- Да я… не хотел, это поговорка такая… Извини. Опять я впросак попал.
Он замолчал, чтобы не сболтнуть какую-нибудь глупость, а Грёза продолжала размышлять вслух. Она приберегла важный довод напоследок - с торжественным лицом достала из кармана кофты белого короля и водрузила его на кухонный стол.
- А что ты на это скажешь?
- Нашелся? - улыбнулся Виктор. - Видишь, все не так страшно.
Он не мог понять, какое отношение имеет поведение Глинского к этой шахматной фигурке, которую Грёза считала утерянной.
- Короля принес Глинский! - решительно заявила она. - Только он не желал признаваться.
У Виктора глаза полезли на лоб от ее слов.
- Погоди… ты ничего не путаешь? Эту шахматную фигуру из твоего сундучка принес Глинский?!
- Тебе это тоже кажется странным, да? - оживилась девушка. - Как король мог оказаться у него? Наверное, они с Фаиной были знакомы и… - Она развела руками. - Ничего не понимаю. А ты?
- Тоже…
- Он вошел, в темной прихожей незаметно поставил короля на этажерку, а когда уходил, специально включил свет, чтобы я его увидела.
- Кого?
- Ну, шахматную фигуру короля.
У Виктора на лбу выступила испарина.
- Зачем Глинскому приносить тебе шахматного короля? С какой стати ему заниматься подобной ерундой? Ты в своем уме? Скорее всего, ты сама его туда поставила, а потом забыла.
- Я регулярно пользуюсь платяной щеткой и беру ее с этажерки. Ты сам вспомни: стоял там король или нет?
- В твоей прихожей не видно ни зги, лампочка никуда не годится! - разозлился Виктор. - Сколько раз я тебе предлагал вкрутить другую? Хотя… короля, если честно, я на этажерке не замечал.
- Вот! - произнесла Грёза, выразительно поднимая вверх указательный палец. - Что и требовалось доказать. До прихода Глинского фигурки не было! А потом она появилась. Кстати, директор агентства так и не признал этого факта. Какой можно сделать вывод? Он что-то скрывает!
- Что ему скрывать?
- Свое знакомство с Фаиной. Неужели не ясно? И как ты только в уголовном розыске работал?
- По-твоему, Фаина - колдунья? Или американская шпионка? А вместо шифра она использовала шахматы! - ехидно улыбнулся молодой человек. - И теперь ее сообщник принял тебя за… за…
Он не выдержал и прыснул со смеху. Грёза обиделась.
- Выходи за меня замуж, и всем твоим неприятностям придет конец, - сказал Виктор, делая попытку обнять ее. - Тебе просто нужен защитник.
- Вот еще!
***
Глинский придумал, как объяснить патрону, почему он не в полной мере выполнил его поручение. Бедная сиротка оказалась на редкость строптивой и упрямой, с ней придется действовать не наобум, а осторожно, рассчитывая каждый шаг. Чего стоит эта ее дурацкая выходка с шахматным королем?! Барышня устроила Жоржу допрос с пристрастием - не он ли подкинул ей старинную фигурку.
- Вещица, между прочим, антикварная, - докладывал директор агентства Ирбелину. - Из дерева и слоновой кости, инкрустированная перламутром, с эмалью и позолотой, тончайшей ручной работы. Приблизительно, навскидку… я бы датировал сие изделие пятнадцатым-шестнадцатым веком.
- Испания? - приподнял брови патрон. - Там обожали делать роскошные шахматы.
- Стал бы я подбрасывать такую ценность первой встречной? Правда, без набора фигурка на большую сумму не потянет, хотя… можно найти любителя.
Ирбелин нахмурился. О чем они говорят? Какие-то шахматы…
- Вижу, знакомство с Субботиной не привело тебя в восторг, - заметил он. - Девушка тебе не понравилась или ты не сумел расположить ее к себе?
- Девица оголтелая и привередливая. От денег отказалась наотрез. Гордая! Или умная.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну… с одной стороны, она не взяла конверт с материальной помощью, значит, собирается сорвать с нас более крупный куш. С другой стороны, барышня набросилась на меня с нелепыми обвинениями по поводу шахматного короля. Дескать, я зачем-то принес с собой фигурку и втихаря поставил на этажерку в прихожей. По-моему, она даже… испугалась.
- Тебя, что ли? - усмехнулся патрон. - Какую-то околесицу ты несешь, Жорж. Неужели сам не понимаешь?
- Я не знаю, как расценивать поведение Субботиной, - признался Глинский. - Вы сами с ней беседовали?
- Так, перебросились парой слов, - отвел глаза господин Ирбелин. - Девочка нервничает, надо быть снисходительнее. Чего ты прицепился к недоразумению с шахматным королем? Мало ли что ей показалось! Мы же совершенно ничего не знаем о ее жизни, вероятно, нелегкой.
Он снова ощутил волнение и дрожь, которая пронизала его при виде молодой женщины - словно с призраком столкнулся в полутемном коридоре. О, черт!
«Точно, патрон к ней неравнодушен, - подумал Глинский и похвалил себя за проницательность. - Следует быть весьма корректным с этой импульсивной барышней. Вдруг Ирбелин решится за ней поухаживать? Тогда она отыграется за каждую мою оплошность, отомстит. Обиженные судьбой люди бывают ужасно злопамятными».
- Купи ей что-нибудь из одежды, платье… или красивую шубку, - подтвердил его догадки Ирбелин. - Вот деньги. Скажи, что это от меня.
- Хорошо.
Жорж больше не задавал вопросов, и патрон оценил его сдержанность.
- Документы по сделке оформляются? - сменил он тему.
- Конечно. Все идет по плану. Есть некоторые заминки, но, полагаю, мы их устраним в ближайшее время.
- Поторопись, Георгий Иванович.
Ирбелин редко обращался к сотрудникам по имени-отчеству: это свидетельствовало о серьезности момента.
Глинский сразу подтянулся, убрал с лица улыбку. Деловые отношения - прежде всего! Он вышел из кабинета босса и занялся работой: звонки, поездки, встречи. Недавно Жорж купил себе новую машину, черный «Фольксваген Пассат», и с удовольствием сидел за рулем. Проезжая мимо антикварного салона, он невольно вспомнил шахматного короля и встревоженное лицо Грёзы. Ей-богу, она похожа на мадонн Рафаэля или Фра Анджелико.
- Тьфу-тьфу! Чур меня! - прошептал Жорж, тряхнув головой. - Не хватало еще попасть в сети полоумной барышни. Довольно того, что патрона зацепило.
Несмотря на эти здравые рассуждения, он пару раз на протяжении дня возвращался мыслями к перебранке, произошедшей в прихожей девицы Субботиной, с трудом заставляя себя думать о делах.
Месяц тому назад Глинский расстался со своей замужней любовницей, они поссорились на почве ревности. Дама желала безраздельно завладеть Жоржем, ради чего готова была подать на развод с законным супругом. Это не входило в планы Глинского, который дорожил своей свободой и был доволен холостяцкой жизнью. Ему совершенно не хотелось вешать на шею семейное ярмо. О чем Жорж и заявил с присущей ему в сексуальных отношениях откровенностью. Дама закатила истерику, пыталась даже ударить любовника, но он не допустил рукоприкладства.
- Все, Маша, прощай навеки! - театрально крикнул он ей, хлопнул дверью и был таков.
Брошенная возлюбленная заливалась слезами, а Глинский смеялся - он отлично знал цену фальшивому горю, которое она разыгрывала. Его дешевым спектаклем не проймешь. Жениться на Маше? Спаси господи! Через пару лет она станет изменять ему с тем же рвением, с каким наставляла рога своему мужу. Честно говоря, Маша ему наскучила. Общение с ней ограничивалось постелью, большего Глинский не вынес бы, сбежал бы еще раньше.
Он был не особенно падок на женщин - короткий школьный роман, беспорядочные студенческие связи, интрижка с секретаршей и Маша: вот и весь список. Не густо, но и не пусто. К дамам Жорж относился с прохладцей, а о любви говорил не иначе, как скептически ухмыляясь. Любовь придумали лирики, чтобы распускать сопли и ваять печальные вирши. А господин Глинский был физиком - реалистом-материалистом с легким оттенком цинизма. Где-то он вычитал фразу, что циник - это тот, кто разочаровался в иллюзиях. Сам Жорж, к счастью, никогда ни по какому поводу иллюзий не питал, но фразой мог блеснуть, выдавая ее за некое личное жизненное кредо.
Глупая история с жиличкой из аварийного дома и - кто бы мог подумать?! - с шахматным королем отчего-то завладела вниманием Глинского. Наверное, инцидент поразил его своей абсурдностью, нелогичностью. Как бы там ни было, но Жорж радовался возможности еще раз увидеться с Грёзой и попробовать вручить ей уже не коробку конфет и шампанское, а шубку. Ему стало интересно: что еще выкинет эксцентричная барышня? А по виду - невинная скромница!
Он зашел в магазин, где продавались меховые изделия, выбрал шубку средней длины из серебристой норки, расплатился деньгами Ирбелина и, улыбаясь, наблюдал, как тощая продавщица упаковывает покупку. Неужели у Грёзы хватит духу отказаться от такого роскошного подарка?
- Если она не возьмет шубу, то я ничего не смыслю в женщинах, - пробормотал Жорж, усаживаясь в машину. - Девица обомлеет от восхищения! А патрон вовсе не так скуп, как казалось.
***
Предстоящий переезд волновал не только молодых жильцов, но и пожилых. Варвара и Полина не желали, чтобы их опекал кто-либо, кроме Грёзы - они привыкли к девушке и потребовали учесть их интересы. Глинский как раз подбирал такой вариант: квартиры старушек должны были соседствовать с новым местом проживания Субботиной.
Предстоящий переезд волновал не только молодых жильцов, но и пожилых. Варвара и Полина не желали, чтобы их опекал кто-либо, кроме Грёзы - они привыкли к девушке и потребовали учесть их интересы. Глинский как раз подбирал такой вариант: квартиры старушек должны были соседствовать с новым местом проживания Субботиной.
- Умереть спокойно не дадут, - ворчала Полина.
- У меня астма обострилась, - жаловалась Варвара. - И все из-за этой суматохи!
Грёза бегала от одной пожилой дамы к другой, кормила их, давала лекарства и успокаивала.
- Все утрясется, - убеждала она своих подопечных. - Вот увидите. Мы поселимся рядышком, и я буду приходить к вам, как и сейчас, каждый день.
Перед ужином, умаявшись, она заглянула к Полине.
- Вам лучше?
- Какое там… в груди жмет и жмет, кашель, одышка. Едва до туалета добрела.
- Я позвонила в поликлинику, завтра врач придет, - сказала Грёза.
- В моем возрасте и с моими болезнями не врача надо вызывать, а священника, - вздохнула старушка. - Жаль, я в атеизме воспитана, в загробную жизнь не верю, стало быть, и каяться в грехах бесполезно. Придется помирать на свой страх и риск.
Полина шутила, а Грёза поглаживала ее по жилистой руке с подагрическими суставами. У нее на языке вертелся вопрос о шахматах.
- Вы не помните, Фаина Спиридоновна говорила что-нибудь о шахматных фигурках, ну, что они исчезли… то есть… пропали?
- С головой-то у меня совсем плохо, - горестно вздохнула Полина. - Я давеча очки искала - не нашла. Куда подевались, ума не приложу! А утром - глядь, они у меня под подушкой. Хорошо хоть целы остались, не раздавила. Уж что там Фая говорила про шахматы, я и подавно запамятовала. Может, и не было такого разговора, потому как вроде все фигуры лежали в сундучке. Но ручаться не стану.
Грёза наклонилась к ее уху и прошептала:
- Белый король появился… на этажерке в прихожей.
- Нашелся, что ли?
- Нет. Появился… откуда ни возьмись!
- Ты не путаешь? - удивилась старушка. - У тебя не горячка ли? Как это - появился? Из воздуха?
- Понятия не имею. Думаю, его Глинский принес. Только откуда он его взял?
Полина долго молчала, наморщив бледный желтоватый лоб.
- Нехорошо, - выдохнула она. - Фая не любила об этих шахматах распространяться. Вещь редкая, старинная. Мы с Варькой-то допытывались, как они к ней попали, от кого. Да покойница все отмалчивалась, так и унесла тайну в могилу. Нехорошо…
- Что «нехорошо»? Вы меня пугаете! - схватила ее за руку Грёза.
- Не должны фигурки сами по себе исчезать, появляться… Не к добру это.
- Всякое бывает. Вот у Виктора в его коробке с шахматами тех же фигур не хватает.
- Тех же самых? - не поверила Полина. - Совсем плохо, дочка!
- Полина Прокофьевна! - взмолилась девушка. - Я же не усну, я и так боюсь! Вы шутите или серьезно?
- Шучу, шучу… Тебе Глинский по душе пришелся? - лукаво прищурилась старушка. - Мужчина видный, хоть куда. Чем не жених? Я старая, и то загляделась. Хорош, негодяй!
- Почему же негодяй?
- Потому что такой красавец - погибель для женского сердца.
- А мне он не понравился.
- Ты уверена? - усмехнулась Полина. - Почему же покраснела? Чай, этот не чета Витьке твоему. И собой пригож, и при деньгах. А Витька твой - шантрапа!
- Никакой он не мой, - насупилась Грёза. - Вы лучше постарайтесь что-нибудь вспомнить про шахматы.
- Ладно. Попроси Варвару зайти ко мне, если она сможет. Гипертония у нее разыгралась. Коли придет, мы с нею попробуем вместе покумекать, авось что и надумаем про шахматы. Ох-хо-хо! Не о том заботишься, дочка. Тебе жизнь свою устраивать надо! Да не с Витькой-шалопаем, а с основательным, надежным человеком.
- Разве есть такие?
Полина закрыла глаза и махнула рукой - иди, мол, не зли меня понапрасну.
Грёза вышла от нее удрученная, расстроенная. Она отправилась к Варваре Игнатьевне, измерила ей давление, сделала травяной чай и передала старушке просьбу подруги. Та с готовностью засобиралась.
Грёза еще сбегала в аптеку за лекарствами, заскочила в булочную и, кутаясь в тонкое пальтецо, торопливо зашагала обратно. Время на этой старой городской улице, казалось, остановилось. Шел мокрый снег, в окнах домов, выкрашенных в бледные тона, горел желтый свет. Прохожих было мало, и Грёзе почудилось, что из-за поворота вот-вот выедет элегантный экипаж и мелькнет под крытым верхом коляски лицо дамы в шляпе с большими полями, в меховом манто - прелестное, загадочное, с мечтательными и страстными глазами…
Девушка едва не ступила в выемку на тротуаре, полную грязной снежной кашицы, и одернула себя: «Будь внимательнее, Грёза, гляди под ноги, а не то шлепнешься в лужу!»
В парадном тускло мигала лампочка, то ли проводка прохудилась и требовала ремонта, то ли напряжение падало. В темном коридоре, там, где располагались двери квартир, стоял человек.
- Не пугайтесь, - произнес приятный мужской голос. - Это я, Глинский.
- Что вам нужно? Что вы здесь делаете?
- Вас поджидаю, Грёза Дмитриевна.
Он просто над ней издевался, этим обращением по имени-отчеству подчеркивая свое превосходство!
- Зачем?
- Вы негостеприимны. Сжальтесь и впустите меня!
Ей стало неловко, и она поспешно достала ключ. Замок, как на грех, не поддавался.
- Позвольте? Подержите-ка… - Незваный гость дал ей в руки объемный пакет и быстро открыл дверь. - Прошу!
В прихожей Грёза сразу, без стеснения, зажгла свет и окинула взглядом этажерку. На полках ничего, хотя бы отдаленно напоминающего шахматные фигурки, не было.
- Желаете меня обыскать? - Глинский смешным жестом поднял руки вверх. - Не возражаю. Приступайте, не стесняйтесь! Никаких шахмат я с собой не брал.
- Прекратите паясничать, - фыркнула она. - Опять деньги будете предлагать?
- На сей раз предлагаю не я, а небезызвестный вам господин Ирбелин.
- Мне ничего не нужно. Вам не удастся поселить меня на окраине города! Я не требую чего-то особенного, но в плохой район ехать отказываюсь.
- Кто вам сказал, что район плохой? Вы уже знаете, какие варианты вам предложат? И вообще, мой визит не связан с жилищным вопросом. Господин Ирбелин дарит вам… новые тапочки, как передовику социальной службы.
- Та… тапочки? - У Грёзы пересохло в горле от такой наглости. - Тапочки! Ясно, что за птица ваш Ирбелин!
- Не отказывайтесь. - Гость развернул упаковку и протянул девушке пару розовых атласных туфелек с лебяжьей опушкой. - Посмотрите, какая прелесть.
Грёза никогда не держала в руках таких восхитительных тапочек, не то чтобы носить. Ей захотелось примерить их, но неловко было за поношенные колготки со штопкой на самых видных местах.
- Проверьте, угадал ли я ваш размер, - настаивал Глинский. - Зовите меня просто Жоржем.
Смущение помешало Грёзе шумно выразить негодование по поводу его фамильярного тона. Туфельки заворожили ее - кажется, она с детства мечтала о таких.
- Ладно, - поспешно кивнула она. - Они мне будут впору, я вижу.
- Это еще не все, - повеселел Глинский. - Это только начало. А сейчас… закройте глаза… или нет, можете не закрывать. - Эффектным жестом он вытащил из пакета норковую шубку, развернул ее и встряхнул. - Оп-ля! Как вам шубейка?!
У Грёзы пропал дар речи, она тут же забыла о тапочках и откровенно залюбовалась нежнейшим серебристым мехом.
- Это… мне?
- Вам! - охотно подтвердил молодой человек. - Господин Ирбелин покорно просит принять в знак его особого расположения.
- Какого ра… расположения? Вы на что намекаете?!
- На ваше неотразимое очарование.
Глинскому плохо удалось скрыть иронию, и барышня ее уловила. Краска бросилась ей в лицо, а гость кинулся исправлять положение. Ох, уж этот его неистребимый сарказм!
- Вы только лишнего не придумывайте, - заговорил он, не выпуская из рук шубку. - Патрону свойственны широкие жесты! Ничего личного - обыкновенная галантность, желание доставить даме удовольствие. Для него купить такую шубку - все равно что для вас приобрести… перчатки.
Грёза перевела дух, и ей захотелось примерить шубку. Она только наденет и посмотрит на себя в зеркало - это ведь не преступление? Какая разница, почему Ирбелин решил сделать ей дорогой подарок - подкупает он ее или покупает? Она не собирается идти у него на поводу. Но раз уж Глинский принес шубу, стоит, хотя бы забавы ради, накинуть ее на себя.
- Пожалуй, я рискну, - робко улыбнулась она.
- Я помогу!
Глинский подал ей шубу, и девушка с трудом попала в рукава, до сих пор никто никогда не подавал ей верхнюю одежду, не ухаживал за ней. У нее не сразу получилось.
- Это с непривычки, - обронил Жорж.
Красивая одежда преображает любую женщину, даже невзрачную. Но Грёзу шуба превратила из дурнушки в принцессу. Уже неважно было, какая у нее прическа и что за обувь - благородный мех выгодно подчеркнул тонкие, изысканные черты лица, а бледный румянец на скулах придал этим чертам затаенный внутренний свет. Обещание неземного блаженства, сказал бы сентиментальный поэт. Скрытая чувственность, определил бы Дон Жуан. Дьявольское искушение, осудил бы строгий блюститель нравов.