— Ерунда, — произнесла Алиса, чувствуя, что краснеет, и поспешила перевернуть страницу.
Нина равнодушно пожала плечами, возвращаясь к записыванию лекции. Алиса наклонилась пониже так, чтобы волосы завесили лицо, закрывая разгоревшиеся щеки. «При чем здесь Миша, — думала она с досадой. — И ведь не скажешь, что с ума сойти какой красавец». Она потерла виски руками, пытаясь сосредоточиться на том, что рассказывает педагогичка.
— На этом мы сегодня и закончим. Благодарю за внимание, — объявила та, собирая со стола бумаги с записями. — До новых встреч, дамы и… дамы.
Старая шутка была встречена хихиканьем. Студентки тут же зашумели, поднимаясь с мест, и аудитория сразу наполнилась голосами и шумом, словно вдруг включили на полную мощность радио.
— Пойдем постоим в коридоре, — позвала Алису Нина.
Девушки вышли и остановились у открытого окна.
— Алис, мне кажется, с тобой что-то происходит, — сказала Нина, глядя на еще по-зимнему голый тополь. — Ты изменилась, и очень сильно. Я едва узнала тебя сегодня. Тебе точно не нужна моя помощь?
— Да ладно?! У меня все в порядке, — отмахнулась Алиса и вдруг заметила, что к ним целенаправленно шагает Наташка.
Все лицо Кошелевой было покрыто ярко-алыми пятнами, словно ее раскрасили гуашью, а нижняя губа обиженно дрожала.
— Ты! Это ты во всем виновата! — выпалила она, остановившись напротив Алисы.
— В чем же? — Алиса с независимым видом оперлась рукой о подоконник.
— Сама знаешь! Ну ты и скотина! — Кошелева окинула девушку слепым от ярости взглядом и, резко отвернувшись, зашагала прочь.
— Я не понимаю, о чем она, — оглянувшись на подругу, поспешно сказала Алиса.
Нина по-прежнему смотрела в окно.
— Я не вмешиваюсь. Это твое личное дело, можешь ничего не рассказывать, — тихо произнесла она после недолгой паузы.
— Алиса Зеленская. Не часто вас теперь здесь увидишь, — проговорил почти над ухом скрипучий голос, от которого девушка испуганно вздрогнула.
Тусклые рыбьи глаза Светланки за мутными стеклами очков-аквариумов сверкнули нескрываемым торжеством.
— Я болела, — соврала Алиса, отступая на шаг от приближающегося противника.
— Вот как? — по сухому лицу со впадинами щек можно было прочитать не больше, чем по шумерской табличке. — Надеюсь, вы употребили время с пользой и основательно подготовились к зачету. Вы приготовили новый реферат?
— А разве надо было? Вы не говорили…
— Я не говорила?! — выпятив впалую грудь, Светланка пошла в атаку. — А у вас, студентка Зеленская, голова совсем не варит? Вы думаете, у нас оценки за красивые глазки ставят?
— Я подготовлюсь… — пробормотала Алиса и вдруг разозлилась: с чего это она оправдывается перед старой злобной мымрой?
Ты избранная, а она — никто, вредная злобная старуха, которую все здесь ненавидят и боятся! Почему бы не дать ей отпор? Почему бы не показать ей ЕЕ место?!
— Не кричите на меня, — сказала девушка, глядя в выпученные глаза Светланки. — Вы — просто злобная старуха! Вы как вампир, который питается страхом и болью! Вами можно только детей, как Бармалеем, пугать! И вы получите по заслугам, я это обещаю!
От неожиданности профессор культурологии попятилась, словно для защиты выставив перед собой руку.
— Вы еще меня вспомните! — уже крикнула Алиса и прикоснулась пылающей ладонью к холодным дрожащим пальцам Светланки.
Снова, как и прежде во дворе, с Дэном, ее словно шибануло электрическим током.
Светланка тоже дернулась и вдруг, совсем по-детски жалобно всхлипнув, топоча разношенными старыми туфлями, побежала прочь по коридору.
Нина стояла у окна и смотрела на эту сцену расширившимися от ужаса глазами.
— Она не права! Она всех уже тут застращала! Нужно, чтобы кто-нибудь поставил ее на место! — объяснила Алиса.
Но подруга поспешно отвела взгляд, чтобы не встречаться с ней глазами, и ничего не ответила.
«Она мне завидует, — думала Алиса, быстро шагая по улице. — Это трудно — быть избранной, я знаю. Избранный один против многих. Он слишком яркий, слишком настоящий для них».
Она повернула за угол дома и вдруг остановилась.
У подъезда стояли двое: девушка и парень. Все щеки девушки были исполосованы косыми потеками туши, а помада смазана так, что лицо стало похожим на клоунскую маску. Алиса видела в цирке печальных клоунов. Так вот девушка была точь-в-точь одна из них.
— Ты подлец! Как ты смеешь! — крикнула она, замахнувшись, чтобы дать парню пощечину.
Но тот перехватил руки подруги и плотно прижал ее к себе.
— Ну, ну, потише, не маши лапками, — засмеялся он, легко уклоняясь от ее обутой в изящный сапожок ножки.
— Ненавижу! Гад! Сволочь! — девушка попыталась плюнуть молодому человеку в лицо.
— Ах так! — прошипел он, перехватывая кисти подруги одной рукой, а второй вдруг отвесил ей ощутимую затрещину. — Вот тебе, истеричка. Так лучше?
Девушка застыла. По ее лицу тропическим ливнем катились слезы.
Если бы импрессионисты искали натурщицу для новой поражающей воображение картины, лучшей кандидатуры им было бы не найти.
— Ты… ты ударил меня?!..
Оставаться безучастной свидетельницей этой сцены Алиса не могла. В животе уже образовался тугой комок. Она вспомнила те ужасающие сцены, что показывал ей Кассиэль. А еще она вспомнила себя и Дэна.
— Отпусти девушку, — сухо произнесла она, подходя к парочке.
Плачущая девушка уставилась на неожиданную защитницу, забыв даже плакать.
— Слушай, не вмешивайся, а? — лениво бросил парень, не удостаивая Алису ни единым взглядом. — Это наше дело, что, не поняла?
— Нет, это ты не понял, — так же спокойно, сдерживая бушующую в груди ярость, ответила Алиса. — Никто не смеет бить слабых! И я отомщу тебе за всех, кому ты причинил боль!
С этими словами она протянула руку и прикоснулась ко лбу парня, словно ставя на нем клеймо.
Парень вздрогнул и выпустил руки своей пленницы.
С полминуты он неподвижно стоял, словно пытаясь осознать, что же произошло, потом вдруг посмотрел на девушку.
— Да, и вправду нет никакого смысла. Я ухожу. Мы с тобой действительно не пара.
— Но Олег! Постой! — Девушка умоляюще простерла руки, и на ее омытом слезами лице появилось беспомощное умоляющее выражение. — Ну, прости меня, пожалуйста, прости! Да, я дура, я истеричка! Но я ведь люблю тебя! Понимаешь, люблю! Ну вспомни, сколько мы с тобой ссорились, а потом опять мирились!
Он покачал головой.
— Прости, Марин, я вдруг опомнился и понял, что ничего больше между нами не будет.
Ее пальцы судорожно вцепились в его куртку, но он, один за другим, разжал их и, не оглядываясь, зашагал прочь.
Марина медленно повернулась к Алисе. Глаза девушки сверкали, словно у фурии.
— Слушай, ты кто такая?! Зачем ты вмешалась! Зачем? Да как ты смеешь!
Изогнув пальцы, словно когти, она ринулась на Алису.
— Я хотела тебе помочь, защитить! — закричала та, уворачиваясь от длинных, выкрашенных алым лаком ногтей.
— Помочь?! Помочь?!
Девушка запрокинула лицо и вдруг, словно сумасшедшая, захохотала.
— Прости, я не знала, — пробормотала Алиса. Закрыв руками пылающие щеки, она кинулась в направлении дома.
Ну почему это случилось с ней?! Она же хотела только добра! Только добра, и ничего другого!
8. Лепестки сакуры
Она узнала его даже со спины. Он сидел на скамейке у детской площадки и не обернулся, когда она подошла, хотя наверняка слышал звук ее шагов.
— Привет, Миша! — окликнула его Алиса, останавливаясь за ним. — Что ты тут делаешь? Меня ждешь?
— Жду, — согласился он, указывая на сиденье рядом с собой.
Алиса подозрительно провела рукой по скамейке: не испачкать бы джинсы, но села.
Миша молчал. Его лицо показалось Алисе грустным и немного растерянным. Кому-кому, а ей было прекрасно известно это выражение.
— Неприятности? — поинтересовалась она.
Он кивнул.
— На учебе или на работе? Ты вообще не говорил, работаешь ты или учишься?
— И работаю, и учусь одновременно, — отозвался он, чертя прутиком на земле непонятные узоры. — И ты права: неприятности, и очень серьезные.
— И там и там? — с деловым видом поинтересовалась девушка.
— Ага, — парень кивнул.
— Не парься! — попыталась ободрить его Алиса. — Все проходит, пройдет и это. У меня вот тоже неприятности были…
— И что? — Миша, наконец, посмотрел на нее, и ей вдруг стало отчего-то не по себе под внимательным взглядом серых безоблачных глаз.
— Ну… теперь уже лучше, — не слишком уверенно отозвалась она.
Они помолчали. Сидеть рядом с Мишей — просто так, не говоря ни слова, оказалось неожиданно хорошо.
— Ты когда-нибудь разочаровывалась в людях? — вдруг спросил он.
— Ну… теперь уже лучше, — не слишком уверенно отозвалась она.
Они помолчали. Сидеть рядом с Мишей — просто так, не говоря ни слова, оказалось неожиданно хорошо.
— Ты когда-нибудь разочаровывалась в людях? — вдруг спросил он.
— Да, — кивнула Алиса, вспоминая о Дэне. Она надеялась, что он заплатил за ее разочарование… Но виновен ли он в нем? Возможно, она сама просто не хотела видеть, каков он с самого начала. И Светланка… не слишком ли жестоко она поступила с ней сегодня?..
— Тебя предали? — спросила девушка, глядя на молчаливого парня.
Миша покачал головой.
— Нет, хуже: предали себя, — ответил он очень серьезно.
Что-то легко коснулось Алисиной щеки. Девушка подняла голову и увидела, что это облетающие лепестки вишни. Умирая, цветы рассыпались белыми лепестками и падали на землю, словно непролитые слезы.
Миша поймал один из лепестков на раскрытую ладонь.
— Посмотри, какая хрупкая красота… — задумчиво произнес он и дунул на лепесток, отправляя его в дальнейшие странствия.
— Ты странный, — заметила Алиса, сама не зная, нравится ей эта странность или настораживает.
— Ты тоже непростая девушка, — отозвался парень, задумчиво глядя на кружащийся в плавном танце лепесток. — И, как понимаю, у тебя тоже сейчас не все в порядке. Хочешь — расскажи мне, вдруг смогу помочь.
Алиса молча покачала головой. Ей никто не может помочь. Да и разве можно рассказать все — и про Кассиэля, и про миссию, и про Светланку… Все происходило слишком быстро, как будто пущенный с горы снежный ком — катится, катится, — и нет ни минуты, чтобы остановиться, чтобы подумать.
— Ты знай, — Миша вдруг повернулся к Алисе и сжал ее руку, — знай, что ты не одна, понимаешь?! Что бы ни случилось!
Никто и никогда не говорил Алисе таких слов. И, разумеется, у нее глаза тут же оказались на мокром месте. Пришлось отвернуться, чтобы парень не заметил этих глупых слез.
— Я пойду. Мне пора, — пробормотала она, вставая. — Увидимся, конечно.
— Увидимся.
Девушка шла, надеясь, что он окликнет ее, заставит вернуться. Но нет.
У подъезда маячила знакомая фигура.
Дэн, сгорбившись и засунув кулаки в карманы куртки, мрачно пинал камень, заставляя его, ударившись о стену, отскакивать обратно.
«Вот уж вечер встреч!» — подумала Алиса и уже собиралась тихонько отступить обратно, пока парень ее не заметил, но Дэн вдруг обернулся.
— Вот и ты, — сказал он, не удосужившись поздороваться.
— Я, — согласилась Алиса обреченно.
— Я ждал тебя.
Это было очевидно. Но самым странным казалось то, что обычная болтливость, похоже, изменила Денису. Сегодня он едва выцеживал из себя слова.
— Да? — переспросила девушка, удивленно приподнимая брови и прикидывая, успеет ли она заскочить в подъезд. Дэн явно какой-то не такой, как всегда. Вдруг он совсем рехнулся? Или у него обострение, говорят, такое случается с психами в межсезонье.
Словно поняв ее намеренье, Денис преградил ей дорогу к отступлению и уставился на Алису мрачно и отчаянно.
— Что ты со мной сделала? — спросил он, прожигая ее взглядом.
Алиса вздрогнула. Неужели то самое? Неужели уже сработало? Но как?..
— Когда ты вчера говорила и размахивала руками, — продолжил Дэн, — я подумал, что ты просто городишь фигню, ну как обычно… Я всегда думал, что ты слишком глупая и мечтательная, а еще что тобой легко управлять… Ну вот… — он помолчал, пока Алиса приходила в себя, переваривая услышанное. — Вот теперь ты и сама видишь. В общем, дело в том, что я совершенно против своей воли постоянно говорю правду. Представляешь, не хочу — а говорю. И от этого теперь одни только проблемы.
Алиса вспомнила разгневанную Кошелеву с ярко-алыми пятнами на щеках.
— Ты небось и Наташке сказал что-то типа того, что и мне? — поинтересовалась она.
— Я сказал ей, что она глупая, болтливая и страшненькая. А я типа закрутил с ней для того, чтобы чувствовать себя на ее фоне умней, и вообще, понимаешь, хочу, чтобы вокруг меня было много девчонок. Мне еще в школе надоело быть тихеньким паинькой, у которого даже девушки нет! Ну не дано мне от природы ни мускулов, ни наглой морды. Так я ведь думал, что научусь болтать так, чтобы заболтать любую девчонку. Мне это совершенно необходимо, чтобы хотя бы в собственных глазах возвыситься! Мне нельзя говорить правду!
— Ага, — Алиса склонила набок голову, с любопытством разглядывая стоящего перед ней парня. — Теперь, похоже, у тебя будут проблемы.
— Алис, ну отомстила. Ладно, я действительно вел себя с тобой по-свински. Ты имеешь право на месть. Только теперь отпусти, а? — попросил он, искательно заглядывая в ее глаза.
Девушке стало противно. Как же она могла вообще встречаться с таким, как Денис! Почему не раскусила его сразу. Как здорово, что теперь у нее есть дар, переданный Кассиэлем! Вот она — картина восторжествовавшей справедливости!
— Ну нет! — Алиса отстранила Дэна рукой и открыла дверь подъезда. — Мне кажется, тебе полезно побыть честным. Это, в конце концов, справедливо!
— Погоди…
Но девушка уже захлопнула дверь перед его носом и, прислонившись к стене, слушала, как Денис колотит кулаками в дверь.
Сердце судорожно билось, а ноги едва держали Алису. Впервые в жизни она чувствовала собственную значимость, впервые могла вершить правосудие!
Ты избранная. Ты этого достойна. Как в древние времена Моисей отделял грешников от достойных, так и ты теперь вершишь человеческие судьбы. Это только начало. Твой дар будет расти, и именно ты установишь на земле царство добра и справедливости.
А ночью Алисе опять привиделся кошмар. Ей снилось, что она стоит в центре огромного смерча. Там, в самом его ядре, тишина и покой, а вокруг творится нечто невообразимое — рассыпаются, словно пазлы, дома, как спички, ломаются под невидимым ветром деревья. Вдруг среди этой суматохи и мельтешения появилось знакомое лицо, лицо Миши.
— Сакура уже облетела. Пора пускаться в путь, — сказал он и протянул руку, чтобы увлечь Алису туда, в безумство смерча.
Ей стало страшно.
— Нет, не надо! — взмолилась она, отходя так, чтобы Миша не смог до нее дотянуться.
По его напряженному лицу было видно, что он едва удерживается на месте, отчаянно борясь с ураганным ветром.
— Ты должна сделать это! Ты же не хочешь остаться одна?! — крикнул он.
И решимость Алисы поколебалась. Если весь мир будет уничтожен, сможет ли она остаться одна, захочет ли?..
— Да, я пойду с тобой! — Девушка протянула руку навстречу Мишиной руке, но вдруг почувствовала легкое прикосновение к плечу.
Чуть повернув голову, она увидела, что рядом стоит Кассиэль.
— Неужели я ошибся в тебе? — скорбно сказал он, и на гладком беломраморном лбу появилась тяжелая складка. — Неужели ты откажешься от моего дара и пренебрежешь высшей участью, которая была тебе уготована?
— Не слушай его. Просто пойдем со мной! — Миша удерживался на месте из последних сил.
— Ну что же, пришло время выбирать. Что же выберешь ты? — ангел смотрел на Алису, и в небесно-голубых глазах по-прежнему не было ни единого облачка: ни сомнения, ни любопытства.
Рука Алисы так и зависла в воздухе. Если бы знать, из чего она выбирает!
В серых глазах Миши плеснулась боль. И Алиса, не отдавая себе отчета, потянулась к нему.
Но поздно. Стихия уже унесла его прочь, и он исчез за пологом ветра.
Алиса оглянулась. Кассиэля уже не было рядом.
«Я осталась одна!» — с ужасом поняла девушка — и проснулась.
Ночь еще не истекла, и комната была полна влажной жадной тьмой, поглотившей предметы. «А что, если я действительно осталась одна?» — подумала Алиса. Умом она понимала, что этого быть не может, но страх, сидевший глубоко внутри, оказался сильнее.
Девушка встала с кровати и, ощупью добравшись до окна, отодвинула штору. Улица была темна, и только в доме напротив едва светились теплым желтым светом два окна. Единственные во всем темном доме. Алиса вдруг обрадовалась этим окнам так, словно за ними были родные для нее люди.
Успокоенная, девушка вернулась в постель и заснула так крепко, что не услышала звонка будильника.
Когда Алиса проснулась во второй раз, было уже девять. На первую пару она опоздала совершенно точно. Пришлось быстро натянуть на себя джинсы, плеснуть в лицо холодной водой и пулей вылететь из дома в надежде успеть хотя бы ко второй паре.
Запыхавшаяся, с взлохмаченными волосами, Алиса вбежала в коридор института и тут же заметила Нину. Девушка сидела на лавочке в холле и читала толстую книгу. Алиса с недоумением перевела взгляд на часы. Пара еще должна идти, но почему Нина не на лекции? У Алисы было буйное воображение, но представить себе прогуливающую занятия Нину она никак не могла.
— Привет! Что это ты не на лекции? — спросила Алиса, плюхнувшись на сиденье рядом с подругой.