Пять раз их разъединял бесстрастный и грубый голос, напоминая, что время истекло, и пять раз раздраженный голос Давида требовал, чтобы их не прерывали. Они говорили по двойному тарифу. Потом – по тройному.
Иногда он просил немножко подождать. Наверно, чинил карандаш или переворачивал бумагу. Тогда она кричала ему разные московские новости.
Разбирают храм Христа Спасителя. Сносят Охотный. Только что перенесли монумент Минина и Пожарского.
– Понимаешь! – скороговоркой кричала она. – Ты меня слышишь? Понимаешь – иду туда – Минин и Пожарский на месте. Возвращаюсь обратно – уже голая мостовая. Как тебе нравится?
– Хорошо!
– А купол Христа Спасителя… Ты меня слышишь? Я говорю, купол Христа Спасителя наполовину разобрали. Я никогда не думала, что он такой громадный…
– Хорошо! – бормотал Маргулиес.
– Каждая долька купола шириной несколько сажен. А, между прочим, издали – совсем как дынная корка… Ты меня слушаешь?
– Хор-р-рошо! – ревел Маргулиес. – Дальше! Дальше!..
Так в это прекрасное летнее утро, в десять по-московски и в двенадцать по-тамошнему, на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга разговаривали брат и сестра, и голоса их летели из Европы в Азию и из Азии в Европу, покрывая упрямый гул слишком отстающего времени и слишком неподвижного пространства.
XXIX
Вот главное из того, что Катя продиктовала Маргулиесу:
– Статья группы инженеров Государственного института сооружений, только что напечатанная в газете "За индустриализацию".
"УСКОРИТЬ ИЗГОТОВЛЕНИЕ И ДАТЬ ВЫСОКОЕ КАЧЕСТВО БЕТОНА.
Успехи, достигнутые на ряде строек ударными рабочими бригадами в области наилучшего использования строительных машин, – явление большой общественной и экономической важности. Эти успехи опрокидывают все прежние консервативные представления по этому вопросу.
Подавляющее большинство строительных организаций, базируясь на так называемых бытовых нормах, исходило в своей работе из чрезвычайно низкой производительности строительных машин.
Эти организации отстаивали норму производительности бетономешалок в пятнадцать или двадцать замесов в час, тогда как данные Института сооружений говорили о возможности довести производительность бетономешалок в среднем не менее чем до тридцати – тридцати пяти замесов в час, а при правильной организации работ, ликвидации явных и скрытых простоев и при механизированной загрузке (из силосов через мерники) – до тридцати семи сорока замесов в час, принимая время перемешивания не менее одной минуты.
Что же считать реально достижимой и допустимой максимальной производительностью для бетономешалок?
Время, идущее на цикл работы бетономешалки, в основном складывается из нагрузки в ковш, подъема ковша, загрузки барабана, времени перемешивания и выгрузки. Некоторые из этих элементов цикла совместимы: например, нагрузка в ковш и подъем ковша совершаются в период перемешивания. Разосланные стройорганизациям нормативные данные Института сооружений об элементах цикла работы бетономешалок указывали, что на загрузку барабана и выгрузку его (для "егера" и "кайзера") должно затрачиваться при одном мотористе от 31 до 40 сек.
Основная переменная величина, влияющая на число замесов, – время перемешивания.
Нетрудно подсчитать, что при полной рационализации за шесть часов непрерывной работы можно произвести следующее максимальное число замесов:
Время перемешивания Число замесов при продолжительности (в секундах) перемешивания
в 30 секунд в 20 секунд
51 640 820
20 576 720
30 480 516
45 384 448
1 мин. 320 360
Какую же продолжительность перемешивания принять на практике?
Существовавшими у нас до сих пор нормами минимальное время на перемешивание определялось в одну минуту; заграничные нормы, а также данные германских испытаний профессоров Графа и Гарботца, требуют такой же или большей продолжительности.
Это вызвано тем, что до известного предела прочность бетона с увеличением времени перемешивания повышается.
Необходимо еще учесть, что при непродолжительном перемешивании пластичность бетона получается меньшая, и потому бетон менее удобен для работы.
Правда, нужную пластичность можно получить добавлением воды, но, как известно, это сильно понижает прочность бетона (добавление 10 % воды в среднем понижает прочность бетона на 10 %).
При перемешивании в течение 15 сек. вместо одной минуты прочность бетона понижается на 20 % и больше, при 30 сек. – на 10 % и больше.
Эти данные для двадцативосьмидневного бетона; в дальнейшем эта разница несколько сглаживается.
Нашими нормами установлена минимальная прочность бетона, дающая запас прочности сооружения всего в 1,5–2,5 раза вместо запаса в 3–4 раза, принятого за границей и у нас раньше. Для того, чтобы при уменьшении времени перемешивания не снизить и этой минимальной прочности бетона, необходимо применять более жирный состав бетона, то есть затратить больше цемента на 1 кубометр бетона.
Можно считать, что на кубометр железобетона расходуется в среднем от 200 до 300 кг цемента.
Аналитический расчет показывает, что для восстановления прочности бетона, уменьшающейся из-за ускоренного перемешивания, необходимо дополнительно затратить следующее количество цемента на 1 кубометр бетона:
При перемешивании в течение:
15 сек. вместо одной мин…… 35 кг.
30 – " —….. 15–20 кг.
45 – " —….. – потребуется незначительная добавка цемента.
Таким образом, повышение числа замесов требует перерасхода цемента в пределах от 15 до 35 кг. на кубометр бетона.
При дефиците цемента это вряд ли допустимо.
Мы полагаем, что можно в крайнем случае принять такие нормы: перемешивание бетона с добавлением цемента – не менее 30 сек., а без добавления – 45 сек. Это дает 480–576 замесов в смену с добавлением цемента и 384–443 замеса без добавления цемента.
Необходимо особо подчеркнуть, что это количество замесов может быть получено только при полной рационализации и правильной организации работ и рабочего места, при правильной расстановке людей.
В случае несоблюдения этих условий мы получим бетон пониженного качества, что может отрицательно отразиться на сооружении.
Учитывая это, следует обратить особое внимание на имеющиеся случаи доведения числа замесов в час до 135 и даже 150.
Такие цифры доказывают, что в этих случаях перемешивания почти не было.
Если на весь цикл работы бетономешалки приходилось 27–28 сек., то, допуская, что на загрузку барабана тратилось 5 сек. и на его опорожнение 10 сек. (минимальное время, необходимое для выполнения этих операций при большом числе добавочных рабочих), получим, что на перемешивание остается всего 11–12 сек. Если же эта загрузка и опорожнение займут хотя бы на 5 сек. больше, то на перемешивание останется менее 10 сек.
Это составит лишь около трех оборотов на замес, что, безусловно, недостаточно.
Здесь количество явно идет за счет качества.
Такое повышенное число замесов еще может быть в случае крайней необходимости допущено при бетонировании мало ответственных частей сооружения, вроде полов, массивных фундаментов и т. п., в особенности при многократной перегрузке бетона. Но для железобетонных конструкций, а также для бетона, идущего для ответственных сооружений, подобное количество замесов не может быть допущено. Оно не дает уверенности в однородности всей массы бетона и, следовательно, в необходимой прочности всего сооружения.
Социалистическое соревнование и ударничество в области использования механизмов должны ставить себе целью не только получить максимальное число замесов, но и дать продукцию требуемого качества. Поэтому мы рекомендуем сделать показателями соцсоревнования и ударничества не количество замесов в смену, которое может привести к обратным результатам, а следующие показатели:
1) Доведение простоев за рабочую смену до минимума (по возможности – до нуля).
Судя по имеющимся у нас данным, это до сего времени еще не достигнуто ни одной бригадой.
При весьма высоком количестве замесов за час и за смену все же не удалось добиться устранения простоев, и в рабочую смену приходится на чистую работу не 8 час., а значительно меньше.
2) Общее и равномерное увеличение числа замесов в течение длительного отрезка времени – декады, месяца и т. д., – обусловленное правильной организацией работы.
Рекордное количество замесов в одну смену без общего и равномерного увеличения замесов в течение продолжительного периода бетонирования свидетельствует о том, что получаемые успехи не закрепляются на длительный срок.
3) Доведение до минимума (не ниже норм ГИСа) времени отдельных элементов цикла. Время же, расходуемое на перемешивание, должно в каждом отдельном случае зависеть от состава бетона и от его назначения. Для железобетона оно не должно быть менее 45 сек., а для неответственных работ должно определяться полевой лабораторией при минимуме 20–30 сек.
4) Следующим показателем должно служить количество кубометров бетона, вырабатываемых машиной за одну смену на одного рабочего бригады, обслуживающего данную машину или агрегат со смежными процессами.
Здесь имеются громадные возможности.
Данные, опубликованные в статье т. М. Цагурия, показывают, что на наших стройках механизмы используются очень слабо. Достаточно сказать, что по шести строительным трестам использование мощности бетономешалок колеблется в пределах 3,3 – 27,3 %, растворомешалок – 23,3 – 52 %, камнедробилок – 5 – 25 %, подъемников – 2,7 – 32 %. Показатели использования тех же машин по времени колеблются от 6,7 до 64 %.
Малый коэффициент использования машин наглядно свидетельствует о том, что в данном случае налицо обезличка механизмов. Отсюда – необходимость в качестве пятого показателя выдвинуть ликвидацию обезлички механизмов и закрепление их за определенными ответственными лицами.
Опубликованные в печати некоторые данные с построек о прочности бетона, полученного при различных количествах замесов, не дают настоящего ответа на поставленный вопрос. Опыты, сделанные в условиях постройки, неизбежно производятся весьма примитивно (нет точной дозировки, разное количество материала) и имеют дело с отдельными случайными фактами. В текущем году Институт сооружений производит большие научно поставленные исследовательские работы по вопросу об использовании бетономешалок, времени перемешивания различных видов бетона, о качестве получаемого бетона и др. Ударничество, подкрепляемое научно-исследовательской работой, даст полную возможность не во вред качеству догнать и перегнать мировые рекорды изготовления бетона.
Вместе с тем необходимо иметь в виду, что дальнейшему увеличению темпов работы наших бетономешалок препятствуют конструктивные недостатки обычных типов порционных бетономешалок.
Путем внесения изменений в устройство существующих бетономешалок (ускорение подъема ковша и выгрузки, автоматизация управления) можно добиться только относительно небольшого увеличения темпов.
Нам, при наших огромных темпах и масштабах строительства, неизбежно придется в дальнейшем взять курс на применение нового типа машины – мешалки непрерывного действия.
А для устранения задержек в темпах бетонирования, вызываемых внутристроечным транспортом и опалубкой, должны получить широкое применение бетононасосы, подающие бетон на места укладки по трубам, и высокосортные цементы, позволяющие увеличить оборот опалубки".
XXX
Винкич с восьми часов ловил Маргулиеса – никак не мог поймать. В это утро Маргулиес был неуловим. Винкич понимал, что это неспроста.
Тем необходимее было перехватить Маргулиеса.
Теперь у Винкича появился союзник – Георгий Васильевич. После десяти минут разговора они почувствовали друг к другу симпатию.
Они поняли, что необходимы друг другу. Они друг друга дополняли.
Винкич для Георгия Васильевича был ключом к ребусу. Георгий Васильевич для Винкича – именем, маркой. Там, где могли пренебречь корреспондентом РОСТА, должны были оказать всяческое уважение и содействие известному писателю-беллетристу.
За полчаса Георгий Васильевич узнал больше, чем за три дня своей жизни здесь.
Уже строительство не было для него вообще строительством с большой буквы.
Уже люди не были для него вообще людьми, степь – вообще степью, горы вообще горами, машины – вообще машинами.
Вещи и люди приобретали ощутимую взаимную связь. Они перестали быть безыменными и немыми. Винкич щедро наделял их именами и характеристиками.
И, получив имя, вещь или человек вдруг начинали говорить, осмысленно действовать, сознательно существовать в мире, потерявшем в глазах Георгия Васильевича раздражающую прелесть ребуса.
Теперь встречные люди были бригадирами, прорабами, десятниками, ударниками, лодырями, энтузиастами, старшими и младшими инженерами, завхозами, бухгалтерами, секретарями ячеек, машинистками, шоферами, грабарями, бетонщиками, монтажниками, геодезистами…
Машины, разбросанные по всей площади строительства, стали отличаться друг от друга функциями, шумом, сигналами, дымом, именами.
Были паровые лопаты – так называемые экскаваторы. Они стояли на дне вырытых ими самими котлованов. Маленькая будка со стрекочущим шумом поворачивалась на своей зубчатой оси. Гремела цепь. Падала железная стрела. Зубастый ящик ковша скреб почву снизу вверх, оставляя на ярко-красной глине белые вощаные следы своих зубов. Ковш наполнялся землей. Стрела возносила его вверх. Будка поворачивалась. Ковш повисал над платформой. Со стуком отваливалась заслонка. Она отваливалась, как сломанная железная челюсть, беспомощно раскачиваясь на пудовых петлях. В это время освобожденная земля вываливалась, сыпалась черным дымом на платформу. Тогда мертвая челюсть вдруг чудовищно оживала и с могущественной силой захлопывалась. Будка поворачивалась опять, и опять со стуком падала стрела.
Десять раз открывался ковш над каждой платформой. Тогда экскаватор давал гудок. Тотчас ему откликался тонким посвистыванием паровичок состава. Механизмы переговаривались. Экскаватор требовал, чтобы подвигали следующую платформу. Паровик отвечал: "Хорошо. Подожди. Сейчас". Состав дергался. Звучали, перестукиваясь, буфера. Состав передвигался на одну платформу "Стой!" – кричал экскаватор. "Есть!" – отвечал паровичок.
– Смотрите, – с восхищением говорил Георгий Васильевич. – Уже начинаю понимать птичий язык механизмов.
– Я разговариваю на нем полтора года, – отвечал Винкич.
Он подавал Георгию Васильевичу руку и втаскивал его на насыпи. Он поддерживал его и ловил внизу, когда беллетрист, неловко шаркая туфлями и подымая облака пыли, сбегал в котлован.
Были экскаваторы паровые. Над ними клубился дым, такой густой и черный, как бы нарисованный по голубому мокрому полю китайской тушью.
Были экскаваторы электрические. Они не дымили. Были на колесах и на гусеничном ходу. Были "марион" и "бюсайрес".
Были переведенные на хозрасчет и на хозрасчет не переведенные.
И составы, вывозившие вырытую экскаваторами землю, сверху напоминали гигантский позвонок допотопного животного, обнаруженный научной экспедицией на дне давным-давно иссякшей реки, среди палеонтологических наслоений.
Были механизмы, напоминавшие экскаваторы. Они назывались грейфера. Они подымали на головокружительную высоту свои створчатые ковши, забравшие в когти вырытую землю. Они останавливали их над грузовиком. Когти разжимались. Земля падала в грузовик, как черная овца. Хищная тень двуглавого орла перелетала по пересеченной местности.
Были бетонолитные башни, переносные горны, электровозы, тракторы, бетономешалки, грохота, сита для просейки гравия и щебенки…
Винкич обшарил весь участок. Он не оставил необследованным ни одного уголка. Маргулиеса нигде не было.
Наконец, они на него наткнулись.
Он широко шагал по высокой насыпи, уткнув нос в бумажку. Он спотыкался. Он каждую минуту мог свалиться вниз. Он был поглощен чтением.
Одним духом взлетел Винкич на насыпь и встал перед Маргулиесом.
– Здорово, хозяин! – закричал он веселым страшным голосом.
Маргулиес остановился. Увидел Винкича. "Ну что ж, – сказала его улыбка, – ничего не поделаешь. Поймал".
Они поздоровались. А уже на насыпь карабкался Георгий Васильевич.
Тут Винкич и козырнул Георгием Васильевичем.
Он сделал непроницаемо-официальное лицо и холодно сказал:
– Познакомься, Давид. Познакомьтесь, Георгий Васильевич. Это инженер Маргулиес, начальник участка. Это тебе, Давид, не надо объяснять кто. Само собой понятно. И в данном случае Георгий Васильевич интересуется одной вещью. Не можешь ли ты нам объяснить?
– Да уж, пожалуйста, – сказал Георгий Васильевич, стряхивая с колен землю.
– Георгий Васильевич хочет знать, – с ангельской нежностью сказал Винкич, – твое мнение по поводу харьковского рекорда. И еще Георгий Васильевич хочет знать, собираешься ли ты что-нибудь предпринять со своей стороны. То есть собирается ли твой участок. В общем – какие вы делаете из этого харьковского рекорда выводы?
– Да, да. Возможно ли это? То есть то, что Харьков… Возможно ли? робко вставил Георгий Васильевич.
Маргулиес сосредоточенно зажмурился и опустил голову.
– Видите ли, – сказал он довольно твердо. – Я считаю, что в харьковских показателях нет ничего сверхъестественного. Этого следовало ожидать. При строго научной постановке подобного опыта всегда можно добиться более или менее высоких, гм, темпов. А что касается нас, в частности моего участка, то как вам сказать? Тут много самых разнообразных обстоятельств… Лично я считаю, что, конечно, можно попробовать… отчего же не попробовать. Может быть, нам удастся – но подчеркиваю: при строго научной постановке опыта может быть, нам удастся довести количество перемесов, скажем, до…