— В колодец душ? — Лили вопросительно посмотрела на Небироса. Она не собиралась там искать Ника, но она должна была попросить Джареда о Синглафе, чтобы потом не жалеть о непоправимом.
Небирос кивнул, сразу догадавшись, о чем речь.
— Что ему там делать? — рассмеялся Самаэль. — Навещать Джареда? Я бы узнал об этом сразу же.
Небирос ничего не ответил на его слова и, молча подхватив девушку, выпал в раскрытое окно. Спустя несколько секунд на горизонте лишь мелькнула его мощная фигура.
— Возможно, Джаред что-то знает, — произнесла Грерия, задумчиво глядя в окно. — Они ведь общаются мысленно. Может, Ник говорил с ним.
— Они общаются? — переспросил Самаэль. — Почему ты мне ничего об этом не сказала?
Грерия пожала плечами.
— Мы не настолько близки с тобой, чтобы обмениваться всеми мыслями.
— О, перестань, — закатил глаза падший. — Мы сейчас на одной стороне.
— И это меня беспокоит, — вздохнула Грерия, возвращаясь к работе.
19
— Уриэль, она в беде!
— Ты выглядишь потрепанным, — произнес в ответ ангел, недоверчиво рассматривая представшего перед ним предводителя с седьмых. — Мне кажется, ты не очень был рад видеть меня в нашу последнюю встречу.
— Ты не слышишь? Она в беде! Икатан!
— Если я не ошибаюсь, ты упрятал ее на вторых небесах. Что за беда с ней могла там случиться? — спокойно спросил Уриэль. Остальные ангелы уже начали собираться вокруг них, привлеченные шумом.
— Я спускался в ад, с посланием, — глухо проговорил Синглаф, опуская взгляд. — Меня захватили, — казалось, эти слова резали его гордость на части. Кто-то из «света божия» громко хмыкнул, но его тут же одернули, ибо братья не шутили такими вещами, и знали, насколько тяжело было спускаться даже им.
— Она пошла за мной. Я не знаю, как ей удалось сбежать из рая, но это сейчас и не важно. Важно то, что она осталась внизу.
— Ты бросил ее там? — Казалось, Таната готов накинуться на поникшего Синглафа и растерзать его. — Как ты мог оставить ее?
— Я не бросал ее, — мрачно отозвался Синглаф. — Тебе ведь знакомо понятие жертвы, — тяжело посмотрел он на Уриэля, — она спасла меня ценой своей жизни.
— Она ранена? Она жива? — глаза Рамуэля вспыхнули диким огнем.
— Когда я видел ее, была еще жива. Но нас окружали демоны, слишком много демонов. И последний, которого я видел, был огромен, похожий на насекомого с кучей лап и фасеточными глазами.
— Небирос, — пробормотал Уриэль. — Тебе нужно было лучше присматривать за ней.
Синглаф заметил, как поникли ангелы, и только глаза Рамуэля по-прежнему светились готовностью к драке.
— Где это случилось? — глухо спросил Уриэль, почти страшась услышать ответ.
— В долине у Дома, возле озера с дрегами.
— Боже, — ахнул Кориэль, — это же самое сердце ада.
— Мы не можем ей помочь, — проговорил Уриэль, и все ангелы разом затихли.
— Как? — Синглаф вскинул голову. — Но вы же спускаетесь вниз, отбиваете души у демонов. Разве не это вы делаете?
— Да, это, — отозвался Уриэль, и в его голосе загудели гневные ноты, — но мы спускаемся в слои, и редко когда кто из нас доходил ниже пятого. За исключением того времени, когда Лили открыла брешь, — он с укоризной взглянул на Синглафа, — тогда мы дошли едва не до девятого. Но долина, — крылья Уриэля щитом раскрылись над его плечами, — а тем более в близости с Домом…
— Недосягаема для нас, — закончил за него Петра. — Даже пойди мы на такое безумие, нас остановят в колодце.
— Колодце… колодце душ? — переспросил Синглаф, и сразу несколько ангелов тревожно взглянули на него в ответ. — Она говорила о нем. Демоны, Джаред и его дети…
— Все верно, — кивнул Уриэль. — Нам не пройти дальше.
— Значит, выхода нет? — в отчаянии произнес Синглаф.
— Мне кажется, тебе стоит спросить дома, на седьмых. — Мягко ответил Уриэль, беря Синглафа за руку. И теплая сила вместе с верой потекла через его руку к светлейшему, избавляя от адской копоти. — В этой ситуации мы — увы, не те, кто может помочь. Тебе следует спросить дома.
— Дома, — лицо Синглафа начало светлеть. Казалось, он, наконец, услышал Уриэля. И, вспыхнув ярким светом, его силуэт растворился в пространстве, чтобы возникнуть вновь на седьмых небесах.
— Тьма сильно ослабила его, — пробормотал Уриэль, глядя на пустое место, на котором еще недавно стоял светлейший.
— И мы просто будем ждать? — мрачно спросил Рамуэль. — И ничего даже не попытаемся сделать?
— Ты знаешь, — обернулся к нему Уриэль, — все, что мы можем — это развязать войну с демонами в колодце.
— Пусть так, может, это отвлечет их внимание от нее.
— Мы все равно не успеем вовремя, — произнес Илиэль. — Быть может, обмен? Если она еще жива.
— Снова обмен, — тяжело выдохнул Уриэль и задумался.
— Если это единственный выход, я готов, — шагнул вперед Рамуэль. Рука его уже привычно сжимала рукоять меча, пальцы трепетали в ожидании боя.
— Не глупи, — остановил его старший.
— Все возвращается на круги своя, — упрямо закончил ангел, а Уриэль лишь неодобрительно посмотрел на него. — Как думаешь, это была ловушка? Он нарочно схватил светлейшего для того, чтобы вернуть себе утраченное, Лили?
— Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — покачал головой Уриэль, — все эти души, подарки. Он специально сделал это, чтобы мы размякли. И кто знает, какие сюрпризы ждут нас теперь внизу.
— Он мог ее схватить в первый же раз, — произнес Петра, и вокруг воцарилась тишина.
— Что значит, в первый? — нарушил тишину Уриэль.
— В тот раз, когда ее отправили с посланием. Именно после этого визита ее прислали к нам.
— Почему ты не говорил об этом? — от волнения с трудом произнес Уриэль. Все ангелы в напряжении замерли, ожидая ответа.
— Это был личный разговор, — ответил Петра, опуская голову.
— Что она еще говорила? — спросил Уриэль.
— Больше ничего. Но я понял, что она помнит не только обмен…
— Если он хочет обмена, мы скоро узнаем об этом. — Тяжело произнес Уриэль. — Но все это как-то не стыкуется. Петра прав, если бы он хотел, то не выпустил бы ее в первый раз.
— Первый раз она была посланником. А второй — действовала на свое усмотрение, — предположил Илиэль.
Но Петра покачал головой.
— Синглаф тоже был посланником — и что? Падший никогда их не удерживал. Что случилось на этот раз? Он ждал армию, а пришла она? Он разозлился и уничтожил ее?
— Возможно, — отозвался Уриэль. — Но скорее, те, кто спустились, узнали что-то, чего никто не должен знать. И потому он никого больше не выпускает.
— Что, например? — не выдержал Таната.
— Например, то, что они готовятся к войне, старый я дурак.
Ангелы переглянулись между собой.
— Он никогда ничего не делает просто так, — покачал головой Уриэль, раскаяние проступило на его лице. — И ты ведь мне тоже это говорила, девочка. Дурак, старый дурак…
— Но как же Синглаф? Он ведь ничего об этом не говорил! — воскликнул Рамуэль.
— Он никогда не был там раньше, ему не с чем сравнивать. Он мог даже не догадаться, что что-то из того, что он видел — важно. Таната, — Уриэль обернулся к ангелу. — Ты пойдешь к Синглафу. Нет, никаких возражений, — он поднял руку, останавливая поток слов, готовый вырваться у юноши. — Ты должен узнать все до мелочей из того, что приключилось с ним внизу.
Таната нахмурился, но кивнул.
— А вы, — обратился Уриэль к остальным, — хватит игр, готовимся к бою.
И одобрительный гул разнесся среди холмов.
20
Руки Джареда обнимали ее нежно и трогательно, не желая отпускать, пока Лили не почувствовала себя полностью неловко.
— Джаред, — произнесла она, мягко выворачиваясь из объятий старика.
— Я так рад видеть тебя, — прошелестел он. — И мои дети — тоже.
— Отец, — Небирос склонил голову, давая понять старику, что тот утомил их гостью.
— О чем ты хочешь просить меня, дитя? — перешел Джаред к делу.
И на этот раз замялась Лили. Она уже и забыла, что для Джареда — словно открытая книга.
— Я хотела просить о том, чтобы вы пощадили светлых, если они придут. Позовите меня, я приду — и объясню им все, как есть. И они оставят вас в покое.
— Она думает, что ее придут спасать, — объяснил Небирос, и старик хитро улыбнулся.
— Какие-то вещи неизменны, верно? — усмехнулся он.
— О чем вы? — насторожилась Лили, думая о Нике.
— О, нет, я не об отце, — ответил Джаред, — мне о нем, увы, ничего не известно.
Лили разочарованно вздохнула и перевела взгляд на переливающиеся в стенах сферы.
— Джаред, а сферы падших существуют?
— Нет, — отозвался старик, — они не смертны, у них нет сфер.
— А я?
— А я?
— Ты спрашиваешь, пала ли ты?
Лили молча кивнула.
— Откуда тебе падать, девочка? — прошелестел Джаред и, усмехаясь, удалился к демонам, которые ждали его у стены.
Лили вышла в колодец и посмотрела вверх на дорогу, спиралью уходящую в пустые земли. Путь освещали сферы, мерцающие в стенах, и лишь иногда тишину нарушал тихий шелест крыльев демонов судьбы, и где-то в кромешной тьме появлялись и снова пропадали изумрудные огоньки их глаз. Но Лили всматривалась в пустоту не для того, чтобы в очередной раз поразиться красоте этого места, она искала — искала ту старуху, что однажды уже ответила на ее вопрос. Если она и вправду была провидицей, то не имело значения, в какой жизни они находились сейчас, у нее по-прежнему могли быть ответы на ее вопросы, на самый главный ее вопрос, который не давал ей покоя с момента падения — куда исчез Ник.
Лили присела на круглый камень на краю обрыва, рассеянно глядя на малиновые отблески от сферы, висящей в стене невдалеке. Разве хотя бы один ангел ощущал себя в колодце так спокойно и умиротворенно, как она? Разве рассиживался бы, предаваясь воспоминаниям? Чем больше проходило времени, тем более странными и витиеватыми становились шаги ее судьбы. Кем она была теперь? Гостем седьмых, невольницей вторых небес, спасительницей земли или созданием ада? И как среди тысяч шахт и разветвлений пещер ей отыскать старуху из ее другой жизни?
— Их свет располагает к раздумиям и уединению, не так ли? — услышала она голос, и, не оборачиваясь, узнала Небироса. Демон, как всегда бесшумно, приблизился к ней, опустившись на камни рядом.
— Ты вырос здесь? — спросила Лили.
— Да, — кивнул он.
— Удивительное место, — искренне прошептала Лили. Ее руки отливали фиолетовым от соседней сферы, а на одежде отражался малиновый.
— Да, но я никогда его не понимал так, как они, — произнес Небирос, указывая лапой на вспыхивавшие изумрудные огоньки.
— А они, понимали тебя?
— Я — сын их господина, — оскалился Небирос, — им это было не обязательно.
— Я так боялась вернуться, — прошептала Лили, глядя на блики на кончике крыла Небироса. — И вот, я здесь, а его нет. Все, как тогда, когда мы зашли в тупик.
— Ты боишься?
— Да, я боюсь повторения. Что мне делать, если все снова пойдет не так? Я ведь даже не знаю, как у меня вышло вернуть время в прошлый раз. — Лили обернулась к демону. — Небирос, ты научишь меня заклинанию капхов?
Небирос молча покачал головой, а его глаза сменили оттенок на серебристо-голубой.
— Ты отказываешься? Но почему?
— Если все пойдет не так, это сделает Саргатанас.
— Но если с ним тоже что-то случится? Ты ведь знаешь, — ей не хотелось напоминать ему, но как он мог не понимать, о чем она говорит.
— Тогда Джаред, — ответил он. — Старику нечего терять, кроме нас. И на него, как ты помнишь, охотиться станут в последнюю очередь.
— Но если и с ним что-то случится? Почему не сказать мне?
— Ты не можешь, — в словах демона звучала горечь.
— Не могу повторить?
— Нельзя, — ответил он, — человеческое сознание не выдержит вливающейся в него памяти третьей жизни. Две — это предел. А дальше — безумие.
— А как же ты и Джаред? — потрясенная от услышанного пролепетала Лили.
— Мы — демоны, — оскалился он, и цвет его глаз сказал Лили, что он говорит правду.
— То есть, ты хочешь сказать, что если бы я повторила его еще один раз, то…
— То твой разум не выдержал бы, — закончил Небирос.
Лили замолчала, погрузившись в пустоту, и почти без мыслей глядя в пространство. Неужели ее череп был настолько крохотным, что его разорвало бы всего лишь от третьей параллельной жизни. А Небиросу, Джареду все это было легко.
— А сколько таких повторений можете вынести вы? — спросила она.
— Десятки, — ответил он, и цифра напугала Лили еще больше. Значит, даже демоны не могли играться со временем безнаказанно.
— Но как же легенды о доме, о коридорах и временных петлях?
— Ты говоришь о Нике, — усмехнулся демон.
— А он? Сколько может вынести он?
— Бесконечность, — ответил Небирос и также задумчиво уставился в пространство.
— Бесконечность? — казалось, Лили пыталась осознать это слово. — Но если он так всемогущ, то как же он может… — и запнулась на середине фразы.
— Сосуществовать с Богом? — закончил за нее Небирос. — Это старая загадка, на которую нет ответа.
— Но как он может попадать в какие-то ловушки? Будь то кокон или еще что-то. Ведь для него это должны быть лишь детские шалости. Все эти заговоры — он должен глядеть на них с тоской и жалостью…
— А он и глядит. Единственные ловушки, в которые он может попасть — это ловушки его собственного разума. — Ответил Небирос.
— Ты хочешь сказать, что кокон — творение его разума? — поразилась Лили.
— Кокон — это рука создателя, — проскрипел старушечий голос, и затем из тьмы показалась старая демоница.
— Бабушка, — прострекотал Небирос на незнакомом языке, но Лили почему-то поняла это единственное слово.
— Кокон — это рука Бога, которую он протягивает своему ребенку, — повторила она.
— Вы хотите сказать, что он не погиб бы в коконе? — пробормотала Лили, глядя во все глаза на старуху.
— Кто знает, — приподняла и опустила та морщинистые крылья, — это зависит от того, насколько сердит на него отец.
— Вы знаете, где Ник? — ухватилась за ее слова Лили, наконец, придя в себя после внезапного появления старухи.
— Мне кажется, ты уже спрашивала меня, — рассмеялась та, и у Лили похолодело в животе — демоница не могла знать, это было невозможно.
— Он в коконе? Где? В горах Азура? — Лили безумно хотелось, чтобы старуха снова рассмеялась и назвала ее тупицей, но демоница судьбы лишь смотрела на нее своими выцветшими серо-зелеными глазами.
— Я не знаю, где кокон. Что мне до него, — вновь пожала крыльями старуха и пешком двинулась в сторону одного из ходов пещер.
— Небирос, — взмолилась Лили, прося его или остановить старуху или объяснить ее слова, но он лишь молча проводил ее взглядом, не двинувшись с места.
— Ее бесполезно останавливать, — произнес он. — Она всегда обладала своеобразным характером. Все, что она хотела сказать — она уже сказала.
— Но все повторяется, ты понимаешь — он снова в беде, в коконе! Нам нужно узнать, где он.
— И что тогда? — Небирос не отводил взгляда от прохода, в котором скрылась старуха.
— Что значит, что тогда? Попытаться спасти его.
— Лили, — прошелестел он, — это уже было. Да, я могу попытаться, или Саргатанас, или Джаред, но, похоже, мы зациклились, а в этом случае все равно ничего не изменить.
— Но это всего лишь вторая жизнь, — воскликнула Лили, — почему ты считаешь, что мы зациклились? Мы можем хотя бы попытаться! Еще рано судить!
— Нет, — он устало покачал головой, — Маба сказала — ты уже спрашивала ее, ничего не меняется. Все остальное — лишь детали. Ловушка — в его разуме. Этого не остановить.
— Да черта с два! Нельзя так сдаваться! — Лили вскочила на ноги и в сердцах пнула демона, но он даже не шелохнулся, продолжая отстраненно глядеть в пространство.
Тогда она побежала, не разбирая дороги, лишь бы быть подальше от него — вверх, к сияющему водовороту из сфер. Ей нужно было двигаться, что-то делать, что угодно, но только не сдаться еще до того, как все было кончено, даже если это неизбежно. Она переставляла ноги, с трудом дыша, слезы струились по ее щекам. Но не хотела верить, что на этот раз они проиграли даже без войны, без смертей и без сражений. Просто так, лишь на словах какой-то демоницы. Она спотыкалась, падала, подымалась и бежала вновь, мечтая хотя бы о капле света и покоя, которой одаривал ее когда-то Синглаф, капле надежды.
21
— Что с тобой? — спросил Самаэль, когда к нему в комнату влетела Грерия, испачканная в пыли и крови. — Что случилось?
— Я была права, — задыхаясь, произнесла Грерия, — эта подлая тварь давно ждала подходящего момента. Она никогда не готова была довольствоваться положением слуги, всегда мечтая о власти.
— О чем ты говоришь? — глаза Самаэля гневно блеснули.
— О Нитре, об этой проклятой подлой ведьме.
Самаэль зло расхохотался.
— Она порвала тебе платье? Девочки подрались?
— Тут не над чем насмехаться, — Грерия подошла вплотную к нему и выдохнула падшему прямо в лицо. — Они бросили мне вызов. Но я знаю, что за этим стоит. Неуважение к его власти. Они решили, что сами вправе выбрать королеву.
— Я же говорю: девочки подрались, — прошипел Самаэль, и, дернув Грерию на себя, легким движением завалил ее на спину на кровать. — Ты можешь попросить меня о помощи, но это не значит, что ты можешь вваливаться ко мне домой и бесцеремонно нарушать мой покой.