Глава 15
Сиди и смотри
Аулис схватился за горло, сдерживая вопль, и тотчас услышал, как из-за бархана доносится негромкое покашливание. Это не было галлюцинацией, потому что на звук отреагировали все, кроме Соотечественника. Стюардесса вспорхнула, но не высоко, с оборванными рукавами она летала как подранок. Интеллигент испуганно схватился за ящик. Боксер перестал отколупывать кусочки цемента с брюк командира и вскочил на ноги.
— Стой! Кто идет? — крикнул он, глядя в темноту. — Стрелять буду!
— Кхы-кхы! — донеслось из-за бархана.
— Покупатель! Покупатель! — восторженно крикнул Интеллигент, осыпая голову песком. — Я же говорил, а вы не верили!
Стюардесса успокоилась, приземлилась и распласталась на песке. «Выходит, я ошибся, — подумал Аулис с облегчением. — Вот какой-то человек к нам идет. Может, местный житель. А недалеко цивилизация, машины, магазины. А у меня всего лишь воображение, страхи, глупости всякие…»
На бархан медленно взбирался странного вида человек. Его ноги не сгибались, как если бы это были протезы, и потому он по-утиному переваливался с боку на бок. Одет он был бедно; можно сказать, он вообще никак не был одет, и тонкие неопределенного цвета лохмотья едва прикрывали его изрядно забетонированное тело. Голова незнакомца была обмотана то ли платком, то ли бумагой, а в том месте, где должны быть глаза, были вставлены пластиковые пробки от шампанского.
Поднявшись на бархан, незнакомец повел из стороны в сторону своей обмотанной головой, сканируя пробками позиции, задержал взгляд на командире, который по своему обыкновению был пьян, весел и независим, и стал спускаться. Не обратив внимания на распластанную блузку, он прошелся по ней, зацепил негнущейся ногой и несколько шагов волочил ее за собой.
— Кем будешь? — строго спросил Боксер. — Документы и личные вещи — к досмотру!
Он не забыл о своих обязанностях и намеревался устроить проверку по полной программе, но вмешался Интеллигент.
— Вода есть? — заорал он, хватая незнакомца за белые, будто натертые мелом руки. — За стакан даю электробритву, мобильный телефон, чайник, электроблинницу, микроволновку, телевизор…
— Нет у меня воды, — ответил незнакомец и снова — блюк! — своими пробочными глазками в сторону командира.
— Как это нет?! Как это нет?! — в страшном исступлении закричал Интеллигент, тряся незнакомца за грудки и поднимая вокруг необыкновенно густую и едкую асбестовую пыль.
— Я думал, у вас есть вода!
— Что ты думал? Что ты думал своей капустной головой?! — расстроился Боксер. — Ты думал, что мы здесь артезианскую скважину копаем? Или что водоем для крокодилов роем?
— Откуда ты идешь? — перекрикивая полицейских, спрашивал Аулис. — Где ближайший город?
— Может, глоточек у тебя все же где-нибудь завалялся? — не давал погибнуть надежде Интеллигент. — Половину своего богатства отдаю! Три четверти отдаю! За один глоточек! За тухленький! За грязненький! Ну же! Ну!
Незнакомец для пущей убедительности хлопал себя по бокам, поднимая пыль, от которой все начали неудержимо чихать.
Стюардесса тем временем медленно и незаметно приближалась к мужчинам. Она чуть-чуть приподнялась над землей и делала волнообразные движения, как плывущая камбала. Пока незнакомец заверял, что он странствующий путешественник, сбившийся с пути, Стюардесса несколько раз облетела вокруг, и с каждым разом скорость возрастала, а диаметр орбиты сужался. Ни полицейские, ни Аулис не обращали на нее внимания, так как считали, что девушка по своему обыкновению кокетничает с незнакомцем.
— Где же я его видела? — задумчиво произнесла она.
Путешественник обернулся, посмотрел по сторонам, пытаясь найти источник вопроса, даже покрутил пробки на глазах, улучшая резкость, но Стюардессу не заметил.
— Без воды ты нам не нужен, — сказал Интеллигент, утрачивая интерес к Путешественнику. — Нас, таких, как ты, шестеро! Нам самим тут тесно, того и гляди, кинемся друг на друга и будем кровь сосать.
— Нет-нет, я не стану ничего сосать! — заверил Путешественник. — Просто я ищу своего товарища. Мы должны были встретиться в этом районе. Он тоже путешественник, ездит на армейском джипе. К слову сказать, прекрасная машина, где хочешь проедет! А вам, кстати, не попадался армейский джип?
— Кстати не попадался! — неприветливо ответил Интеллигент. — Мы джипы не пьем. Нам вода нужна.
— Или шампанское, на крайний случай, — добавила Стюардесса, отчего Путешественник вздрогнул и снова посмотрел по сторонам.
— Если бы мы нашли моего товарища, — мечтательно произнес он, — он бы нас за минуту до города довез!
— А разве тут есть город? — спросил Аулис.
— Я думаю, что есть, — расплывчато ответил Путешественник и кивнул на командира: — А что с этим гражданином в мокрых штанах?
Все тоже посмотрели на командира, но ничего особенного не увидели. Гражданин как гражданин — пьяный, счастливый, мокрый.
— Не наступай на больную мозоль, — хмуро ответил Боксер. — И не увиливай от ответа: где город?
— Я думаю, что там, — ответил Путешественник и махнул куда-то рукой.
— Почему именно там? — настороженно спросил Аулис.
Путешественник был рассеян. Теперь он поглядывал на Соотечественника.
— А зачем этот гражданин голову в песок засунул?
— А куда ее еще засунуть? — процедил Боксер. — Воду он ищет, понял?
— Может, надаем ему по рогам? — предложил Аулис. — Чтобы лишних вопросов не задавал.
— Не надо! — испуганно произнес Путешественник и зачем-то потрогал свою обмотанную платком макушку.
— А почему у тебя голова замотана? — прищурился Боксер.
— Это я со скалы неудачно упал, — объяснил Путешественник и снова потрогал макушку. — И прямо лбом о камень… А город вон там! — опять махнул он рукой, но уже в другую сторону. — Я слышал оттуда звуки: вроде как бычок мычит, и лев рычит, и орел кричит. И еще громкий разговор. Но это, наверное, кино крутили.
— Почему кино? — спросил Аулис. У него чесались кулаки. Он не мог понять, чем Путешественник ему не понравился.
— Как почему? — хмыкнул Путешественник и, чтобы почесать глаз, просунул в пробку мизинец. — Звук такой, как в кино. И голос поставленный, с выражением. Вроде как главный герой размышляет: «А на хрен мне столько денег на киллера переводить? И вербовать исполнителя уже времени нет. Хлопну-ка я его сам, а деньги себе оставлю…» И дальше в том же духе. Я так и решил, что в местном кинотеатре боевик крутят.
— Я экономил! — вдруг истошно закричал Соотечественник, вырвав голову из песка, словно репу. — Я берег государственные деньги!.. Не кричите, пожалуйста! Дайте же мне сказать! Я все объясню… Искренние побуждения… Я за казенные денежки готов отчитаться… за каждую копеечку…
Аулис и Боксер переглянулись. Стюардесса, намотавшаяся на шею Путешественнику, сделала вывод:
— Если люди смотрят кино, значит, воды у них полно.
— Странный голос, — сказал Путешественник, почесывая синими ногтями горло и как бы невзначай ощупывая блузку. — Кто это все время говорит?
— Этого тебе лучше не знать, — посоветовал Аулис.
— Ну да, — согласился Путешественник. — А не кажется ли вам, что все здесь как-то необычно?
— Кончай по пустякам отвлекаться! — строго сказал Боксер. — Веди нас в город.
— Прямо к кинотеатру! Там людей должно быть много, и торговля хорошо пойдет! — подкорректировал Интеллигент, взваливая ящик на спину. Его позвоночник от шеи до копчика сточился и отполировался до такой степени, что стал гладким, словно перила. Из-за этого ящик все время соскальзывал, и Интеллигенту приходилось как удила закусывать железную ленту, которой ящик был обит по углам. Лента была острой, в заусенцах, и она потихоньку распиливала Интеллигенту рот, делая его большим, как у лягушки.
Боксер поручил Путешественнику вести под руку слепого и невменяемого Соотечественника. С началом движения Стюардесса отвязалась от шеи Путешественника и полетела рядом, иногда опережая или отставая. Наверное, она внимательно рассматривала его со всех сторон.
— Где же я тебя видела? — размышляла она вслух, чем очень пугала Путешественника.
— Кто здесь? — восклицал он, озираясь по сторонам.
— …я сперва думал о родине, а потом о себе, — бормотал Соотечественник, наступая на негнущиеся ноги Путешественника. — А казенные деньги я собирался вернуть… все до копеечки… Я ж ради экономии материальных средств…
Боксер волочил командира. Тот едва переставлял ноги, они закручивались в кренделя, и на песке оставался длинный след, похожий на спираль ДНК. Командир где-то раздобыл две расписные деревянные ложки и пытался с их помощью отбить на голове Боксера чечетку.
— И когда ты только успеваешь нажраться? — сердился Боксер.
— Где же я тебя видела? — размышляла она вслух, чем очень пугала Путешественника.
— Кто здесь? — восклицал он, озираясь по сторонам.
— …я сперва думал о родине, а потом о себе, — бормотал Соотечественник, наступая на негнущиеся ноги Путешественника. — А казенные деньги я собирался вернуть… все до копеечки… Я ж ради экономии материальных средств…
Боксер волочил командира. Тот едва переставлял ноги, они закручивались в кренделя, и на песке оставался длинный след, похожий на спираль ДНК. Командир где-то раздобыл две расписные деревянные ложки и пытался с их помощью отбить на голове Боксера чечетку.
— И когда ты только успеваешь нажраться? — сердился Боксер.
На первый взгляд могло показаться, что Путешественник дурит своих новых товарищей, что он понятия не имеет, где находится город и существует ли он вообще. Путешественник ходил кругами вокруг одних и тех же барханов, потом вдруг останавливался, прислушивался и резко менял направление. Аулис, следовавший за ним, обратил внимание на то, что Путешественник проявлял необыкновенное внимание к Соотечественнику, но старался это скрыть и, едва поворачивая замотанную голову, тихо спрашивал:
— Ты что ж это, братец, совсем ничего не соображаешь? А меня слышишь? Ау! И не видишь ничего? Ну-ка, ответь на вопрос: фамилия, имя, отчество, год рождения и гражданство… Молчим? Что ж, состояние тяжелое, стабильное, с удовлетворительным прогнозом…
«Наверное, он врач», — думал Аулис, глядя на то, как Путешественник ощупывает спину Соотечественника и аккуратно простукивает ему почки и печень.
— Доо ихо? — задыхался под своим ящиком Интеллигент с удилами во рту. Наверное, он интересовался, долго ли еще идти.
— Сударь, на вас можно положиться и опуститься на ваше надежное плечо? — тихонько ворковала Стюардесса, облетая Путешественника.
— Вот еще! — злился Путешественник, отмахиваясь от блузки. — Кыш, седая ворона! На мусорной свалке твое место!
— Не на кого надеяться! — вздыхала Стюардесса. — Мужики какие-то хлипкие пошли. У одних слова — что песок. Другие ответственности боятся. Третьи скупые. Четвертые грубые…
Она плюнула последней перламутровой пуговичкой, которую берегла на черный день, и заняла место в самом конце печального каравана, и там полетела бесшумно и неприметно, так что о ней надолго забыли.
— Вы слышали? — в необычном волнении спросил Аулис, вскинув руку вверх.
Где-то совсем рядом мычал теленок. Все участили шаги. Барханы распластались, песок разбежался по сторонам, и под ноги путникам легла дорога, вымощенная полированным булыжником. По обе стороны поднимались белые стены домов с фасадами, украшенными лазуритовой мозаикой. Зубчатые стены едва сдерживали натиск буйной садовой зелени. Откуда-то из темноты на дорогу выпрыгнул лев с буйной взлохмаченной гривой. Остановившись посредине, он посмотрел сверкающим золотом глаз на пешеходов, зевнул и исчез.
— Наверное, ручной, — предположил Боксер.
— Или сытый, — добавил Аулис.
Оба очень не хотели ошибиться.
— А я львов не боюсь, — сказал Путешественник. — Меня в детстве собака покусала, и с тех пор я львов не боюсь… Ага, а вот и кинотеатр.
На площади, от которой лучами разбегались улицы, под открытым небом ослепительно ярко светился большой, как парус корабля, экран. Зрители восседали перед ним на гранитных кубах неподвижно и безмолвно. По периметру кинотеатра были расставлены факелы, штук семь, которые при полном безветрии горели кроваво и сонно.
— Не может быть! — воскликнула Стюардесса, взлетая над смоковницами, и так шумно зашелестела рукавами, что разбудила дремлющего на верхней кромке экрана орла. Орел вскинул гордую голову, клацнул изогнутым клювом, переступил с лапы на лапу, нахохлился и с печалью во взоре уставился на летающую блузку.
— Не может быть! — повторила Стюардесса. — Я знаю это место! Это деревня Пьетмоус! Когда я была маленькой, меня привозили сюда к бабушке на каникулы.
Зрители, потревоженные ее голосом, обернулись: и старые, и молодые, и дети.
— Вот и пришли, — негромко пробормотал Боксер и посадил командира под деревом, с которого нисходил сочный травяной аромат. Командир куснул край деревянной ложки, подумал о чем-то приятном, улыбнулся и задремал. Путешественник, увидев это, пристроил под тем же деревом Соотечественника. Израненного агента снова охватил приступ, но на этот раз он ничего не кричал, не просил выслушать его и не оправдывался, а лишь рвал руками остатки волос, раскачивался взад-вперед, плакал песком и негромко мычал, так что забредший сюда теленок встал напротив него, чуть склонил голову и показал молодые рожки.
— Индийское кино, — с некоторым пренебрежением шепнул Путешественник, вставая за спиной Аулиса и тяжело дыша ему в затылок.
— Почему индийское? — спросил Аулис, не сводя взгляда с экрана.
— Потому что все шумно, размашисто и смешно. Так в жизни не бывает…
На него зашипели зрители задних рядов. Фильм был скучный, с вялым сюжетом. Некий молодой человек, который в каждом кадре появлялся исключительно с бутылкой пива, работал грузчиком на аптечном складе, где ловко подменял настоящие лекарства на фальшивые, которые ему поставляли жулики, а настоящие продавал в другую аптеку. Когда, объевшись фальшивых лекарств, умерло несколько бабушек и дедушек, молодой человек перешел работать в салон компьютерной техники, где вместо новых чипов и слотов вставлял в компьютеры старые, купленные за копейки на барахолке. Он здорово зарабатывал на этом, пока не придумал продавать инвалидам праздничные продуктовые наборы по смешной цене за каждый набор. Он разносил пакеты с продуктами по квартирам, инвалиды покупали их с большой охотой, так как всего за одну небольшую купюру они получали несколько килограммов колбасы, рыбных консервов, шоколадных конфет и прочих праздничных угощений. Все эти продукты молодой бизнесмен вывозил прицепом с мусорной свалки, находящейся за оптовым рынком — у всех у них был просрочен срок годности. Потом удачливый бизнесмен по фальшивым рекомендациям устроился в альпклуб и взялся поставлять сотканные из африканской агавы веревки, выдавая их за сверхпрочные французские…
Насупившийся и скрестивший на груди руки Боксер угрюмо поглядывал на Аулиса. Путешественник тоже обратил внимание на интересную особенность фильма.
— А главный герой — ну просто вылитый ты! — шепнул он Аулису.
— И ничуть я на него не похож! — огрызнулся Аулис, ужасаясь тому, с какой документальной точностью были воспроизведены самые затаенные стороны его жизни. «Когда узнаю, кто за мной шпионил, — подумал он, — голову оторву!»
Между тем ручной лев бесцеремонно прошелся между зрительскими рядами и экраном, закрыв своей благообразной и могучей тенью еще один эпизод, но зрители, вопреки ожиданию Аулиса, не стали свистеть и топать ногами. Когда тень львиного хвоста, увенчанная пушистым шариком, соскользнула с экрана, в сюжетную фабулу уже ввязался другой герой. Это был злобный полицейский, регулярно избивающий свою вечно беременную жену и завидующий удачливому воришке, который жил по соседству и часто снабжал полицейского ворованным товаром. И эта сюжетная линия не отличалась особым накалом. Полицейский с утра до вечера терзал себя мыслями о том, где бы раздобыть денег. Он безудержно хапал взятки, давал ложные показания, шантажировал, запугивал, налево-направо раскидывал компромат, пачками загоняя в тюрьмы невинных людей. Потом додумался до того, чтобы продать в публичный дом собственную жену.
— Все негры очень похожи друг на друга, — шепнул Боксер Аулису и глупо хихикнул.
— Ага, — с пониманием ответил Аулис и пошлепал Боксера по щеке. — И вот этот шрам под ухом, и вот этот кривой нос, и этот узкий лоб с родинкой посредине обязательные приметы каждого негра?
Боксер зарычал, и его лицо впервые за много лет приняло синюшный оттенок, а глаза стали похожи на две раздавленные вишни.
— Вранье, — буркнул он и не стал смотреть, как герой фильма, сидя на унитазе городского туалета, пересчитывает только что заработанные на лжесвидетельстве двести долларов, и тут к нему начинают ломиться сотрудники прокуратуры; полицейский не знает, куда засунуть меченые деньги, но потом все-таки догадывается, куда…
— Так вы оба актеры! — издевательски воскликнул Путешественник. — Автограф можно?
Боксер хотел ударить Путешественника, чтобы вогнать пробки ему в череп, но он не смог поднять руку. Страшная слабость охватила его, и он сел на свободный камень.
— Так я и знал, — пробормотал он. — Так и думал… Финита ля комедия…
— Надо прекратить демонстрацию этого пасквиля! — предложил Аулис сиплым голосом.
— Угомонись! — рыкнул Боксер и почувствовал, как кто-то горячий и сильный обнюхивает его спину. Он обернулся и увидел перед собой льва.