– И что это нам дает? – разочарованно протянула Ирина. – Ведь этот посох остался там, в лесу. Даже если он не сгорел в том лесном пожаре, найти его в бескрайних джунглях труднее, чем иголку в стоге сена.
– Вот и нет! – Сергей Леонидович многозначительно округлил глаза. – Валя… Валентин Петрович взял этот посох с собой. Он опирался на него в дороге и положил в свой багаж, возвращаясь в Россию. Может быть, он сделал это не случайно, а под воздействием внушения жреца? Вполне вероятно, что этот посох сейчас в его квартире.
– Дождемся Катерину и проверим, – спокойно проговорила Жанна и достала пачку сигарет.
Ирина подала ей фарфоровую пепельницу. Жанна закурила и удивленно спросила профессора:
– А что вы так на меня смотрите? Никогда не видели курящую женщину?
– Что это у вас? – Сергей Леонидович не сводил с Жанны округлившихся глаз.
– Это? – Жанна пожала плечами. – Зажигалка, а что такое? Вы как будто привидение увидели!
– Вот именно! – Профессор привстал. – Откуда это у вас?
– Да в чем дело-то? – Жанна переглянулась с Ириной. – Что вас так заинтриговало? По-моему, самая обыкновенная зажигалка.
– Скажите честно, откуда она у вас! – трагическим голосом воскликнул профессор и отступил к двери, нечаянно свалив стул по дороге. – Пока вы мне этого не объясните, я не скажу больше ни слова!
– Да что с вами такое? – Жанна удивленно смотрела на профессора. – Мы с Ириной были в фирме «Аргамак», в той самой, откуда пришли к вам люди в черном. Разговаривали с тамошней секретаршей, она дала мне прикурить, потом убежала на зов начальства, а зажигалка осталась у меня.
– Это действительно так? – Сергей Леонидович повернулся к Ирине.
– Конечно. – Ирина спокойно кивнула. – Объясните, пожалуйста, профессор, в чем все-таки дело.
– Дайте мне взглянуть!.. Может быть, я ошибаюсь, хотя это маловероятно…
– Пожалуйста, – Жанна протянула старику зажигалку.
Он поднес ее к глазам и пробормотал:
– Никаких сомнений!
– Да объясните наконец, что не так с этой зажигалкой! – дуэтом взмолились подруги.
– Видите этот рисунок? – Профессор показал на изображение зверя с поднятой на загривке шерстью и свирепо оскаленной пастью.
– Да, – кивнула Жанна, – волк или собака. Довольно мастерски нарисовано.
– Это не волк и не собака! – Сергей Леонидович торжественно поднял указательный палец. – Это знак гиены!
– И что? Какая разница – волк, собака или гиена? – недоумевала Ирина.
– Огромная разница! – Профессор повысил голос, как будто находился на кафедре перед замершей аудиторией. – Гиена – тотем клана Н’Дугу. Вы помните, я говорил о них: это мятежный клан, не так давно пытавшийся захватить власть в Кот-де-Леоне. Они считают гиену своей прародительницей, а себя называют сыновьями гиены. На всех своих вещах Н’Дугу ставят точно такой же значок. Они помечают знаком гиены свое оружие, свой скот, свою одежду. В прошлом, не так уж давно, заметьте, они так же метили своих рабов, а теперь, как вы видите, этот значок появляется и на более современных предметах.
– Значит, эти ваши, как их там, Н’Дугу наняли фирму «Аргамак», – размышляла вслух Жанна. – Значит, именно по их поручению к вам нагрянули те трое. Думаю, на этом они не остановятся.
– Конечно, не остановятся! – подхватил профессор. – Им нужны камни! Унга вароси – это ключ к власти в Кот-де-Леоне.
В комнате наступила гнетущая тишина.
И вдруг в этой тишине оглушительно зазвенел дверной звонок.
– Ой! – вскрикнула Ирина и выронила из рук чашку. – Это они! Те самые, со знаком гиены!..
Звонок заливался не переставая.
Жанна встала и пошла к двери.
– Жанночка, милая, не открывай! – взмолилась Ирина, бросившись вслед за подругой.
– Да что с тобой? – Жанна обернулась. – Неужели ты думаешь, что какие-нибудь злоумышленники станут так звонить? Вряд ли они захотят оповестить весь подъезд о своем появлении. Да я на сто процентов уверена, что это звонит Катерина! У нее опять, конечно, что-то стряслось!
Она оказалась совершенно права.
В дверях была Катя, но в каком виде.
Волосы у нее стояли дыбом, напоминая популярную в народе прическу «Я упала с самосвала, тормозила головой». Лицо было цвета свеклы, причем не сахарной, а самой подходящей для борща, сорта «бордо». Глаза выпучены и не способны ни на чем сфокусироваться.
– Катюша, что с тобой? – Ирина подскочила и поддержала ее под локоть, потому что ей показалось, что Катя сейчас упадет.
– Во что ты снова вляпалась? – гневно-ледяным тоном спросила Жанна.
– Де-е-вочки, – простонала Катерина и покачнулась, как береза в бурю, – де-вочки…
Ирина еле удержала ее – слишком велика была разница в весе.
– Да можешь ты объяснить, что стряслось? – На этот раз Жанна тоже всерьез забеспокоилась.
– Де-е-вочки, – снова повторила Катя и залилась горючими слезами. Выдать что-нибудь членораздельное она была не в состоянии.
Профессор Померанцев выскочил на кухню, принес стакан воды и поднес его к Катиным губам. Она выпила воду в несколько глотков, стуча зубами о край стакана, и вернула стакан профессору.
– И? – Жанна дернула ее за локоть. – Теперь можешь говорить?
Вместо ответа Катя помотала головой.
– Что с тобой делать? Как тебе вернуть дар речи?
Катя полезла за пазуху и вытащила оттуда фотографию.
– Что это? – Ирина выхватила снимок и изумленно уставилась на него.
– Что, теперь и ты онемела? – испугалась Жанна.
Ирина вместо ответа передала ей фотографию.
– Блин горелый! – только и могла воскликнуть Жанна, разглядев Валентина Петровича Кряквина.
Катя зарыдала пуще прежнего. Между оглушительными рыданиями прорывалось единственное членораздельное слово: «Валек!»
Профессор Померанцев растерянно переводил взгляд с Кати на ее подруг. Наконец он проговорил:
– Может быть, мне тоже кто-нибудь объяснит, что происходит? Как-никак я тоже лицо заинтересованное. В какой-то мере.
– Вот именно: в какой-то мере, – передразнила его Жанна и как самая вменяемая в этой компании и протянула профессору снимок.
– Валентин Петрович! – узнал тот старого знакомого. – Кстати, неплохо выглядит, загорел… А где это он?
– Вот именно: где? Загорел! – возмущенно повторила Жанна. – Видите же, что он за решеткой! Катерина, немедленно объясни, как это к тебе попало!
Вместо ответа Катя снова залилась слезами.
– Катюша, чаю хочешь? – невинным тоном спросила хитрая Ирина.
– Чаю? – Катя затихла и задумчиво огляделась. – Чаю хочу, – и вдруг она снова зарыдала, выкрикнув сквозь слезы: – А Валек, наверное, тоже хочет чаю, а ему не дают!..
– Вот что, – сурово проговорила Жанна, – мне эта истерика надоела. Сейчас же возьми себя в руки и объясни, откуда у тебя взялась эта фотография. Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогали, ты обязана все нам немедленно объяснить.
– А они не веле-ели, – прорыдала Катерина по слогам. – Они сказа-али, что, если я кому-нибудь расскажу, Валека убьют…
– Они не узнают, – успокоила ее Ирина.
– Узна-ают, – пуще прежнего разошлась Катя. – Они сказали, что узна-ают… чтобы я никому…
– Если они за тобой следят, – начала Жанна, – то уже знают, что ты сюда пришла. Они все равно уже думают, что ты все нам рассказала. Поэтому уж лучше рассказывай!
– Да-а? – Катя от удивления перестала плакать. Ирина, которая тем временем уже успела заварить чай, поставила перед ней полную чашку. Катя задумчиво оглядела стол, но ни печенья, ни пряников, ни конфет не обнаружила. Ирина сделала вид, что не понимает смысл этого взгляда. Катерина грустно отхлебнула пустой чай и поставила чашку на место.
– Давай! – по обыкновению дуэтом, проговорили подруги. – Ты наконец объяснишь, что произошло?
– Девочки, я шла по улице после разговора с этой, как ее, Космодемьянской, то есть Матросовой… Кстати, она такая зараза! Все время расспрашивала о каком-то Шреке. Нет, о Шраме…
– Не отвлекайся, – оборвала ее Жанна.
– Ты сама меня перебиваешь! Вот сейчас все из-за тебя забуду, – мстительно заявила Катька. Жанна молча показала ей кулак, и Катерина продолжила:
– Иду я по улице, и вдруг около меня останавливается машина. И в этой машине сидит мужчина…
– Какой мужчина? – не выдержала Жанна. – Ты его запомнила?
– Такой довольно интересный…
– «Довольно интересный»! – передразнила Жанна. – Хоть какие-нибудь особые приметы у него есть?
– Особые приметы? – Катя задумалась. – Особых примет нет, разве что одет во все черное…
Ирина и Жанна переглянулись:
– «Аргамак»!
– И он дал мне эту фотогра-афию. – Катя собралась снова зареветь, но Ирина была наготове и успела сунуть ей в руку шоколадную конфету. Катя уставилась на конфету с удивлением и вполголоса пробормотала:
– Трюфель? Мои любимые…
– Да-да, – подтвердила Ирина, – продолжай, пожалуйста. Что тебе сказал этот мужчина в черном? Чего он от тебя хотел?
– Трюфель? Мои любимые…
– Да-да, – подтвердила Ирина, – продолжай, пожалуйста. Что тебе сказал этот мужчина в черном? Чего он от тебя хотел?
– Он хотел, чтобы я достала камни, те, что были на моем панно. На том, которое украли.
– Но ведь его у тебя нет, – удивленно проговорила Ирина.
– Вот именно! – Катя положила конфету за щеку и отхлебнула из чашки. Лицо ее тут же просветлело.
– Так как же он хотел получить эти камни, если их у тебя украли? – не отступала Ирина.
– Он сказал, что, может быть, я знаю, где есть еще такие камни. У Валека или в каком-то другом месте. Словом, если я хочу, чтобы Валек остался цел, чтобы думала и вертелась. А если не найду, мне лучше навсегда проститься с мужем… – и она снова зарыдала, одновременно прихлебывая чай.
– Прекрати реветь! – прикрикнула на нее Жанна. – Лучше вспомни: у твоего Валека есть посох?
– Какой еще посох? – От удивления Катя действительно прекратила плакать, и слезы мгновенно высохли на ее красных от горя щеках, как капли дождя на раскаленной крыше.
– Обыкновенный посох, деревянный, – и Жанна в двух словах пересказала подруге историю, которую узнала часом раньше от профессора Померанцева.
– По-осох? – протянула Катерина. – Да у Валека чего только нет, может, и посох какой-нибудь найдется…
– Нам не нужен какой-нибудь! Нам нужен именно тот, который дал ему жрец той ночью. Сергей Леонидович думает, что на этом посохе может быть написано что-то очень важное.
Подруги повернулись к профессору. Померанцев напряженно всматривался в фотографию своего коллеги и время от времени потирал лоб.
– Что-то здесь не так, – бормотал он себе под нос. – Что-то не то, но никак не могу сообразить, в чем дело…
– Сергей Леонидович, голубчик, – Ирина заглянула ему в глаза, – пожалуйста, поедемте к Кате домой, поищем посох, о котором вы говорили. Без вас мы его не узнаем.
– Хорошо-хорошо, – машинально ответил профессор, не в силах оторваться от фотографии. – Но что же все-таки здесь не так?..
Остановившись перед дверью своей квартиры, Катя с озабоченным видом полезла в сумочку.
– Где же эти ключи, – бормотала она, вытаскивая самые разные, по большей части совершенно бесполезные предметы – от губной помады немыслимого фиолетового цвета до сувенирной открывалки для пива с надписью «Антверпен». – Куда они запропастились?
– Зачем ты таскаешь всю эту дрянь? – не выдержала Жанна. – Конечно, среди этого барахла ничего не найдешь, нужно проводить археологические раскопки!
– А вот и нет, я их уже нашла! – торжествующе воскликнула Катя, вытаскивая связку ключей. – Так что нечего, дорогая, меня стыдить.
Она вставила один из ключей в скважину, повернула его, и на ее лице отразилось удивление.
– Этот замок всегда так хорошо открывался, а сейчас что-то не так…
– Ты уверена, что это тот самый ключ? – хмыкнула Жанна. – Может, ты перепутала?
– Уверена, – недовольно проворчала Катя. – Вот, я на него специально черную веревочку привязала, чтобы не перепутать. Чем меня постоянно подкалывать, лучше бы сумку подержала, а то у меня руки заняты.
Ирина поспешно подхватила Катину сумку, Катерина напряглась, ключ со скрипом повернулся в скважине, и дверь наконец-то отворилась.
– Что такое с этим ключом? – продолжала ворчать Катя, спиной открывая дверь и вваливаясь в квартиру. Ирина, которая шла следом за ней, первой заглянула внутрь, и глаза ее округлились от изумления. Она ничего не успела сказать, потому что Катя сама повернулась и издала испуганный вопль.
– Ой, мамочки! – Она попятилась и налетела на Ирину. При Катином весе это было равносильно столкновению с товарным поездом, и даже удивительно, что Ирине удалось удержаться на ногах.
– Что там снова случилось? – голосом профессиональной свекрови поинтересовалась Жанна и заглянула в прихожую поверх подруг, в замешательстве толкавшихся на пороге.
Посмотреть было на что.
Прихожая Катиной квартиры, точнее, квартиры профессора Кряквина, которая в обычное время благодаря африканскому парадному оружию, резным фигуркам божков из черного дерева, расписным щитам из шкуры бегемота и прочим редкостям, привезенным профессором с Черного континента, напоминала шатер зулусского вождя или главного шамана племени масаев, теперь напоминала тот же шатер, но только после того, как по нему промчалось стадо диких буйволов. Или всего один, но совершенно взбесившийся слон. Все африканские сувениры были сорваны со стен и сброшены на пол, наиболее хрупкие – поломаны и разорваны. Прочным щитам из кожи бегемота и боевым копьям-ассегаям с остро отточенными лезвиями трудно было нанести серьезный урон, но и их внешний вид был основательно подпорчен.
– Ва-алек, – простонала Катя и, судя по всему, снова собралась со вкусом зарыдать.
– При чем здесь твой Валек! – воскликнула Ирина, чтобы отвлечь подругу от этого намерения. Снова слушать ее завывания она была не готова.
– Он будет так расстроен, когда увидит этот разгром! – причитала Катерина. – Особенно когда узнает, что сломали этого божка с тремя руками!.. Он почему-то особенно им дорожит.
– Послушай, подруга, – Ирина тяжело вздохнула, – твой Валек сейчас в таком положении, что его вряд ли огорчит беспорядок в прихожей.
Это было ее ошибкой. Катя вспомнила фотографию, на которой несчастный профессор Кряквин смотрел на мир сквозь прутья первобытной решетки, и залилась слезами.
– Может быть, мы все-таки войдем в квартиру? – подал голос до сих пор молчавший профессор. Он деликатно подтолкнул дам, протиснулся в прихожую и притворил за собой дверь.
– Ага, – проговорил он, окинув взглядом царящий внутри разгром. – Кто-то здесь уже побывал до нас. Логично, логично!
– Что вам кажется таким логичным? – покосилась на него Жанна. – Раскиданные по полу негритянские поделки?
– И это тоже, – протянул Померанцев. – Согласитесь, что если кто-то повсюду разыскивает унга вароси, то вполне логично, что этот кто-то устроит обыск здесь, где эти камни скорее всего могут находиться. Мне даже кажется удивительным, что это произошло только сейчас.
– Что же делать? – воскликнула Катя, на время прекратив рыдать и бросившись поднимать с пола какое-то копье.
– То, что мы и собирались, – пожал плечами профессор. – То самое, за чем мы сюда приехали: искать посох.
– Но ведь они, те, кто здесь без нас похозяйничал, наверняка уже нашли его, – тоскливо проговорила Катя.
– Вовсе нет, – ответил Сергей Леонидович, на которого зрелище разгрома, по-видимому, не произвело особого впечатления. – Они этот посох вовсе не искали. Они скорее всего даже не знают о его существовании. Так что давайте поищем его, а заодно немного приберем здесь, а то у вас действительно не совсем уютно…
– Это вы называете не совсем уютно? – Ирина подняла тяжелый щит и пристроила его на специальный крюк, вбитый в стену. – По-моему, для этой картины больше всего подошло бы название «Дурдом после землетрясения». А это, случайно, не тот самый посох?
С этими словами она подала профессору резную палку, украшенную пучком перьев и связкой огромных когтей какого-то хищного животного.
– Что вы, – Сергей Леонидович улыбнулся, – это не посох, а церемониальный жезл жреца племени моси, используемый в ежегодном обряде призывания дождя.
– Надо же, – усмехнулась Жанна, – а с виду палка и палка, такой только ковер выбивать.
– Боюсь, если бы вы стали выбивать этим жезлом ковер на глазах у племени моси, вам пришлось бы принять участие в обряде призывания дождя в не самой приятной роли.
– В роли почетного зрителя, я надеюсь? – надменно осведомилась Жанна.
– Нет, в роли жертвенного животного. Его в этот торжественный день готовят по специальному рецепту, под соусом из четырнадцати трав.
– Ужас какой. – Жанна попятилась и споткнулась, налетев на вырезанное из черного дерева изображение бегемота. – Ненавижу все эти травы! – проговорила она, потирая ушибленную бегемотом ногу. – Меня еще в детстве перекормили ими мои многочисленные армянские родственники. В доме вечно пахло базиликом, мелиссой, кинзой и прочей ароматной зеленью.
– Ты хочешь сказать, что быть приготовленной по какому-нибудь другому рецепту ты не возражала бы? – спокойно поинтересовалась Ирина.
– Я хочу сказать, что мне пора бежать на работу! Меня дожидается важный клиент, а в отличие от вас, девочки, я не богема. Мне, чтобы существовать, нужно работать каждый день.
– Значит, ты тоже считаешь, что писать книги – это не работа? – звенящим от обиды голосом спросила Ирина. – Вот уж не думала, что услышу это от тебя! Подруга называется! Я, между прочим, тоже работаю каждый день и даже без выходных. Глаза уже испортила, сидя ночи напролет перед компьютером!
– Девочки, девочки, не ссорьтесь! – бросилась Катя между подругами, как миротворческий контингент ООН.