Умная система. Полное разделение товара и денег, а в случае опасности участники могли скрыться в трех разных направлениях. И у полиции нет никаких доказательств против дилера и кассира, а третий участник слишком мал, чтобы отвечать за свои поступки. Дилеру постоянно подвозили новый товар, при себе он держал только минимум, что уменьшало опасность возможных потерь.
Умная система.
Система, с которой Ричер уже встречался.
Система, которую он уже использовал.
Человек с мешком и был человеком с мешком. Он сидел на бетонном блоке посреди площадки, поставив у ног черную виниловую сумку. Он носил темные очки и был вооружен пистолетом, который выбрал именно для этой недели.
Ричер ждал.
Черный «Мерседес ML» притормозил и въехал на площадку. Красивый внедорожник с затемненными стеклами и калифорнийским номером, представляющим собой акроним, который Ричер не сумел расшифровать. «Мерседес» задержался на въезде, и к нему тут же подбежал мальчишка. Его голова едва доставала до окна водителя, но длины руки вполне хватило. Рука проникла в открытое окно и вернулась обратно с несколькими банкнотами. Мальчишка отправился по хорошо известному маршруту к черной сумке, а «мерседес» начал медленно разворачиваться.
Ричер включил зажигание. Посмотрел на север, потом на юг. Нажал на педаль газа, развернул рулевое колесо и оказался на площадке. Он не поехал по круговой колее, а направил «форд» в центр площадки.
Прямо на человека с мешком, продолжая давить на газ так, что гравий летел из-под колес.
Человек с мешком застыл на месте.
Когда до него оставалось десять футов, Ричер сделал три вещи. Он резко повернул руль. Нажал на тормоз. И открыл дверь машины. «Форд» занесло вправо, передние колеса вгрызлись в гравий, а дверь описала дугу и с размаху ударила парня, крепко шлепнув его по груди и по лицу. Парень упал на спину. «Форд» остановился как вкопанный, Ричер наклонился и схватил виниловую сумку левой рукой. Тут же захлопнув дверь, он нажал на газ и сделал резкий разворот перед медленно катившим «мерседесом». «Форд» с ревом пронесся по площадке и выскочил на Хайленд. Бросив взгляд в зеркало, Ричер увидел, что парень, лишившийся сумки, лежит на спине, а двое других бегут в разные стороны. Через десять ярдов он уже скрылся за зданием галереи восковых фигур. Промчался через перекресток и вновь оказался на бульваре Голливуд.
Двенадцать секунд с начала и до конца.
Ни малейшей реакции. Ни единого выстрела. И никакого преследования.
Его и не будет, подумал Ричер. Они запомнят самый обычный «форд», жуткую рубашку, короткие волосы и решат, что это полицейский, который захотел получить небольшую прибавку к пенсионному фонду. Неизбежные издержки. Ну а водитель «мерседеса» тем более будет помалкивать.
«Да, малыш, не стоит связываться с отрядом спецрасследований».
Ричер сбавил скорость, перевел дыхание, свернул направо и сделал полный оборот против часовой стрелки: Николас, Каньон-роуд, Вудро-Вильсон-драйв и снова бульвар Лавровый Каньон. Никто его не преследовал. Он остановился на пустынном U-образном развороте, вытряхнул содержимое черной сумки на сиденье, а сумку швырнул через плечо. Затем пересчитал деньги. Почти девятьсот долларов, в основном двадцатками и десятками. На обед хватит, даже с норвежской водой. И на чай.
Он вышел и проверил «форд». Дверь со стороны водителя была слегка помята точно по центру. Лицо человека с сумкой. Крови не было. Ричер сел в машину и пристегнулся. Десять минут спустя он уже сидел в вестибюле «Шато Мармон» в потертом кресле и ждал остальных.
На расстоянии в тысячу двести миль на северо-восток от «Шато Мармон» темноволосый сорокалетний мужчина, называвший себя Эланом Мейсоном, ехал на поезде метро, в который он сел в аэропорту Денвера. В вагоне больше никого не оказалось. Он устало сел и улыбнулся, услышав пронзительные звуки шумового оркестра, предшествующие объявлению станций. Вероятно, выдумка психолога, предназначенная для снятия стресса после путешествия. Что ж, в данном случае она сработала. Мужчина чувствовал себя превосходно. Гораздо более свободно и расслабленно, чем ему бы следовало.
Глава 28
На самом деле Ричеру этот обед обошелся значительно дешевле, чем девятьсот долларов. То ли у его друзей действительно были непритязательные вкусы, то ли они учитывали его затруднительное финансовое положение, но команда выбрала шумное кафе на Сансет, к востоку от отеля «Мондриан». Норвежской воды здесь не оказалось, зато было местное пиво, толстые сочные гамбургеры и маринованные огурчики в сопровождении разнообразных блюзов. Ричер прекрасно смотрелся здесь, словно вышел из пятидесятых. Остальные выглядели немного странно. Они заняли круглый столик на четверых. Разговор то и дело прерывался: приятно вновь оказаться среди старых друзей, но они слишком часто вспоминали тех, кого уже никогда не будет рядом. Ричер в основном слушал. Круглый стол предрасполагал к свободному общению, и в центре внимания оказывались все по очереди. После тридцати минут воспоминаний разговор вернулся к Францу.
– Начнем с самого начала, – предложил О’Доннел. – Если верить жене Франца, он более четырех лет занимался только рутинной работой с базами данных. Почему же он вдруг взялся за что-то столь серьезное?
– Потому что кто-то его попросил, – ответила Диксон.
– Совершенно верно, – сказал О’Доннел. – Все началось с клиента. Так кто же это был?
– Да кто угодно!
– Нет, – возразил О’Доннел. – Это был кто-то особенный. Франц изменил привычкам, которых придерживался в течение четырех лет. В некотором смысле он нарушил верность жене и сыну.
– Это мог быть человек с большими деньгами, – предположила Нигли.
– Или человек, которому Франц был обязан, – подхватила Диксон.
– Или поначалу задача могла показаться самой обычной, – добавила Нигли. – Наверное, Франц не представлял, куда это может привести. Не исключено, что и клиент мог этого не знать.
Ричер слушал. «Это должен быть кто-то особенный. Или человек, которому Франц был обязан». Он наблюдал, как на первый план выдвигался то О’Доннел, то Диксон, то Нигли. Вектор перемещался от одного к другому, образовался треугольник. В сознании Ричера зашевелилась какая-то мысль. Слова, которые несколько часов назад произнесла Диксон, когда они ехали из аэропорта. Ричер закрыл глаза, но никак не мог вспомнить. Он заговорил, и треугольник превратился в квадрат, включив в себя Ричера.
– Нужно спросить у Анджелы. Если у него был серьезный клиент, с которым он давно работал, то Франц мог упоминать о нем дома.
– Я бы хотел познакомиться с Чарли, – обрадовался О’Доннел.
– Мы поедем туда завтра, – сказал Ричер. – Если только полиция не придет за мной. В таком случае вы отправитесь к Анджеле без меня.
– Давайте надеяться на лучшее, – предложила Диксон. – Может быть, у этого копа сотрясение мозга и он забыл, как его зовут, не говоря уже о том, кто ты такой.
Они пешком вернулись в отель и расстались в вестибюле. Никто не предложил выпить перед сном. Все молча согласились с тем, что лучше лечь спать, а назавтра встать пораньше и начать работать. Ричер и О’Доннел поднимались наверх вместе. Они почти не разговаривали. Ричер заснул через пять секунд после того, как его голова коснулась подушки.
Он проснулся в семь часов утра. В окно заглядывало раннее солнце. Дэвид О’Доннел торопливо вошел в номер, полностью одетый. Видимо, он уже успел побывать на улице. Под мышкой у него была зажата газета, а в руках он нес два картонных стаканчика с кофе.
– Я вышел погулять, – сообщил О’Доннел.
– И? – спросил Ричер.
– У тебя неприятности. Так мне кажется.
– Кто?
– Тот полицейский. Он сидит в машине, припаркованной в ста ярдах отсюда.
– Тот же самый парень?
– Тот же парень, в той же машине. На лице у него металлическая шина, а разбитое стекло он заменил пластиковым мешком.
– Он тебя видел?
– Нет.
– Что он делает?
– Просто сидит. Вроде чего-то ждет.
Глава 29
Они заказали завтрак в номер Диксон. Первое правило, усвоенное много лет назад: ешь при каждом удобном случае, потому что неизвестно, когда у тебя появится следующая возможность. В особенности если ты можешь исчезнуть в системе. Ричер с аппетитом поглощал яичницу с грудинкой, часто прикладываясь к кружке с кофе. Он был спокоен, но разочарован.
– Мне следовало остаться в Портленде, – сказал он. – Было бы лучше.
– Как они сумели так быстро нас отыскать? – спросила Диксон.
– Благодаря компьютерам, – ответила Нигли. – Безопасность государства и Патриотический акт[7]. Они имеют право в любое время проверить регистрацию в отелях. Мы превратились в полицейское государство.
– Мы сами полиция, – заметил О’Доннел.
– Благодаря компьютерам, – ответила Нигли. – Безопасность государства и Патриотический акт[7]. Они имеют право в любое время проверить регистрацию в отелях. Мы превратились в полицейское государство.
– Мы сами полиция, – заметил О’Доннел.
– Мы были полицией.
– Лучше бы мы ею и оставались. Тогда нам не приходилось бы так напрягаться.
– Вы можете продолжать без меня, – сказал Ричер. – Я не хочу, чтобы вы завязли вместе со мной. Нельзя терять время. Так что не дайте полицейскому засечь, как вы уходите. Съездите к Анджеле Франц. Поищите клиента. Я свяжусь с вами, как только смогу.
Он допил остаток кофе и вернулся в свой номер. Засунул складную зубную щетку в карман, спрятал паспорт, кредитную карту и семьсот из оставшихся у него восьмисот долларов в чемодан О’Доннела: некоторые вещи могут исчезнуть после ареста. Потом Ричер на лифте спустился в вестибюль, сел в кресло и стал ждать. Не нужно превращать дело в грандиозную драму, бегать вверх и вниз по коридорам отеля. Есть второе правило, усвоенное за годы неудач и неприятностей: старайся сохранять достоинство.
Он ждал.
Тридцать минут. Шестьдесят. В вестибюле лежали три утренние газеты, и он прочитал все три до последнего слова. Спорт, очерки, редакционные статьи, местные и международные новости. Он узнал о влиянии строгих мер безопасности на развитие частного сектора. В статье упоминались те же семь миллиардов долларов, о которых говорила Нигли. Огромная сумма денег. Больше заработали только те, кто получил оборонные заказы. Пентагон по-прежнему располагал колоссальными суммами и тратил их не задумываясь.
Девяносто минут.
Ничего не происходило.
Через два часа Ричер встал и положил газеты обратно на столик. Подошел к двери и выглянул наружу. Яркое солнце, синее небо, совсем слабый смог. Легкий ветерок раскачивал верхушки экзотических деревьев. Мимо медленно проезжали новенькие автомобили. Отличный денек. Двадцать четвертый день с того момента, когда в последний раз видели Кельвина Франца. Почти четыре полные недели. Предполагается, что Тони Суон, Хорхе Санчес и Мануэль Ороско исчезли в то же время.
«Они еще пока ходят по земле, но они уже мертвецы. Никому не позволено выбрасывать моих друзей из вертолета и после этого оставаться в живых».
Ричер вышел из отеля. Постоял немного, словно ждал, что по нему сейчас откроют снайперский огонь. У них было достаточно времени, чтобы расставить отряд полиции. Однако все вокруг выглядело самым обычным образом. Ричер не заметил ни подозрительных автомобилей, припаркованных возле тротуара, ни невинных грузовиков, развозящих цветы по заказу, ни фальшивых мастеров с телефонными проводами. Никакого наблюдения. Ричер свернул налево, на Сансет, и снова налево, на бульвар Лавровый Каньон. Медленно зашагал вперед, держась поближе к оградам и растениям. Еще раз повернул налево и оказался на дороге, огибающей отель сзади.
Впереди стоял коричневый «краун вик».
Он стоял совершенно отдельно, в ста ярдах от Ричера. Двигатель не работал. Как и рассказал О’Доннел, разбитое стекло со стороны пассажира было затянуто черным пластиковым пакетом для мусора. Водитель сидел за рулем. Просто сидел. Он практически не двигался, лишь изредка поворачивал голову. Смотрел по очереди в зеркало заднего вида, вперед и в зеркало у правой двери. Парень явно вошел в ритм. Это зрелище завораживало. Зеркало заднего вида, вперед, зеркало справа. Ричер сумел разглядеть алюминиевую шину на носу.
Машина выглядела совершенно холодной, словно не сдвигалась с места много часов.
Парень сидел один, вел наблюдение и ждал.
Вот только чего?
Ричер развернулся на каблуках и возвратился в отель тем же путем. Прошел через вестибюль и уселся на то же кресло. У него начала зарождаться новая теория.
«Мне позвонила его жена», – сказала Нигли.
«А чего она хотела от тебя?»
«Ничего, – ответила Нигли. – Просто сообщила о его смерти».
Просто сообщила.
И потом: Чарли поворачивает дверную ручку. Ричер спрашивает: «А тебе можно самому открывать дверь?» И маленький мальчик отвечает: «Да, можно».
И потом: «Чарли, пойди поиграй на улице».
И еще: «Мне кажется, вы чего-то недоговариваете».
«За бизнес нужно платить».
Ричер сидел в кресле в вестибюле «Шато Мармон», обдумывая эту идею. Теперь оставалось только дождаться, кто первым войдет в отель: его команда или разъяренные полицейские из округа Лос-Анджелес.
Глава 30
Первой вошла его команда. Точнее, те, кто от нее остался: О’Доннел, Нигли и Диксон. Они двигались быстро и целеустремленно. Увидев Ричера, который приветственно поднял руку, группа остановилась посреди вестибюля.
– Ты все еще здесь! – воскликнул О’Доннел.
– Нет, я оптическая иллюзия.
– Потрясающе!
– Что сказала Анджела?
– Ничего. Она ничего не знает о его клиентах.
– Как она себя чувствует?
– Как женщина, чей муж умер.
– Что ты думаешь о Чарли?
– Славный ребенок. Как и его отец. В некотором смысле Франц продолжает жить.
– Почему ты еще здесь? – спросила Диксон.
– Это очень хороший вопрос, – ответил Ричер.
– И какой ты дашь на него ответ?
– Полицейский все еще на улице?
Диксон кивнула.
– Мы его видели издалека.
– Давайте поднимемся наверх.
Они собрались в номере, который занимали Ричер и О’Доннел. Этот номер был немного больше, чем у Диксон. Первым делом Ричер забрал свои деньги, паспорт и кредитку из сумки О’Доннела.
– Похоже, ты рассчитываешь, что останешься с нами, – сказал О’Доннел.
Ричер кивнул.
– Почему?
– Потому что Чарли сам открыл нам дверь.
– И что из этого следует?
– Мне кажется, что Анджела хорошая мать. По крайней мере, нормальная. Чарли выглядел чистым, накормленным и ухоженным. Из чего мы делаем вывод, что она добросовестно выполняет свои материнские обязанности. Однако она позволила ребенку открыть дверь двум незнакомцам.
– Ее мужа только что убили, – ответила Диксон. – Может быть, она отвлеклась на печальные мысли.
– Скорее, наоборот. Ее мужа убили более трех недель назад. Полагаю, она уже пережила первый приступ горя. И теперь должна беречь Чарли еще сильнее, ведь он единственное, что у нее осталось. Однако она позволила мальчику открыть дверь. И сказала, чтобы он пошел поиграть. Она не предложила ему уйти в свою комнату. Мало того, она сказала, чтобы он поиграл на улице. В Санта-Монике? Во дворе на шумной улице, где полно прохожих? Почему она так поступила?
– Я не знаю.
– Потому что она была уверена: ребенку ничего не грозит.
– Почему?
– Ей было известно, что за домом наблюдает полиция.
– Ты думаешь?
– А почему она позвонила Нигли только через четырнадцать дней?
– Она была в шоке, – вновь предположила Диксон.
– Весьма возможно, – ответил Ричер. – Или на то была другая причина. Может быть, она вообще не собиралась нам звонить. Мы для нее – древняя история. Ей куда больше нравилась нынешняя жизнь Франца. Естественно, ведь она и была этой жизнью. Мы явились из его дурного прошлого, грубого и опасного. Полагаю, она не одобряла это прошлое. Или немного ревновала к нему.
– Я согласна, – сказала Нигли. – У меня сложилось такое же впечатление.
– Так почему же она тебе позвонила?
– Не знаю.
– А теперь посмотрите на это с точки зрения полицейских. Маленькое отделение, ограниченные ресурсы. Они находят мертвого человека в пустыне, проводят опознание, начинают расследование. Все по правилам. Сначала составляют краткий очерк жизни жертвы. По ходу дела выясняется, что он был членом команды военных полицейских, расследовавшей особо тяжкие преступления. И довольно быстро они узнают, что почти всех членов команды можно отыскать.
– И у них появляются подозрения против нас?
– Нет, полагаю, они почти сразу отбросили эту версию. Так или иначе, но они застряли. Полное отсутствие улик, никаких следов. Тупик.
– И?
– И вот по прошествии двух недель у них появляется идея. Анджела рассказала им о нашем отряде, о дружбе и старом девизе, и они ухватились за эту возможность. Фактически они получили отряд частных детективов, готовых бесплатно вести расследование. Весьма квалифицированный отряд, который к тому же имеет максимальную мотивацию. И тогда они предложили Анджеле позвонить нам. Просто рассказать о смерти Франца, ничего больше. Они знали, что таким образом включают кролика Банни с «энерджайзером». Они не сомневались, что мы очень быстро окажемся здесь. И будем искать ответы. Им же достаточно оставаться в тени и наблюдать, а потом присвоить себе результаты нашего расследования.
– Это смешно, – заявил О’Доннел.
– Однако я считаю, что все произошло именно так, – продолжал Ричер. – Анджела рассказала им, что дозвонилась до Нигли. Они занесли Нигли в список людей, за которыми следует вести наблюдение, и, когда она приехала в город, пустили за ней хвост, а сами притаились в кустах, дожидаясь нашего приезда. С этого момента за нами постоянно следили. Полиция работает через доверенных лиц. Именно это и скрыла от нас Анджела. Полицейские попросили ее использовать нас втемную, и Анджела согласилась. Вот почему я все еще здесь. Другого объяснения не существует. Они пришли к выводу, что разбитый нос – это неизбежные издержки, ведь за бизнес надо платить.