– Тогда поздно будет. Я его, скота такого, по стенке размажу.
– Кстати, я его знаю?
– Лакрицин. Помнишь такого?
– Нет, – ответил Александр Викторович.
– А ты спроси своих, – попросил Сергей Викторович. – Может, пересекались где?
– Сейчас.
Видимо, трубку прикрыли ладонью, потому что на протяжении минуты Мотыль-старший слышал лишь какой-то бубнеж. Потом прорезался голос брата.
– Мои не в курсе, – сказал он. – Да ты не переживай. Я тебе могу одного толкового кадра подогнать.
– Толкового? Почему же себе не оставил?
– Да тут, понимаешь, вот какая петрушка, – вздохнул Александр Викторович. – Мне его супруга порекомендовала. Это племяш ее двоюродный. Фамилия Зорин, зовут Костей. Прошел и Крым, и рым, как говорится.
– Чем же тогда он тебе нехорош? – недоверчиво спросил Сергей Викторович.
– Да морда у него сильно покоцана. В отеле такому не место. Его подальше от людских глаз держать нужно.
– У меня, знаешь ли, тоже не сборище уродов.
– Да он не то чтобы урод, – заторопился Александр Викторович. – Просто приметный очень. А как боец – то, что надо. Тебе пригодится.
– А чего это ты за него так распереживался, Сашок? – полюбопытствовал Сергей Викторович, прищурившись.
– Людмила наседает, – признался брат. – Прилипла, как банный лист: возьми да возьми. Неохота отказывать. Я и так ее в последнее время в расходах ограничил. Психует. Ты, говорит, не любишь меня больше, то да се… Выручай, брат.
– Посмотрим.
– О, это дело! Когда его к тебе прислать?
Сергей Викторович хотел было отложить смотрины на неопределенный срок, но потом передумал. И не потому, что решил не отказывать младшему брату в невинной просьбе. Она-то как раз могла оказаться не такой уж невинной. А что, если этот загадочный Костя окажется засланным казачком? Что, если он шпион, работающий на брата? В этом случае нужно поручить Паше как следует присмотреться к новенькому, прощупать его, проверить на вшивость. В случае чего шпика всегда можно перевербовать или уничтожить, причем предпочтительнее первый вариант.
– Давай завтра, – сказал Сергей Викторович. – Часикам к двум дня.
– Договорились, – произнес Александр Викторович равнодушным тоном.
Не слишком ли равнодушным?
На этом братья попрощались. По большому счету им было больше нечего сказать друг другу.
Глава 9. Бесплатный секс в мышеловке
Сойдя на своей остановке, Константин углубился во двор. Здесь жизнь била ключом. Резались в домино никогда не просыхающие мужики, сплетничали в тени липы бабки, цедили что-то из банок тинейджеры, не знающие, чем занять себя во время долгих летних каникул.
Возле своего подъезда Константин разминулся с миловидной молодой мамой, ведущей за руку светлоголового карапуза. Мальчуган взглянул на Константина. Глазенки его расширились от ужаса.
– Ба… – залепетал он, вытягивая перед собой крохотный указательный пальчик. – Ба… Бя-бя…
Скорее всего, на карапузьем языке это означало «бабай» или «бяка».
Константин подмигнул мальчугану. От изумления тот забыл переставлять ножки, так что маме пришлось тащить его за собой волоком. Он ехал по асфальту, как на коньках, и все оглядывался назад. Надо же! Этот страшнющий дядька умеет улыбаться и подмигивать! Вот это да! Мальчуган не сводил с Константина глаз, пока не скрылся за придорожными кустами.
Улыбка улетучилась с лица Рощина. Поднимаясь по лестнице, он достал из кармана мобильник, чтобы проверить, не звонил ли ему Мотыль-младший. Перешагнув через очередную ступень, задержался и обернулся на тихий шлепок за своей спиной. Взгляд наткнулся на визитную карточку, выпавшую из заднего кармана, когда Константин вытаскивал мобильник.
Просто Мария. Вот так просто?
Брови Рощина сошлись над переносицей. Плюнуть и пойти дальше? Нет, решил он, визитку лучше подобрать, а потом порвать и выбросить. Мало ли что… Он наклонился, в глубине души понимая, что не станет рвать и выбрасывать этот маленький прямоугольничек картона. Потому что Мария задела его за живое.
«Лучше сказать, подцепила тебя, – подсказал недремлющий внутренний голос. – Как карася на крючок». Это было похоже на правду. Подняв визитную карточку, Константин бегло посмотрел на нее и спрятал.
Кто же ты такая, Мария Федоровна Плющ? Что тебе нужно от постороннего мужчины с обезображенным лицом и седыми волосами? Какую хитрость ты замышляешь?
Не находя ответов на свои вопросы, Константин поднимался по лестнице все медленнее и медленнее. Ему не верилось, что Мария принадлежит к числу тех вертихвосток, которые коллекционируют мужиков ради спортивного интереса. Не была она похожа и на извращенку, умышленно ищущую партнера с физическими недостатками. Напрашивалась только одна версия.
Константин поднес ключ к дверной скважине и застыл. Его осенило. По всей видимости, Мария решила сблизиться с ним, чтобы наставить мужу рога. Измена – безотказный и древний способ женской мести. Как там она сказала? «У меня есть очень богатый и влиятельный муж… Был сын Дима, но он умер. Так что теперь живем вдвоем. Сосуществуем, точнее говоря. Любовь прошла, увяли розы…»
Константин дважды повернул ключ в скважине, открыл дверь и переступил порог.
– Это ты, Костя? – подал голос дядя Ваня, не выходя из своей комнаты.
Шифровался. Не хотел показываться квартиранту на глаза в пьяном виде. Как будто по голосу его вычислить было невозможно.
– Я, Иван Леонидович, – отозвался Рощин, разуваясь.
– Я, с твоего позволения, предамся сну, – произнес невидимый дядя Ваня. – Устрою себе сиесту. Знаешь, что такое сиеста?
– Фиеста? – рассеянно переспросил Константин.
Его голова была занята другим. Он силился вспомнить, как зовут супруга Марии. Ага, Степчик. Степан, значит. Степан Плющ, надо полагать. Чем же этот Степан Плющ так досадил своей красивой и совсем еще не старой жене?
– Сиеста, – поправил дядя Ваня, по-прежнему скрывающийся на своей территории. – Так называется послеобеденный отдых, являющийся общей традицией для некоторых стран с жарким климатом. Сиесте, например, любят предаваться испанцы и…
– И вы, Иван Леонидович, – закончил Константин. – Приятного отдыха.
Не давая дяде Ване возможности продолжить поучительную лекцию, он закрылся в своей комнате.
Мария сказала, что ее муж богат и влиятелен. «Я его любимая игрушка… Он постоянно занят на службе, а за мной время от времени ведется наружное наблюдение… В данный момент слежка не ведется, так что беспокоиться не о чем. А теперь предложи мне что-нибудь. Что хочешь. Я заранее на все согласна».
Константина снова бросило в жар. Не только от смысла сказанного Марией. От интонации ее голоса тоже. Он хотел ее. Хотел прямо сейчас – до потемнения в глазах, до зубовного скрежета.
Пометавшись по комнате, подобно дикому зверю в клетке, он взял телефон и набрал по памяти номер Марии.
– Кто говорит? – настороженно осведомилась она.
– Я, – ответил Константин и почувствовал себя дурак дураком.
Что он о себе возомнил? Что Мария узнает его по голосу? Что сидит и ждет, когда же он наконец соизволит принять ее приглашение? Идиот! Самонадеянный лопух. Да она, наверное, уже и думать забыла про знакомство в сквере. Очень ей нужен Константин с его кошмарной физиономией…
Но он ошибся. Марии не пришлось путано объяснять, кто он такой, и в голосе ее прозвучала неподдельная радость, когда она воскликнула:
– Ой! Ты, Костя?
– Я, – снова буркнул он.
– Как хорошо, что ты позвонил.
– Не помешал, значит?
– Помешал, конечно. – Она засмеялась. – От скуки маяться помешал. И по комнатам слоняться без дела.
– Может… – Константин внутренне напрягся, точно приготовившись к прыжку в ледяную прорубь. – Может, тогда встретимся?
– Обязательно!
Мария так искренне и просто это воскликнула, что у Константина запульсировало в висках, а в горле что-то набухло и лопнуло, разливаясь по телу горячими волнами.
– Где? – спросил он.
Приходилось изъясняться предельно лаконично, потому что на длинной фразе у него непременно сорвался бы голос. Во рту пересохло, как тогда, на лагерном «курорте», когда Константину приходилось довольствоваться кружкой затхлой воды в сутки.
– Выходи из дома и иди по улице в сторону центра, – решила Мария. – И держись поближе к дороге, ладно? Я тебя подберу.
Он кивнул и снова почувствовал себя полным болваном. Ведь Мария не могла видеть его жест. Константин откашлялся, готовясь ответить утвердительно. Но связь уже оборвалась. Мария не стала дожидаться ответа. Она знала, что скажет Константин. Он тоже. Вариантов у него было не больше, чем у локомотива, мчащегося сквозь туннель. Вперед и только вперед.
Притянув голову Марии к себе, он поцеловал ее в губы. Сначала они были твердыми и неподатливыми, но вдруг раскрылись, пропуская его язык внутрь. На мгновение она замерла, а потом, обвив его шею руками, тоже заработала языком.
Казалось, поцелуй длился вечность. Кое-как разъединившись, они посмотрели друг другу в глаза. Их сердца колотились так, словно они вынырнули на поверхность из воды, где едва не задохнулись.
Не дожидаясь, пока дыхание восстановится, Константин вновь потянулся к Марии. Она остановила его ладонью, упершейся ему в грудную клетку.
– Учти, от этого могут болеть губы.
– Ну и пусть болят!
– Нет, Костя, милый, хватит.
– Почему?
Она отвела взгляд.
– Будет заметно.
– Что? – не понял Константин.
– Губы посинеют и распухнут, – объяснила Мария.
– А-а… У тебя, оказывается, опыт имеется?
– Имеется.
– Богатый?
– Я взрослая женщина, которая не любит своего мужа, – ответила Мария, поднимая взгляд на Константина. – Нет. Я не просто не люблю Степчика. Я его презираю и ненавижу.
– И поэтому живешь с ним?
– В тюрьме живут не потому, что хочется. Да и не жизнь это вовсе.
Они лежали на двуспальной кровати в гостиничном номере. Шторы были задернуты, сброшенная впопыхах одежда валялась на ковре, простыни были смяты, подушки отброшены в сторону. Мария казалась Константину необыкновенно красивой. Ее груди и живот потеряли холодную девичью твердость, зато приобрели размягченную упругость, осязать которую было необыкновенно приятно.
Константин плохо помнил, как и сколько времени они добирались до этой гостиницы на окраине города. Ехали в роскошном черном «БМВ» пятой серии. Когда Мария, высунувшись из автомобиля, окликнула Константина на улице, он не сразу узнал ее. С распущенными по плечам волосами, в больших солнцезащитных очках и в розовой маечке на легкомысленных бретельках, она выглядела очень молодо и была неузнаваема с первого взгляда.
– Садись, – сказала она нетерпеливо. – Быстрей.
Подчинившись, он плюхнулся на комфортабельное кожаное сиденье и тут же был вдавлен в него, когда, вереща шинами, «БМВ» сорвался с места и ринулся вперед.
– Куда торопимся? – поинтересовался Константин, слегка ошалевший от скорости и полумрака затемненного салона.
– А тебе не все равно? – спросила Мария.
Он усмехнулся:
– Ну рули, рули.
Улыбнувшись в ответ, она заложила опасный вираж, обгоняя автомобиль по встречной полосе. Было заметно, что ей нравится водить машину на полной скорости, рискуя жизнью.
Кстати сказать, в сексе Мария оказалась такой же бесшабашной и азартной. Чего они только не вытворяли в постели, пока не насытились друг другом! А теперь выдалась пауза, и они использовали ее для неизбежного выяснения отношений.
– Что ты знаешь о тюрьме, – пробормотал Константин, машинально оглаживая женское тело, не утратившее для него своей притягательности.
– Тюрьмы бывают разные, – сказала Мария, ловя его руку и поднося к губам. – Моя без решеток и нар, но разве от этого легче?
Он промолчал, горько усмехнувшись. Она поцеловала его пальцы и приблизила свое лицо к его.
– Признайся честно, ты сидел?
Константин хотел ответить честно, но внезапно шестое чувство подсказало ему, что делать этого не стоит. Что-то не так было в комнате, где они находились. Казалось, у этих стен есть не только уши, но и глаза.
– Ты часто сюда наведываешься? – спросил Константин.
На лице Марии отразилось замешательство, ее глаза метнулись из стороны в сторону, она слегка отстранилась.
– Только не надо врать, – сказал Константин. – Я знаю, что ты здесь не в первый раз.
– Откуда? – задавая вопросы, она тянула время, чтобы собраться с мыслями.
– Во-первых, ты ехала сюда по знакомому маршруту. Ни разу не промахнулась мимо поворота, вовремя перестраивалась в нужный ряд…
– В Интернете есть масса карт, – заметила Мария.
– И поэтому, – сказал Константин, – поднявшись на третий этаж, ты безошибочно свернула направо по коридору. Откуда ты знала, где расположен этот номер?
– Мне портье сказал.
– Ничего он тебе не говорил. Более того, он улыбался тебе, как постоянной клиентке.
– Ну, это уже перебор. – Отбросив его руку, Мария легла на спину и уставилась в потолок. – Я здесь в третий раз. Не так уж много для женщины моего темперамента. Впрочем, если тебе неприятно, я могу уйти.
Она села на кровати. Ее фигура, обращенная к Константину спиной, напоминала очертаниями виолончель. Он поймал ее за руку и потянул на себя.
– Перестань. Не обижайся. Просто я не люблю, когда мне врут, вот и все.
– Я не врала тебе, – произнесла Мария, не оборачиваясь и не позволяя опрокинуть себя навзничь. – Ты не спрашивал – я молчала. Спросил – ответила. Еще вопросы будут?
– Да. – Он преодолел ее сопротивление и все-таки повалил на кровать, немедленно очутившись сверху. – Но немного позже.
Возражений не последовало.
– Третий за полгода, – прокомментировал блондин в наушниках. – Интересно, что ей от них надо?
– Известно, что, – отозвался напарник, мерно жующий чипсы со вкусом бекона. – Хряп-хряп-хряп. Любви – большой и чистой, как хрен после бани.
– Ненаблюдательный ты, Болосов. Ничего дальше хрена не видишь.
– А ты, можно подумать, видишь, – оскорбился напарник и смял пустой кулек.
Его рубашка и брюки были усеяны крошками, подбородок лоснился. Смерив коллегу неодобрительным взглядом, блондин снова уставился прямо перед собой. Его немигающие глаза увлажнились и поблескивали в полумраке, как стеклянные.
Мужчины сидели в неприметном микроавтобусе «Мерседес» с тщательно затемненными стеклами. От обычных маршруток, снующих по городу, его отличало отсутствие таблички за лобовым стеклом и наличие двух коротких антенн на крыше. Но забравшемуся внутрь сразу стало бы ясно, что автобус этот очень даже непростой. В салоне имелись ноутбуки, микрофоны, камеры, двадцатикратные бинокли, приборы ночного видения и прочие приспособления для прослушивания и слежки.
Все это изобилие электроники, стоившее немалых денег, принадлежало областному управлению ФСБ России. Верные продолжатели дела Дзержинского, Ягоды, Ежова и Берии вели наблюдение за супругой своего непосредственного начальника, полковника Степана Богдановича Плюща. Оба понимали, что задание не имеет прямого отношения к безопасности родины, зато способствует продвижению по службе.
Время от времени Плющ поручал двум своим самым надежным подчиненным – лейтенантам Болосову и Панину – проследить за тем, где и с кем бывает Мария. Частенько она вела себя как порядочная женщина, но дважды за минувшие пять месяцев вступила в так называемые случайные половые связи.
Как и сегодня, ее избранниками становились одинокие мужчины, которых Болосов и Панин охарактеризовали бы в письменных отчетах просто: маргинальные элементы. Но никаких документов полковник от них не требовал. Молча выслушивал доклады, просматривал записанные и отснятые материалы, если таковые имелись, а потом, в зависимости от обстоятельств, приказывал либо продолжать, либо снять наружное наблюдение. Что он испытывал, офицеры могли только догадываться. Никаких эмоциональных реплик и гримас Плющ себе не позволял. Иногда, правда, напоминал, что если, не приведи господь, у подчиненных развяжутся языки, он их на этих самых языках и повесит. И опять же, произносилось это ровным тоном, с каменным выражением лица. Что настраивало Болосова и Панина на самый серьезный лад. Плющ никогда не шутил и не бросал слов на ветер. И казалось очень странным, что его ветреная жена до сих пор не поплатилась головой за свои похождения.
– На этот раз он ей точно ноги повыдергивает, – нарушил молчание Болосов, распечатывая другой пакетик, на этот раз содержавший соленый арахис.
Бросая курить три месяца назад, он полагал, что здорово сэкономит на сигаретах, но, как выяснилось, расходы только увеличились. То чипсы, то орешки, то какие-нибудь хрустящие палочки… Кроме того, Болосов очень боялся растолстеть, и это портило ему настроение. Жуя всякие вкусности, он испытывал такие же угрызения совести, как и в ту пору, когда дымил сигаретами. Так стоило ли бросать курить? Канцерогены содержались и в табаке, и в чипсах, и в жареных орешках.
– Да хватит их слушать, – раздраженно произнес Болосов, не дождавшись ответа напарника, обхватившего наушники ладонями. – Кому нужны их охи да ахи… Уже по третьему разу завели шарманку. Не надоело?
Панин предостерегающе вскинул указательный палец: не мешай, мол. Болосов фыркнул, обдав напарника крошками. Тот не обратил внимания – всецело сосредоточился на разговоре парочки.
Будучи прирожденным оперативником, он обладал хорошей интуицией и часто полагался на нее. Поведение Марии Плющ с самого начала казалось ему подозрительным. Нет, она снимала мужиков не только для того, чтобы отвести с ними душу в постели. Во время тайм-аутов начинала задавать любовникам вроде бы невинные, но целенаправленные вопросы: чем занимаются, довольны ли заработками, любят ли риск, смогли бы нарушить закон…