Ведь до недавнего времени «рядовой Герасимов» состоял в штате снабженцев Ордена Священного Узла, был если и не правой рукой, то по крайней мере мизинцем правой руки самого казначея Рейнарда, проживал в теплых кельях Цитадели, а грязь месил исключительно колесами БТРа. До недавнего времени, когда его поймали на махинациях с продовольствием, разжаловали и отправили в Старую Зону простым патрульным.
С тех пор брат Герасим отчаянно пытался вернуться в элиту Ордена, но чтобы замолить прежние грехи, ему требовалось совершить натуральный подвиг. Или хотя бы сделать что-то действительно полезное для Ордена. Например, поймать Избранного. Чем, собственно, брат Герасим сейчас и занимался.
Рихтер незаметно усмехнулся. Вот ведь случаются повороты судьбы, ни за что не угадаешь, в какую сторону и под каким углом швырнет злодейка. Да бывает, что не просто швырнет, а еще и подкинет, а потом сверху шлепнет по голове, как по волейбольному мячику, чтоб ты поглубже в грязь закопался. Чтобы полежал мордой в тухлой жиже и подумал: а все ли правильно делал?
В случае брата Герасима аллегория была почти точным описанием ситуации. Перемазанный грязью, осунувшийся после долгой беготни по локациям Зоны и двух подряд переходов через тамбуры (между прочим, процедур тяжелых и болезненных), морально подавленный бывший руководитель среднего звена и даже кандидат в приоры Крымской локации сейчас тянул максимум на босяка-послушника, которому еще только предстоит долгий путь «из грязи в князи». Единственное, что выгодно отличало Герасима от какого-то там послушника, — злой огонек в глазах. Он точно знал, за что страдает, и был намерен любой ценой добиться своего. Любой ценой.
— Брат Рихтер, — вышел на прямую связь Герасим.
— Слушаю, брат Герасим.
— Лешего здесь нет.
— Вижу.
— Мы не должны задерживаться в этом месте.
— У нас нет пеленга, брат Герасим. Мы не найдем сталкера по наитию. Нам придется задержаться и выяснить у Каспера, куда направился Леший.
— Посредник может этого не знать.
— Это возможно. Однако я уверен, что Каспер в курсе планов Лешего. Ведь изначально они шли вместе.
— Пусть так, — согласился Герасим, — но как мы подберемся к Касперу?
— Пока не знаю. В любом случае Троян приведет посредника в свой лагерь, значит, пойдем туда и мы. Не волнуйся, брат Герасим, мы ничего не упустим. На войне часто приходится прибегать к обходным маневрам, это нормально.
— С каждой минутой Леший уходит все дальше.
— Если он вообще куда-то идет.
— Ты сам сказал, они были вместе с Каспером. Значит, если посредник куда-то шел, двигался куда-то и Леший.
— Вместе они были вчера. Вместе явились в эту локацию. Что было дальше, я не знаю.
— Каспер — посредник, взялся бы он за доставку хабара без Лешего?
— Доставка? — Рихтер усмехнулся. — А если это не доставка? Просто вор у вора дубинку украл и язык показал. Разве не вариант?
— Ты усложняешь, брат Рихтер. В девяноста девяти случаях из ста верным оказывается самый простой вариант. Признаюсь, то, что в роли курьера оказался Каспер, меня смущает, но не настолько, чтобы посчитать это дурным знаком и отказаться от продолжения операции. Мы должны найти Избранного в любом случае.
— Мы найдем его, брат Герасим. Только наберись терпения. Куда он денется из Зоны?
Едва слышный диалог шпионов по М-связи прервала жестикуляция и последовавшая за ней короткая реплика проводника. Щука вдруг насторожился, указал сложенными пальцами куда-то в сторону Рублевского шоссе, а затем большим пальцем за спину. Жест был вполне понятен — Галимов заметил, как кто-то уходит в юго-западном направлении, то есть туда, откуда пришли спецназовцы. Но для надежности Щука еще и озвучил свое наблюдение.
— Человек идет в сторону Троекуровского.
— Человек? — удивился Гелашвили. — Откуда тут взялся человек?
— Вон оттуда, — Щука кивком указал на площадку, где столпились биомехи.
— Там Троян, — заметил Рихтер.
— Вот именно, — с многозначительными интонациями сказал Галимов. — И это тот же человек, которого перехватил Троян.
— Перехватил и отпустил? — уточнил Рихтер и покосился на Герасима. — Странно.
— Это Каспер? — по М-связи спросил брат Герасим.
— Наверняка, — согласился Рихтер.
— Если он идет к Троекуровскому кладбищу, следить за ним нет смысла. Леший не может быть там.
— Согласен, брат Герасим.
— Мы потеряли след?
— След найдется, — уверенно сказал Рихтер. — Надо лишь набраться терпения и немного поразмыслить.
Группа приблизилась к развалинам обширной автостоянки, и диалог по М-связи шпионам пришлось прервать. В опасной близости от скопления биомехов любой лишний звук, пусть даже едва слышный шепот, мог стоить людям жизни. Так что дальше лучше всего идти молча, обмениваясь жестами и полагаясь на отработанные в процессе тренировок схемы взаимодействия.
В процессе тренировок… Рихтер немного подумал и указал Герасиму его место — справа, почти вплотную к Рихтеру. Так надежнее. Ведь брат Герасим не тренировался вместе со спецназом и мог просто не понять некоторых специальных жестов.
Проводник Щука направил группу в узкий коридор, в конце которого угадывались засыпанные щебнем ступени лестницы на второй этаж. Сам же остановился и придержал Гелашвили, жестом приказав сержанту тоже остаться у входа. Сначала это насторожило Рихтера — а не раскрыл ли Галимов заговор и не заманивают ли чистильщики шпионов в засаду? — но когда посланный на разведку Касутин вернулся и просигналил, что наверху чисто, брат Рихтер успокоился. Галимов просто нашел общий язык с сержантом Гелашвили, поэтому и составил с ним команду, не более того. Никакой угрозы для шпионов Ордена в этом факте не было.
«И всё-таки присматривать за ними будет нелишним, — решил Рихтер. — Усложняю? Возможно. Но легкая паранойя на войне полезна».
Второй этаж стоянки был захламлен еще сильнее, чем подходы к руинам. В некоторых местах бойцам пришлось буквально протискиваться между нагромождениями бетонных и пластиковых конструкций. Зато здесь почти не наблюдалось крупных биомехов, для них этот искусственный «бурелом» был и вовсе непроходим. Лишь на краю огромного провала в центре этого крыла трехуровневой парковки стояли три бота-андроида с армганами на изготовку, но стояли железки к людям спиной и смотрели вниз.
Если не приближаться, пусть бы себе так и стояли. Вот только зачем понадобилось карабкаться по завалам на второй этаж, если не приближаться к краю провала? Ведь увидеть, что творится внутри автостоянки, можно только оттуда.
А внутри явно что-то происходило. И судя по звукам — подвыванию моторов, лязгу гусениц, хрусту щебня под ногами и шинами и так далее, — происходило там что-то очень интересное. Во всяком случае, достоверную информацию о военном потенциале засевших здесь биомехов можно получить, только заглянув в провал.
Брат Герасим притормозил, коснулся руки Рихтера и, когда тот обернулся, указал на закрепленный выше запястья рентген-сканер.
Да, Герасим прав, можно раздобыть сведения и при помощи такой вот техники. Не высовываясь, с безопасного расстояния «просветить» рентгеном бетонные плиты перекрытий второго уровня и получить вполне приличную объемную картинку. Но одновременно брат Герасим был не прав. Ни рентген, ни радары, ни хотя бы сонары сейчас для дела не годились. Любое излучение и даже ультразвуковые колебания могли выдать разведчиков с потрохами. Биомехи улавливали всю эту «музыку» на раз. Оставалось только визуальное наблюдение. А для этого следовало приблизиться к провалу. У края которого с интервалом в двадцать метров стояли часовые.
Брат Рихтер встретился взглядом с Герасимом и отрицательно качнул головой. Тогда Герасим указал на ботов-часовых, а затем на ИПП. Рихтер снова мотнул головой.
Нет, стрелковое оружие для решения проблемы тоже не годилось. Стрелял импульсный пистолет-пулемет системы Карташова почти бесшумно, а вот когда выпущенная из него пуля пробивала металлическую цель, шума получалось, хоть отбавляй. К тому же поврежденный бот мог не выключиться сразу и подать сигнал опасности в эфир. В конце концов, обломки уничтоженной машины могли просто-напросто рухнуть вниз и привлечь внимание основной массы биомехов. Нет, как и в случае с часовыми-людьми, здесь требовалось действовать быстро, скрытно и наверняка.
Рихтер посмотрел на Галимова, затем обвел взглядом всех остальных. Идеи, похоже, родились только у Гелашвили и проводника. Сержант сунул руку в карман и вынул ее уже облаченной во «Фрич».
Что ж, этот вариант был приемлем. Бесшумно приблизиться сзади и ударить «Фричем» боту в спину, где под бронещитком у изделий обычно прятался блок связи и управления. Затем подхватить отключенную железку и оттащить от края провала. Неплохой вариант. Только в нем крылись две проблемы: как приблизиться настолько бесшумно и не излучая живое тепло (его боты улавливали за десять метров, несмотря на изолирующие костюмы спецназовцев), а еще — как одному удержать и бесшумно оттащить от края двухсоткилограммовую железяку?
Идея проводника была гораздо интереснее. Вернее, не сама идея, а инструмент, с помощью которого Щука собирался ее реализовать. Рихтер с самого начала подозревал, что капитан Галимов, будучи «сталкером Щукой», не тратил время понапрасну и пополнял свой штатный арсенал ценными подарками Зоны, но, если честно, шпион никак не ожидал, что в распоряжении проводника имеется такой редкий и дорогой артефакт, как «Плеть». На любом сталкерском рынке такая вещица стоила бешеных денег, а уж за пределами Зоны одна «Плеть» могла обеспечить пожизненное безбедное существование целой семье. Так что капитан Галимов мог считать себя очень состоятельным человеком.
Но капитана, похоже, стоимость «Плети» волновала гораздо меньше ее эффективности. Это Рихтер тоже вполне понимал. Что и говорить, в качестве оружия ближнего боя «Плеть» была практически идеальна.
Длинный гибкий хвост с небольшим шариком на конце мог вытягиваться метров на пятнадцать, и при определенной сноровке этим шариком можно было попасть в любую мишень, даже размером с муху. Когда «Плеть» работала по цели, она была абсолютно послушна хозяину. И производимый «плетью» эффект был тоже почти идеальным. Если не углубляться в теорию — артефакт на элементарном уровне останавливал все процессы в пораженных ударом «Плети» объектах. Именно останавливал процессы, будто бы погружая пораженную мишень в безвременье, а не разрушал связи между элементарными частицами. Получалось, что объект просто выпадал из времени, оставаясь при этом в нормальном пространстве.
Надолго ли выпадал и с какими последствиями — зависело от силы удара. Легкое прикосновение «Плетью» могло, допустим, на час слегка притормозить биологические процессы в живом организме, чем нередко пользовались лекари-бионики, когда оказать помощь в полевых условиях было нереально и требовалось доставить раненого в госпиталь. Удар средней силы полностью и навсегда выводил из строя биомеха класса «бот» или «раптор». Хлесткий, с оттягом удар мог остановить бронезавра. А точный, пронзающий цель, словно укол рапиры, «щелчок» парализовывал даже химеру. Собственно, против этих энергоботов другого средства защиты и не существовало, только «Плеть».
Вот такой замечательно полезный артефакт можно отыскать в укромных уголках Зоны. К чему тут ирония? Да к тому, что у «замечательного» артефакта, состоящего, казалось бы, из сплошных достоинств, имелся и существенный недостаток. «Плеть» не терпела долгого бездействия. Если хозяин не использовал ее с определенной периодичностью, не «обнулял» копящийся в ней заряд неведомой энергии, «Плеть» могла стать опасной для самого владельца.
«Избыточно заряженный» артефакт начинал подрагивать, извиваться и даже похлестывать все, что лежит поблизости. Как правило, ближе всего к «Плетям» лежали конечности и бока владельцев. Последствия зависели все от той же силы удара: минимум шок и ступор, максимум — кома и смерть. Частично эту проблему решали футляры, которые обычно обнаруживались в тех же тайниках, где и «Плети». В этих футлярах полагалось хранить артефакты как раз во избежание «самопоражения». Но все опять же зависело от уровня избыточного заряда «Плети». Если он был слишком высоким, футляры не спасали.
Капитан Галимов вынул «Плеть» из футляра и подал Гелашвили знак приготовиться. Сержант, в свою очередь, кивнул Касутину. Замысел военных был понятен. Гелашвили брал на себя часового справа (Касутин должен помочь сержанту бесшумно оттащить бота от края провала), а Щука в это же время собирался прокрасться в удобную точку, с которой «Плеть» сможет дотянуться до ботов, стоящих в середине и слева.
Возражений план ни у кого не вызвал, поэтому спецназовцы приступили к делу без промедления.
Сержант, демонстрируя кошачью грацию, пробрался между завалами и одним прыжком очутился за спиной у правого бота. Машина всё-таки уловила движение в тылу, но развернуть корпус не успела. Окутанный «Фричем» тяжелый кулак сержанта врезался в корпус бота и «заморозил» его от башни до опорных конечностей. В ту же секунду дважды свистнула, рассекая воздух, «Плеть» Галимова.
В следующий миг сержант и Касутин подхватили тяжеленного «замороженного» бота под манипуляторы и поволокли подальше от края провала.
Парализованные «Плетью» часовые остались на месте, будто два окаменевших истукана. Не следовало опасаться, что они рухнут вниз, ведь эти два изделия не просто сломались, они еще и выпали из реального времени. Секунда, в которую был нанесен удар «Плетью», стала для них вечностью. То есть упасть они теоретически могли, только не сейчас, а через неопределенный, но достаточно длительный срок.
Галимов короткой отмашкой указал место, куда следует поставить «замороженного» бота. Не слишком далеко от провала, чтобы в случае чего изделия решили, что часовой покинул пост по техническим причинам и теперь отключен, поскольку занимается самодиагностикой.
Гелашвили и Касутин кое-как пристроили обесточенного болвана к одной из колонн, подпирающих третий уровень стоянки, и вернулись к группе.
Рихтер с облегчением выдохнул и вернулся к «прочим баранам», проверил, как дела у брата Герасима. Брат по Ордену лежал у края провала и во все глаза пялился вниз. Рихтер тоже заглянул в провал и понял, что зрелище действительно стоит того, чтобы смотреть широко раскрытыми глазами.
Пол грунтового уровня был проломлен в точности так же, как и второго — в диаметре обе дыры достигали трех сотен метров, — зато подвальный уровень уцелел. И вот на нём-то разворачивались все события.
Армия Трояна росла как на дрожжах. Причем складывалось впечатление, что на уникального стального генерала работают все мелкие изделия в окрестностях.
Сотни домовят и небольших скоргов сновали между стройными рядами готовых к походу ботов-андроидов, крабов, луноходов, носорогов, рапторов и железных тварей прочих (зачастую новых, пока незнакомых наблюдателям) видов. Мелкие железки то и дело куда-то исчезали, появлялись вновь и, появляясь, приводили с собой все новые крупные изделия. Маленькие рекрутеры работали без устали, и руины огромного ангара вскоре могли уже не вместить всю массу изделий, желающих присоединиться к войску Трояна.
Что и говорить, зрелище действительно впечатляло. Из хаотично мельтешащей массы изделий рождалось нечто вроде огромного железного чудовища: агрессивного, сильного, устрашающего своей огневой мощью и абсолютно послушного воле одного механического генерала — Трояна.
Нет, Рихтер и раньше видел, как работают изделия в составе подразделений. Взять хотя бы вчерашнюю заварушку в Припяти. Но еще никогда шпиону не доводилось видеть настолько разношерстного и в то же время настолько слаженного, или применительно к машинам вернее будет сказать — столь хорошо синхронизированного подразделения.
— Если они прямо сейчас вот таким строем двинут к тамбуру, то сомнут и затопчут всех и все, — едва слышно шепнул Герасим, вновь включив М-связь.
— Пока нет, — шепнул в ответ Рихтер. — Но скоро смогут. Особенно если подключат к делу драконов.
— Драконы, — будто бы услышав реплику Рихтера, шепнул лежащий слева Касутин.
Боец поднял указательный палец кверху. Рихтер прислушался. Ничего особенного он не услышал, разве что пару далеких хлопков. Что ж, это могли быть и хлопки вертолетных лопастей.
— Смотри, целую ораву привели, — шепнул Герасим, взглядом указывая вниз.
Через пролом в восточной стене на территорию стоянки въехали сразу несколько десятков рапторов. Как прочие, в сопровождении домовят.
На общем фоне новые машины ничем особенным не выделялись. Казались такими же уродливыми и запредельно дисциплинированными. Машины как машины. Но именно после их прибытия вдруг случилось что-то непонятное.
Сначала вдалеке, в районе руин северного крыла автостоянки, мелькнула странная, будто бы мерцающая фигура огромного черного бота-андроида, а затем по строю механических бойцов прошла едва заметная волна, и вся масса железной нежити вдруг синхронно развернулась на восток.
По ангару прокатился единый солидный, басовитый звук, вобравший в себя сразу все прочие звуки, изданные войском Трояна: от металлического лязга и скрежета до хруста бетонной крошки под ногами и колесами изделий и низкого гула двигателей.
— Уходят?! — Герасим взглянул на Рихтера. — Но… тамбур в другой стороне! Куда они собрались?
— Это не важно, — процедил сквозь зубы Рихтер. — В любом случае мы пойдем за ними.
— Почему?
— Троян учуял добычу, а главная добыча для него сегодня — нанороботы серии «Х».
— Но при чем тут наше задание? Ты думаешь, что у Избранного есть такие наноботы? Не понимаю, какая связь?!
— Подумай. Троян отпустил Каспера. Почему?
— Пожалел?
— Троян — машина, он не умеет жалеть. К тому же Троян знает, что Каспер из команды Лешего, посредник присутствовал при схватке Избранного и Трояна в Академзоне.