— Чего же ты меня домой не зовешь, во Львов?
— А поехала бы?
— Нет. Незачем это. Все начнется сначала.
— Мне пора уходить? — спросил Николай, заметив, что Надя взглянула на часы.
— Сиди, — она передернула плечами. — Девочки скоро со смены вернутся.
— Тогда пора. Проводишь?
На улице уже стемнело, моросил дождь. Надя отчужденно взяла Николая под руку, и они медленно пошли в сторону светящегося проспекта.
— Может, в ресторан сходим? — предложил Николай.
— Зачем?
— А так… Поужинаем, посидим… Все-таки свет, музыка, люди… Общение.
— Какое там общение! Пьют, судачат и при этом делают вид, что счастливы, довольны собой, жизнью!.. Нет, не хочу! Где-то в темноте звучали голоса, приглушенные туманом и дождем, слышался смех, из открытой форточки неслась музыка… Они остановились, повернулись друг к другу. Понимали — прощание. Тот день, когда Надя, подхватив сына, убежала на вокзал, уехала, тот день не был последним, потому что ничего не было сказано, а теперь все ясно, теперь — прощание.
Подняв голову, Надя вдруг заметила, что Николай напряженно всматривается куда-то в темноту.
— Что там? — спросила она.
— Кто-то стоит… Видишь? У ствола… Слева от скамейки, видишь?
— Ну и пусть стоит, — она даже не посмотрела в ту сторону. — Пошли обратно… Проводишь меня до общежития.
— Пошли, — охотно согласился он и, обернувшись несколько раз, с облегчением повел ее в противоположную сторону.
— Какой-то ты не такой, — озадаченно проговорила Надя. — Что-то с тобой случилось… Не пойму вот только, что именно…
— А какой я? — спросил он настороженно.
— Даже не знаю, как сказать… Будто сдался.
— Ну, до этого еще далеко! — произнес он преувеличенно бодро, и она убедилась, что права. — Пока, — сказал он и, подмигнув, решительно направился в сторону проспекта. А едва дойдя до угла, вдруг повернул назад, подбежал к ней и умоляюще, будто просил о спасении, прошептал: — Поехали на Сахалин! Надя! Поехали!
— Завтра поговорим, — ответила она. — Хорошо? Ведь ты не забудешь до утра, куда собирался ехать?
Он обнял Надю, прижал к груди и замер на какое-то время. Потом вдруг резко отстранил ее, оторвал от себя и быстро пошел прочь. Зайдя за деревья, оглянулся — Надя стояла все там же, где они расстались. Вот она медленно пошла в сторону общежития, села на скамейку. Николай стоял в кустах и долго-долго смотрел, пока Надю кто-то не окликнул. Она неохотно поднялась и пошла к подъезду.
* * *Идти ему было недалеко, он даже не стал дожидаться автобуса. Пересек опустевший проспект, свернул в маленькую улочку и через десять минут был у дома Сухова. Николай умышленно громыхнул калиткой, чтобы залаяла собака. Расчет оказался правильным — в свете открытой двери показался Сухов.
— Здравствуй, Женя! — Николай вышел из темноты.
— Ты?! Откуда?! — задохнулся Сухов.
— Ваши дома?
— Отец спит, жена поехала в деревню, завтра будет…
— Я переночую, — Николай вошел и закрыл за собой дверь. — Ты не против?
— Что ты… Конечно… Я сейчас, — засуетился Сухов, мучительно стараясь сообразить, как ему быть, что делать, как вести себя с Николаем, зачем тот пришел, рассказать ли ему о своей явке, о следствии…
— Ну что там, все спокойно? — спросил Николай.
— Да, вроде…
— Ну и лады. А ты, дурочка, боялась, — он засмеялся. — Спать хочу — спасу нет. Валюсь с ног.
— Есть будешь?
— Нет, не хочется. Но выпил бы…
— Сейчас… — Сухов на цыпочках сходил в комнату, потоптался там и принес бутылку мутной самогонки. — Жена из деревни привезла, — пояснил он.
— Сойдет, — проговорил Николай. Он быстро налил полный стакан и жадно, одним духом выпил. — Ну вот, и отпустило маленько, отпустило… Все, ложусь… Ты где, тоже здесь? Отлично. А то опять смотаешься, тут до товарняка рукой подать, — Николай подмигнул Сухову. — Гаси огни, ложимся в рейд… А отпустило все-таки, надо же… И не надеялся.
Сухов не мог даже думать о том, чтобы заснуть. Все существо его было взбудоражено, он чувствовал, что дрожит, и не мог, никак не мог решить, что делать. Прошел час, второй, давно уже храпел Николай, постанывая во сне, а Сухов все лежал, чутко прислушиваясь к ночным звукам. И тут счастливая мысль пришла ему в голову. Он осторожно встал, не зажигая света, направился к вешалке, нащупал куртку Николая и, набросив ее на плечи, вышел во двор. Постоял, прислушиваясь. Николай спал. Тогда Сухов трусцой добежал до туалета и, запершись там, начал ощупывать карманы куртки. Он сразу нашел то, что искал — паспорт. Включив тусклую лампочку, Сухов быстро прочитал фамилию Николая, потом нашел штамп о прописке… «Львов, город Львов, это я не забуду, — прошептал он. — Аврутин. Николай Юрьевич Аврутин из Львова. Очень хорошо, милый Коля, я хоть буду знать, кто ты такой… Аврутин, ишь ты! Коля Аврутин из Львова. А живешь ты, Коля, на улице Калиновой, дом двенадцать… Двенадцатый дом по улице Калиновой… Квартира седьмая… Ишь ты — седьмая, седьмая, седьмая… Роковое число. И двенадцать тоже роковое. Дюжина. Итак, запомним: Николай Юрьевич Аврутин из Львова. Прописан по улице Калиновой, двенадцать, квартира семь…»
Засовывая паспорт на место, Сухов увидел в том же кармане шариковую ручку и решил на всякий случай записать адрес. Вдруг забудет, вдруг опять горячка, как тогда… И, оторвав клочок висящей на гвозде газеты, он быстро коряво записал: «Аврутин Николай Юрьевич, Львов, Калиновая, 12, кв. 7». Бумажку он смял в маленький шарик и затолкал в неприметную щель у самой крыши.
Вернувшись в дом, Сухов повесил куртку на место и улегся. Он почувствовал себя спокойнее, увереннее и вскоре уснул. А когда проснулся, было уже светло, за стеной кряхтел и кашлял отец. Диван, на который он уложил Николая, был пуст. И куртки его на месте не оказалось. Значит, ушел. «Счастливо тебе, Коля!» — удовлетворенно подумал Сухов и закрыл глаза, припоминая свой ночной поступок, казавшийся ему теперь отчаянным до безрассудства.
«Еще одна такая история, глядишь, и в следователи подамся», — подумал он с улыбкой. И тут же вскочил: а может, все приснилось?!
Сунув ноги в шлепанцы, Сухов надел пальто и побежал в туалет. Отломив щепку, он долго выковыривал бумажный комочек, а потом, бережно зажав в кулак, нес его домой, не решаясь развернуть на ветру.
Глава 15
Демин знал наверняка, что день предстоит суматошный, безалаберный, но, заранее морщась в предчувствии нервотрепки, он не предполагал, сколько хлопот выдастся на самом деле.
Вначале позвонил Кучин и с грустной заботливостью спросил о самочувствии. Потом помолчал, вздохнул в трубку:
— Может быть, ты мне и не поверишь, но ведь жизнь-то не только идет, она уходит… И мы должны помнить об этом постоянно.
— Учту, — улыбнулся Демин. Он догадался, куда клонит Кучин.
— А ты не можешь выбрать свободного вечерка, чтобы скоротать его с другом, который так давно и так безутешно ждет тебя.
— Каюсь! И нет мне прощения. Но сегодня никак, Кучин. Ну никак!
— Как твой убивец? Нашелся?
Демин только вздохнул.
— Найдется, — успокоил его Кучин, и было в его голосе столько непоколебимой уверенности, что Демин и впрямь поверил, что преступник скоро найдется. — Да, а у меня радость! Достал новый кинжал в коллекцию… Могу показать… Знаешь, как он называется? Кинжал для левой руки.
— Для левши, что ли?
— Темный ты, Валя. Очень темный и невежественный человек.
— Значит, созвонимся? — Демин торопился закончить разговор.
— Ладно, — вздохнул Кучин, — беги! Не буду задерживать.
Потом принесли справку, полученную из Магадана. Местные товарищи сообщали, что Фетисов Владимир Семенович действительно пробыл в области около пяти лет, работал бульдозеристом, зарабатывал около шестисот рублей в месяц. Вел нормальный образ жизни. Ни в чем предосудительном не замечен. На работе характеризуется положительно. Демин повернул листок и прочитал две строчки, дописанные от руки: «Поговаривают, что был скуповат и любил поговорить о смысле жизни».
Значит, Владимир Семенович, вы зарабатывали около шестисот рублей в месяц. Неплохо. Двести рублей, к примеру, уходило на жизнь. Да, при его скуповатости, о которой на прииске помнят до сих пор, двести рублей должно хватать. Сотня туда-сюда… Триста оставалось. Грубо говоря — три тысячи в год. За пять лет… Пятью три — пятнадцать тысяч должно собраться. Допустим, он кому-то высылал, помогал и так далее — десять тысяч в любом случае у него должно остаться. Так… А жена мечтает о престижном тряпье… Следовательно, она не знала о его заработках на Магадане.
— Разрешите? — В дверях показалась женщина средних лет, с изысканной прической и таким выражением, будто заранее была уверена, что осчастливит кого угодно одним своим появлением. — Я — бывшая жена Фетисова… Моя фамилия Корешкова.
— Разрешите? — В дверях показалась женщина средних лет, с изысканной прической и таким выражением, будто заранее была уверена, что осчастливит кого угодно одним своим появлением. — Я — бывшая жена Фетисова… Моя фамилия Корешкова.
— Входите, — сказал Демин. — Садитесь.
— Такое горе, такое горе! — зачастила женщина, решив, видимо, сразу покончить с отправлением траурных церемоний.
— Да, не повезло вашему бывшему мужу.
— Это был святой человек, святой человек! — Женщина вынула пахнувший духами платок и поднесла его к глазам. Демин заметил, как она быстро взглянула на него из-за платка — о слезах не было и речи.
— Почему же вы ушли от него?
— Сердцу не прикажешь, — вздохнула она со значением. — Я встретила другого человека, полюбила… Мы с ним оказались конгениальны…
— Где вы оказались? — спросил Демин, хотя сразу понял, что она хотела сказать.
— Я говорю, что мы оказались родственны по духу, если позволите так выразиться, — заметила она снисходительно.
— Так, гражданка Корешкова, у меня к вам всего два-три вопроса. Если вы не против, мы сейчас прямо и приступим к ним. Итак, почему вы ушли от Фетисова?
— Вы уверены, что я от него ушла?
— Конечно. Я не могу допустить мысли, что мужчина, кто бы он ни был, может уйти от вас! — Демин даже не ожидал от себя столь откровенной лести.
— Спасибо, — протянула Корешкова. — Вы очень милы… Право, не ожидала даже… Фетисов, — она вздохнула, подперла пухлым пальчиком щеку, повернув руку тыльной стороной к Демину, чтобы он мог оценить и кольца, и камушки в них. — Фетисов… Это был добрейший человек, и вы совершенно правы — он носил меня на руках. Да-да, в самом полном смысле слова. Он любил носить меня на руках. Но должна сказать, что это мероприятие было одним из немногих, которые мне нравились. Конечно, приятно, когда мужчина хорош собой, когда у него вьются волосы, когда у него шикарная улыбка…
— Какая?
— Шикарная, — повторила она. — Но любить его только за это… согласитесь, нельзя… Слишком долго. От мужчины ждешь чего-то… более мужского, что ли…
— Ясно. Теперь о квартире. Вы подарили ее Фетисову?
— Подарила? — переспросила женщина таким тоном, будто услышала оскорбление. — То есть как подарила?
— Понятия не имею. — Демин беспомощно развел руками. — И потому спрашиваю.
— Ну, хорошо, я вам все объясню… Но надеюсь на вашу деликатность. Ведь я могу на нее надеяться? Мы с Фетисовым заключили джентльменское соглашение… Я уходила к своему новому мужу, а у него квартира не в пример той, в которой мы жили с Фетисовым, — и дело не только в общем метраже, я имею в виду и район, и этаж, и вспомогательную площадь…
— Простите, какое соглашение заключили вы с Фетисовым?
— А вот какое, — Корешкова была слегка задета тем, что ей не дали рассказать о новой квартире. — Я ухожу, выписываюсь и не предъявляю к нему никаких требований. А он дает мне семь тысяч рублей и никогда никому об этом не говорит. Надеюсь, что и мой новый муж не узнает об этом от вас. Это мои личные деньги, и я бы не хотела о них распространяться. Полагаю, я поступила порядочно.
— Возможно, — проговорил Демин. — Подпишите вот здесь протокол и… И у меня больше нет к вам вопросов.
— Скажите, а преступника уже нашли?
— Нет, не нашли.
— Но вы его найдете?
— Обязательно.
— А как я могу узнать о времени суда?
— Очевидно, будете вызваны в качестве свидетельницы.
— Я жду! — Она погрозила пальчиком. — Вы слышите? Я жду!
«Итак, Фетисов, продолжим нашу беседу… Я познакомился еще с одной из ваших жен… Не скажу, что вам здорово с ней повезло, но это дело вкуса. Похоже, вас тянуло к женщинам с ярко выраженным волевым началом, очевидно, самому недоставало этого начала… Да, в женщине вы искали опору, а находили нечто иное… Сочувствую. Итак, Корешкова вас покинула. Вы тут же нашли Наталью Анатольевну. И скрыли от нее, что квартира вам досталась отнюдь не бесплатно. Но это ваше дело. Вы очень болезненно отнеслись к ремонту в квартире… И я, кажется, знаю почему. Надо бы сказать гражданке Фетисовой, чтобы она устроила в квартире хороший досмотр, — в конце концов, ваши деньги принадлежат ей по закону…»
Телефонный звонок прервал его раздумья. Звонила Клара.
— Добрый день, Валентин Сергеевич! — поздоровалась она как-то уж очень радостно.
— Здравствуйте, Клара. Как поживаете?
— Сдаю строчки. Валентин Сергеевич, как вы смотрите, если мы еще один денек проведем вместе?
— Лучше вечерок, а, Клара?
— Вы назначаете мне свидание, я правильно поняла?
— Правильно.
— Даже не знаю, что вам и сказать… Вы меня озадачили.
— Вы заняты вечером? — Демин улыбнулся, зная, что у него есть путь к отступлению.
— Можно и так сказать, — ответила девушка. — Но я так не буду говорить. Я свободна сегодня вечером, — заявила она решительно.
— Вот это разговор! — одобрил Демин. — Значит, сегодня вечером мы проводим массовый рейд дружинников. Забрасываем сети. И если вам небезразлично следствие…
— Господи, конечно, небезразлично! — воскликнула Клара, но Демин уловил в ее голосе разочарованность — свидание, на которое она решилась, оказалось деловым.
— Прекрасно! — ответил Демин. — Вот мы и совместим приятное с полезным. Можно так сказать?
— Думаю, что можно, — он понял, что она тоже волнуется.
Положив трубку, Демин увидел, что в кабинете стоит милиционер.
— Вот! — Милиционер положил на стол маленький желтоватый прямоугольничек бумаги. — Денежный перевод. На три рубля. Я со станции…
— Вот теперь все понимаю! — перебил его Демин. — Вы тот самый милиционер, который две с половиной недели назад посадил преступника на поезд, угостив его перед этим пивом и снабдив деньгами. Точно?
— Так уж получилось… Кто же знал…
— И он вам прислал деньги? Вернул долг?
— Да вот, вчера получил… Сдал дежурство и первым же поездом приехал.
— Молодец! — воскликнул Демин. Он взял бланк перевода, посмотрел дату, сумму, подпись… Прочитав фамилию отправителя, рассмеялся. — Надо же, он, оказывается, Сухов! Деньги посланы три дня назад. Из почтового отделения села Соленое.
— Днепропетровская область, — подсказал милиционер.
— Надо бы послать кого-нибудь в это Соленое, — задумчиво проговорил Демин. — На почте должны помнить этого типа. Да и оказался он там, похоже, не совсем случайно, не город все-таки, а в селе люди на виду.
— А можно я съезжу? — загорелся милиционер.
— Нет. Спасибо, но… Я не уверен, что туда вообще можно ехать одному. Поняв, что обнаружен, он пойдет на что угодно. Нет. Еще раз спасибо. Считайте, что ваша трешка себя окупила.
* * *В пять часов приехала Клара. Она, кажется, стояла в коридоре, глядя на часы, и постучала в дверь, как только большая стрелка коснулась двенадцати.
— Я не опоздала?
— Хотите, чтобы похвалил вас за точность?
— Могли бы и похвалить. Что вы на меня так смотрите?
— Ах, да… Действительно, я уставился совершенно бесцеремонно. За мной это водится… Скажите, Клара, у вас всегда такое настроение?
— Какое?
— Радостно-нетерпеливое.
— Нет, только при поиске особо опасных преступников. Ну, а вы всегда к вечеру становитесь устало-безнадежным?
— Не угадали. У меня сейчас другое состояние. Я насторожен, сосредоточен и боюсь вспугнуть удачу. Идемте, зал уже полон.
В красном уголке собралось больше сотни дружинников с соседних заводов, фабрик, учреждений. Демин быстро прошел по проходу, подошел к трибуне.
— Ну что, ребята, задание вам сегодня предстоит необычное. Все согласовано с исполкомом, так что ваши действия вполне законны. От вас зависит многое, поэтому к дежурству прошу отнестись… Как бы это сказать…
— Со всей ответственностью! — крикнули из зала.
— Да, со всей ответственностью. Докладываю обстановку. В нашем районе совершено убийство. Преступник скрылся. Вам представляется возможность выйти на его след. Примерно две недели назад во многие общежития района заходил молодой человек, который искал девушку, женщину, подружку — называйте как хотите. Зовут ее, возможно, Люба, Любаша или что-то в этом роде. Приметы молодого человека… Среднего роста, легко вступает в контакт, охотно улыбается… На нем была светлая плащевая куртка, голубые джинсы…
— Настоящие? — спросил кто-то из зала.
— Да, самые настоящие. Так вот, этот молодой человек и есть преступник. Сегодняшняя задача — найти Любашу. Ваши действия… Разбившись на группы по два-три человека, вы должны обойти общежития и поговорить с людьми — не помнит ли кто, чтобы в последние две-три недели молодой человек приятной наружности спрашивал девушку. Вопросы есть?