Анри: Хм, признаюсь, это неплохо.
Луи: Ну конечно! А ты чем можешь похвастаться? Я топил горе на дне бутылки, а ты бежал от себя, обнимая очередную красотку. Чем ты лучше, скажи?
Анри: У меня есть воспоминания. И молодая жена, такая молодая, что сердце бьется сильнее, стоит лишь взглянуть на нее. (Обнимает Изабель.)
Мод: Анри прав… Посмотри, как хорошо он выглядит… Кстати, если бы ты не сутулился и меньше пил…
Луи: О нет! Сжалься надо мной… Ради кого? Я давно потерял надежду. Я почти не занимаюсь любовью, а если и занимаюсь, то в темноте и за деньги, чтобы никогда больше не видеть эту несчастную.
Анри: Какой ужас. Просто кошмар!
Луи: У тебя другой темперамент, дорогой мой, я всегда тебе завидовал.
Анри: Прекрати! Вечно ты делаешь из меня альфонса или бездушного ловеласа. Надоело!
Луи: Разве ты способен на другое?
Анри: Я тоже влюблялся.
Луи покатывается со смеху.
Да, если хочешь знать, тем летом я был влюблен в Мод.
Изабель (ошеломленно): Да ладно!
Мод: Милочка, вам надо поучиться хорошим манерам!
Анри: Как же я мучился из-за Жана Лу!
Мод: Бедняга… Знаешь, я ведь все видела… А второго июля даже записала в дневнике. (Читает.) Вот, дословно: «Боюсь, Анри страдает из-за меня. Я тоже мучаюсь, но ничего не могу поделать».
Луи: Дословно? Как трогательно! Такое ощущение, что ты законспектировала все лето!
Мод: Так оно и есть. Я писала о том, как ты мчался на велосипеде на почту и часами разговаривал с Соланж, как останавливался в одном и том же кафе под холмом и пил «Рикар»[5] рюмку за рюмкой, чтобы прийти в себя, как ты, известный лентяй и соня, просыпался в девять утра и с нетерпением ждал почтальона. Я записывала все.
Луи (кричит): Я брошу в огонь этот дневник! В огонь! Никто не имеет права…
Мод (мягко): Не имеет права — что?
Луи: Бередить душевные раны.
Входит Сильвиана.
Анри: О, вот и Сильвиана!
Мод (Сильвиане): Ну что?
Сильвиана: Я тут бессильна.
Входит Эдмон.
Мод: Эдмон… Боже мой, как вы бледны.
Эдмон: Я неважно себя чувствую. Врач прописал мне строгую диету, а эти вольности…
Мод: Вольности! Какие-то несчастные сардины! Луи, ты тоже заболеешь, если будешь столько пить… Ах, будь с нами Жан Лу…
Анри: Да, но его нет.
Тишина.
Мод: Мы не взяли термос с кофе? Эдмон, не хотите съесть вареное яйцо? Думаю, вам надо немного подкрепиться. Они очень свежие…
Эдмон с ужасом отшатывается и снова уходит, спотыкаясь на каждом шагу.
Сильвиана!
Сильвиана: Это бесполезно! Приставать к мужчине, который прячется в кустах, потому что ему плохо… Но раз уж вы настаиваете… (Снова уходит.)
Мод: Бедный Эдмон… Когда поедем купаться, возьму для него ветчины.
Анри: Купаться? Где это ты собралась купаться?
Мод: В Луаре. Ты что, забыл небольшой пляж, куда мы всегда ходили?
Анри: Боже мой!
Луи: Хочешь сказать, нам придется облачить свои бледные телеса в купальные костюмы и залезть в Луару?
Мод: Почему бы и нет? Знаешь, водные процедуры очень полезны для кровообращения, для кожи, для всего! Пару месяцев назад я купалась во Флориде — это было восхитительно!
Анри: Это садизм, настоящий садизм! У Сильвианы ишиас, у Эдмона больная печень, я ненавижу воду, Луи никогда не просыхает, а ты хочешь заставить нас купаться…
Луи: Да уж, если я и полезу в воду, то только мертвецки пьяный!
Мод: Если вы стесняетесь своей бледной кожи — а вы действительно не очень загорелые, — мы найдем безлюдное место.
Изабель: Откуда нам быть загорелыми! Мы же не ездили на море!
Анри: Ты повторяешься.
Луи: Неважно, насколько смуглая у нас кожа, — местные мальчишки в любом случае закидают нас камнями!
Сильвиана (возвращаясь): Мод! Миссия выполнена.
Входит Эдмон.
Луи: Эдмон, что случилось? Вы весь красный! Не человек, а хамелеон! Кстати, мы только что обсуждали купание в Луаре. Что вы об этом думаете?
Эдмон: Что? Нет, Мод, только не это… Во-первых, у меня нет с собой купального костюма…
Мод: Я куплю вам полосатый купальный костюм!
Эдмон: И потом, в последний раз я плавал десять лет назад. Боюсь, я утону… О небо, что это? (Вскакивает, извиваясь.) Муравьи, здесь везде муравьи!
Мод: Тут целый муравейник!
Изабель: Анри, ты только посмотри! Их видимо-невидимо!
Мод: Солнышко мое, муравьи редко прогуливаются парочками!
Анри: Такое чувство, будто мы в Сен-Тропе!
Мод: Луи, полей на них из своей бутылки, может, они успокоятся.
Луи: Ты что! Вылить виски в муравейник?
Эдмон: Ей-богу! Мерзкие твари, маленькие монстры!
Луи: Эдмон, вы решили устроить стриптиз? Скоро вы разденетесь догола. Понимаю, мы не в городе, но тут же дамы, в конце концов!
Эдмон: Знаю, но кроме дам тут есть муравьи. Они меня пожирают.
Луи: Как вы не понимаете: муравьи — это прекрасно!
Эдмон стоит в одной рубашке, он не находит себе места.
Эдмон: С меня хватит, больше не могу… Мало того, что я болен, так еще и… еще и сел прямо на… на это! Я не переживу!
Мод: Успокойтесь, у меня для вас есть сюрприз.
Анри (удрученно): Еще один сюрприз? Боже! Луи, дай глотнуть из твоей бутылки.
Мод: Покажи им, Сильвиана.
Сильвиана достает из-под складного стула старый механический проигрыватель. Мод с торжествующим видом ставит пластинку на семьдесят восемь оборотов. Звучит музыка. Все переглядываются.
(Весело.) Ну что, никто не хочет потанцевать?
Тишина. Все смотрят на нее как загипнотизированные.
Да что с вами такое?
Анри: Это песенка Жана Лу, разве не помнишь? Он постоянно напевал ее, придумал слова для каждого из нас. Играл ее на гитаре и даже на пианино в тот день, когда мы танцевали на улице. Ах как это было красиво — пианино в траве!
Мод: И что?
Анри (сухо): Мне грустно от этой мелодии.
Сильвиана: Мне тоже.
Эдмон: И мне.
Мод (обращаясь к Луи): Тебе, конечно, тоже?
Луи: Вовсе нет. Потанцуем, дорогая? Если будешь крепко держать меня за талию, я, наверное, не упаду.
Мод и Луи медленно танцуют, остальные смотрят на них.
Мод: Ладно, раз от этой музыки вам грустно, поставлю что-нибудь другое. (Меняет пластинку.) Надеюсь, это вас немного развеселит. Джиттербаг![6] (С упоением пританцовывает.) Ну что, кто со мной?
Луи: Мы.
Мод: Эй, что происходит?
Луи: У Эдмона болит печень. У Сильвианы ишиас. Анри ударился в ностальгию. Изабель привыкла танцевать джерк. Я пьян. И потом, нам уже не двадцать. Никому из нас. Только тебе.
Мод: Действительно, вы не в лучшей форме. Но я никого не держу. Если вам здесь скучно или вы хотите по-другому провести каникулы, уезжайте, я не обижусь.
Изабель (обращаясь к Анри): Может, мы…
Анри: Ну конечно! Поедем в Сен-Тропе! Твои негодяи уже там?
Тишина.
Мод: Эдмон, если вы считаете, что дело в климате…
Эдмон: Нет-нет, что вы… Мне здесь очень нравится. И знаете что, Мод, думаю, завтра мне станет лучше, я уже сейчас чувствую себя значительно бодрее. (Улыбается Сильвиане.)
Мод: А ты, Луи? Может, парижские бары соскучились по тебе?
Луи: Нет. Мне уже нигде не наливают в кредит, дорогая. Так что я остаюсь.
Мод: Сильвиана, тебя я не спрашиваю. Итак, Эдмон танцует с Сильвианой, Анри со мной, остальные разбирайтесь сами. Давайте, давайте! Веселее!
Один за другим все принимаются танцевать.
Занавес.Сцена 2
Просторная гостиная в доме Мод в Турени. Вдалеке виднеется лужайка. На сцене Сильвиана, она поправляет цветы и ловит мух. Затем негромко включает пластинку Жана Лу и тихонько подпевает. В дверях появляется Луи. При виде Сильвианы он улыбается.
Луи: О чем мечтаем?
Сильвиана: Ах! Как вы меня напугали… Я думала, вы вместе со всеми отправились на прогулку в «родстере».
Луи: Нет, мне удалось избежать этого. Что у вас нового? Как ощущения после двадцати лет рабства?
Сильвиана: Прекрасно.
Луи: Легкая жизнь, много денег, путешествия, а время от времени удается поживиться любовниками Мод. Я прав?
Сильвиана: Абсолютно.
Луи: Вы никогда не мечтали о чем-нибудь другом?
Сильвиана: Например?
Луи: Ну, вам не хотелось иметь что-то свое?
Сильвиана (ошеломленно): Свое?
Луи: Хорошее слово, да? Кого-нибудь, кто принадлежит только вам, кто любит вас!
Сильвиана: Мой дорогой Луи, я никогда не могла себе этого позволить. Когда я стала компаньонкой Мод, мне было восемнадцать и ни гроша.
Луи: Сейчас вам на двадцать лет больше, а на счете в банке кругленькая сумма, так?
Сильвиана: Именно так.
Луи: И вы довольны жизнью?
Сильвиана: Безусловно.
Луи (со смехом): Да уж, рядом с вами Мод — просто ребенок. Неужели вы никого не любили?
Сильвиана: Любила, вас. В тысяча девятьсот пятидесятом году. Когда вы проводили все свободное время на почте.
Пауза.
Луи: Да, вы неоднократно намекали на это. А сами, не теряя времени, забавлялись с Анри на сеновале.
Сильвиана: И что с того? Сколько себя помню, я всегда вела ночной образ жизни, всегда в тени, но это открыло мне немало возможностей, в том числе возможностей получать удовольствие.
Луи: Правда?
Сильвиана: Правда. Вы, красивые, добрые и одаренные, вы выбираете. Вам нужно любить тех, с кем занимаетесь любовью, — мне нет. Я внешне непривлекательна, но внутри у меня горит огонь.
Луи (смущенно): Замолчите.
Сильвиана: Почему? Вам не понять. После Анри я спала с любовниками Мод… И даже этот ужасный портье в Нью-Йорке… Какое наслаждение… А сейчас бедняга Эдмон… Вы хотели быть «счастливым» — какое комичное слово! — но мечты лишили вас сил… А я наоборот. Мне нужно лишь одно, неважно с кем. Но какое же это наслаждение!
Луи: Дорогая моя, да вы нимфоманка.
Сильвиана: Мне хотелось бы быть ею. Я и Мод этого желаю. Мод, которая стремилась обладать всем, а осталась без ничего. Которая мечтала о Жане Лу, ненавидела жестокость… Неужели что-то, пусть даже самое прекрасное воспоминание, может сравниться с живым человеком, тепло которого ты ощущаешь?
Луи: Сильвиана, честно говоря, вы меня пугаете.
Сильвиана: Я сама себя пугаю. Уже сорок лет. (Выходит.)
Луи стоит неподвижно, потом выключает музыку. Входит Изабель с журналом в руках.
Изабель: О! Простите. Думала, вы на прогулке.
Луи: Нет, я не поехал.
Изабель садится и открывает журнал. Молчание.
Что читаете? Небось статью о жизни в Сен-Тропе?
Изабель: Нет, о женщине в современном мире.
Луи: Бог мой! Вас интересуют подобные вещи?
Изабель: Что вы имеете в виду?
Луи (спокойно): Вам интересно то, что вы читаете?
Изабель: Но я ведь женщина и живу в современном мире. И хочу быть в курсе новостей. Знаете, сейчас в газетах пишут обо всем, нет никаких табу, не то что раньше. Люди стали свободными.
Луи: Свободными? Неужели? Вы окружили себя врачами, психологами и прочими советчиками. Вам указывают, что есть, как вести здоровый образ жизни, как заниматься любовью, и это вы называете свободой?
Изабель: Это советы, а не приказы.
Луи: Какая разница! Вы пойдете на пляж без крема от солнца? Ляжете спать, не сняв макияжа? Поедете в горы летом, а на море в январе? Ах, вы свободны… Вы робот, милая моя, как и все остальные. Вами управляют. Конечно, ваши дружки, которые строят баррикады, часто выводят меня из себя, но у них есть свои причины для недовольства. Кстати, что вы об этом думаете?
Изабель (оторопело): О чем?
Луи: Что вы думаете о молодых людях вашего возраста? Тех, что строят баррикады и выражают недовольство современной жизнью.
Изабель: Разрушить старый мир — это неплохо, но надо знать, что собираешься построить на его месте.
Луи: Браво. (Выпивает.) Вы прочли это в своей газете?
Изабель: Нет, так говорит Анри. И Жан Пьер.
Луи: Жан Пьер… Ах да! Один из ваших шалопаев из Сен-Тропе?
Изабель: Шалопаев? Что значит «шалопаев»? Он всего лишь приятель, просто Анри ко всем ревнует. Жану Пьеру двадцать шесть лет, он недавно открыл свое дело, поэтому студенты его не особо волнуют. Ему некогда, понимаете?
Луи: Понимаю.
Изабель: А вы чем занимаетесь?
Луи: Пью.
Изабель: Я имею в виду, кто вы по профессии?
Луи: Милая моя, это и есть профессия.
Изабель бросает на него взгляд, пожимает плечами и снова принимается за чтение.
Как вам наша игра? Эта попытка вернуть молодость… Что вы вообще думаете о молодости?
Изабель: О, я о ней не думаю, мне всего двадцать два года.
Луи: Это ваша первая достойная реплика, ангел мой.
Пауза.
Изабель: Скажите… кто такой Жан Лу? Все только о нем и говорят.
Луи (с улыбкой): Жан Лу — это мягкая трава, сильные чувства, стихотворение, рассказанное другу, сомнения и нерешительность, кровь, приливающая к вискам. Жан Лу — это образ, который вовремя исчез, это символ нашей молодости.
Изабель: Вы все его любили?
Луи: Да. Когда поднимался ветер, он трепал волосы Жана Лу, когда выходило солнце, оно отражалось в глазах Жана Лу, когда в доме был кот, он запрыгивал на колени к Жану Лу. Бывают такие люди…
Изабель: Он умер?
Луи: Наверняка. Впрочем, мы тоже немного умерли. А он привык во всем идти до конца.
Пауза.
Изабель: Все в порядке?
Луи: Да.
Изабель (спокойно): Мне кажется, вы все немного не в себе.
Луи: Даже Анри?
Изабель: О, Анри тут самый нормальный. Но мы вряд ли долго протянем. Ему сорок четыре года!
Луи: Конечно! Значит, вы не любите его?
Изабель: Я вижу, что эти отношения ни к чему не приведут, и предпочитаю не привязываться слишком сильно.
Луи: Ну да. А потом придет очередь Жана Пьера, который к тому времени станет успешным бизнесменом… Вы не такая, как студенты: ломая старое, заранее знаете, что построите на освободившемся месте. Это хорошо.
Изабель: У нас одна жизнь.
Луи: Это правда. Но в вашем возрасте обычно считают, что их много, — в этом его прелесть.
Входят Мод, Анри и Эдмон, растрепанные и заметно уставшие.
Анри: Проехали всего километр и умудрились два раза проколоть шину… Не лучшая идея реанимировать «шенар-уолкер»… Пришлось возвращаться пешком.
Мод: Не знаю, я отлично провела время… Видел бы ты Эдмона с домкратом!
Эдмон (обиженно): Вот спасибо. Знаете, я лучше разбираюсь в истории, чем в механике, и, между прочим, никогда не утверждал обратного…
Мод (заходясь в смехе): Луи, ты столько всего пропустил!
Анри: Тебя, кстати, очень не хватало. Я сам менял колесо — посмотри на мои руки. А Мод в это время сидела в машине и умирала со смеху. (Тоже хохочет.)
Мод (захлебываясь от смеха): Я заметила, что Эдмон носит фланелевый жилет, а у Анри руки дрожат, как у пьяницы. Ха-ха-ха, прекрасная прогулка в машине с откидным верхом с двумя влюбленными молодыми людьми. Ха-ха-ха! Простите, я умираю от усталости. (Выходит, плача от смеха.)
Анри: Да уж, кажется, она начинает понимать.
Луи: Но ей нравится игра, это самое ужасное.
Анри: Что ты имеешь в виду?
Луи: Она не любит ошибаться.
Изабель: Анри, думаю, нам лучше поехать в Сен-Тропе. Посмотри, что стало с твоим пиджаком и манжетами… Давай я приведу их в порядок.
Луи: Да она, оказывается, хорошая хозяйка! Кто бы мог подумать! Так заботится о муже.
Анри: Почему ты это говоришь?
Луи (мягко, почти нежно): Она беспокоится о тебе, хотя могла бы разозлиться, ведь наверняка каникулы в компании старых сумасшедших — это не то, о чем она мечтала.