На обратной длинной стороне элеваторного двора находились старые здания складов и новые, только что построенные здания различных цехов. Жилых домов здесь не было. Одним словом — промзона. Грузовики и телеги на ручном приводе сновали между цехами и складами, перевозя запчасти. Я вспомнил про Китай. Наверно, там до катастрофы многие индустриальные зоны выглядели именно так.
— А где твоя работа? — Спросил я у Родиона.
— Ты точно хочешь на нее посмотреть?
— Почему бы и нет. Мне все интересно. — На самом деле мне было еще интересней, чем я показывал.
— Ну пошли, только близко подходить не будем, иначе прованяемся.
— Согласен.
Мы свернули с дорожки идущей вдоль забора и направились к основному зданию элеватора. Работа Роди находилась позади жилых зданий и была она под землей. Бетонные ступени вели вниз к металлической двери. Родя открыл ее и в нос ударил характерный запах общественного клозета. Темноту тоннеля разбавлял свет тусклых лампочек. По влажному полу вглубь тоннеля вела полоса рельс. Из темноты слышался металлический лязг и негромкие ругательства.
— Вот так выглядит моя работа. Романтики в ней нет, но кому-то делать ее надо. — Родион словно оправдывался за свой труд.
— Да брось ты, ассенизатор звучит гордо. Может пройдем?
— Не стоит, потом в душе мыться придется и одежду стирать.
— Тогда хоть расскажи, что ты тут делаешь? Интересно же?
— Ну, если ты настаиваешь. Слушай тогда. Все туалеты оборудованы накопительными корытами. Дважды в сутки их необходимо опорожнять. По рельсам мы подкатываем большую телегу и освобождаем в нее эти накопительные корыта. Как телега заполнится мы везем ее в яму. Она называется ямой, а на самом деле это огромная герметичная емкость в которой есть датчики температуры, косвенно указывающие на скорость разложения органики микроорганизмами, а также датчики метана. Газ постоянно отсасывается компрессорами и сжимается в баллоны, или идет в теплицы напрямую. В перспективе есть план подключения котельной к газу, но его пока мало вырабатывается. Вот, в принципе, и всё. Это моя работа шесть дней в неделю. И каждый новый человек в «Элеваторе» добавляет мне её. — Родя сказал последнюю фразу с нарочито серьезным видом.
— Хорошо, я буду стараться не добавлять тебе работы в твою смену. Принеси мне график. — Подыграл я.
— Непременно.
Мы вышли на свежий воздух. Он казался именно свежим, после мрачных внутренностей ассенизаторского тоннеля.
— Куда теперь? — Спросил я Родиона, которого уже начал считать своим товарищем.
— Мне уже пора Серега, к смене готовится. Но ты не заблудишься здесь. Не забудь вернуться к ужину, иначе следующий раз придется есть не скоро.
— Спасибо Родя, за познавательную прогулку. Пойду еще осмотрюсь. А насчет нерегулярного питания, то для меня нескоро, это дня три. Хотя пропускать ужин не хочется, хотя бы из-за гурманского удовольствия.
Мы попрощались. Родион пошел домой, а я с любопытством и восхищением продолжил рассматривать «Элеватор». Помимо строений и различных производств я отметил, что здесь много молодых девушек, и довольно симпатичных. Кто знает, может Терентий и отбирает сюда только молодых и привлекательных, чтобы лет через триста все считали потомков «Элеватора» богами. Девушки на меня реагировали не особо. Думаю, что моя неестественная худоба, закопченная на солнце, и обветренная кожа делали меня не очень привлекательным.
— Подождите девки, вот отъемся, побелею, держитесь тогда. — Впрочем, произнес я эти слова про себя.
Продолжая осмотр «Элеватора» я не переставал удивляться тому, как людям удалось организовать свое закрытое общество. Почти полная автономия. Все производства находятся на территории. Нужда может возникнуть в боеприпасах, если вдруг их обложит враг со всех сторон. Но я не думаю, что кто-то попытается напасть на «Элеватор». Мелким бандам под силу обдирать крестьян, и прочих спасшихся и пытающихся выжить своими силами людей.
Незаметно я дошел к огромным железным воротам. Они были немного приоткрыты. Над воротами возвышались две башенки, внутри которых стояли по человеку. В их руках было по пулемету, стволами направленными наружу. Один из них с любопытством посмотрел на меня, и что-то крикнул второму. Они оба стали меня разглядывать. Мне же очень хотелось выглянуть за ворота, но я не зная местных порядков опасался наглеть.
За воротами громко ухал мощным мотором тепловоз, пуская в небо черный дым. Я не стал выходить совсем, а просто выглянул, метров с десяти в приоткрытую щель. Метрах в ста от ворот стоял небольшой состав. На его тепловозе и вагонах сидели несколько вооруженных людей и водили оружием по сторонам. Остальные что-то перекидывали из одних вагонов в вагоны состава.
— Кто такой? — Крикнул мне мужчина с вышки.
— Я новенький! Сегодня только прошел комиссию! — Крикнул я ему.
— Понятно. Ты тот самый парень, сын Петра Михалыча?
— Да, это я!
— Как тебе у нас?
— Из того, что видел просто супер!
Мужчина со второй вышки прикрикнул на того, что задавал мне вопросы, и тому пришлось снова взяться за оружие и продолжить наблюдать территорию. Я же решил пока не мешать людям выполнять их обязанности. Круг по элеватору я сделал, можно было возвращаться к себе в комнату. Требовалось немного переварить увиденное.
На ужин я пошел самостоятельно. Меня все еще рассматривали исподтишка и отводили глаза, когда я встречался с людьми взглядом. Представляю, каким я убогим казался для них. Так было недолго и комплекс неполноценности заработать. Ужин ничем бы не отличался от обеда, если бы не салат из свежих овощей. Помидорки, огурчики, лук. Все полито растительным маслом, поперчено и посолено. Я проглотил салат и не заметил. В моем тощем организме уже давно не было никаких витаминов.
Поздно вечером пришел отец. Его лицо хоть и выглядело усталым, таким каким я помнил его когда он приезжал с вахты, но сияло счастьем. Как и моё, наверно. Мы снова стали вспоминать все обстоятельства с того момента как расстались с ним в лагере. Когда я дошел до того момента, когда мне посчастливилось подслушать Протеза и мою Елену, отец не выдержал и громко ругнулся. В стену постучали.
— Да тише вы, уже полночи прошло, а вы все бубните! — Раздался недовольный мужской голос за перегородкой.
Отец, спохватившись глянул на часы.
— Вот ведь, Сергей мы заболтались, уже четвертый час. Нам же завтра на работу обеим. Всё, ложись спать. — Сказал он беспрекословно, как маленькому.
— А куда меня определили работать?
— В гараж, пока. Надо машины хорошо подготовить.
— К чему?
Отец вдруг поднял голову и серьезно посмотрел на меня. Затем приложил палец к губам.
— Я тебе не могу сказать к чему. У нас тут режим строгой секретности. Я чуть не проболтался. Есть внешние причины делать некоторые вещи в секретности. Ты ничего не слышал. — Шепотом проговорил отец.
— Ладно, я понял.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Как это было непривычно просыпаться чуть свет. Два года бродячей жизни с отсутствием четкого расписания, приучили меня просыпаться тогда, когда выспишься. Отец дал мне зубную щетку, мыло полотенце и мы пошли в общий санузел. Вместо умывальника в стену была приделана распиленная вдоль двухметровая алюминиевая труба. Над ней торчало штук восемь кранов. Шесть из них были заняты. Люди бодро плескались в ледяной воде. Мужчина с каштановой бородой и добрыми глазами увидел моего отца.
— Привет, Михалыч! Этот что ли Кощей твой сын?
— Да, просто невероятно, что он попал к нам. Еще чуть-чуть и мог сгинуть в степях от голода. — Сказал отец.
— Поздравляю, от всей души, Михалыч. Твой случай многим вернет надежду.
— Спасибо, Алексей. У самого до сих пор в голове не укладывается.
Я чувствовал себя немного смущенным из-за всеобщего внимания, поэтому принялся чистить зубы. Первый раз за два с половиной года.
Люди подходили и поздравляли отца. Я полагаю, что народ уже знал о том, что мой отец чудесным образом вновь обрел сына. Сарафанное радио работало и здесь.
— Пап, а почему здесь одни мужики? — Спросил я отца, заметив, что женщин в нашем здании нет совсем.
— Мы с тобой живем в холостяцком доме. Точно такой есть и у женщин. А в смешанных у нас живут только семьи. Руководство решило, что так будет удобнее. Плотнее можно заселить и не париться с душами и туалетами. Я считаю, что в этом есть смысл.
— Наверно. А где-нибудь у вас тут встречается молодежь после работы.
— Конечно. На работе у тебя много будет сверстников, у них все и узнаешь.
Отец повел меня на работу. Я чувствовал себя первоклассником, которого ведут, на первую в жизни, линейку. У меня тряслись коленки, то ли от холода, то ли от волнения. Рядом с нами шли потоки людей. Они соединялись и расходились по своим местам. В воздухе уже слышались шумы моторов, свисты включающихся электродвигателей станков, гудки тепловозов. Я отвык от цивилизации. Повторное погружение в нее и вызывало у меня душевный трепет и дрожь в коленках.
Отец повел меня на работу. Я чувствовал себя первоклассником, которого ведут, на первую в жизни, линейку. У меня тряслись коленки, то ли от холода, то ли от волнения. Рядом с нами шли потоки людей. Они соединялись и расходились по своим местам. В воздухе уже слышались шумы моторов, свисты включающихся электродвигателей станков, гудки тепловозов. Я отвык от цивилизации. Повторное погружение в нее и вызывало у меня душевный трепет и дрожь в коленках.
Мы зашли в полутемное помещение, пахнущее выхлопными газами. Несколько человек в комбинезонах прохаживались возле больших грузовиков. Один их них отделился и подошел к отцу.
— Здравствуйте, Петр Михайлович. — Он протянул руку отцу.
— Привет, Саш. Вот мой сын, Сергей. Прошу любить и жаловать. Он неплохо разбирается в железках, но ты все равно начинай его эксплуатировать с самой черной работы. Пусть пока осваивается, а там видно будет.
Мой отец всегда был таким. Он считал что надо обязательно начинать снизу, чтобы хорошо разбираться в своей работе. В отличии от Саши, который наверно был начальником этого предприятия, я не удивился отцовской просьбе.
— Ладно, пап, теперь я как-нибудь сам. Давай до вечера.
— Давай, сын, до вечера.
За отцом захлопнулась дверь. Глаза уже немного привыкли к темноте. Человек десять разных возрастов уже ковырялись во внутренностях автомобилей. Саша подвел меня и познакомил с каждым. Народ охотно знакомился.
— Здесь у нас бытовка. У каждого свой шкафчик. Забирай этот. — Саша ткнул рукой в дверку шкафа, на котором коричневой масляной краской было выведена фамилия «Магомедов».
— А что с Магомедовым? — Спросил я, и по реакции Саши понял, что спросил зря.
— Пока тебе рано знать. Просто забирай его себе. Я тебе сейчас спецовку принесу.
Рабочая форма висела на мне мешком. Мне все еще не хватало килограмм двадцать до нормального веса.
— Сергей, видишь эти старые моторы? — Спросил меня Саша. — Вот тебе список с названием деталей, которые пригодятся нам для капремонта движков. Твоя задача достать эти детали, выбрать из них самые пригодные и разложить вон на том верстаке. Если понадобится помощь или какой инструмент обращайся к тому парню в смешной шляпе.
Саша показал на парня, сидящего верхом на моторе и самозабвенно вращающего торцевым ключом. От напряжения он высунул язык в уголок рта. На нем действительно была одета шляпа с полями, как у тирольских певцов.
— Он всегда ее носит? — Мне стало интересно.
— Я думаю, что он спит в ней.
Я приступил к работе. Постепенно руки вспомнили, как правильно держать инструмент и работа пошла. Я так увлекся ею, что поймал себя на мысли, будто снова нахожусь на автопредприятии в родном городе. Пневматический инструмент так же гремел «трещетками», молотки шарашили по заржавевшим рычагам, автомеханики, время от времени роняли ключи на пол и громко ругались на это. Я на минутку представил, что все так и есть, и меня окатила волна умиротворяющей ностальгии. Как счастливы мы были тогда, и как этого не понимали.
Не успел я как следует устать, а тем более проголодаться, зазвенел звонок и народ, как по мановению волшебной палочки сложил инструмент и двинулся к умывальнику.
— Отбой, Сергей. Война войной, а обед по расписанию. Иди за нами, иначе останешься голодным.
Я уже не стал им рассказывать, как это быть голодным. Мне определенно нравилось здесь работать, не успел устать, уже пора прерываться на трапезу.
Обед происходил на чистом воздухе, во временном строении, наподобие сельских станов. К нему стекались люди из нескольких смежных цехов. В воздухе уже стоял приятный аромат. Несколько женщин накладывали еду из бочков. Каждый мужчина подходящий за едой, считал своим долгом сказать комплимент или шутку. Казалось, что за просто так женщины его непременно обделят обедом. Когда дошла моя очередь получить свою порцию, я смущенно промолчал. Но в глазах накладывающей мне еду женщины я увидел столько жалости. Ясно, что она предназначалась моему тощему внешнему виду, усугублявшемуся висевшем на мне мешком комбинезоне. В общем, мне наложили больше всех, что не прошло незамеченным у моих новых коллег по работе.
— Будете возмущаться, еще меньше буду накладывать. — Грозно сказала сердобольная женщина. — Да об некоторые ваши хари поросят убивать можно, а вы все завидуете этому пареньку. Его же сейчас ветром сдует. Я ему и наложила побольше, чтоб к земле тянуло.
Все засмеялись, глядя на меня. Мне каша чуть поперек горла не стала, от такого внимания. Как я ни старался, но не смог доесть до конца. Мой усохший желудок не вмещал в себя такие объемы.
Все, кроме меня, несли назад пустые тарелки, а мне было так неудобно идти с остатками еды. Меня выручил тот парень в смешной шляпе.
— Тебя же Сергей зовут? — Спросил он.
— Ну да!
— А меня Яков, Яша, если ты забыл.
Я признаться не запомнил кого как зовут, да еще впотьмах все были на одно лицо.
— Сергей, я вижу тебе уже не лезет?
— Да уж, с непривычки не могу осилить. — Признался я.
— Давай я доем за тебя, а ты иди сдай мои тарелки. Хорошо?
— Спасибо, а то мне неудобно. Пожалели вроде, а я не доел.
— Да ладно, тебе спасибо. У меня аппетит хороший, постоянно голодный хожу.
Глава 5
Прошел месяц с тех пор, как я очутился на «Элеваторе». Время проведенное здесь шло мне на пользу. Я неотвратимо возвращался к своему весу. Загорелость и обветренность сошли, явив миру мой натуральный цвет лица. Повара уже считали, что выполнили свою миссию по возвращению меня к исконному виду и больше не перекармливали.
Мы по-прежнему жили с отцом в одной комнате. Но я стал замечать, что он стал опаздывать или вообще пропадать где-то до половины ночи. Я предположил причину его задержек, но не спрашивал, ожидая, что он раскроется сам. Мне было даже смешно, когда он отмазывался, как мальчик, хотя я не спрашивал его.
Наша встреча, наверно, встряхнула отца. Раньше он работал, чтобы забыться и не думать о своем несчастье. С моим возвращениям его жизнь снова наполнилась смыслом и невольно он оттаял для других чувств. Я был только рад. Все-таки мужик при женщине выглядит более счастливым и ухоженным.
Я не отставал от отца, позволяя себе устраивать небольшие набеги в женское общежитие. В неположенное время это было запрещено, но тем интереснее было нарушать правила. Родя, до этого сторонившийся девушек из-за надуманных комплексов, благодаря моей настойчивости, тоже стал посещать запретные места.
Пассией я пока не обзавелся. Мы больше встречались компания на компанию. Весело проводили время, шутили, смеялись, и все это без капли алкоголя. На спиртное было официальное табу. Три предупреждения и гуляй. Хоть опейся, но только там, за забором.
Чем дольше я жил на «Элеваторе» тем больше проникался и понимал его жизнь. Он как организм имел настроение и излучал эмоции. Я предчувствовал, что на «Элеваторе» готовится что-то тайное. Частенько, по ночам ведя нерегламентированную жизнь, я замечал как в ворота выезжают автомобили. Они не включали свет, но по звуку моторов я догадывался, что это не грузовики. Возможно, это было обычное патрулирование, но с чего тогда о нем все молчали и пожимали плечами. Отец вообще попросил меня не болтать лишнего и больше смотреть себе под ноги.
В нашем гараже тоже усиленно готовились грузовики. Мы должны были отремонтировать все три автомобиля к определенной дате. Я удивился, когда к нам в гараж пришли рабочие из цеха сварки и обварили каркасом из металлических уголков наши машины. Тогда я догадался, что задумывается большая вылазка. Отец на мои предположения утвердительно махнул головой.
— А чего столько тайны вокруг этого? «Элеватору» вроде никто не угрожает?
— Знаешь, Сергей, безопасность не в моей компетенции, у нас есть люди которые хорошо разбираются в этом, у них есть агенты и за пределами «Элеватора». Если они считают что нужно сохранять тайну, значит это действительно так. Тем более прецеденты были.
— А что было?
— В ноябре прошлого года, перед самым закрытием дорог на зиму решили мы съездить напоследок в Октябрьск. В городе много предприятий осталось. А жителей почти никого. Натуральный мертвый город. Очень много зараженных там было. Мы машины специально подготовили, отвалы спереди поставили, сетки специальные придумали, чтобы рабочие места накрывать, когда оборудование демонтировать будем. Думали что подготовились.
— И? — Мне не терпелось услышать продолжение.
— Колонна исчезла. Причем, произошло все мгновенно. Все грузовики были оборудованы связью. Все шло хорошо, судя по переговорам, а потом связь внезапно прервалась. Терентий велел выдержать сутки, а потом пустить по следу разведку. Часть разведчиков вернулась ни с чем. Они доехали до самого Октябрьска, не встретив ничего подозрительного. А одна группа так же бесследно пропала.