– Но эта история имела начало, – возразил Ричер. – Кто-то обратился со своей проблемой в их офис или в какое-то казино. Мы должны знать кто.
– Никто к ним не обращался, – отрезала Тэмми.
– Значит, они сами натолкнулись на проблему. В таком случае нам необходимо выяснить, где, когда и как.
Наступило долгое молчание. А потом Тэмми сказала:
– Вы действительно не понимаете, верно? Все это не имело к ним никакого отношения. Не только к ним, но и к Вегасу.
– Вот как?
– Да.
– С чего же все началось?
– Им позвонили с просьбой о помощи, – сказала Тэмми. – Вот как все это началось. Однажды, совершенно неожиданно. Один из вас, живущих в Калифорнии. Один из его драгоценных армейских друзей.
Глава 51
По дороге на станцию проката грузовиков Эзари Махмуд выкинул паспорт Эндрю Макбрайда в мусорный бак и стал Энтони Мэтьюсом. У него имелось несколько кредиток и даже права на новое имя. Адрес, указанный в правах, прошел бы достаточно серьезную проверку. Это было вполне реальное здание, в котором жили люди, а не просто почтовый адрес или пустырь. И на него приходили счета. Махмуд многому научился за прошедшие годы.
Он решил взять напрокат грузовик средних размеров. Если у него появлялся выбор, он предпочитал все среднее. Средние вещи не выделялись и не бросались в глаза. Служащие запоминали людей, которые требовали самое большое или самое маленькое. Представления Махмуда о науке были минимальными, но считать он умел. Он знал, что объем вычисляется как произведение высоты на ширину и длину. Значит, шестьсот пятьдесят коробок можно сложить в штабель из расчета десять на тринадцать на пять. Сначала ему показалось, что десять в ширину – это слишком большой размер, который не влезет даже в самый большой грузовик, но потом он сообразил, что получит искомый результат, если поставит коробки на ребро. Тогда все поместится.
Махмуд знал, что все будет хорошо, – он продолжал носить с собой сотню четвертаков, выигранных в аэропорту.
Они принесли свои соболезнования и сообщили Тэмми Ороско имя Кёртиса Мани, после чего оставили ее одиноко сидеть на диване. Потом они проводили Милену в бар с грилем. Ей нужно было зарабатывать на жизнь, а она уже потеряла три часа рабочего времени. Милена сказала, что ее могут уволить, если она будет отсутствовать, когда наступит час пик. По мере того как день клонился к вечеру, на Стрипе становилось все больше народу. Однако на строительной площадке все еще царили тишина и спокойствие. Никакой активности. Лужа в канаве успела высохнуть, а в остальном ничего не изменилось. Солнце стояло высоко, жара еще не началась, но было достаточно тепло. Ричер задумался о том, насколько глубоко они похоронили парня. И о разложении, газах, запахах и любопытных животных.
– Здесь есть койоты? – спросил он.
– В городе? – удивилась Милена. – Нет, я никогда не видела.
– Хорошо.
– Почему вы спросили?
– Так, просто интересно.
Они прошли хорошо знакомым путем и оказались возле бара около трех часов.
– Тэмми злится, – сказала Милена. – Мне очень жаль.
– Этого следовало ожидать, – ответил Ричер.
– Она была дома, когда плохие парни пришли делать обыск. Она спала. Ее ударили по голове. Она неделю не приходила в сознание. Ничего не помнит об этом. А теперь во всем винит тех, кто обращается к ней по поводу мужа.
– Вполне объяснимо, – сказал Ричер.
– Но я вас не виню, – закончила свою мысль Милена. – Не вы ему звонили. Похоже, в этой истории участвовала только половина из вас.
И она, не оборачиваясь, скрылась за дверью бара. Ричер подошел к низкой стене, на которой они ждали утром, и снова уселся на нее.
– Извините, ребята, – сказал он. – Мы напрасно потратили кучу времени. Это полностью моя вина.
Никто не ответил.
– Нигли должна взять руководство на себя, – сказал Ричер. – Я растерял прежние навыки.
– Махмуд прилетел сюда, а не в Лос-Анджелес, – напомнила Диксон.
– Вероятно, он с кем-то здесь встречался. Сейчас он уже в Лос-Анджелесе.
– Почему он сразу не полетел в Лос-Анджелес?
– А зачем ему четыре фальшивых паспорта? Махмуд осторожен, кем бы он ни был на самом деле. Он оставляет ложные следы.
– На нас напали именно здесь, а не в Лос-Анджелесе, – сказала Диксон. – Все это не укладывается в схему.
– И мы все вместе решили отправиться сюда, – напомнил О’Доннел. – Никто не возражал.
Ричер услышал сирену со стороны Стрипа. Не низкий вой пожарной машины и не отчаянный вопль «скорой помощи» – это на высокой скорости мчалась патрульная машина. Ричер посмотрел в сторону строительной площадки, находившейся в полумиле от них, встал, сделал несколько шагов вправо, прикрыл ладонью глаза от солнца и принялся изучать короткий отрезок Стрипа, который был виден с его места. Один полицейский еще ничего не значит, подумал он. Если бы прораб появился на строительной площадке и что-то нашел, то сюда примчался бы целый конвой.
Ричер ждал.
Ничего не происходило. Сирена смолкла. Полицейские не появились. Никакого конвоя. Он сделал еще шаг вправо, чтобы улучшить обзор и убедиться наверняка. И увидел что-то красное и синее за углом бакалейного магазина. Это оказалась машина, припаркованная на солнце. Красный пластик над задними фарами. Темно-синяя краска на крыле.
Машина.
Темно-синяя.
– Я знаю, где я видел этого парня, – сказал Ричер.
Глава 52
Они остановились на некотором расстоянии от «крайслера», словно возле огороженного экспоната на выставке современного искусства. «Крайслер 30 °C», темно-синий, с калифорнийскими номерами, припаркованный очень близко к тротуару и запертый. Холодный и слегка запыленный после долгого пробега. Нигли вытащила ключи, которые Ричер нашел в карманах умирающего убийцы, вытянула их вперед, словно пистолет, и нажала кнопку дистанционного открывания дверей.
Фары темно-синего «крайслера» мигнули, и замки дверей с тихим щелчком разблокировались.
– Этот «крайслер» стоял возле «Шато Мармон», – сказал Ричер. – Стоял и ждал. В нем сидел тот самый человек в синем костюме. Цвет его костюма полностью соответствовал цвету машины. Я подумал тогда, что он работает шофером и кого-то поджидает.
– Другие рассказали им, что мы сюда приедем, – сказал О’Доннел. – Сначала в качестве угрозы, а потом в виде утешения. И тогда они послали этого парня разобраться с нами. Наверное, он заметил нас на тротуаре, как только въехал в город. Мы оказались прямо перед ним. Ему повезло.
– И правда повезло, – усмехнулся Ричер. – Пусть всем нашим врагам так же сильно везет.
Он распахнул дверь со стороны водителя. Машина пахла новой кожей и пластиком. Внутри все было самым обычным. Из кармана на двери торчали новенькие карты. И все. Ничего, что могло бы привлечь внимание. Ричер вытянул длинную руку и открыл отделение для перчаток. Там лежал бумажник и сотовый телефон. И больше ничего. Никакой регистрации или страховки. Только бумажник и телефон. Узкий бумажник предназначался для кармана брюк. Прямоугольник из черной кожи с отделением для банкнот с одной стороны и кредиток – с другой. Ричер вытащил наличные. Более семисот долларов, в основном полтинниками и двадцатками. Он засунул деньги себе в карман и сказал:
– Теперь я смогу еще две недели не искать работу. Во всем есть хорошая сторона.
Он перевернул бумажник. Вторая половина тоже была заполнена, там лежали калифорнийские права и четыре кредитные карточки. Две «Visa», «Amex» и «MasterCard». Срок использования истекал очень не скоро. Права и кредитки были на имя Саропиан. Адрес на правах состоял из пятизначного номера дома в Лос-Анджелесе, названия улицы и почтового индекса, который ничего Ричеру не говорил.
Он бросил бумажник на сиденье.
Складной сотовый телефон был маленьким, серебристым, с жидкокристаллическим дисплеем. Отличный прием, но аккумулятор уже садился. Ричер открыл телефон, и длинное окошечко засветилось, сообщая о пяти голосовых сообщениях.
Ричер протянул телефон Нигли.
– Ты сможешь прослушать сообщения?
– Нужно знать код.
– Посмотри список звонков.
Нигли стала просматривать меню.
– Все звонки, как входящие, так и исходящие, на один номер, – сказала она. – Первые три цифры – триста десять – означают Лос-Анджелес.
– Он звонил на сотовый или на обычный телефон?
– С ходу определить трудно.
– Солдат докладывает боссу?
Нигли кивнула:
– Или наоборот. Босс отдает приказы солдату.
– Твои люди в Чикаго смогут узнать фамилию и адрес босса?
– Со временем.
– Так пусть начинают работу. И сообщи им номер «крайслера».
Нигли по собственному сотовому телефону позвонила в свой офис. Ричер открыл центральный подлокотник, но нашел там только шариковую ручку и зарядное устройство для телефона. Он вылез из машины и проверил багажник. Там лежали запасное колесо, домкрат и монтировка. И все.
– Никакого багажа, – сказал он. – Этот тип не планировал долгой поездки. Считал, что мы будем легкой добычей.
– И был близок к успеху, – заметила Диксон.
Нигли закрыла телефон мертвеца и протянула его Ричеру. Ричер бросил его на сиденье рядом с бумажником.
А потом снова взял в руки.
– Странная сложилась ситуация, – сказал он. – Мы не знаем, кто послал этого парня, откуда он появился и почему.
– Но? – спросила Диксон.
– Но у нас есть телефон. И мы можем позвонить его боссу и сказать «привет», если захотим.
– А мы захотим?
– Думаю, захотим.
Глава 53
Они сели в припаркованный «крайслер», чтобы не мешал уличный шум. Двери были толстыми и плотно закрывались, обеспечивая тишину, на которую и рассчитан роскошный седан. Ричер открыл телефон мертвеца, просмотрел все вызовы и нажал зеленую кнопку, чтобы повторить последний номер. Потом поднес телефон к уху и стал ждать. У Ричера никогда не было сотового телефона, но он умел им пользоваться. Люди чувствуют, как телефон вибрирует в кармане, или слышат звонок, вытаскивают телефон, смотрят, кто им звонит, и решают, отвечать на звонок или нет. Процесс занимает несколько больше времени, чем с обычным телефоном. Иногда требуется подождать пять или шесть гудков.
Ричер услышал один гудок.
Второй.
Третий.
А затем на звонок ответили – кто-то очень торопился.
– Проклятье, где ты был? – сказал голос.
Голос был низким. Мужчина, немолодой. И не маленький. Несмотря на нетерпение, Ричер уловил вполне цивилизованный акцент Западного побережья, профессиональный, но еще и с некоторой толикой опыта острых ситуаций. Ричер не стал отвечать. Он напряженно прислушивался к окружающему мужчину шуму. Но его не было. Совсем. Только тишина, словно говоривший находился в закрытой комнате или тихом офисе.
– Алло! Черт возьми, где ты? Что происходит?
– Кто это? – спросил Ричер, словно имел полное право знать.
Словно случайно набрал неправильный номер.
Однако его собеседник не попался на эту простую уловку. Он видел, с какого телефона ему позвонили.
– Нет, кто вы? – спросил он в ответ.
Ричер немного подождал и ответил:
– Твой парень вчера потерпел поражение. Он мертв и похоронен, в буквальном смысле слова. Теперь мы идем за тобой.
Наступило долгое молчание. А потом голос произнес:
– Ричер?
– Ты знаешь мое имя? – спросил Ричер. – А тебе не кажется несправедливым, что я не знаю твоего?
– Никто и не говорит, что жизнь справедлива.
– Верно. Но справедлива она или нет, насладись тем, что тебе осталось. Купи бутылку вина, возьми напрокат хороший диск. Только не рассчитывай на многое. Даю тебе максимум два дня.
– У тебя ничего не выйдет.
– А ты выгляни в окно.
Ричер услышал поспешное движение. Шелест пиджака, легкий скрежет вращающегося кресла.
«Офис. Он в костюме. Письменный стол расположен напротив двери.
Всего лишь миллион имеющих код 310».
– У тебя ничего не выйдет, – повторил голос.
– Очень скоро мы тебя увидим, – сказал Ричер. – И вместе полетим на вертолете. В точности как ты летал прежде. Но с одним большим отличием. Вероятно, мои друзья делали это неохотно. Но ты… Ты будешь просить о том, чтобы тебе разрешили выпрыгнуть. Умолять. И это я тебе обещаю.
Он закрыл телефон и бросил на колени.
В машине было тихо.
– Первые впечатления? – спросила Нигли.
Ричер выдохнул.
– Чиновник, – сказал он. – Крупный мужчина. Босс. Неглуп. Обычный голос. Личный кабинет с окном и закрытой дверью.
– Где?
– Трудно сказать. Я не уловил фонового шума. Не слышно ни дорожного движения, ни пролетающих самолетов. Он не слишком встревожился, когда понял, что у нас есть его телефонный номер. Наверняка регистрация окажется фальшивой. Как и номера этой машины, я уверен.
– Что будем делать дальше?
– Вернемся в Лос-Анджелес. Нам не следовало сюда приезжать.
– Все дело в Суоне, – сказал О’Доннел. – Иначе и быть не может. Мы выяснили, что Франц, Санчес и Ороско здесь ни при чем, значит, остается только он. Очевидно, он влез во что-то сразу после того, как покинул «Новую эру». Наверное, собирал материалы и выжидал.
Ричер кивнул.
– Необходимо поговорить с его прежним боссом. Выяснить, не делился ли он с ним своими опасениями, перед тем как ушел из «Новой эры». – Он повернулся к Нигли. – Итак, мы возвращаемся к Диане Бонд, женщине из Вашингтона. Нужно узнать побольше о «Новой эре» и «Маленьком крыле». Нам нужно иметь на руках козыри. Прежний босс Суона будет говорить охотнее, если узнает, что у нас есть нечто серьезное и мы будем хранить это в тайне в обмен на его согласие сотрудничать с нами. Кроме того, мне стало любопытно.
– И мне тоже, – призналась Нигли.
Они украли «крайслер». Даже не стали выходить из него. Ричер взял у Нигли ключ, и они поехали прямо в отель. Ричер остался ждать в машине, а остальные пошли собирать вещи. Ему понравился «крайслер». Тихий и мощный автомобиль. Ричер видел его отражение в окне отеля. Отличный синий цвет. Старомодная машина без особых изысков – именно такая годилась ему больше всего. Он проверил систему управления, а потом подключил сотовый телефон к зарядному устройству и закрыл крышку подлокотника.
Первой из отеля вышла Диксон. Коридорный вынес ее чемодан, а швейцар бегом отправился за машиной. Затем появились Нигли и О’Доннел. Нигли засовывала счет в сумочку, одновременно закрывая свой сотовый телефон.
– Нам удалось идентифицировать номер «крайслера», – сказала она. – Автомобиль принадлежит корпорации «Уолтер», расположенной в центре Лос-Анджелеса.
– Остроумно, – сказал Ричер. – «Уолтер» в честь Уолтера Крайслера. Готов поспорить, что телефон принадлежит корпорации «Александр», в честь Грэма Белла[13].
– Корпорация «Уолтер» имеет всего семь машин, – добавила Нигли.
Ричер кивнул.
– Нам нужно иметь это в виду. Где-то рядом находятся крупные силы поддержки.
Диксон сказала, что повезет О’Доннела в своей машине. Ричер открыл багажник «крайслера», и Нигли забросила туда свои сумки, а потом уселась рядом с ним на пассажирском сиденье.
– Где мы поселимся? – спросила через окно Диксон.
– Совсем в другом месте, – сказал Ричер. – До сих пор они видели нас в «Уилшире» и «Шато Мармон». Нам нужно сменить стиль. Выберем такое место, где они не станут нас искать. Попробуем «Дюны» или «Сансет».
– А что это такое?
– Мотель. Место, которое выбрал бы я.
– И насколько там плохо?
– Там хорошо. Там есть кровати и двери с замком.
Первыми уехали Ричер и Нигли. Движение оставалось медленным, пока они не выбрались из города, но на 15-й автостраде Ричер смог увеличить скорость. Машина катилась быстро и бесшумно. Первые тридцать миль Нигли возилась с телефоном, пытаясь дозвониться до военно-воздушной базы «Эдвардс», чтобы поговорить с Дианой Бонд, до того как связь будет потеряна. Ричер перестал обращать на нее внимание и сосредоточился на дороге. Он был неплохим водителем, но не более того. Ричер научился водить машину в армии, и у него никогда не было профессионального гражданского наставника. Он так и не сдал экзамен на гражданские права. Нигли управлялась с машиной гораздо лучше. И гораздо быстрее. Она закончила телефонные переговоры и нетерпеливо заерзала на своем месте, бросая недовольные взгляды на спидометр.
– Ты ведешь машину так, словно украл ее, – проворчала Нигли. – Впрочем, это истинная правда.
Тогда Ричер немного увеличил скорость. И начал обгонять другие машины, в том числе средних размеров грузовик, ехавший по правой полосе.
В десяти милях до Барстоу Диксон догнала их и помигала фарами, а О’Доннел знаками показал, что неплохо бы перекусить. Они остановились в том же кафе, словно безвольные мазохисты. Рядом не было ничего другого, а они проголодались.
Еда была такой же отвратительной, а разговор получился отрывочным. В основном они говорили о Санчесе и Ороско. О том, как трудно эффективно вести мелкий бизнес, в особенности если ты прежде служил в армии. Они входили в гражданский мир с ложными представлениями о нем, рассчитывая найти в нем те ценности, к которым привыкли: прямоту, искренность, честность, готовность к общим жертвам. Временами Ричеру казалось, что Диксон и О’Доннел говорят о себе. Насколько они успешны? Быть может, их уверенность – это лишь желание сделать хорошую мину при плохой игре? Каковы их реальные доходы? И какими они будут еще через год? У Диксон возникли проблемы, она недавно отказалась от прежней работы. О’Доннел не работал некоторое время из-за сестры. Только Нигли ни о чем не тревожилась. Она добилась очевидного успеха. Но она была одной из девяти. Немногим больше одиннадцати процентов, а ведь речь шла о лучших людях, покинувших армию.
Паршивый результат.
«Но ты в эти игры не играешь», – сказала Диксон.