И всё равно каждому из них, каждому было приятно видеть рабов на коленях, ведь не даром же поза покорности именно такая. Вождение на поводке, сидение у ног — это всё проявления обычного человеческого желания возвыситься над такими же. Кому-то откровенно приятно, кому-то немного неловко, но я впервые встречаю хозяйку, которая говорит, что ей это не нужно. И не могу понять, что скрывается за этими словами…
Допиваю кофе. На столе в вазе привезенные Чарой конфютели. Ямалита в первый же день выложила, разрешила угощаться. Нет-нет, да и возьму. За последние шесть лет сладкое я ел, кажется, только на "романтических обедах" с Амирой, так что оно даже вкусным не казалось.
— Там мороженое доставили! — кричит. И как вот её не любить?
У неё какой-то специальный робот-доставщик, который принимает поставки через небольшое окошечко и раскладывает куда надо. Удобная вещь, на антигравитаторах и почти незаметная. Ночью потихоньку всё разложит, с утра уже готово. Наверное, с той же планеты — Матушка. Никогда не был там, хотя слышал… Тарин в этом плане отстаёт. Но не потому, что проблемы с научными разработками — просто нравится, когда всё рабы исполняют. Что касается наших чипов, пультов и поимки — очень даже хорошо развито. Планета уродов.
Не удерживаюсь, лезу в холодильник, мороженое… Как маленький, честное слово. Даже полегчало…
Выхожу.
— Антер… — зовёт, откладывая в сторону неразлучный сетевик. Останавливаюсь. Покусывает губу. Напрягаюсь.
— Послушай. Пока я буду на занятии, погуляй с Анитой, пожалуйста…
— Зачем… — сердце обрывается.
Тамалия— Ну просто…
Не могу я при тебе, не могу!
— Ей же нельзя, — пытается выкрутиться. — Она же охраняет…
— Со Свеллой я договорюсь.
Да что ж тебе так не хочется-то? Ничего же не требую…
— Свести решили? — мрачно.
— Боже, ну зачем ты… — закусываю губу. — Я же не говорю… просто прогуляйся!
— Госпожа… — взгляд такой… господи, ещё не хватало, чтобы он на коленях меня умолял не заставлять гулять с Анитой…
— Ладно, ладно, — поднимаюсь, подхожу, беру за руку. — Не хочешь с ней — не надо. Просто сам погуляй. Только не знаю, как это организовать… В магазин сходи, что ли.
— Зачем вам… — не понимает. Вздыхаю:
— Мне сложно, когда ты на занятии присутствуешь. Только поэтому. Ни с кем я тебя сводить не собираюсь!!!
— Простите, госпожа.
— Как-то же можно тебя одного отпустить?
— Дома лучше оставьте, — бурчит.
Вот поэтому я и хотела, чтобы ты с Анитой пошёл, чтобы всё естественно смотрелось… Чёрт! А теперь выкручиваться придётся.
— Хочешь — оставайся, — говорю. — Просто странно будет, что я без раба пришла. И тебе, наверное, погулять не помешало бы. Или это невозможно?
АнтерЧто это у неё за блажь…
— Один из хозяев надевал камеру, которая передавала всё ему на компьютер. И чтобы ко мне никто претензий не имел, и чтобы я глупостей не делал.
— Камера… — бормочет, кивает, вроде понравилась идея. Молчу, что эта камера не помешала мне попытаться сбежать. Там не Тарин был, но далеко от космопорта жили. Почти до корабля дошёл, неделю ловили.
От тебя всё равно убегать не буду… да ещё и на Тарине.
Так за руку и держит, интересная привычка, чуть что — за руку хватать. Но мне нравится… Самому же нельзя прикасаться, перестроился уже, не забываю. А иногда ужасно хочется… Ну хоть так.
— Иди одевайся, — говорит, отпуская, — будет тебе камера.
Одеваюсь, спускаюсь. Надо же, где она такую штучку взяла? Маленькая, на отворот прикрепляет…
— Госпожа, — говорю, — лучше ошейник надеть.
— Думала, ты захочешь как вольный погулять…
— Очень захочу, — говорю, — но здесь же везде сканеры чипов. Вам же потом меня из участка забирать и объясняться.
Кивает.
— Нет у меня ошейника, — говорит. Достаёт из шкафа какой-то кожаный поясок, свой наверное, обрезает наскоро. Ткань сама к себе липнет, в цельный круг превращается, без застёжек.
Вздыхает, подходя.
— Ты уверен? — говорит. — Если что… уж ладно, сиди на занятии.
— Погуляю, — пожимаю плечами. Надевает, мягко, прямо как галстук. Такое впечатление, что сейчас расплачется. Чего она? Прикрепляет камеру.
За эти шесть лет я хорошо, если дней пять гулял. Сам. Поводок со всеми сопутствующими не считаю… Кажется, желание почувствовать себя почти человеком начинает перевешивать страх встретить Амиру или кого-то подобного ей…
— Кнут брать? — спрашиваю.
— Не надо, — качает головой.
ТамалияХотела ведь как лучше… а получается — паршиво. Ещё не хватало тебе кнут в руках нести, чтобы всякий ударить мог! Я бы вообще и ошейник не надевала. Но ведь прав, нельзя просто так раба отпускать.
— Можешь дома остаться, — говорю. Но похоже, ему и самому уже пройтись охота. Понимаю. Одному, куда хочется, чтобы никто не дёргал… Надеюсь, всё нормально будет?
Отдала ему одну из камер, не те миниатюрные, которыми обычно пользуюсь, а такую, чтобы при необходимости любой страж порядка увидел и не приставал. Вручила запасной комм на всякий случай. Дала кредитку — покупай, чего хочешь. Развлекайся.
Проводил меня до двери. У меня специальная гарнитура осталась, надевается на ухо и висок, мимикрирует под кожу и при соответствующем запросе прямо в зрительный и звуковой центры передаёт с камеры происходящее. Буду изредка поглядывать. Ох, боюсь, занятие у меня сегодня получится…
На одно и рассчитываю — на благоразумие Антера. М-да.
Свелла тоже припёрлась, а как не хотелось её видеть… Приходится изображать радость и поддерживать пустые разговоры, обещать, что завтра обязательно буду.
Госпожа Кларна заходит, здоровается, начинает занятие.
— А где твой раб? — замечает, когда доходит очередь до меня. Сбивчиво пытаюсь рассказать, что мне неприятно, что он всё слышит, ведь мне с ним потом дома быть… Мне устраивают внушение насчёт того, что не нужно идти через силу и если мужчина неприятен, то лучше переждать. Убеждаю, что мужчина мне приятен, неприятно, что он о том, что со мной случилось, знать будет, это сокровенное — и так далее. Выслушиваю лекцию о том, что к рабу нельзя относиться как к обычному мужчине.
Боже мой. Знали бы вы…
Кажется, я уже к нему отношусь как к очень, очень необычному мужчине. Самому потрясающему из всех, кого знаю…
Посматриваю, что там у него происходит. Переживаю ужасно…
АнтерИду, гуляю, почти наслаждаюсь. Странное ощущение. Если бы не эта гадость на шее, совсем хорошо было бы. Никому до меня особого дела нет, одна полисменша пристально посмотрела, но не остановила. И хорошо, никого не трогаю. Захожу в какие-то пустые магазины — кому они еще нужны, интересно? Разве что рабов поэксплуатировать — вижу, как какие-то бедолаги тащат коробки своей госпоже. Ты что, автоматическую доставку заказать не в состоянии?
Посматриваю на часы, чтобы вовремя встретить Ямалиту.
Покупать за её деньги ничего не собираюсь. Разве вот мороженое… Конечно, мороженое. Иду. Наслаждаюсь.
Думал, обойдётся. Но я же… как там сказала Ямалита? Или… Тали, кажется. Так ей нравится? Говорила, что мне удается всех завести — и им хочется меня либо наказать, либо… гм… поиметь. Вот ведь верно, привлекаю всяких уродов. И сам мимо них пройти не могу.
Идет компания молодых аристократов, лет по тринадцать-пятнадцать, черти, чтобы я в этом возрасте таскал на поводке раба с кровоточащей шеей! Да мои родители сказали бы, что я им не сын! Ненавижу Тарин! Деградация полнейшая.
Во главе девица, с ней пара подружек, пара дружков. И раб-мальчишка того же возраста. Вспомнил себя… даже сейчас тяжело, а в тринадцать лет вообще, наверное, умер бы на месте!
У мальчишки глаза горят — волчонок, неужели свободным был? Не удерживаюсь, подхожу.
— Простите, госпожа… — говорю. Ох как нехорошо смотрит… Какие украшения, видно, не простая девочка.
— Как ты смеешь заговаривать с вольной, раб? — серые глаза становятся буквально металлическими.
— Прости, госпожа, что посмел вмешаться, — говорю смиренно, — но у твоего раба вот-вот сонная артерия перережется, в любой момент умереть может…
Притягивает к себе мальчишку, который, кажется, меня тоже ненавидит. Зря я, наверное.
— Как ты разговариваешь с вольной? — переспрашивает. Ну да, конечно. Опускаюсь на колени:
— Прости, госпожа. Не хотел отвлекать. Просто хотел предупредить.
— Думаешь, я не умею с рабами обращаться? Он меня не хочет веселить! Значит, сейчас ты будешь веселить!
Обступает стая её со всех сторон. Прости, Ямалита.
— Ты не можешь…
— "Вы" во-первых!
— Простите, госпожа, вы не можете наказать меня без разрешения моей госпожи. Я ничего не сделал, просто предупредил, что вы можете лишиться своего имущества.
Обступает стая её со всех сторон. Прости, Ямалита.
— Ты не можешь…
— "Вы" во-первых!
— Простите, госпожа, вы не можете наказать меня без разрешения моей госпожи. Я ничего не сделал, просто предупредил, что вы можете лишиться своего имущества.
— Смотри, чтобы твоя госпожа не лишилась своего!
Обступают. Начинают меня подталкивать, кто рукой, кто ногой. Воспользоваться, что ли, разрешением хозяйки? Тогда точно живым не уйду…
Подъезжает какой-то гравикар, а девочка не одна гуляет, под охраной. Выскакивает раб, по всему — элитный телохранитель.
— Что происходит? — интересуется.
— Раб посмел ко мне обратиться! — жалуется девка. Повторяю свою версию. Тут пацанёнок с кровоточащим горлом хрипеть начинает. Телохранитель подхватывает его. Похоже, нормальный мужик, всё понимает. Повезло.
— Простите, госпожа, похоже, раб был прав. Его нужно в медкабину.
Госпожа кривится, её друзья тоже недовольны, тянет за ошейник… Ещё чуть-чуть, и спасать будет некого. Может, зря я? Чем такая жизнь…
Телохранитель просит её пройти в машину, забирает туда же бьющегося в судорогах мальчишку, я получаю ещё несколько тычков, но все расходятся. Почти пронесло. Поднимаюсь на ноги.
Всё-таки ненавижу гулять по Тарину…
Иду встречать Ямалиту. Вижу машину Селия, спешу поскорее пройти.
— Эй, раб! — доносится вслед: выскочил, заметив меня. — Почему не здороваешься почтительно?
Предпочитаю не услышать, не вижу тебя в упор…
ТамалияОкончания занятия я уже не слышала, готовая сорваться и броситься на подмогу Антеру. Кажется, милый, здравого цинизма тебе тоже не хватает. Понимаю, сама не могу видеть здесь ещё и детей…
Что ж это за девка? У Корнеля я её не приметила, но явно аристократка… Нужно будет поискать, кто такая. С такой-то охраной внушительной, там же в машине еще парочка телохранителей сидела…
Этот Селий ещё. Ну Антер, ну не мог поздороваться? Теперь же не отстанет…
Выхожу, Антер как раз у двери, ждёт.
— Ну как погулял? — интересуюсь.
— Нормально, — кивает. Угу. Поверила.
Но подходит Свелла, и я замолкаю. Дома поговорим.
Анита сторонится Антера — обижается. Как вспомню его нежелание… аж не по себе становится. Будет тебе свобода, родной, умру, но освобожу!
— Твой раб совсем обнаглел, — встречает меня Селий. — Не здоровается!
— А ты не обнаглел? — смеюсь. — Тоже не здороваешься. Привет, Селий.
Спохватывается, руку целует, комплименты лепечет. Ну что за жалкое подобие? Интересно, если у меня ведущая роль, то и комплименты я должна говорить? Но нет, женщины же любят комплименты, они не лишат себя такого удовольствия… Следовательно, оставили эту обязанность за мужчинами.
— Что, правда не поздоровался? — вот Свелла, гадость, не могла промолчать.
— Простите, господин, я вас не видел, — выдавливает Антер. Бедный мой.
— И не слышал, — хмыкает Селий.
— Спешил, чтобы к госпоже не опоздать, — говорит Антер.
— Ладно, ребятки, я уже убегаю, — вклиниваюсь поскорее. — До завтра! Идём, раб.
— Поехали с нами, госпожа Лита! — зовёт Селий. Свелла вторит, но я не соглашаюсь. Отказываюсь. Мне завтра на вашем вечере поганом отрабатывать, сегодня уж отдохну.
— Ну что там, — спрашиваю дома, доставая сетевик, куда всё должно было скидываться. — Никаких приключений?
— Нет, госпожа. Всё в порядке, — врёт. И не выудишь же.
— Можно удалять информацию? — интересуюсь. — Точно не понадобится потом тебя оправдывать в чём-нибудь?
— Надеюсь, нет, — сглатывает. — Удаляйте.
— А если я просмотрю? — говорю.
— Как госпоже будет угодно… — безэмоционально. Да видела я всё.
— Ладно, — говорю, — удаляю.
Хотя, на всякий случай, резервную копию оставлю.
Кажется, Антер рад, что я ничего не знаю.
— В следующий раз ещё гулять пойдёшь? — спрашиваю, нажимая на удаление записи.
— Лучше с вами побуду… или дома, — говорит. Краснеет. Конспиратор мой милый.
— Вы всё видели, да? — вдруг вскидывается.
— Почему ты так решил?
— Не знаю.
— Антер… — вздыхаю. Не хотела же говорить, но ведь не поверит теперь. — Я тобой горжусь, честно…
— Гордитесь, — криво усмехается. — Не могу часа погулять, чтобы ни с кем не зацепиться и на коленях не постоять.
— Для раба на Тарине это нормально, — пожимаю плечами. — Просто… ведь сам знаешь, что бесполезно.
— Знаю… — тихо. — Но когда все молчат и отворачиваются — ещё хуже.
Какое-то время стоим в тишине.
— Наказывать будете? — спрашивает тоскливо.
— Конечно, — отвечаю, не выдержав.
— Как? — интересуется тускло, прямо глаза погасли. Ты мне ещё на колени встань! Становится, идиот. Сил нет!
— Как обычно, — говорю. Поднимает на меня взгляд, сообразить не может.
— Простите, госпожа, не понимаю… — говорит потерянно.
— Чего ты не понимаешь? Я же тебя постоянно наказываю, нужно каждый раз спрашивать.
Не будь козой, агент Там. Он у тебя и без того между двумя полюсами постоянно мотается, не знает, чего ждать.
— Вставай, — говорю, вздохнув.
Поднимается, подхожу.
Боже, какой у него взгляд… Не могу больше!
Обнимаю, не сильно, в любой момент отпустить готова, если вдруг напрягаться начнёт. Не напрягается, не дёргается. Вижу, что удивлён, но хотя бы не испытывает отвращения. Да обними же ты меня тоже!
Не обнимает, руки опущены, то ли боится, то ли не хочет — не разберёшь. Глупый мой герой.
— Постараюсь узнать, кто она такая. Может, получится выкупить мальчишку, — говорю.
— Вы же всех не скупите… — отвечает тоскливо. Понимает. И я понимаю. Все — понятие абстрактное, а человек, который перед глазами страдает — это конкретный человек. Не скуплю, родной. Но, возможно, и мне удастся хоть что-то сделать… К сожалению, пока что это происходит ценой твоей свободы. Прости, мой хороший. Всё больше и больше верю, что ты бы понял, узнав правду.
Молчу. Не хочу отпускать. Обними же меня…
Стоит опустив руки. Чуть склоняет голову к моим волосам. Ощущаю его дыхание. Кажется, немного сбившееся. Поднимаю к нему лицо. Когда ж ты поймёшь, что мне больше нравится смотреть на тебя снизу вверх, а не наоборот?
Ужасно хочу поцеловать. Но отпускаю.
АнтерСтою. Перевариваю. Пытаюсь сообразить, что это было. Ты бы мне руки, что ли, связывала, когда обнимаешь, но не даёшь разрешения к себе прикасаться… Так же и с ума сойти недолго.
Если это наказание, то оно сильнее любой порки выходит.
Глава седьмая
ТамалияГде же мне силы собрать, чтобы на этот вечер званый Антера сводить? Нет, конечно, судя по предыдущим приёмам, у них там публичные экзекуции рабов не приняты, но ведь тот же Селий наверняка не упустит шанса хоть как-то его зацепить. И ладно, если слегка. Олинка опять же… Ух, как мне туда не хочется!
Разве что… если он будет постоянно со мной… Чёрт, ну не повязывать же мне на него поводок и не таскать за собой в туалет! Плохой из меня агент, куда мне в полевых условиях… Другие даже семьям про свою работу не рассказывают, а я какому-то рабу пришлому уже всё выложить готова. Но нельзя же, сама понимаешь, что нельзя. Он и так слишком много видит, ещё чуть-чуть, и догадываться начнёт…
И как же ему пояснить, зачем туда тащиться?
Придётся, наверное, пояс заказать. Не ошейник же…
Открываю сайт. Ох, какая прелесть — с шипами, со сжимающимися звеньями, самозатягивающиеся… Вот без этого раба никак не вывести, прогулка испорчена будет. Нахожу простенький, золотой (я бы не выпендривалась, но ведь аристократка чёртова, нельзя же с дешёвкой в свет выходить). Заказываю.
Второе окошко сигнал выдаёт — пыталась по фотографии деваху найти. Не нашла. Хм, а какие аристократы у нас могут быть так запрятаны? Это что же, какая-то из Трёхглавого семейства на прогулочку вылезла? Или я переработала уже и глупости мерещатся?
Рассматриваю информацию. Из её сопровождения тоже никто не идентифицирован. В базе проданных рабов мальчишки нет…
— Странно…
— Что, госпожа?
Покосилась на Антера — что-то отвлеклась я, не заметила, когда он подошёл. Как же он всё-таки умеет! А ты, агент Там, даже дома не расслабляйся, не на курорте… Но так не хочется…
— Я здесь почти не видела детей-рабов. Ты знал, что оказывается, до шестнадцати лет они содержатся в специальных рабских детдомах?
— Я на Тарине недавно, госпожа.
Киваю: в курсе. Смотрит ожидающе, продолжаю:
— Откуда же у неё этот пацанёнок?
— Не все и не всегда следуют правилам, — пожимает плечами, садясь на диван. Недалеко, но не приближаясь.
Задумываюсь. Передать, что ли, нашим фотки — и компании, и мальчишки? Точно же где-то нелегально отловили… Только в письме нельзя, если она и правда относится к какому-то из высших семейств, то могут отследить. Ладно, вот будет следующая встреча со связным…