– Я не сомневаюсь, что в кабинете у вас тоже свои красоты есть, – проговорил Гуров, – но мне и здесь нравится. И если мы никому не помешаем, то давайте здесь и останемся.
– А кому мы можем помешать? – улыбнулся хозяин. – Тут, кроме меня, живет только Наталья, кухарка моя.
– А как же сад? Ведь за ним явно кто-то ухаживает. Неужели тоже Наталья?
– Выдам вам страшный секрет, – ответил банкир. – Только, чур, никому не говорите… Впрочем, что мы все стоим? Садитесь вот сюда, это кресло самое удобное. – Он усадил Гурова в глубокое кожаное кресло, оказавшееся на самом деле чрезвычайно удобным, сам сел напротив и продолжил: – Так вот, в саду я сам копаюсь. Обрезаю, подвязываю, газон стригу – все сам. Только для тяжелых работ, если надо выкорчевать что-то или землю вскопать, приглашаю рабочих. Я вообще люблю в земле ковыряться. Правда, журналистам об этом говорить не стоит, тут же пристанут, чтобы рассказал о своем хобби. Но хватит мне вам зубы заговаривать, вы же не за тем пришли, чтобы со мной о хобби говорить. Вам, как я понимаю, надо срочно установить, кто стрелял в нашего приятеля Аркадия Кузьмича, правильно?
– Совершенно верно, – кивнул Гуров. – А что, вы уже знаете о вчерашнем преступлении?
– Да весь поселок, считай, знает. Мне, например, мой сосед рассказал, что напротив живет, Славка Абросимов. А потом я еще на улице с другим жителем поселка поговорил, Гришей Масюхно. Ну, и Угланов мне позвонил, мы с ним мнениями обменялись.
– Значит, вы в курсе. Это хорошо, меньше объяснять придется. И какое ваше мнение? Кто был этот стрелок?
– Как я понял, ваша основная версия – что виноват либо Никита, либо сам Угланов, – заявил Суржиков. – Надо сказать, своим вчерашним визитом вы сильно напугали Игоря. Он чуть не плакал, когда сегодня звонил мне. Просил замолвить за него словечко, убедить вас, что он здесь ни при чем. Так что я сейчас, можно сказать, исполняю эту просьбу. Но мне это легко сделать, потому что я сам так думаю.
– Вы считаете, что ни Угланов, ни его ученик не причастны к покушению на Тонких?
– Да, совершенно уверен. Игорю это просто не нужно, у него нет никаких счетов с Аркадием. Никита, конечно, затаил на него обиду. В тот вечер, когда Аркадий так нахально занял этот обрубок, Никита мог на него наброситься. Если бы Игорь его не остановил, он бы кинулся в драку. Но только в драку, не больше. Поверьте, Лев Иванович, я за свою жизнь встречал самых разных людей и немного научился в них разбираться. Так вот, я вам скажу: Никита не способен на убийство. Тем более на убийство хладнокровное, расчетливое.
– Не надо меня убеждать, я и сам так думаю, – признался Гуров. – Вчера, допрашивая Никиту, я всего лишь отрабатывал версию, которая, можно сказать, лежала на поверхности. Но в результате кое-что узнал…
– И что же? – заинтересовался банкир.
– Никита рассказал, что видел вчера какого-то человека, который уходил из камышей – оттуда, откуда и был произведен выстрел в Тонких. Я был вчера на этом месте. Преступник, если он там действительно стоял, тщательно уничтожил все следы. Но для современной криминалистики неразрешимых загадок не существует. Какие-то следы мы все равно найдем…
– А что за человек, которого видел Никита? – спросил Суржиков. – Как он выглядел?
– Никита видел его только со спины, к тому же в сумерках, поэтому описать не смог. Только и запомнил, что он был в черной куртке. И все-таки мы располагаем словесным портретом этого человека.
– Вот как? Как же вы его получили? От кого? – Суржиков, весь обратившись во внимание, даже подался вперед в кресле.
– От ваших соседей. Точнее, от Аллы Владимировны Натанцевой, супруги профессора. Я их посетил сегодня утром, и Алла Владимировна рассказала, что встретила недавно в лесу бродягу, которого раньше не видела, и описала его. Среднего роста, лет около сорока, лицо красноватое и отечное, голубые глаза.
– Подождите, но при чем здесь этот бродяга? Он что, был одет в черную куртку?
– Нет, не был. Но я предполагаю, что это один и тот же человек. Помните, на прошлой неделе Тонких рассказывал о бродяге, которого он встретил? Он еще сказал, что лицо этого бомжа показалось ему знакомым… Он его даже вспомнил – это некий Василий Ионов.
– Да, помню такой разговор.
– Так вот, я подумал, что этот бродяга и человек в черной куртке вполне могут быть одним и тем же человеком. И теперь передо мной стоит задача его отыскать.
– Что ж, может, вы и правы… – задумчиво произнес Суржиков. – И я даже могу вам подсказать, где вам лучше всего начать ваши поиски.
– Где же?
– В Следственном комитете. Прямо за рабочим столом Аркадия Кузьмича.
– Вы шутите?
– Нисколько. Послушайте меня. Есть такая категория следователей, которые охотно возбуждают дела в отношении бизнесменов. У людей, занимающихся предпринимательством, всегда можно найти какие-то нарушения. Налоговая декларация подана с опозданием, на товарах не та маркировка, договор составлен неправильно… Эти нарушения можно устранить, а можно умело сгруппировать – и возбудить дело. А если уж совсем ничего нет, а зацепить богатого человека все же хочется, можно ему что-нибудь подкинуть, а потом организовать обыск… Думаю, вы меня понимаете.
– И вы считаете, что Тонких этим занимался?
– Я не только считаю, я это знаю. Видите ли, у меня в банке есть собственная службы безопасности. И она собирает сведения о самых разных людях. В основном, конечно, мои «штирлицы» занимаются клиентами, которые хотят сделать у нас крупный заем: проверяют их кредитную историю, устанавливают репутацию. Но выполняют и другие мои поручения. Когда Аркадий Кузьмич стал моим компаньоном по охоте, у меня возникли относительно него кое-какие подозрения, я попросил моих подчиненных их проверить. Подозрения подтвердились. Аркадий Кузьмич регулярно занимался тем, что шантажировал предпринимателей, вымогая у них крупные суммы. А некоторых, особо непокорных, вовсе разорял и посылал на зону. Они пытались жаловаться, протестовать, но у них ничего не вышло.
– Так вы считаете, что этот бродяга может быть кем-то из его жертв?
– Я этого не утверждаю, но не удивлюсь, если так и окажется, – ответил банкир. – Ведь, согласитесь, странно, что в наших местах вдруг появляется человек, которого Аркадий Кузьмич знает в лицо. И этот человек – какой-то бомж, бродяга. Аркадий не похож на человека, который водит знакомство с бродягами.
– Интересная версия… – медленно произнес Гуров. – Спасибо за ценные сведения… Наверное, мне уже пора уходить, пойду вести свои расспросы дальше.
Он поднялся, прошел мимо водопада, мимо цветов и в сопровождении хозяина дошел до двери. Здесь ему пришла в голову еще одна мысль.
– Скажите, – произнес он, повернувшись к Суржикову, – а вам не тревожно было находиться в обществе Тонких, после того как вы узнали о нем такие вещи? Да еще и охотиться вместе? Ведь вы тоже могли оказаться в зоне его внимания…
– Мог, – согласился Суржиков. – Но я привык жить под такой угрозой, меня ведь уже не раз пытались шантажировать таким образом. Знаете, волков бояться – делом не заниматься. А наши Ключи в этом отношении тем более опасное место. Там, где живет много богатых людей, всегда опасно. А если рядом еще окажется такой человек, как Аркадий Кузьмич, – тем более.
Глава 12Выйдя от Суржикова, Гуров взглянул на часы. Время близилось к обеду. «Пора бы старшему лейтенанту с его людьми уже появиться, – подумал Лев. – Что-то он долго там у себя в Кашире копается».
Он уже вынул телефон, чтобы позвонить Ожогину, когда послышался звук мотора подъезжающей машины, и из-за поворота показалась полицейская «Гранта». За ней ехала вторая такая же. Машины остановились, из первой вышел старший лейтенант Ожогин, вслед за ним пятеро рядовых в рабочих комбинезонах и болотных сапогах.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – приветствовал Гурова старший лейтенант. – Команда водолазов по вашему приказанию прибыла!
– Хорошо, что прибыла. А почему так поздно? Я вас еще два часа назад ждал.
– Виноват, товарищ полковник, – сказал Ожогин. – Я хотел дождаться результатов экспертизы, чтобы не приезжать с пустыми руками. А врачи и баллистики мне все говорили: «Сейчас, сейчас…» Вот время и ушло.
– Ага, значит, экспертизы ты все-таки дождался, – заключил Гуров. – Но сначала скажи, как Тонких. Жив? Пришел в сознание?
– Жив, но в сознание не пришел, и, как видно, не скоро придет. Хирург сказал, ранение тяжелое, ему повезло, что пуля так прошла, пройди она чуть ниже – на месте умер бы.
– Пуля?! – воскликнул Гуров. – Ты говоришь, пуля? Стало быть, стреляли из нарезного?
– Да, товарищ полковник, вы оказались правы: эта «беретта» тут ни при чем, – сообщил Ожогин. – Согласно заключению экспертов, выстрел был произведен из нарезного оружия, предположительно карабина калибром 5,45 миллиметра. Стало быть, стрелял не Лымарев.
– Да, товарищ полковник, вы оказались правы: эта «беретта» тут ни при чем, – сообщил Ожогин. – Согласно заключению экспертов, выстрел был произведен из нарезного оружия, предположительно карабина калибром 5,45 миллиметра. Стало быть, стрелял не Лымарев.
– Вот видишь! – наставительно произнес Гуров. – А ты вчера сразу «будем оформлять задержание…». Нельзя находиться в плену первой же версии, хотя она и кажется очевидной. Так, теперь перед нами стоит задача: найти этот самый карабин, из которого был произведен выстрел. Пошли, орлы, покажу вам место и поставлю боевую задачу.
Гуров повел свой отряд на тот берег озера, где стоял в ночь покушения Никита. Дойдя до пятачка, где он находился, сыщик остановился и, повернувшись к полицейским, объяснил:
– Вот, начиная отсюда и дальше до конца озера надо осмотреть дно. Есть предположение, что преступник бросил в воду оружие, из которого был произведен выстрел. Бросил он его, конечно, не возле самого берега, постарался кинуть подальше, так что в воду вам придется залезть довольно глубоко. Может, и сапогов не хватит. Но ничего, потом обсохнете. Искать будем до самого вечера – если, конечно, раньше не найдем. Вперед!
Поставив таким образом «боевую задачу», Гуров направился в сторону переезда. Он еще утром расспросил своего друга Сыромятникова, как туда пройти, и теперь, следуя его указаниям, отыскал нужную тропу и двинулся вверх, к железной дороге.
Идти пришлось примерно полчаса. Наконец лес расступился, и перед Гуровым предстало полотно «железки». Направо виднелся шлагбаум переезда, а рядом – домик, из трубы на крыше валил дым, показывая, что дом обитаем. Об этом же говорило и белье, сушившееся на веревках за домом.
Гуров подошел к дому, но войти внутрь не спешил. Он обошел вокруг, приглядываясь, и вскоре обнаружил то, что искал: здоровенную бочку, врытую в землю. Крышка была сдвинута. Подвинув ее еще немного, сыщик почувствовал характерный запах креозота. Тут из-за угла дома выскочила средних размеров собака, типичная дворняжка. Со злобным лаем она кинулась на сыщика, норовя вцепиться ему в ногу.
– Это чего ты там вынюхиваешь? – послышался требовательный женский голос.
Гуров обернулся. На крыльце домика стояла женщина лет сорока. На ней был оранжевый путейский жилет.
– Да вот, проверяю, как у вас креозот хранится, – ответил Гуров. – Вижу, что он не заперт. Каждый, кто хочет, может подойти и взять.
Услышав, что неизвестный нашел у нее упущение, хозяйка сразу сменила тон.
– Да это ребята вчера пути чинили, они, наверное, брали, да не закрыли, – объяснила она. – А вы откуда, из Каширы?
– Нет, не из Каширы, а из самой Москвы, – ответил Гуров. И, заметив на лице хозяйки испуг, поспешил добавить: – Да вы не пугайтесь, я не железнодорожное начальство, я по другому ведомству.
– Как же тут не пугаться, – ответила хозяйка переезда. – Замолчи, Каштан! На место!
Собака нехотя послушалась хозяйки, перестав лаять, побрела и улеглась на крыльце.
– Работа тут тяжелая, и платят немного, зато крыша над головой есть, – объяснила женщина, подойдя к Гурову. – А на это место и другие желающие найдутся, так что мне неприятности не нужны. У меня ведь еще и дочка на руках. Сейчас она в деревню ушла, с подругами поиграть. А из какого же вы ведомства?
– Из полиции, – объяснил Гуров, доставая удостоверение. – Моя фамилия Гуров, зовут Лев Иванович.
– Анной меня зовут, а фамилия Прибыткова, – ответила хозяйка. – Хотя никакого прибытка у меня, к сожалению, не наблюдается…
– Как же, а дочка? Я, Аня, к вам по делу. Я расследую преступление, совершенное вчера. Может, слышали?
– Откуда? – развела руками женщина. – Я с деревенскими редко общаюсь. Только когда люди приходят на электричку садиться – она тут один раз в день проходит. Ветка-то у нас тихая, тупиковая…
– Вчера на озере во время охоты был тяжело ранен один из жителей поселка, – объяснил Гуров. – В связи с этим я разыскиваю человека, который мог совершить это преступление. Он был одет в черную куртку. Вы вчера не видели никого, кто был бы так одет?
Гуров отметил, что женщина на долю секунды замялась, затем ответила:
– Темные куртки, вообще-то, многие носят, но вчера я ни одного так одетого не видела.
– А не проходил мимо вас бродяга, примерно ваших лет, с голубыми глазами? – продолжал допытываться Гуров.
На этот раз Анна ответила уверенно:
– Как же, подходил такой, дня три или четыре назад это было. Спросил, когда электричка будет, но ждать ее не стал, сам вон в ту сторону пошел. – И она махнула рукой, показывая направление, противоположное Ключам.
– Он не назвал себя? – заинтересовался сыщик. – Не говорил имя?
– Нет, представляться не стал. Курить ему хотелось, а у меня не водится. Может, он и есть хотел, но просить постеснялся. Так, постоял немного да и пошел. Несчастный, видать, человек, – заключила Анна.
– А как он был одет?
– Да можно сказать, никак! Рубашка тонкая, и велика ему, штаны какие-то грязные… Все сильно ношенное, потертое… Я же говорю, несчастный человек, нищий.
– И что, он только про электричку спрашивал?
– Ну, нет… – Анна немного смутилась. – Он еще интересовался, не останавливаются ли тут грузовые…
– А, на товарняке хотел уехать! – догадался Гуров. – И что вы ему ответили?
– Что нет, не останавливаются. У нас тут, правда, два запасных пути есть, но их диспетчеры очень редко используют. Я ему так и сказала.
– Значит, он здесь был три-четыре дня назад… А больше вы его не видели?
– Ну, может, еще вчера… – задумавшись, неуверенно проговорила Анна. – Какой-то человек бродил вон там, в лесу. Но близко подходить не стал. Не могу сказать, тот мужик был или другой…
– А кто еще тут у вас бывает? Не на электричку, а в другое время?
Гуров задал этот вопрос без особых надежд, просто так. Однако вопрос, похоже, окончательно смутил Анну.
– Да разные люди заходят… Профессор один пару раз заходил, из поселка. Он грибы собирал да заплутал, дорогу потерял, вот и подошел спросить. И потом еще приходил, насчет грибов посоветоваться.
– Это какой же профессор, случайно, не Александр Борисович?
– Он самый! – подтвердила Анна. – И жена его тоже бывает. Еще парень молодой приходил, Никитой зовут. Скромный такой парень, хороший, только одинокий… Деревенские приходят: баба Лиза, я у нее мед покупаю, Наталья Горбунова… Еще дядя Леша приходил – у меня плитка испортилась, так он починил…
– Это какой дядя Леша, который всем все чинит? – вспомнил Гуров давний рассказ Сыромятникова.
– Ну да, он что угодно починить может, хоть утюг, хоть машину стиральную, – кивнула хозяйка переезда. – И денег совсем немного берет…
– Ладно, вопросов у меня больше нет, – заявил Лев. – А креозот все же лучше хранить как положено. Чтобы никто его взять не мог.
Дав Анне такое ценное указание, он медленно двинулся вдоль железной дороги к тропе, которая вела назад в поселок, размышляя, как правильнее поступить: вернуться ли на берег озера, где полицейские искали оружие, от которого, возможно, избавился преступник, или отправиться вслед за бродягой с голубыми глазами. Похоже, именно этот человек становился теперь главным подозреваемым.
«Допустим, он когда-то стал жертвой вымогательства со стороны нашего знакомого Аркадия Кузьмича, – размышлял Гуров, медленно идя по тропе, – и решил отомстить. Денег у него почти не осталось, квартиру отняли, он превратился в бомжа. И вот он узнает, где находится дача следователя, добывает где-то ружье и является сюда. Ночует в лесу, побирается, поэтому его никто не видит. Правда, один раз он прокололся – его встретил в лесу сам Тонких и почти узнал. После этой встречи наш фигурант решает действовать быстрее. Он приходит к озеру во время охоты, стреляет в Тонких, карабин – я думаю, это был именно карабин, – бросает в воду, а сам спешит скрыться. Опять же, как он может скрыться? Машины у него нет, нет даже денег на электричку. Не зная, как ему быть, он бродит возле переезда, а затем идет пешком. В таком случае, далеко ему не уйти, возможно, он еще там, в соседнем поселке Урочище. Да, и еще ему надо было избавиться от черной куртки, в которой он был в момент покушения. В городе он бы бросил ее в мусорный бак, но здесь баков нет. Скорее всего, он оставил ее где-то в лесу…»
Так, еще ничего не решив, Гуров дошел до поворота на тропинку, ведущую в поселок. «Ну, насчет работы водолазов я могу просто спросить у Ожогина, – подумал он. – Позвоню и спрошу. Если они еще ничего не нашли, можно будет дойти до Урочища. Тут, кажется, километра два, не больше. За полчаса дойду». Лев достал телефон и попытался вызвать старшего лейтенанта. Однако его ждала неудача: оказалось, что в этом месте сеть отсутствовала, связи не было.