– Да так. Она не напомнила тебе, где вы встречались? – Антон понял, что речь идет о хозяйке квартиры, где они только что побывали.
– Может, и пыталась, но я в таком шуме не расслышал.
– Что ж, тогда пока. Я позвоню, если узнаю что-то новое.
И Лиховских вышел из машины. Антон уже собирался отъезжать, когда заметил нарядно одетую Милу. Она покупала в одном из киосков журнал. В городе, где по улицам ходит столько красивых и модно одетых девушек, эта ничем особенным не выделялась, но зато любой выпавший ей шанс умела использовать на сто процентов. Антон чуть задержался и понял, что и Мила его заметила. Ему почудилась в ее взгляде неприкрытая злость. И обида.
Он еле заметно кивнул, она демонстративно отвернулась.
– Желаю счастья в личной жизни, – пробормотал Антон, отъезжая наконец от метро. Вечером он должен звонить сыну.
Чучельник
Антон нашел адрес врача в старом блокноте Регины, лежащем в одном из ящиков секретера. Жена никогда ничего не выбрасывала, даже старые, более трехлетней давности квитанции об оплате за коммунальные услуги. Аккуратно их подшивала и складывала в самый дальний ящик. Зачем? Кто бы знал!
Адрес она записала в тот день, когда умерла баба Люба, оставившая Алисе в наследство двухкомнатную квартиру в центре Москвы. Регина сразу заинтересовалась этой квартирой, но, побывав там, решила, что она для их семьи маловата. Всего две комнаты и необходимость солидной перепланировки и капитального ремонта. Стоит ли игра свеч? А вид из окна – это всего лишь вид из окна. Регина была не религиозной, и купола, которые можно видеть каждый раз, когда того просит душа, ее мало волновали. Она помогла Алисе с похоронами и посоветовала как можно быстрее сдать квартиру.
Напрягая память, Антон вспомнил, что жена сказала по этому поводу:
– Алиса такая непрактичная! Она продешевила!
И так неоднократно, с периодичностью раз в полгода. На день рождения обеих и на Новый год, когда предстоял обмен подарками. Естественно, подарки Регины последнее время были значительно дороже. А потом жена вдруг замолчала. И о квартире, которую сдавала Алиса, и об ее квартиранте, и о том, что подруга продешевила. И было это… Да, возможно, год назад. В то самое время, когда Регина решила всерьез заняться своей внешностью. Что ж, есть такие недостатки, которые может исправить лишь нож хирурга. Или силиконовые инъекции.
Антон снова напряг память. Надо было больше внимания обращать на собственную жену! Поистине, самый близорукий мужчина из окружения женщины это ее собственный муж! Если про его жену кто-то скажет «какая красивая», он долго будет вертеть головой по сторонам в поисках этой самой красавицы, причем мысль, что ему стоит только протянуть руку, не осенит его ни на мгновение! А теперь поди вспомни, какой был разрез глаз у Регины, когда они познакомились!
И, скорее всего, она это делала, когда он был в командировках. И тут Антон сообразил: фотографии! Старые фотографии! Они у Регины были тщательно пронумерованы, рассортированы по годам, месяцам и темам. Антон кинулся смотреть семейные альбомы.
На самом деле привычку Регины усаживать гостей за просмотр семейных фотографий он втайне презирал. Так же, как и ее попытки вести светские беседы. Антону, выросшему в простой семье и никогда не претендовавшему даже на капельку голубой крови, всякая церемонность претила. Сейчас он пожалел, что в такие моменты отсиживался у себя в комнате или тихонько исчезал из дома. Надо было сидеть рядом и вместе с гостями разглядывать эти чертовы фотографии! И вот, открыв одно из отделений огромного зеркального шкафа-купе, он замер в недоумении: не может этого быть! Все старые альбомы с фотографиями исчезли, был только самый последний, где оставалось несколько чистых страниц. Да, вот Париж. Фотографии, сделанные этой зимой. А заканчивается все Кипром, майскими праздниками. Зачем она перепрятала старые альбомы? А скорее всего, просто выбросила их или сожгла.
Он задержался на кипрских снимках и внимательнейшим образом стал разглядывать жену, позирующую на бортике бассейна. Купальник на Регине черный, закрытый и больше похож на корсет. Талия кажется неестественно тонкой. А бедра действительно налились. Он даже потрогал пальцем фотографию, как будто мог на ощупь определить, силикон это или нет. В юности такая фигура была у Алисы. Тонкая талия, высокая крепкая грудь и округлые бедра. Если бы Алиса похудела на несколько килограммов и надела такой купальник, сразу стало бы понятно, на кого старалась быть похожей Регина.
На следующий день он прямо с работы поехал в центр. День выдался безумный, и только добравшись до нужного дома, Антон сообразил, что уже половина десятого. Длинный июньский день только чуть-чуть посерел и, словно курьерский поезд, стремился поскорее проскочить ночной перегон и очутиться на станции рассвета.
Они столкнулись у дверей квартиры, Антон и человек, недавно наконец-то ставший ее законным владельцем. Тот самый талантливый пластический хирург, разрабатывающий какую-то суперсовременную методику. Методику чего? Что он там придумал? Вшивать под кожу микросхемы и с их помощью управлять возрастом дам? Одновременное нажатие нескольких клавиш компьютера – и вот уже кожа натягивается, уменьшая возраст с пятидесяти до сорока. А это было бы неплохо!
Антон невольно поморщился. Может быть, потому, что мужчина оказался молодой и красивый. И руки его, торопливо пытающиеся справиться с дверным замком, тоже необычайно красивы, слишком маленькие для мужчины такого роста и сложения, но оттого привлекающие к себе еще больше внимания. Почему-то хотелось смотреть только на его руки.
– Извините, – сказал Антон большому пальцу левой. Палец лениво шевельнулся.
– А в чем, собственно, дело?
– Вы хозяин этой квартиры? – Большой палец моментально спрятался в ладонь, рука хирурга сжалась в кулак:
– А вы кто?
– Я муж одной вашей клиентки.
– А-а-а! – Рука вновь разжалась. Изящный мизинец вопросительно загнулся. – И что за проблемы?
Антон попытался поймать его взгляд. Невыразительные серые глаза смотрели мимо, на дверь лифта.
– Только вы мне можете помочь. – Антон невольно вновь перевел взгляд на его руки. Как странно, ногти на пальцах разной формы! На большом круглый, на среднем трапециевидный, а на мизинце… Изящный, вытянутый и даже отполированный! Красота!
– Вообще-то я очень тороплюсь. Забежал домой буквально на минуту с работы, взять кое-какие вещи. Меня ждут на даче.
– Да-да. Вы на машине?
– А что такое?
– Я бы мог вас отвезти. По дороге мы бы и поговорили.
– Большое спасибо! Видите ли, я вызвал такси. У меня есть одна маленькая странность: я не могу больше водить машину. Пытался, но после нескольких аварий, одна за другой, бросил это дело. Теперь пользуюсь услугами такси. Но это дорого…
– Да, дорого, – согласился Антон. – Тем более вы только что купили эту дорогую квартиру.
– Откуда вы знаете? – Его замечательные руки взлетели, словно крылья поднятой лаем гончих собак куропатки. Все, улетела. Хирург моментально замкнулся в себе. Антон невольно вздохнул:
– Я вам в машине все объясню. Кстати, меня зовут Антон Валентинович, – фамилию он не назвал умышленно.
– Андрей… Ильич.
Внизу хирург отпустил такси и сел к Антону в «БМВ». Не преминул при этом с тайной завистью заметить:
– Хорошая машина! Жаль, что я не могу водить!
– Куда ехать? – спросил Антон.
– Недалеко. Дача в Дедовске.
– По старой Волоколамке?
– Да.
– Что ж. Это и в самом деле недалеко.
– А вы вообще располагаете временем? – В своих замечательных руках Андрей Ильич держал небольшой чемоданчик. Должно быть, с инструментами. Тонкие пальцы все время нервно поглаживали его ручку.
– Дело настолько важное, что для него мне времени не жалко, – сообщил Антон.
Они ехали в сторону Белорусской.
– Что-нибудь с вашей женой? Неудачная операция? Или вас что-то не устраивает в ее внешности? Кстати, о ком речь?
– О Регине Перовской.
– О Реги… – Пальцы хирурга вцепились в ручку чемоданчика. – Значит, вы ее муж. Как все неловко получилось. Что ж, отпираться бессмысленно: я ее знаю. Нас познакомила моя квартирная хозяйка, Алиса. То есть бывшая квартирная хозяйка. Они, кстати, близкие подруги. Регина и Алиса.
– Я хочу знать только одно: когда вы видели Регину в последний раз?
– Ну, месяца два назад. Или нет. Полтора. – Костяшки пальцев были совсем белые, так он сжимал эту ручку!
– А о чем был разговор?
– Разговор? Почему разговор? – пробормотал Андрей Ильич.
– Ну, месяца два назад. Или нет. Полтора. – Костяшки пальцев были совсем белые, так он сжимал эту ручку!
– А о чем был разговор?
– Разговор? Почему разговор? – пробормотал Андрей Ильич.
– Она вас о чем-то просила?
– Видите ли… Нет, ничего.
– Каким образом вы получили эту квартиру? Откуда такие огромные деньги?
– Давайте я лучше выйду и возьму такси, – решительно сказал Андрей Ильич.
– Нет, зачем же. Я сказал, что отвезу вас.
– Не надо.
– Неужели она у вас на даче? – насмешливо спросил Антон.
– Кто? – «Господи, да он эту ручку сейчас оторвет!»
– Регина, вот кто!
– У меня нет никакой Регины! И я не имею права разглашать врачебную тайну!
– А если я ее муж?
– Мужья должны относиться к своим женам как-то иначе! И я ни на секунду не жалею о том, что сделал! Остановите машину!
– Нет!
– Я полицию позову! Я выпрыгну на ходу!
– Ну, хорошо. Только скажите: зачем вы везете на дачу рабочий чемоданчик? Ведь в нем инструменты. Так?
– Да кто вы такой?!
– Антон Валентинович Перовский. Не хотите про чемоданчик и про квартиру, ответьте мне только на один-единственный вопрос. Всего на один. И я остановлю машину. Или молча отвезу вас в Дедовск.
– Какой вопрос?
– Кто эта женщина?
– То есть?
– Регина или Алиса?
– Да собственно… Теперь это уже не имеет никакого значения. Никто.
– Я вас не понимаю.
– Остановите же машину, – тихо попросил хирург. – К вам все это теперь не имеет ни малейшего отношения. Она хочет начать новую жизнь. С новым лицом. Да, я везу на дачу свой чемоданчик. Мне надо снимать швы.
– Значит, она там, – утвердительно сказал Антон.
– Она никого не хочет видеть.
– Да, но я, черт возьми, хочу!
– Знаете что? А я никуда не поеду!
– Что?!
– Вы же не знаете, где моя дача! Разворачивайте машину. Я домой хочу. Не можете же вы меня заставить. Не имеете права.
– Я не могу. Полиция заставит. Она убийца.
– Разворачивайтесь. А полиции я не боюсь. У меня с ней особые отношения. Хотите, позвоню прямо сейчас, и вас упрячут в тюрьму? За насильственные действия по отношению ко мне? Я не собираюсь больше ехать в вашей машине! Хотите?
По его рукам, расслабившимся наконец, Антон понял, что Андрей Ильич не шутит. И в самом деле, он слегка перегнул палку. «БМВ» притормозила у ближайшей станции метро. Антону оставалось только смотреть, как хирург со своим чемоданчиком нырнул в стеклянные двери и скрылся из виду.
Что дальше? Дедовск большой. Только полиция может выяснить, где конкретно находится дача этого хирурга, а с полицией у него особые отношения.
– Какие? – спросил он вечером следователя Лиховских, набрав номер его домашнего телефона.
– Ты пытался поговорить с пластическим хирургом? Напрасно!
– Это еще почему?
– Да за ним такая силища стоит! Видишь ли, этот человек разрабатывает уникальную методику.
– Бабам грудь пришивает? – усмехнулся Антон. – Что, у одной из его клиенток муж большой начальник?
– Он удаляет с помощью лазера папиллярный узор с пальцев, – грустно сказал Лиховских. – Но это мне сказал под большим секретом друг, работающий в соответствующих структурах. Вместе учились. А я тебе говорю, чтобы ты не лез к этому хирургу. А иначе точно сядешь. Или чего похуже. Короче, я тебя предупредил.
– Лазером удаляет папиллярные линии? Бред! – не удержался Антон. – Это невозможно!
– А ты проверь. Он как-то вылез на большой экран, этот Андрей Ильич. Кстати, передачу я смотрел. Как обычно, он жаловался на отсутствие средств и что никто не верит в его уникальный метод. А меж тем даже шрамов не остается. Андрей Ильич говорил, что, мол, придется податься за границу, может, там его наконец оценят по достоинству. И через несколько дней…
– Ему позвонили. Понятно. И что, это на самом деле возможно? Весь этот бред с папиллярными узорами?
– Судя по тому, как защищают нашего хирурга, возможно. Ты представляешь, какое значение имеет его открытие для, допустим, программы защиты свидетелей?
– Да ладно! Программа защиты! Я все понял: об этом говорить не надо. Но он сам признался, что женщина у него на даче! А где дача?
Лиховских тихонько вздохнул:
– Забудь.
– Значит, нет никакой возможности узнать правду?
– Есть. К нему не подобраться, это на все сто процентов. Но его медсестра – совсем другое дело. Она-то не представляет такой ценности для… гм-м… науки!
– Ведь он же…
– Правильно: не мог оперировать эту женщину один. Без ассистента. У меня есть адрес одной милой девушки. Не хочешь прокатиться?
– Хочу! – решительно сказал Антон.
…Милую девушку они спустя несколько дней подвезли домой с работы. Звали ее Таней, и первое, что она сказала про Андрея Ильича:
– Он гений!
– Да мы в этом и не сомневаемся, – уныло заметил Лиховских. – Но нас не интересует его уникальная методика.
– А я вам про нее ничего и не скажу!
– И не надо.
– Вообще-то к этому меня не допускают, – призналась девушка. – Там строгая секретность, а я только хирургическая сестра. С тех пор, как… Ну, в общем, он почти перестал заниматься пластической хирургией. И частной практикой. Только в виде исключения для постоянных клиенток, которых просто не может бросить. И я осталась одна…
Таня тихонько вздохнула, и оба мужчины сразу же поняли, что налицо самая банальная история: медсестра влюблена в доктора, с которым вместе работает и которого считает гением. И, разумеется, мечтает выйти за него замуж. А гений несколько лет мечтает стать собственником квартиры с видом на храм Христа Спасителя и ради этого идет против спасителя и против природы. А заодно против закона. Ведь его уникальной методикой могут воспользоваться не только законопослушные люди. Например, женщина, которую он прячет на даче.
– Когда вы последний раз оперировали вместе? Таня? Когда?
– Ой, это было… Пару недель назад! Так странно!
– Что странно?
– Все было сделано в обстановке какой-то таинственности. Никто не видел, когда она приехала. Андрей Ильич сам подготовил ее к операции и потом только позвал меня. Был уже поздний вечер, все разошлись, остались только дежурные медсестра и врач в стационаре. У нас есть несколько отлично оборудованных палат для сложных случаев, когда клиентов надо понаблюдать. А мы оперировали в поликлинике в маленькой комнатке, где обычно устраняют незначительные дефекты внешности. Операции такой сложности, как делал в тот вечер Андрей Ильич, проводят в другой операционной, в той, что находится в главном корпусе.
– И вас не удивила вся эта таинственность? – спросил следователь.
– Знаете, я ко многому уже привыкла! – Девушка решительно тряхнула кудряшками. – Ведь речь идет о пластической хирургии!
– Тем бо…
– Как выглядела эта клиентка? – перебил Антон следователя. Дело-то сделано, какая теперь разница?
– Ее волосы были спрятаны под шапочку.
– Вот те раз! – присвистнул следователь.
– А что вы хотели? Операция-то на лице! Они же мешают!
– А цвет глаз? – напряженно спросил Антон.
– А глаза у нее были закрыты. Андрей Ильич сказал: «Сразу приступаем», – и я дала ей наркоз.
– Ну а черты лица? Нос прямой? Или чуть вздернутый? Какой?
– Лицо было покрыто сеточкой из йода. Он уже наметил основные линии, по которым собирался делать надрезы. А я была слишком занята своими прямыми обязанностями, чтобы ее разглядывать. Женщина и женщина, – Таня пожала плечами. – Лет тридцати с небольшим. Кажется, не полная. Но ее тело было закрыто простыней.
– Вы раньше ее видели? Может, она была вашей постоянной клиенткой?
– Может, и была. Но я ее не узнала. Андрей Ильич так красиво работал! Я смотрела только на его великие руки! Когда он работает, я ничего вокруг не замечаю!
– А зря, – обиженно буркнул Лиховских. – Поклоняетесь своему богу, а он черт знает что творит!
– Андрей Ильич – гений! – отрезала Таня.
– Ну, хорошо – Они притормозили у светофора, и Антон обернулся к девушке. – Начнем с другого конца. Ведь она находилась под глубоким наркозом. Так?
– Да, – кивнула Таня.
– Антон, желтый, – напомнил Лиховских.
– Быть может, нам остановиться и где-нибудь поужинать? Таня, как?
– Ой, нет, я спешу!
– Жених, что ли, ждет? – ревниво буркнул Лиховских. Как всякий молодой неженатый мужчина, он не уставал ревновать всех встреченных им симпатичных девушек. А вдруг это та самая, единственная? И у нее есть другой!