Ситуацию надо было хорошенько обдумать. С трудом отвязавшись от своей попутчицы, впрочем, торжественно пообещав ей вечером позвонить, Кудесников рванул обратно в гостиницу. Там остался любимый Мерс и мутный Роман Сливка, который, судя по всему, уже проснулся, но неизвестно что делал.
Тормознув какого-то дядьку на допотопном «Москвиче», каких в столице теперь днем с огнем не сыщешь, Арсений довольно быстро доехал до гостиницы и, не ожидая лифта, взлетел на свой третий этаж. Ключ от номера, уходя, он не сдал из соображений безопасности. Прежде всего, безопасности Мерседеса. Сняв с ручки двери табличку «Не беспокоить», Кудесников осторожно вошел в свой номер. Кот мирно спал в кресле, соорудив из банного халата Кудесникова некое подобие гнезда. Убедившись, что гармония кошачьей жизни не нарушена — одна миска (с едой) была пуста, другая (для естественных надобностей), наоборот — Арсений быстренько навел порядок и отправился выяснять, как дела у брошенного на произвол судьбы Сливки.
Выяснив, что на месте его нет, а ключ постоялец номера триста двадцать восемь не сдавал (десять баксов горничной плюс двадцатка портье, все расходы на счет мадам Сливки), Арсений методом нехитрых вычислений обнаружил объект в ресторане гостиницы. Роман обедал, причем делал это обстоятельно, со вкусом, не спеша. Через некоторое время у Кудесникова, который примостился за столиком возле колонны, дабы не быть замеченным, создалось впечатление, что Сливка производит дегустацию всего обширного ресторанного меню. Винная карта тоже не была им забыта, так что примерно через час Арсений пришел к выводу — единственное, на что будет способен этот гурман после обеда, это на сладкий беспробудный сон до самого ужина. А возможно, и до завтрашнего обеда. Хорошенькая у него командировка!
Нужда торопиться отпала, и Кудесников принялся обдумывать, как ему быть после неприятного инцидента на площади. Конечно, этот прилюдно униженный Лебедев мог пустить по его следу и милицию, и бандитов — найти, наверное, будет нетрудно. С другой стороны, никто ведь там не знает, что он — приезжий. Праздник на носу, высокие гости съезжаются. Наверняка оставят на потом. А там, глядишь, он и уедет из Аркадьева. К тому же его вряд ли запомнили настолько хорошо, чтобы составлять фоторобот. На всякий случай можно подстраховаться легким изменением внешности, если придется по городу бегать. На этом тему своих отношений с властями он решил закрыть.
Арсений вернулся в номер и немного подремал. Во сне его мучили кошмары — будто он спустился в жуткое подземелье, где на него напали мохнатые чудовища, которые лезли ему в рот, в нос и в глаза. Пробудившись, он обнаружил, что Мерс перебрался с кресла на кровать и лег ему на голову.
— Ты подогрел мне мозги! — проворчал Кудесников, спихнув тушу с подушки. — Сколько раз я тебе говорил: твое место в ногах.
Мерс приоткрыл глаз, смерил его томным взором и потянулся, выпустив длинные когти. Ну, что с ним будешь делать? Арсений снова лег, решив посмотреть телевизор. Наткнулся на старую комедию, и так увлекся, что вспомнил о времени, только когда проголодался. Пора было подумать о хлебе насущном, а заодно проверить, не смылся ли Сливка.
* * *В гостиничном ресторане ему подали «спагетти с цуккини и дарами моря». Блюдо изумительно пахло и потрясающе выглядело, хотя под веточкой петрушки Кудесников нашел только одну креветку с весело закрученным хвостом.
— Простите, — смиренно поинтересовался он у официанта, проплывавшего мимо. — Я заплатил за «дары моря» во множественном числе, а в моих макаронах только один, если можно так выразиться, дар. Или я просто чего-то не понимаю?
— В вашем блюде еще филе барабульки и морские гребешки. И, конечно, мини-кальмары.
— А! — пробормотал Арсений в его удаляющуюся спину. — Наверное, они очень-очень «мини». Интересно, а где же эта барабулька?
Он стал переворачивать вилкой кусочки цуккини и ломтики помидоров, и тут услышал у себя над ухом насмешливый женский голос:
— Привет! Как поживает Муся?
Он вскинул голову и увидел перед собой соседку по купе. Конечно, она не признала в нем «Агаменона», зато сразу вспомнила тот поцелуй на вокзале. Как приятно!
— Муся? — с деланым удивлением спросил Кудесников, застыв с вилкой в руке. Когда нужно, он умел изображать смятение, которое так трогало женские сердца. — Какая Муся? А, Муся! Здравствуйте. Мусю я выдумал. Неужели вы ничего не поняли?
— Как это — выдумали?
Сначала Марьяна хотела бросить «Привет!» и пройти мимо, но теперь передумала.
— Присаживайтесь, — предложил Кудесников, поведя рукой, как заправский метрдотель. — Будете ужинать? Официант, принесите меню!
Он поднялся на ноги и галантно отодвинул для нее стул.
— Как это — выдумали Мусю? — повторила Марьяна свой вопрос. Она следила за тем, как он возвратился на свое место и сел, положив на колени салфетку. — Шутите, наверное?
«Девиц хлебом не корми, дай только покопаться в чужих душах», — подумал Арсений.
— Не шучу. Просто я увидел привлекательную женщину и захотел ее поцеловать.
— Негодяй! — совершенно беззлобно констатировала Марьяна. — А как вас зовут?
— Меня? Арсений.
— Приятно познакомиться. А меня — Марьяна. А что вы делаете в Аркадьеве?
— Работаю, — пожал плечами сыщик, перебирая в уме свои «профессии». У него имелось с десяток фальшивых визитных карточек, которыми он пользовался без зазрения совести. — У меня гостиничный бизнес в Прибалтике. Вот, езжу, перенимаю опыт. А вы?
— А я приехала представлять на Дне города корпорацию, в которой работаю. Мы кое-что сделали для Аркадьева.
— Что-то у вас голос невеселый. Говорят, тут будет большой бал с итальянской жратвой и фейерверком. Вы приглашены?
— Приглашена.
— Но вы несчастны.
Еще ни одной представительнице прекрасного пола не удалось скрыть от Арсения боль своего сердца. В нужный момент он проявлял потрясающую душевную чуткость. «Страдающая женщина, — как-то заметил он своей секретарше, — может сделать несчастным бессчетное количество мужчин. Однажды я совершал круиз по Средиземному морю. Среди пассажиров затесалась дамочка, пережившая крушение любви. Некоторое время она мужественно несла свое горе, а потом сорвалась и расплескала его. К концу путешествия вся команда была готова броситься за борт. Я уж не говорю о пассажирах».
— Приглашена, но несчастна, — повторила вслед за Кудесниковым Марьяна. — Похоже на название французской мелодрамы. Вы ошибаетесь — у меня все просто отлично.
— Что ж, в таком случае предлагаю вам заказать себе что-нибудь вкусненькое на ужин.
Она кивнула и взяла в руки меню. В этот момент в зале ресторана появился Роман Сливка — весь какой-то взбаламученный и ужасно, ужасно расстроенный. «Перебрал за обедом», — тотчас решил Арсений. Даже остатки волос на голове Романа
Петровича стояли дыбом, а очки он надел криво, отчего одну его бровь было видно, а вторую нет.
— Здрасьте, — бросил он, быстро промелькнув мимо столика.
— Вы его знаете? — удивилась Марьяна. — Выходит, уже бывали здесь раньше?
— Ничего подобного. Он просто попутчик. Я подвозил его на машине, и всего-то. А вы? Вы его знаете?
— Нет, — она покачала головой. — Аркадьев — большой город. Да, я здесь родилась, но не могу же я знать всех.
— Родились здесь? — обрадовался Кудесников. И мгновенно стал прикидывать, чем может ему
быть полезна новая знакомая. Да, она ему нравилась, но не до такой степени, чтобы забыть об остальных своих интересах. В конце концов, он зарабатывает деньги, а не просто приятно проводит время.
Сливка между тем уселся за столик в самом конце зала, в темном углу, и раскрыл меню. Кудесников наблюдал за ним краем глаза и сразу заметил, когда тот поднял меню высоко вверх и прикрыл им лицо, словно щитом. Арсений обернулся взглянуть, от кого спрятался Роман Петрович.
А, ясно от кого! В зал вошла та самая девица, которую сыщик заприметил еще на вокзале в Москве. Ее сопровождали все те же типы — здоровый рыжий с бородой и тощий с глазами навыкате. Девица выглядела уставшей и какой-то бесцветной. Она понуро поплелась к столику у окна, а типы безропотно последовали за ней.
Интересная гостиница, эта «Дубовая роща». Здесь собрались все. с кем Кудесников успел столкнуться за время пути. Только Маврушкина не хватало. Тьфу-тьфу, не к ночи будь помянут.
— Выбрали что-нибудь? — спросил Кудесников и сильно наклонился вперед, то есть почти лег животом на стол.
Он сделал это специально, так ему было видно и Сливку, и появившуюся троицу одновременно.
— Пожалуй, я возьму семгу на гриле, — ответила Марьяна, хмуря лоб.
— Говорят, рыбинам, которых выращивают в неволе, делают уколы, чтобы они быстрее росли. И мы едим их прямо с этими лекарствами.
— Какая гадость! Пожалуй, я выберу что-нибудь другое.
— Какая гадость! Пожалуй, я выберу что-нибудь другое.
Кудесников оказался не против. Ему нужно было ее чем-нибудь отвлечь, так как сам он наблюдал за Сливкой, который в данный момент опустил меню вниз и впился призывным взглядом в бесцветную девицу. Та сразу же его увидела — и словно споткнулась. А потом едва заметно мотнула головой слева направо и рукой повела перец собой. Будто решительно запрещала ему приближаться и вообще как-то показывать, что они знакомы.
«Так-так, — подумал Кудесников. — Занятно. Выходит, эго все-таки она, его пламенная любовь. Ах, как непохоже!» Он редко ошибался в людях. Но со Сливкой, выходит, прокололся. Что же получается? Пока за этой девицей приглядывают, свидание с Романом Петровичем не состоится, Арсений не сможет добыть доказательств супружеской измены и отбыть домой.
Придется заняться ею вплотную. Выяснить, кто она такая и почему к ней приставлены два этих неприятных типа. Кудесников пригляделся к ним
повнимательней. Конечно, они не из тех бандитов, которые нападают, к примеру, на инкассаторские машины или мирных граждан. Скорее, это люди для специальных поручений. Они могут пригрозить, избить, даже убить по приказу своих хозяев — но втихую, аккуратно. И у них наверняка есть «крыша» — какое-нибудь охранное агентство или частная фирма, к которой они прибились и которая прячет их под своим крылом.
Итак, на повестке дня белобрысая девица. Если Сливка бездействует, это еще не значит, что Арсений Кудесников тоже будет бездействовать!
— Лучше бы вы ничего мне не говорили про рыбу, — сбила его с патетических мыслей Марьяна. Лицо ее по-прежнему было кислым. — У меня аппетит пропал. Ограничусь клубникой. Впрочем, ваши макароны тоже выглядят неплохо.
— Вы едите макароны? — не поверил Кудесников. — Откуда же у вас такая фигура?
— А чем хорошие макароны могут повредить фигуре? У вас какие-то дремучие представления. Надо просто сделать правильный выбор. Я ем «Макфу» и еще ни на грамм не поправилась.
Кудесников прикончил свою порцию, вытер губы салфеткой и поинтересовался:
— Не зайдете на чашку кофе?
— Нет. — Его новая знакомая презрительно хмыкнула.
— На самом деле я знал, что вы откажетесь. Просто так спросил, для приличия. Вы мне понравились, не мог же я вообще ничего не предложить.
— Попытались бы сделать комплимент, — пробурчала Марьяна и уже совершенно другим, заинтересованным тоном спросила: — А откуда вы знали, что я откажусь?
— У вас взгляд такой… пастеризованный.
— Как это? — искренне изумилась она, глядя на Кудесникова во все глаза. — Хочу, чтобы вы объяснили!
— Ну… Начать хотя бы с этого «Хочу!». Не обижайтесь, но вы чересчур независимы. Вы привыкли все держать под контролем, ненавидите сбои в расписании и просчитываете все свои желания. Невыполнимые и глупые отбрасываете сразу. Вы умеете держать себя в руках, неудачи расцениваете как положительный жизненный опыт и не разрешаете себе плакать в подушку. С такими женщинами мужчинам невероятно трудно. Вы не способны любить.
— Чушь! — запальчиво возразила она. — Да, я именно такая. Но современным мужчинам таких и подавай: самостоятельных, не приставучих, не рыдающих в подушку… И к любви я очень даже способна!
Она против воли вспомнила прошлое: несгибаемую Жанну и себя, какой была — растерянная дурочка, слезливая курица, нюня, размазня… Нет, больше она не позволит унижать себя! Ни за что! Она многого— добилась, она сама себе хозяйка, она умна, образованна, хорошо зарабатывает… В конце концов, она представляет здесь мощную корпорацию, которая оказалась полезной этому городу!
— Тем не менее я знал, что вы откажетесь, — ответил Кудесников. — Вы не готовы к порыву.
— Готова.
— Умозрительно. В реальности вы никогда не позволите себе порыва. Впрочем, отчего я с вами так разоткровенничался? — Он подозвал официанта
и попросил счет. — И вот что: я заплачу за вашу клубнику.
— Мы почти незнакомы, — возразила она довольно мрачно.
— Разве? Мы ведь целовались, а это ужасно сближает.
Он первым покинул ресторан, оставив ее размышлять над своими словами. Троица, которая его интересовала, только что сделала заказ. Заказывали они обстоятельно, и Арсений решил, что, пока они едят, он успеет побывать в их номере и пошарить там. Или они остановились в разных номерах? Выяснить это не составило труда. Стоило только дать «на чай» парнишке, сидевшему за конторкой, и подвести его к стеклянным дверям ресторана, находившегося в двух шагах от места его дислокации. «По секрету» сыщик сообщил, что является представителем Объединенного Правления Кооперативов Москвы и по мандату правительства разыскивает злостных уклонистов от уплаты коммунальных платежей.
— Эти? Они в двухместном «люксе» на третьем этаже. Там есть дополнительный диванчик.
«Даже на моем этаже! — обрадовался Кудесников. — Все просто».
Тот же парнишка, застенчиво сообщивший, что зовут его Николай Петрович, за умеренную плату открыл сыщику и имена заинтересовавших его постояльцев, сопроводив предоставленные сведения комментариями:
— Ксения Лужина ее зовут. Вас же девушка интересует?
— Разумеется, — подтвердил Кудесников. В нежном возрасте Николая Петровича все думы сосредоточены исключительно на девушках. — И ее спутники, впрочем, тоже.
— Я их сам регистрировал. По паспортам, все как полагается. Здоровый — Владимир Веселовский. А маленький — Григорий Синьков. Противные типы! Они мне сразу не понравились. А оказалось, еще и за квартиру не платят.
Кудесников решил воспользоваться душевной щедростью и житейской неопытностью Николая Петровича на полную катушку. Из ресторана как раз выскочил озабоченный Сливка.
— Вот еще один яркий представитель уклонистов от уплаты, — тихо заметил Арсений. — Запомните его лицо.
— Такое лицо трудно не запомнить! Он же очкарик.
Арсений попросил нового знакомого сообщить, если Сливка неожиданно покинет гостиницу.
— Мне необходимо доказать, что все эти люди платежеспособны. Ведь платят же они за гостиницу, верно? В котором часу вас сменят? — уточнил он.
— В десять утра.
— Значит, до десяти я спокойно сплю, а потом вы сдаете мне вахту, идет?
— Идет, — кивнул Николай Петрович, лоб которого украшали юношеские прыщи, а верхнюю губу — неуверенные усы.
Кудесников взбежал по лестнице на третий этаж и ловко справился с дверью двухместного «люкса». Это было первое, чему он научился, задумавшись о частном агентстве, — открывать замки. За долгие годы Арсений так наловчился, что дал бы фору самым ушлым домушникам. Мысль о том, что его могут поймать с поличным, гнездилась где-то на задворках сознания, но особенно его не тревожила. В конце концов, он — с его-то ловкостью! — всегда сумеет выкрутиться.
Однако в номере Арсений ничего примечательного не нашел. Вещей у всех троих было — раз-два и обчелся. Ни документов, ни чеков, брошенных в мусорную корзину, ни телефонных номеров, записанных на бумажке и оставленных на тумбочке — ничего. Единственное, что удалось узнать, это марку туалетной воды, которой пользуется Ксения Лужина, и то, что кто-то один из троицы не чистит зубы — зубных щеток было всего две.
Кудесников покинул «люкс», испытывая легкую досаду. Укрывшись в своем номере, он стал думать, что делать дальше. Решил, что напрягаться не стоит — нужно просто следить за Сливкой, и дело с концом. За слежку ему и платят.
Мерседес сидел на подоконнике в свете угасающего дня и с пристальным вниманием смотрел вниз.
— На волю хочешь? — спросил Арсений и потянулся за сумкой. — Залезай, пронесу тебя через главный вход, а потом выпущу на травку. Гулять, Мерс!
Слово «гулять» кот знал отлично и реагировал на него как хорошая собака. Он встрепенулся, спрыгнул с подоконника и потрусил к хозяину. Правда, в самый последний момент замедлил ход и принялся вилять вокруг сумки: ему обязательно было нужно, чтобы его упрашивали.
— Давай, давай, напарник, — пробормотал Арсений.
Взял кота под лапы, усадил в сумку и понес на улицу. Вокруг «Дубовой рощи» шумел заповедный лес, и воздух казался влажным и душистым. На Аркадьев пали дымчато-серые сумерки, расцвеченные багряными мазками заката. Захотелось оставить в стороне погони и разоблачения, расслабиться, размякнуть, раствориться в вечном…
Кудесников миновал автомобильную стоянку и, перепрыгнув через квелые маргаритки, внедрился в темно-зеленую массу боярышника. Высокий кустарник надежно защищал их с котом от любопытных взглядов. Пристегнув к ошейнику цепочку, сыщик блаженно прикрыл глаза. Кот же задирал морду, вдыхал разнообразные запахи, шарил в лопухах и время от времени принимался сосредоточенно жевать острую травку.
На шум автомобильного мотора Арсений не обратил особого внимания — к гостинице время от времени подъезжали машины, чтобы привезти или увезти постояльцев. И вдруг совершенно неожиданно знакомый командный голос громко сказал прямо рядом с ним: