– Что, вы еще решили меня допросить?
– Нет, – покачал головой Гуров, – сейчас я не к тебе. Сейчас я поговорю вот с этой милой девушкой.
– Но почему с Мариной? – удивился вошедший с ним Угланов. – Вы же хотели побеседовать с Сергеем!
Гуров отметил, что «учитель Святослав» выглядел не только удивленным, но и встревоженным. Это еще больше убедило его в том, что он принял правильное решение.
– Я же сказал, что буду знакомиться со всеми. Парни пускай мебель носят, Марина тут не очень нужна. Вы не возражаете, если мы с ней поднимемся в ту же комнату, где беседовали с Никитой?
– Какие могут быть возражения? – ответил Угланов. – Беседуйте. Если хотите, я сейчас скажу Оле, она вам кофе приготовит…
– Да, кофе не помешал бы, – согласился Гуров. – Идемте, Марина.
Девушка растерянно взглянула на Угланова, словно спрашивая у него разрешения. Тот пристально взглянул на нее, будто стараясь что-то внушить, но ничего не сказал, и она послушно направилась вслед за сыщиком на второй этаж.
Малая гостиная, в которую они вернулись, не являлась, собственно, комнатой – одной стены у нее не было, ее заменяли перила, за которыми внизу находился холл. Гуров усадил Марину в дальнем углу гостиной, откуда она не могла видеть первый этаж, а человек, стоящий внизу, не мог слышать ее слов. Сам же, наоборот, сел поближе к перилам, чтобы видеть, что происходит внизу.
Разместившись таким образом, он задал первый вопрос:
– Вы давно знаете Игоря Угланова?
– Учителя? Я познакомилась с ним в прошлом году, – ответила девушка. – В феврале.
– То есть полтора года назад?
– Да.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
Марина ответила не сразу. Она сердито взглянула на сыщика – как видно, он задал ей не очень приятный вопрос. Потом глубоко вздохнула и заговорила:
– Я тогда была… в общем, у меня был тогда тяжелый период. Меня… короче, меня бросил мой парень, и я почти все время находилась в депрессии. Бросила учиться, а чтобы родители не догадались, брала сумку и просто бродила по улицам. Не раз думала покончить с собой, только никак не могла решить, как это сделать – броситься под поезд в метро, или выброситься из окна, или еще как-то. И вот в это время в метро я случайно услышала разговор двух женщин. Они говорили о каком-то Учителе, который помогает в трудных ситуациях. Как я поняла, у одной из этих женщин был случай, похожий на мой. Я не слышала имени Учителя, зато услышала странные слова: «Гора Кайлас», их я запомнила. Тогда я поспешила домой и сразу полезла в «инет», стала искать про эту гору. На сайте был телефон. Я позвонила… Вот так я нашла Учителя, нашла свой путь.
– И вы сразу приехали сюда? Стали жить здесь?
– Нет, конечно. Я ходила на тренинги в Доме культуры в Черемушках. Там познакомилась с Учителем, вошла в общину. Потом стала ему помогать, организовывать выездные семинары. А потом уже здесь…
– Как давно вы знакомы с Никитой Лымаревым?
– Три… нет, четыре месяца назад познакомились, еще в Москве.
– Он и тогда такой нелюдимый был?
– О, тогда он еще хуже был, гораздо хуже! – воскликнула Марина. – Хуже, чем я, когда к Учителю пришла. Такой забитый, несчастный… Это Учитель его раскрепостил, укрепил его дух.
– Во сколько Никита вернулся с охоты?
– Не знаю, я была на тренинге и не заметила, как он вошел.
– Угланов выходил из дома сегодня вечером?
– Учитель? Нет, я не… Были перерывы… Нет, мне кажется, не выходил…
– Вы с ним живете, я имею в виду, как с мужчиной. Ведь так?
При этих словах Марина покраснела и вновь сердито взглянула на сыщика. Потом гордо тряхнула головой и ответила:
– Да, Учитель приблизил меня к себе. И я этим горжусь!
– Понятно. А остальные девушки? Одна с Никитой, другая с Сергеем?
– Нет… Никита и Сергей не могут, у них запрет…
Этого Гуров не ожидал.
– Запрет? – удивился он. – Что, вроде монашеского?
– Да, что-то похожее. Учитель может наложить запрет на любого ученика, и тот должен его соблюдать. Никите и Сергею запрещено общаться с женщинами, употреблять алкоголь, кофе, чай, курить…
– А почему?
– Этого требует Верховное Знание, – начала объяснять Марина. – Если человек хочет овладеть Высшей силой, чтобы его дух укрепился и у него открылся Третий глаз, он должен соблюдать запреты. Обуздывать свои желания.
– Тогда зачем здесь еще две девушки?
– Ну, они… они тоже… – замялась Марина.
– Тоже живут с Учителем?
– Ну да…
– А как же Третий глаз? Разве вашему учителю не нужно обуздывать свои желания? – иронически осведомился Гуров.
Эта ирония не осталась незамеченной. Марина взглянула на него сердито, даже зло, и ответила:
– Это только непосвященным кажется, что здесь какое-то противоречие. А его нет! Учитель уже прошел весь Путь, поэтому ему можно то, чего нельзя другим. Когда он приближает нас к себе, это большая честь для нас. Мы этим гордимся.
– Хорошо, пускай. А Сергей… Как, кстати, его фамилия?
– Синельников.
– Сергей Синельников сегодня не выходил из дома?
– Нет, он точно не выходил, – уверенно заявила Марина. – Он все время рядом со мной был, я его видела постоянно.
– Ладно, пока на этом закончим, – решил Гуров, поднимаясь.
Вместе с Мариной они спустились вниз, где их ждал Угланов.
– Ну как, вы все узнали, что хотели? – спросил он.
– Да, все, что хотел, и даже больше, – ответил сыщик. – Больше вопросов пока нет. Но в ближайшие дни они могут возникнуть. Подписку о невыезде я с вас не беру, но прошу завтра и послезавтра из поселка не уезжать.
Выйдя из коттеджа «учителя Святослава», Гуров зашагал по направлению к дому Сыромятникова. Следуя давней сыщицкой привычке, по дороге он размышлял, стараясь систематизировать полученную информацию.
«По всей видимости, Угланов не врет, и никто из них из коттеджа вечером не выходил. Если даже Сергей или сам Угланов покинул коттедж во время перерыва, то за эти 10–15 минут он не мог успеть добежать до озера, сделать прицельный выстрел и вернуться обратно. Стало быть, у меня остается один подозреваемый – Никита Лымарев. Решающую роль в определении его виновности, конечно, будут играть врачебная и баллистическая экспертиза. Если будет установлено, что Тонких ранен не из «беретты», а из другого оружия, то все подозрения с Никиты придется снять. Никакого другого ружья у него не было – ведь мы с Григорием Гавриловичем сами его видели, когда он шел на охоту. И что-то мне подсказывает, что экспертиза будет в пользу Никиты. И кто тогда у нас остается? Только тот загадочный человек в черной куртке и без ружья, которого видел Никита. Или кто-то третий…»
Раздумывая таким образом, Лев подошел к дому. В окнах свет, значит, Сыромятников еще не ложился. Гуров взглянул на часы: шел второй час ночи. Да, припозднился Григорий Гаврилович, ожидая его!
– Ну, что удалось выяснить? – возбужденно спросил он, едва Гуров переступил порог.
Тот хотел было ответить, что устал и утро вечера мудренее, но, взглянув в глаза другу, понял, что так просто от него не отделается.
– Пока мы не слишком продвинулись, – признался Лев. – Версия о том, что стрелял Никита, скорее всего, ошибочная.
– Почему ты так думаешь? Интуиция подсказывает?
– Не только интуиция. Никита убил двух уток. Это факт – я видел птиц, держал их в руках. По его словам, он сделал пять или шесть выстрелов. И это полностью согласуется с результатами осмотра места, на котором он стоял, как ты помнишь, я подобрал там шесть патронных гильз.
– И что из этого? Два выстрела в уток, три в небо, а один – в Тонких…
– Не сходится. Чтобы так себя вести, надо быть человеком чрезвычайно хладнокровным и расчетливым. Решиться на убийство, выцеливать свою жертву – и при этом еще и добычу домой принести, это надо быть опытным убийцей. А Никита Лымарев таким явно не является. Конечно, решающее слово за специалистами, они определят, из какого оружия был ранен Тонких, но я уверен в своей правоте.
– Стало быть, у нас никаких зацепок?
– Почему же, зацепка есть, – ответил Гуров. И передал приятелю рассказ Никиты о человеке в черной куртке. – Надо будет проверить всех, живущих в деревне и в поселке, – заключил он. – Может быть, кто-то еще видел этого странного «охотника без ружья». А еще надо заняться креозотом. Откуда его взяли? Зачем? И главное – кто взял?
– Ну, на вопрос «зачем» ты еще давеча ответил, – заметил Сыромятников. – Чтобы отбить нюх у собак. И на вопрос «откуда» могу ответить. Скорее всего, с железной дороги, точнее, с переезда. Кроме железнодорожников, креозотом, кажется, никто не пользуется.
– Что ж, нанесу визит на переезд, – сказал Лев. – А тем временем завтра приедут люди из полиции, прочешут дно озера в том месте, где стоял этот человек в черной куртке. Глядишь, чего и найдут.
– Что ж, нанесу визит на переезд, – сказал Лев. – А тем временем завтра приедут люди из полиции, прочешут дно озера в том месте, где стоял этот человек в черной куртке. Глядишь, чего и найдут.
– Но есть ведь и еще одно направление поисков! – заявил Григорий Гаврилович. – Ведь Тонких, кажется, видел убийцу! Помнишь, что он сказал перед тем, как потерял сознание? «Это он… Я его узнал…» Я правильно запомнил?
– Да, все верно, – согласился Гуров. – Возможно, многое прояснится, когда Аркадий Кузьмич придет в сознание. Только когда это случится? Может, завтра, а может, через месяц. Мы ждать не можем, нам надо вести расследование.
– Слушай, а вдруг он этого бродягу имел в виду? Помнишь, он сказал, что бродягу видел и вроде ему лицо показалось знакомым?
– Может, и так. Эту версию тоже надо проверить. Ладно, Григорий Гаврилович, давай ложиться, а то мне завтра, а точнее, уже сегодня, много бегать придется, надо хоть немного поспать.
Лев уже направился к себе в комнату, когда вспомнил еще одно поразившее его обстоятельство.
– Да, а наш приятель Угланов оказался еще более занятным типом, чем мы с тобой думали, – сказал он. – Знаешь, что выяснилось? Он живет со всеми тремя девушками, которые обитают в его коттедже. А эти молодые люди, Никита и Сергей, тут совершенно ни при чем. Такой вот ненасытный товарищ. Занятная, занятная компания… И чувствую я, что с законом этот «учитель Святослав» совсем не дружит. Но только его грехи уже не по моей части…
Глава 11Утром, пока Сыромятников готовил завтрак, Гуров продумал план на предстоящий день. В первую очередь следовало пройти по поселку, побеседовать с его жителями – благо было воскресенье и почти все обитатели коттеджей находились на месте. Надо было выяснить, не видел ли кто вчера человека в черной куртке и не видел ли кто в предшествующие дни бродягу, который затем бесследно исчез. Вскоре должны подъехать сотрудники полиции из Каширы, надо будет вместе с ними прочесать дно озера. А к середине дня, самое позднее, к вечеру, должны быть готовы результаты экспертизы, и станет ясно, из какого оружия ранен Тонких и виновен ли в этом ранении Никита. Ну, и, наконец, если останется время, можно нанести визит на переезд и посмотреть, как там хранится креозот, узнать, кто мог его взять.
Составив такое расписание, Гуров плотно позавтракал (неизвестно, когда удастся пообедать, и удастся ли вообще) и вышел на улицу. Он решил начать расспросы с последнего на улице коттеджа, который стоял ближе других к лесу. Если кто и видел «человека в черном» или бомжа, то именно жители этого дома.
Крайний коттедж оказался довольно скромным строением. Формально он должен был считаться двухэтажным, но второй этаж представлял собой скорее мансарду. Гуров нажал кнопку звонка, вделанного в кирпичную ограду, и вскоре из дома вышел высокий седой человек в роговых очках. Больше всего он походил на ученого, какого-нибудь профессора.
Гуров представился и объяснил причину своего визита. Собеседник покачал головой:
– Аркадий Кузьмич, говорите, ранен? Да, я его знаю, вон его дом, за три от моего. И вы считаете, что это был не несчастный случай?
– Мы не исключаем такую версию, но проверяем и другие, – объяснил Гуров. – И в связи с этим разыскиваем двух человек. На месте, откуда, возможно, был произведен выстрел в Тонких, вчера видели какого-то человека в черной куртке. А кроме того, я ищу неизвестного, по виду бродягу, который появился в поселке несколько дней назад.
– Хорошо, давайте я отвечу на ваши вопросы, – кивнул хозяин. – Только что мы будем на улице разговаривать? Пройдите в дом.
Он открыл калитку, они прошли по вымощенной плитками дорожке и вошли в небольшой уютный холл.
– Вы мне представились, а я нет, – сказал хозяин дома. – Натанцев, Александр Борисович, доктор наук, профессор математики, преподаю в ряде столичных вузов.
Тут в холл вышла женщина лет пятидесяти, худенькая, с живыми веселыми глазами.
– Знакомься, Алла, это известный сыщик полковник Лев Иванович Гуров, – обратился к ней Натанцев. – Оказывается, вчера в нашем поселке произошло преступление, возможно, покушение на убийство, и Лев Иванович его расследует. А это моя супруга, Алла Владимировна, – повернулся он к Гурову.
– Очень приятно, – кивнула сыщику Алла Владимировна. – Садитесь, пожалуйста. А кто пострадал от этого покушения?
– Ваш сосед, Аркадий Кузьмич Тонких, – ответил Гуров.
– Надо же! Выходит, это покушение на следователя! – воскликнула супруга профессора.
– Да, именно так, – подтвердил ее муж. – Поэтому Лев Иванович разыскивает двоих мужчин. Он меня спросил, не видел ли я вчера вечером человека в черной куртке и не встречался ли нам на прошлой неделе в поселке или рядом с ним какой-то бродяга. Ты не видела?
– Я вчера занималась обрезкой яблони и не выходила с участка, – ответила Алла Владимировна. – А вот бродягу… Вы говорите, это было на прошлой неделе?
– Да, Тонких говорил, что видел бродягу в прошлое воскресенье, ровно неделю назад, – подтвердил Гуров.
– Тогда все сходится, – сказала Алла Владимировна. – На прошлой неделе я решила пройтись вдоль тропинки, посмотреть, не появились ли опята. И действительно, нашла два-три десятка, замариновала баночку. И мне навстречу по тропе прошел мужчина, которого я раньше не видела. А ведь я всех в поселке знаю, да и деревенских многих в лицо узнаю.
– Как он выглядел? – заинтересовался Гуров.
– Среднего роста, еще не старый, лет, наверное, около сорока. Волосы у него были грязные, поэтому трудно разобрать, какого они цвета. Лицо красноватое и немного отечное – но у таких людей это часто бывает, от пьянства. Глаза голубые и совсем не злые. Скорее испуганные.
– Он ничего не говорил, не просил?
– Он вроде бы хотел что-то сказать, а может, попросить. Даже остановился. Но потом застеснялся или передумал и пошел дальше.
– В какую сторону – в поселок?
– Да, он шел в сторону поселка, но там, чуть дальше, есть боковая тропка, она ведет к железной дороге, на переезд. И он свернул туда.
– А больше вы его не видели?
– Нет, только один раз, – покачала головой супруга профессора.
– А вы, Александр Борисович? – повернулся Гуров к профессору.
– Видите ли, – ответил тот, – я тут редко бываю. Даже летом читаю лекции в разных летних лагерях, на курсах… А уж сейчас, осенью, тем более работы много. Поэтому приезжаю сюда только по выходным и мало кого вижу.
– Что ж, спасибо за помощь, – поблагодарил Гуров и поднялся.
– Давайте я вас чаем с вареньем угощу, – предложила Алла Владимировна. – А то как-то не по-русски так гостя принимать…
– Спасибо, но от чая откажусь, – заявил Гуров. – Утро только началось, рано чаи распивать.
Покинув коттедж профессора Натанцева, сыщик заглянул в соседний дом. Оказалось, что там живет семья владельца строительной фирмы Ашота Саркисяна – он сам, его жена Ванда и две маленькие дочки. Выяснилось, что ни сам строитель, ни его жена в лес не ходят: им хватает природы на участке за домом, где они принимают гостей, жарят шашлыки. А посему ни бродягу, ни «человека в черном» они не видели.
Следующий коттедж стоял пустой – хозяева на эти выходные не приехали. А пройдя чуть дальше, Гуров увидел коттедж, который ему в самый первый день показывал Сыромятников: это был дом охотника и банкира Иннокентия Суржикова.
«Что ж, вот и предлог, чтобы поближе познакомиться с Иннокентием Илларионовичем, – подумал Лев. – Человек он наблюдательный, умный, будет интересно с ним пообщаться». И он надавил кнопку звонка.
Укрепленный над воротами объектив камеры чуть повернулся и уставился на сыщика. А вслед за этим из зарешеченного отверстия на столбе донесся голос банкира:
– Добрый день, Лев Иванович! Рад вас видеть! Заходите, гостем будете!
Калитка со звонким щелчком распахнулась, и Гуров вошел на территорию усадьбы. Здесь все радовало глаз: умело подобранные цвета декоративных кустов и трав, вечнозеленые туи и кипарисы, ровный газон. Когда он подошел к дому, дверь открылась, и хозяин собственной персоной встретил гостя на пороге.
– Заходите, заходите! – приветствовал он Гурова и повел его внутрь.
Из просторного холла они прошли в столь же просторную гостиную, всю тонувшую в зелени. В центре возвышался небольшой искусственный водопад: вода несколькими ступенями стекала в каменный бассейн, в котором плавали золотые рыбки. Гостиная была отделана с большим вкусом, так что Гуров невольно залюбовался.
– Что, нравится? – спросил банкир, перехватив его взгляд. – Я люблю, когда обстановка такая… ну, чтобы душа радовалась. Мы как, здесь будем беседовать или пройдем в кабинет?
– Я не сомневаюсь, что в кабинете у вас тоже свои красоты есть, – проговорил Гуров, – но мне и здесь нравится. И если мы никому не помешаем, то давайте здесь и останемся.