– Как вы можете! – обиделась Таня. Андрей Ильич был вне конкуренции. – Мама. Мама меня ждет.
– Пусть мама, – Лиховских отчего-то разулыбался. – А после операции она была все так же в состоянии глубокого наркоза?
– Да, конечно! Операция длилась несколько часов! Мы закончили глубокой ночью, потом Андрей Ильич вызвал дежурную сиделку. И мы отвезли больную в одну из палат. Андрей Ильич не отходил от нее ни на шаг.
– А когда она очнулась?
– Утром уже пришла в себя. Дня через три он вызвал такси и увез ее.
– Куда?
Таня только молча пожала плечами: мол, я-то откуда знаю?
– Глупо спрашивать, как она выглядела после операции, – вздохнул Лиховских. – Хотя… Шапочку-то она сняла наконец?
– Нет, не сняла. И на голове были бинты. Вот.
– Ну, разумеется! Больше похожа на мумию, чем на человека. Так?
– Да, бинты, но ведь это ненадолго! Андрей Ильич гений! – напомнила Таня. – Он умеет, как никто другой, буквально несколькими штрихами преобразить женщину совершенно.
– Чтоб ему пусто стало! – не выдержал Лиховских.
– Как вы смеете!
– Скажите, а у него была любовница? У вашего гения? – вдруг спросил Антон.
– Что?!
– Квартирная хозяйка брала с него гораздо меньше, чем могла бы, а отчего?
– Мы почти приехали. Мне еще надо в магазин зайти. Откуда я знаю, отчего? Вдруг он ей тоже оказывал какие-то услуги?
– То есть по части пластической хирургии?
– Да. Остановите, пожалуйста.
– Таня, последний вопрос, – Лиховских уставился ей в глаза, словно пытаясь ее загипнотизировать.
– Да, я слушаю.
– Он не применял по отношению к этой женщине свою уникальную методику?
– То есть… Вы хотите сказать, что… – Она очень испугалась и зажала ладошкой рот. – Но ему же запретили!
– Мало ли что запретили. А он чик-чик своим лазером! И отпечатки долой. Ручки чистенькие. В качестве эксперимента? А?
– Вообще-то к установке запрещено подходить, – неуверенно сказала Таня.
– А дома у него нет какой-нибудь этакой штуки? Или на даче? Допустим, экспериментальный образец. Сколько лет он над этим работает?
– Я не знаю. Вряд ли.
– Но теоретически это возможно?
– Теоретически, – она тряхнула кудряшками. – Теоретически возможно все. Даже воспользоваться секретным аппаратом. Ведь он находится в том же стационаре. Я ж за ним не следила! То есть не за аппаратом, конечно, сдался он мне! За Андреем Ильичом. Ой, ну, мне пора!
– Что ж, и на том спасибо.
Таня выпорхнула из машины и полетела к ближайшему супермаркету.
– Хорошая девушка, – буркнул Лиховских.
– Естественно, все, что она сказала, к делу не пришьешь, – заметил Антон. – У хирурга-то ты не можешь взять показания! А без них ничего не получится.
– Естественно. Послушай, а почему ты про любовницу спросил?
– Так. Я вдруг подумал, что этот Андрей Ильич и Алиса… – Антон нахмурился. – Все-таки столько лет!
Он имел в виду, что не один год Алиса заходила к холостому интересному мужчине за деньгами. И отчего-то немного с него брала. Только чтобы оправдаться перед Арсением.
– Гм-м… А это интересная мысль! С таким мужем, как Арсений Митрофанов, у Алисы Владиславовны было не слишком много развлечений. А уж шансов завести роман практически никаких! Если только с тобой, – и Лиховских внимательно посмотрел на Антона. – Ничего нет прочнее первой в жизни привязанности.
– У меня нет этих денег, – уже в который раз устало повторил Антон.
– А что, если в сумке, которую она везла на дачу, были вовсе не деньги? Одна свидетельница упоминала про сумку и про то, что Алиса в тот день как-то странно себя вела.
– А что же было в сумке? – напряженно спросил Антон.
– Если б я знал! Тогда бы знал, что там, на даче, вечером произошло! У тебя как завтра со временем?
– Никак. Завтра сын приезжает. Я даже не представляю, что ему скажу! Пока отправлю к своим родителям. Мать Регины в шоке, отец тоже не в лучшем состоянии. Господи, хоть бы о них подумала! Как же изменил ее этот последний год! А все отчего?!
– От скуки, – философски заметил Лиховских. – Ну, я пошел. Попробую что-нибудь сделать, но… Боюсь, что помочь нам может только этот хирург. Короче, надо рэзать.
…На следующий день приехал из лагеря Алешка.
– Мамы нет, – сказал Антон, и ему вдруг захотелось заплакать.
Сын вел себя, как настоящий мужчина. Мать Антона, приехавшая, чтобы забрать Алешку на остаток летних каникул к себе, начала задавать кучу вопросов. Что, да как, да что теперь делать? Терзала сына весь вечер, пока тот не сорвался:
– Да не знаю я! Понимаешь?! Ничего не знаю!
А следующим утром его мать и сын уехали в провинцию. Антон надеялся, что к началу учебного года родители Регины немного придут в себя и найдут силы, чтобы заботиться о единственном внуке. Ведь его отцу по-прежнему надо зарабатывать деньги, чтобы кормить семью.
А потом наступила наконец суббота. Выходной день. Впервые он не знал, чем заняться, куда себя деть. Работой? Там вроде все налаживается. Еще немного усилий, и жизнь войдет в привычную колею. Вернется на место все, кроме прежних отношений с женой. Не будет больше нормальной полноценной семьи.
«Нет, все-таки я должен найти ее!» За много лет Регина приучила его к полной определенности. И тут раздался телефонный звонок. Антон сразу понял, что это следователь Лиховских.
– Да. Слушаю.
– Ну, как сын? Проводил?
– Проводил. В провинцию, к родителям.
– Это правильно. В Москве сейчас жара. Слушай, у тебя дача есть? Что-то шашлычков захотелось. И искупаться бы не мешало.
– Однако у тебя аппетиты! А разве у Милы нет дачи?
– Свят-свят-свят! Есть, конечно! У ее родителей! Я сказал, что загружен работой. Все никак не могу решиться. У них там вроде крыша течет.
– Ну так тем более надо помочь.
– Как же! Если ты что-то начинаешь делать по дому, значит, ты уже вроде как член семьи. Ну его. Не хочу. Боюсь я. Глядишь, дети пойдут.
– Знаешь, а у меня дачи нет, – злорадно сказал Антон. – Только у родителей Регины. Мы туда ездили. Но к ним ведь ты не поедешь?
– Нет, не поеду. Но я тебя могу пригласить на дачу к известному нам пластическому хирургу.
– А он что, нас ждет?
– В том-то и дело, что нет. Но разве это имеет какое-то значение?
Через час они уже ехали в машине.
– Как бездарно я провожу свой выходной день! – вздохнул Антон. – Гоняюсь за каким-то призраком!
– Кстати, я пытался с ним поговорить, – зевнул Лиховских.
– С кем? С призраком?
– С хирургом. Вызвать его на откровенность. В конце концов, почему он так держится за эту клиентку?
– И почему?
– Да похоже, что он ее любит!
– Кого? Регину? Алису? Или ту, кого он сам сотворил недели три назад?
– Вот это я и хотел бы узнать! Соседи по квартире в один голос твердят, что к нему регулярно приходила блондинка. То есть Алиса. Но это естественно! Ведь она же была его квартирной хозяйкой! Но в то же время он мог на даче встречаться с брюнеткой! Она тоже была его постоянной клиенткой!
– С моей женой, ты хотел сказать.
– Что-то ты подозрительно спокоен.
– За три недели можно привыкнуть к любой мысли. Ты что, соседей по даче хочешь опросить?
– Я хочу очень осторожно узнать, кто была любовница хирурга. Не может же такой молодой мужик обходиться совсем без бабы!
– А если это была не Регина и не Алиса?
– Ну, тогда он мог с ней откровенничать о своих личных делах. И эту женщину в любом случае не мешало бы найти. Может, за ней какой-нибудь грех водится, и тогда будет, чем его прижать, этого гения. Господи, ну почему бы ему не влюбиться в эту милую Таню и не завести кучу детей!
Доехав до поселка, где, как сказал Лиховских, находилась дача хирурга, Антон невольно вспомнил место, где нашел недавно Дмитрия Егоровича Стомашевского. В отличие от деревни Мочилово, в этом дачном поселке все было новенькое, с иголочки, только что отстроенное, и здесь еще витал запах свежеструганых досок, масляной краски и лака, которым покрывают дерево.
– Похоже, вон он, его дом! – Лиховских показал на самое заметное на улице строение: высокий двухэтажный особняк, крашенный под мореный дуб и покрытый импортной синей черепицей.
– Почему ты так думаешь?
– А кто у нас еще тут богатенький Буратино? Да мы сейчас спросим.
Они притормозили у ворот дачного поселка. Мимо шла женщина с букетом полевых ромашек. На ее длинной юбке также пестрели многочисленные цветы.
– Вы нам не подскажете?
– Подскажу, – охотно улыбнулась она. – Кого-то ищете?
– Вы нам не подскажете?
– Подскажу, – охотно улыбнулась она. – Кого-то ищете?
– Да. Андрея Ильича, пластического хирурга.
– А, доктора! Вон тот крайний дом!
И она указала совсем в противоположную от особняка под синей черепицей сторону.
– Который? – напрягся Лиховских. Взгляд никак не цеплялся за неприметный стандартный дом под железной крышей.
– Тот, у которого белый кирпич сложен. Доктора у нас тут все знают. Стариков много, иногда кого-нибудь прихватывает. Пока «Скорая» приедет! К кому бежать? Конечно, к Андрею Ильичу! Он купил этот домик недавно, года полтора назад. А до него наши жили, из института. Это ведь преподавательские дачи!
– Да-да, – прервал Лиховских словоохотливую дому. – А он один сюда приезжал? Или с женщиной?
– По-всякому.
– То есть женщина была?
– Она и сейчас есть. Только не показывается. Андрей Ильич недели три назад привез ее сюда на такси. Я видела только, что голова у нее забинтована. Бинты, а на них косынка. Он пожил здесь с неделю, видимо, пока она поправлялась, а потом уехал. Но в выходные приезжал. На такси. Ведь он даже оставил ей свою машину.
– Что?! – удивился Антон. – Он же сказал мне, что не водит машину!
– Андрей Ильич? – удивилась их собеседница. – Конечно, водит! У него иномарка.
– Какая иномарка? – тупо спросил Антон.
– Молодой человек, для меня любая не наша машина просто иномарка. Знаю только, что у доктора она зеленого цвета.
– Вранье на вранье! – не выдержал Антон.
– А почему вы, собственно, интересуетесь Андреем Ильичом? – вдруг подозрительно спросила женщина.
– Мы из полиции, – успокоил ее Лиховских. – Вот мое удостоверение.
– Из полиции?! – Она неуверенно повертела документ в руках, но так в него и не заглянула. Вернула обратно.
– Видите ли, поступила жалоба, что дачи грабят, – пояснил Лиховских. – Мы проверяем всех подозрительных людей. То есть посторонних.
– Вы хотите сказать, что женщина, которая с ним приезжала… Нет, не может быть! Такая молодая, хорошо одетая дама! То есть их было две. Но обе очень интересные. Одна блондинка, другая брюнетка.
– Что, они обе сюда приезжали? Одновременно?
– Нет, зачем же! Сначала у него, кажется, был роман с блондинкой. А потом пару раз приехала брюнетка на голубой иномарке. Ой! Один раз на иномарке приехала и блондинка! Да-да! На той же голубой!
– У Алисы была доверенность, – сказал Антон. – Регина разрешала ей ездить на своей машине.
– Выходит, они и любовника делили, и машину, – усмехнулся Лиховских.
– Может, с одной у него были романтические отношения, а с другой только деловые? – пожал плечами Антон. Странно, но то, что хирург мог быть любовником Алисы, его не задело.
– Он сейчас на даче, Андрей Ильич? – спросил Лиховских.
– Да, вчера приехал. В пятницу. На такси. Но что-то я не вижу его машины. Той самой, что он оставил женщине. Она обычно стояла у ворот. Должно быть, загнали на участок или в магазин поехали. Вообще-то тут недалеко, всего пара километров, но крутые у нас всегда ездят в магазин на машинах.
– А он что, крутой?
– Ну, не как мы, преподаватели вуза. Хотя у нашего ректора дача сами видите какая! – И она кивнула на тот самый особняк под синей черепицей.
– Значит, это дача ректора, – пробормотал Лиховских. – А я уж думал…
– Ректора, ректора! А кого же еще! Хотя последнее время у нас тут некоторые решили продать свои участки. Цену дают хорошую, ведь от Москвы близко! Если на машине, вообще красота! Вот и Андрей Ильич…
– Да-да. Спасибо вам большое.
– Если надо будет дать письменные показания, то я…
– Спасибо, мы учтем.
– В самом деле! Что за безобразие! Лазить по чужим дачам! Так неспокойно на душе зимой!
– Да мы поняли.
– Я и соседей сейчас к вам пришлю.
– Спасибо, не надо.
– Тогда я…
– Гражданка, мы торопимся. Нам еще на соседние дачи заехать надо. Всего хорошего. Антон, заводи мотор! От винта!
Женщина посмотрела на обоих с нескрываемым удивлением. Полиция? А так на бандитов похожи! И машина иномарка!
– Куда? – спросил Антон.
– Куда угодно, только от нее подальше. Заехай за те кустики и притормози.
– Надо говорить заедь или заезжий.
– Откуда ты такой грамотный?
– Регина была филологом по образованию. – Он в который уже раз поймал себя на мысли, что про жену сказал «была».
– Теперь эта тетка на всю деревню разнесет, что приехала полиция. Сорока! И никуда не спрячешься!
– Зачем ты ей соврал про какое-то ограбление?
– А что я ей должен был сказать? Про пластическую операцию и про то, что наш милый Андрей Ильич лазером уничтожает отпечатки пальцев? Про то, что эта женщина в бинтах убийца, которая скрывается от правосудия, и для того чтобы ее никогда не нашли, поменяла свою внешность? Тогда бы эта сорока не по соседям побежала, а в психушку звонить! Здесь тихо-мирно живут самые обычные люди, и им надо говорить о самых обыденных вещах.
– Таких, например, как ограбление дачи…
– Тихо! Давай понаблюдаем! Отсюда хорошо видно!
Антон пристроил «БМВ» за кустами, на краю дачного поселка. Хорошо, что домик Андрея Ильича прятался у самого леса. Видимо, хирург не любил быть на виду. Лиховских достал театральный бинокль. Старый, давно пожелтевший от времени. Антон удивленно поднял брови:
– Это что за раритет?
– Маман одолжила. Она у меня в молодости была заядлая театралка.
– Вас что, в полиции инвентарем не обеспечивают?
– Средствов нет. То есть средств. Так правильно?
– Именно. Дай-ка сюда бинокль!
Антон покрутил штучку посередине, пытаясь максимально приблизить к себе крыльцо небольшого аккуратного домика. Типовая постройка из бруса: две комнаты и кухня на первом этаже, спальня на втором, спереди крылечко, сбоку веранда. С двух сторон к домику примыкают соседские участки, и по забору посажен обильно цветущий белым густой кустарник. Несколько голубых елей создают дополнительную тень, в центре участка разбит цветник. На первый взгляд никаких признаков жизни в домике нет. Тихо.
– Дай! – дернул бинокль Лиховских.
И тоже стал внимательно разглядывать участок.
– Имеем мы право на незаконное вторжение? – спросил он и тут же сам ответил: – Не имеем! Поэтому сидим и смотрим. Вымерли они там, что ли?
– Может, спят?
– В час дня?! Если только любовью всю ночь занимались, – глубокомысленно заметил Юрий Иванович. Потом покосился на Антона и добавил: – Извини.
– Ничего. Все равно это уже не Регина. И не Алиса.
– А кто тогда?
– Женщина. С новым лицом и, возможно, без папиллярных линий. Дай-ка бинокль!
Прошло минут двадцать. Потом послышались голоса. Антон, у которого на этот раз был бинокль, отнял его от глаз и обернулся. К ним шла группа пестро одетых дачников: несколько взволнованных женщин и не менее взволнованный крупный мужчина, которого явно выдвигали вперед.
– Вон они! – кивнула знакомая уже дама на «БМВ».
Группа местных подошла к машине. Крупный мужчина неуверенно кашлянул, потом постучал пальцем в стекло:
– Извините. Можно еще разок ваше удостоверение?
Лиховских нажал на кнопку стеклоподъемника:
– Пожалуйста!
Мужчина изучал удостоверение долго и внимательно. Антон в это время по-прежнему наблюдал за крыльцом в бинокль. Наконец глава делегации местных жителей обернулся к дамам, успокоенно сказал:
– Все в порядке. Граждане действительно из полиции.
– Тогда пусть проведут собрание! Поставят нас в известность!
– Дачи грабят, а мы ничего не знаем!
– Какие дачи? Тут на прошлой неделе новенькие «Жигули» в соседнем поселке увели! «Десятку»!
– А заодно пусть прикажут прекратить эти фейерверки!
– Какие еще фейерверки? – кисло спросил Лиховских.
– А такие! – Одна дама, одетая в балахон песочного цвета, возмущенно заявила: – Наши соседи имеют отвратительную привычку! Каждую пятницу, закусив шашлыком из свинины и выпив водки… Да-да, из свинины! У нас на участке пахнет! Так вот, после этого они начинают пускать фейерверки! А на дворе глубокая ночь! И некоторые, между прочим, спят! Прошу принять меры!
– Да будет вам, Антонина Игнатьевна! – попыталась урезонить ее другая дама, в соломенной шляпе. – Это же так красиво! Самый настоящий салют!
– Но не всем это нравится, – поддержала Антонину Игнатьевну бабулька в липовых кроссовках «Адидас». – Ведь может начаться пожар! Такое жаркое лето!
– Да-да! – спохватился глава делегации. – Насчет пожара я не подумал. Все эти фейерверки небезопасное развлечение.