — нахмурился Ивар. — Речь идет не о простом денежном выкупе за заложницу.
— Это… обижаешь, командир. Мы с твоим отцом давно знакомство водим. Он знает, если я за что-то берусь, то обеспечиваю заказчику железные гарантии. Как? Это мои проблемы. От вас — аванс мне и остальную сумму потом. Ну и девчонку на встречу привезти.
Ивар перевел взгляд на отца, и тот кивнул, мол, доверять можно.
И вновь перед глазами возникло лицо Киры, ее губы, мягкие, искусанные им самим в порыве безумия…
Ивар мысленно содрогнулся от нового приступа желания и выругался.
— По-моему, ты дохрена просишь за свои услуги, — рявкнул он на Эда.
Тот переглянулся с его отцом.
— Командир… это… обычная цена. Дело сложное, ты пойми, я тоже своей шляпой рискую. За копейки не возьмусь.
— Ивар! — позвал отец, склонившись в его сторону. — Что происходит? Я же сказал, что человек проверенный.
Ивар скрипнул зубами. Его кулаки, укрытые скатертью стола, сжались.
— Нет! — он вскочил на ноги, с грохотом отодвинув стул.
— Сын! — отец тоже поднялся, схватил его за локоть. — Что ты творишь? Ты же сам просил меня все организовать. Человека, надежнее этого, нам не найти.
— Я ему не верю, — Ивар высвободил локоть и двинулся в сторону выхода.
— Обижаешь, командир! — крикнул вслед неудавшийся посредник.
— Ивар… Ивар! — отец догнал его уже на улице, у их внедорожника. «Ночные бабочки» испуганно шарахнулись, когда мужчины, один за другим, вылетели из заведения. — Что случилось? Почему ты так резко передумал? Сделка почти состоялась!
— Сделка отменяется. Я возьму машину. Ты доберешься на такси?
— Да без проблем, но…
Ивар протянул руку, и отец вложил в его ладонь ключи. Вздохнул и посмотрел в глаза.