— Вы на следующей выходите?
И вдруг у других дверей она заметила знакомую зеленую шапку. Что это? Неужто за ней следят? Конечно, и как нагло, этот мальчишка даже не пытается прятаться! Он следит за ней в открытую! Ничего себе! Виктоша запаниковала. Как же быть? Нельзя, чтобы он выследил ее! Она сделала вид, будто не заметила его, и стала судорожно припоминать, как поступают в подобных случаях герои любимых книг и фильмов. Поезд остановился в тоннеле. Простоял он недолго, однако Виктоша успела все продумать. Она поднялась по эскалатору, вышла на улицу и подошла к телефону-автомату. Мальчишка пристроился неподалеку. Девочка набрала свой номер так, чтобы мальчишка не мог его засечь, и, так как дома некому было взять трубку, она, подождав немного, заговорила:
— Мама, это я! Я уже у метро! Что-нибудь купить надо? Хлеба? Ладно, куплю! Мам, если вдруг позвонит Светка, скажи, что я скоро буду! Ага, мы с ней вечером в театр идем! Ага, ты забыла, в «Современник» на «Пигмалиона»! Ну, все, мам, я скоро!
Краем глаза Виктоша заметила, что мальчишка что-то записал на клочке бумаги. «Итак, первый акт сыгран, антракт окончен, начинаем второй акт!» — сказала про себя Виктоша и побежала в сторону булочной. Мальчишка не отставал. Она купила батон, четвертушку рижского и понеслась к дому, где жила ее одноклассница Муся.
Она влетела в подъезд. Домофон, к счастью, был испорчен, Виктоша кинулась к лифту и, уже стоя в кабине, успела заметить, как в подъезд ворвался мальчишка. Виктоша нажала на последний, четырнадцатый этаж. Отлично! Получилось! Лестницу в этом доме-башне найти не так-то просто. Она знала, где лестница, а мальчишка мог сразу и не сообразить! Виктоша побежала пешком вниз и на восьмом этаже вернулась к лифту. Зайти к Муське или не стоит? Нет, лучше зайти, переждать. Пускай этот, зеленоголовый, считает, что она живет в этом доме. Муська была дома и страшно обрадовалась Виктоше.
— Ой, Вика! Как здорово, что ты пришла, а то я от этих каникул уже обалдела! Заходи, у меня торт есть! Потрясный! «Улыбка феи» называется!
— «Улыбка феи»? Первый раз слышу, но все равно пойдет! А вообще-то, Муська, у тебя посущественней ничего нет, а то я чего-то проголодалась?
— Борщ есть!
— Нет, я борщ не люблю!
— Селедка есть.
— Ее чистить надо?
— Нет, мама сразу чистит! Потом в банку кладет, лук режет и маслом заливает!
— А картошка есть?
— Картошку как раз надо чистить!
— Ни фига! Мы ее в мундире сварим и с селедочкой!
— Да ну тебя, Вика, у меня уже слюнки текут!
Болтая обо всем на свете, девочки сварили картошку и в мгновение ока усидели полбанки селедки с горячей картошкой, потом выпили чаю с «Улыбкой феи» и в полном блаженстве уселись у телевизора смотреть очередной венесуэльский сериал.
— Во жизнь! — блаженно простонала Муся.
— Разве это жизнь? — пожала плечами Виктоша. — Это отдых!
— Слушай, Вика, я чувствую, ты мне что-то хочешь рассказать!
— С чего ты взяла?
— А то я тебя не знаю! Давай, выкладывай!
Виктоша задумалась. Может, и впрямь рассказать Муське про свои похождения? Тогда завтра они могли бы вдвоем что-то предпринять. Но что, если она проболтается? Хотя, надо признать, Муська не из болтливых. Эх, была не была, решила Виктоша, просто сил нет молчать. И она все, с самого начала, рассказала подружке.
— Ты сдурела! — воскликнула ошеломленная Муська. — Форменным образом! Это из-за Ленечки у тебя крыша поехала! Не знаешь, куда себя девать, вот и полезла в уголовщину. А если они тебя поймают, тогда что?
— Так это еще поймать надо! — лихо ответила Виктоша.
— Захотят — поймают! Ты их выследила, и они тебя выследят!
— Уже пытались!
— И что?
— Я их с толку сбила!
— Замечательно! Навела их на мою квартиру! Спасибо тебе, подруга! — волновалась Муська.
— Да они про твою квартиру и знать ничего не знают! У вас на площадке по шесть квартир, четырнадцать этажей! Он и понятия не имеет, в какой квартире я скрылась!
— Хорошо, допустим, так. На откуда ты знаешь, вдруг он тебя внизу караулит?
— Вот я и хочу, чтобы ты спустилась и поглядела, свободен ли путь. И тогда я пойду домой, а ты просто-напросто забудь все, что я тебе рассказала. И тебе спокойнее будет, и дело не провалишь!
— А почем я знаю, кто тебя караулит?
— Я же говорю — пацан лет десяти, в кожаной куртке и зеленой шапке. Выйди из дома, покрутись вокруг подъезда, погляди, что да как.
— А ты?
— А я подожду здесь.
— И сколько мне там крутиться?
— Хотя бы минут пять.
— Глупо!
— Что глупо? — не поняла Виктоша.
— Глупо просто так крутиться, была бы у меня собака…
— Собака, говоришь? А ты Кукса возьми!
— Но Кукс же не собака!
— А, по-твоему, с котами не гуляют?
— Конечно, нет!
— Ерунда, очень даже гуляют! — гнула свое Виктоша. — Надо только шлейку ему сделать!
— Если мама узнает, она меня убьет!
— Не узнает! Давай, у тебя же есть красненький ремешок от платья! Неси его сюда! И еще какой-нибудь поищи, из одного шлейку не сладишь!
— А может, просто использовать ремешок вместо поводка, а второй — вместо ошейника? — спросила Муська.
— Нельзя! Котов в ошейниках не водят!
Кое-как девчонки соорудили шлейку. Теперь нужно было надеть ее на Кукса, здоровенного и весьма флегматичного белого кота с темными ушами и хвостом. Однако с этим они на удивление быстро справились. Муська оделась, схватила кота на руки и побежала к лифту.
— Только недолго! — сказал Виктоша. — А то я тут с ума сойду!
— Это я с тобой с ума сойду! — проворчала Муська.
Внизу она спустила Кукса на пол и вышла из подъезда. Бедный кот испуганно жался к ногам хозяйки. Муська плюхнулась на лавочку рядом с подъездом, осторожно придерживая пушистого любимца всей семьи. Только она хотела оглядеться, как к ней подбежал… судя по всему, тот самый мальчишка.
— Привет! Ну и котяра у тебя! — сказал он. Муська смерила его высокомерным взглядом, но ответа не удостоила.
— Ты в этом подъезде живешь? — как ни в чем не бывало спросил мальчишка.
— Ну?
— А ты не знаешь, в какой квартире девчонка живет…
— Мало ли тут девчонок! — надменно пожала плечами Муська, но внутри у нее все дрожало от волнения.
— Она еще кепку клетчатую носит и шарф! Ноги длинные, на носу веснушки…
— Знаю, Лидка Колесникова! — выдала Муська заранее приготовленные имя и фамилию.
Ну и в какой квартире она живет?
— Она тут не живет!
— То есть как?
— А так! Тут только ее мамаша живет, но они в разводе с ее отцом, Людка вообще с бабкой живет, вот она и слоняется между трех квартир. Слушай, а зачем она тебе?
— Понимаешь, она одну вещь потеряла у метро… я за ней бег, бег…
— Не бег, а бежал! — машинально поправила его Муська.
— Какая разница! Ладно тебе, не вредничай, скажи, в какой квартире эта Лидка проживает!
— Говорят же тебе, не проживает, а бывает!
— Ну ты и зануда!
— Ах я зануда? — оскорбилась Муська. — Давай, чеши отсюда, недоразвитый! А я сама могу Лидке передать, что ты там нашел! Подумаешь, пионер-следопыт!
— Чего? Чего?
— Не знаешь, что ли, кто такие пионеры?
— Слушай, ты чего мне мозги конпостируешь?
— Не конпостируешь, а компостируешь! — снова поправила его Муська.
— Ой, мама! — схватился за голову мальчишка. — Я тебя последний раз спрашиваю, где эта профурсетка живет? — озлился он вдруг.
— В сто пятнадцатой квартире!
Муська назвала этот номер, так как знала, что там сейчас никто не живет, а квартира на сигнализации. Хозяева уехали на полгода за границу.
— Так бы и говорила, чувырла!
— Ах ты, гаденыш!
Муська хотела уже треснуть мальчишку по голове, но Кукс жалобно замяукал и чуть было не вырвался из шлейки. Муська подхватила кота на руки и скрылась в подъезде.
— Ну, что? — встретила ее Виктоша. — Видела его?
— Не только видела, даже разговаривала. Очень он тобой интересуется!
— Правда, что ль?
— Ей-Богу!
— Ну и что?
Муся подробно передала подружке разговор с нахальным пацаном.
— Дела! Как же мне теперь домой попасть? — опечалилась Виктоша.
— Вика! Я все придумала!
— Что? Что ты придумала?
— В чем он тебя видел?
— Как в чем? В том, что на мне, в куртке и джинсах, только сперва с синей шапкой, а потом с кепкой!
— Отлично! Ты наденешь мое новое пальто! Оно длиннющее и с капюшоном! Он тебя в жизни не узнает! А еще мамины сапоги на каблуках! А я…
— При чем здесь ты?
— А при том, что я тоже переоденусь, и мы вместе пойдем в тот двор…
— Ты что, головой стукнулась? Больше я туда ни норой! Хватит с меня! И так страху натерпелась…
— Ерунда! Вон как ловко ты его запутала, этого поганца! И потом, Вика, это же наш гражданский долг!
— Ты что, головой стукнулась? Больше я туда ни норой! Хватит с меня! И так страху натерпелась…
— Ерунда! Вон как ловко ты его запутала, этого поганца! И потом, Вика, это же наш гражданский долг!
— Что? — согнулась пополам от хохота Виктоша. — Гражданский долг? Нет, ты точно ненормальная! Кто сказал, что ловить бандитов для девчонок — гражданский долг?
— Да ну тебя, Вика! Вот ты всегда так… Не хочешь, я пойду одна.
— Не вздумай!
— Ты мне запретить не можешь!
— Запретить точно не могу! А вот не сказать тебе адрес — запросто!
— Ну, Викочка, ну, пожалуйста, пойдем! Это так интересно!
— Вообще-то да, — задумчиво проговорила Виктоша. Она вдруг вспомнила своего Ленечку. Как бы он ею гордился…
— И потом подумай, как бы твой Ленечка тобой гордился, — словно угадала ее мысли Муся.
— А ты представляешь, во что твое длинное пальто превратится? И как я буду на каблучищах шкандыбать по всяким задворкам?
— Ерунда! Каблуки и впрямь лучше дома оставить, а пальто ты наденешь поверх куртки!
— Еще чего! Я таким чучелом на улицу не выйду!
— Не на улицу, а во двор! Мы вместе выйдем, зайдем за угол, и, если этот парень за нами не потащится, ты скинешь пальто, а я положу его в сумку и отнесу домой!
— Что-то больно сложно!
— Ничего не сложно, нормально! Ну, Викочка, я тебя умоляю!
— Ладно, но тебе все-таки тоже надо как-то изменить внешность!
— Зачем?
— Чтобы он тебя не опознал, а то мало ли…
— Хорошо, я мамину куртку с капюшоном надену!
Через двадцать минут из подъезда вышли две молодые особы: одна в длинном бежевом пальто с капюшоном, отороченным мехом, довольно неуклюжего вида, толстая, а другая в красной длинной куртке и тоже с капюшоном. Разглядеть их лица было сложно.
— Он тут? — спросила Виктоша, у которой капюшон был больше, а следовательно, обзор меньше.
— Ага, на лавке сидит!
— Здорово! Пошли скорее!
Девочки забежали за угол. И Виктоша осторожно выглянула. Мальчишка все еще сидел на лавке и беседовал с какой-то старухой.
— Знаешь, Муська, давай пальто твое в сумку положим и с собой возьмем, чтобы время не терять! — предложила Виктоша.
— Отлично! — согласилась Муська. — Тем более оно легкое!
— А вообще-то клевое пальтецо! — заметила Виктоша, когда они вошли в подъезд переодеться. — Дорогое небось?
— Ага! Мне тетка его из Лондона привезла!
— Понятненько! Ну, как я тебе?
Под пальто оказалась короткая кожаная куртка Муськи, из которой та уже выросла, довольно обтрепанная, и скромный темно-коричневый платочек.
Муська окинула подругу придирчивым взглядом и усмехнулась:
— Вообще-то нищие в метро бывают и получше одеты! Я бы лично тебя в таком виде не узнала!
Через сорок минут девчонки уже были в знакомом Виктоше дворе.
— Ой, Вика, я так волнуюсь! — прошептала Муська и взяла Виктошу за руку.
— Не робей, воробей! Держись, подруга.
По дороге девочки разработали план. Муська, более высокая и полная, чем Виктоша, выглядела старше своих лет, особенно с накрашенными губами и ресницами. К тому же она сейчас была в своем длинном пальто с капюшоном. Не зря все-таки они взяли его с собой. Муська решительно вошла в подъезд с вывеской «Домострой». Навстречу ей поднялся охранник, а Виктоша притаилась в тамбуре.
— Вы к кому, девушка?
— Видите ли, я хотела бы узнать, ваша фирма чем занимается? — светским тоном осведомилась Муська.
— А вам зачем?
— Мой папа дачу хочет строить, а ему самому некогда…
— Дачу, говорите?
— Ну да. Я, кажется, русским языком спрашиваю?
«Ай да Муська!» — подумала Виктоша.
— Дачу — это мы можем! Вы пройдите, девушка, надо с менеджером поговорить!
— Вы не будете так любезны проводить меня? Чтобы не блуждать лишнее… — и Муська кокетливо повела плечом.
— А как же! — обрадовался охранник, смертельно скучавший на своем посту. — Вот сюда пройдите. Эй, Михалыч, Никита на месте?
Едва охранник и Муська скрылись за полуприкрытой дверью «Домостроя», как Виктоша шмыгнула в подъезд и бросилась к железной двери. Она была приоткрыта!
Глава XV В ПОИСКАХ ВЕТЕРАНА
Утром Надя вдруг заявила, что не пойдет на лыжах, ей что-то нездоровится. Если бы вчера Даша не подслушала ее разговор с Карло, она бы встревожилась, но теперь ей все было ясно — Надя не хочет мешать ей и Стасу. Здорово! Молодец Карло!
Когда Стас зашел к ним с лыжами, он поохал для вежливости, но Надя вдруг ему подмигнула, и он вконец растерялся.
— Ну, чего рот разинул? — сказала Надя. — Бери подружку и вперед! Я вам мешать не стану!
— Что это с ней? — спросил Стас, когда они вышли за калитку.
— Я вчера случайно слышала, как Карло уговаривал ее нам не мешать.
— Он вообще клевый мужик, да?
— Да! — с гордостью отвечала Даша. — Ну и куда мы теперь?
— Есть тут у меня адресок…
— Чей? Откуда?
— Одного старика, а дала мне его Люба, они вчера вернулись.
— Что за старик? — быстро спросила Даша.
— Бывший школьный сторож и истопник. Да, кстати, Марью Семеновну завтра выписывают!
— Хорошо! А Люба ничего в библиотеке не заметила?
— Представь себе, заметила, но только сказала, что обои, видимо, сами от стены отошли…
— Блеск! Вот только на черта нам эти лыжи?
— А давай на лыжах пойдем! Разве плохо?
— По улицам?
— А что такого! Запросто!
— Да ну их! Давай лучше в школе оставим!
— Ну, как хочешь!
Они действительно оставили лыжи и не спеша направились по данному Любой адресу. По дороге Стас спросил:
— Слушай, а что у вас за школа, я все хотел спросить, но забывал.
— Школа как школа! Что там может быть интересного?
— Хулиганья много?
— Да нет, в этом смысле порядок. У нас директор очень строгий, мальчишек так муштрует, что не похулиганишь!
— А как его звать?
— Как Достоевского, Федор Михайлович.
— А фамилия?
— О! Фамилия у него та еще! Сыворот!
— Сыворот? — переспросил Стас. — А кликуха небось — Сыворотка?
— Нет, Сыворот-навыворот!
— А завуч?
— Завуч у нас баба, зовут Татьяна Климентьевна. Фамилия — Кукушонкина. Кликуха — Кука.
— Вот мы и пришли, — сказал Стас, открывая калитку.
Дом был старый, но ладный. Залаяла собака на цепи. На крыльцо выглянул мрачного вида немолодой мужчина.
— Здравствуйте! — сказал Стас. — Нам бы Николая Филипповича!
— Здравствуй, коли не шутишь. Зачем тебе Коля понадобился?
Дашу он словно бы и не замечал.
— У нас к Николаю Филипповичу разговор!
— Об чем?
— О прошлом.
— Тогда ищите его в Москве!
— Как? Почему? Мне сказали, что он здесь живет! — заволновался Стас.
— Точно, проживает! Только он, Коля, нынче барин! Ветеран! А мы, прости Господи, по малолетству в войне не участвовали, так нам, значит, фига, а ему все! И прибавка к пенсии, и льготы разные, да вот еще лечат его теперича в военном госпитале! Одно слово, барин! — ворчал мужчина.
— А вы не скажете, в каком именно госпитале он лечится? — спросил Стас.
— Не знаю, мне без надобности. Что я, навещать его поеду, что ли? Больно надо!
— Извините, — подала вдруг голос до сих пор молчавшая Даша, — а Николай Филиппович вам кем приходится?
— Брат он мне, старший!
— Так почему же вы о нем так? Он ведь инвалид!
— Во-во! Защитница нашлась! Я, может, всю жизнь жилы из себя тянул, а что имею? Я инвалид, но не военный, а трудовой! Так мне фиг на постном масле, а ему все? Он в молодости повоевал маненько, потом всю жизнь на легкой работе, сторожем, а я… Все, пошли отсюда, всю душу опять разбередили… Тимуровцы сраные!
Даша и Стас с удовольствием покинули ворчливого старика.
— До чего противный! — поджала губки Даша. — Злющий, как сто чертей!
— Да, милым его не назовешь!
— А ты представляешь, каково брату с ним жить?
— Прямо скажем, удовольствие ниже среднего! Ну что, сестренка, по всему выходит, пора домой! Все пути ведут в Рим, то есть в Москву! Тем более завтра мой папа возвращается, так что я, пожалуй, сегодня уеду.
— А как же я? — обиженно сдвинула брови Даша.
— А ты завтра приезжай! Скажи все как есть Надежде Васильевне, думаю, она все поймет!
— Она-то поймет! Но что я маме скажу?
— Скажешь, что тебе в глуши надоело! И потом, я обещаю до твоего возвращения ничего не предпринимать!
— А что ты собираешься делать?
— Ну, для начала попробую разыскать этого сторожа! Придется объезжать все военные госпитали…
— Ты спятил? Зачем? Пошли в поликлинику сходим, там наверняка знают, где старик лечится.
В поликлинике у окошка регистратуры никого из больных не было.
— Извините, девушка, — начал Стас, — вы не скажете, где проходит лечение ветеран войны Николай Филиппович Крутов?