Возле ворот сидели на пятках четыре фигуры, закутанные в грубые домотканые плащи с глубокими капюшонами, скрывавшими лица.
Поредевший отряд, сопровождавший Виктора, не обратил ни малейшего внимания на сидящих. Сдвинув кверху бронезабрала шлемов, парни напряженно смотрели в сторону своего подопечного, словно ждали от него каких-то действий.
«И чего уставились-то?» – мысленно подивился Виктор. Пока не сообразил – не на него смотрели, а на стремительно гаснущий за его спиной энергетический сгусток, мерцавший в украшенных искусной резьбой воротах-тории. В надежде – вдруг еще кто-то спасся.
Говорят, если ушедшего кто-то очень сильно ждет обратно, он чаще всего возвращается. Наверное, старшего группы здесь тоже кто-то очень ждал…
Он вывалился из портала за мгновение до того, как ставший полупрозрачным инь-ян исчез с еле слышным хлопком.
Огненной трубы у него больше не было – ее срезало эсэсовским лучеметом вместе с половиной кисти, наспех перехваченной обрывком ремня от бесполезного баллона, оставленного на арене. Здоровой рукой старший группы придерживал на плече безжизненное тело раненого товарища, нога которого была словно гигантской бритвой начисто срезана чуть выше середины бедра.
– Успел! – прохрипел старший, обессиленно падая на колени.
К нему бросились члены его отряда, на ходу доставая из карманов перевязочные пакеты и пластмассовые пистолетики с обезболивающим.
– Не меня! – взревел командир подземного спецназа. – Его сначала! Крови он много потерял.
Раненого положили на пол и откинули бронезабрало.
Парень был неестественно бледен. Он лежал на спине, глядя на висящую под потолком лампочку широко открытыми глазами. Вольфрамовая нить огненно-белым червем отражалась в его зрачках.
Один из группы покачал головой.
– Поздно, Сэйгэн. Ему уже ничем не поможешь.
Старший группы, которого назвали Сэйгэном, хрустнул костяшками целого кулака.
– Надеюсь, что все это было не зря, – сквозь зубы процедил он.
Кто-то из группы уже перевязывал ему руку, на которой не хватало трех пальцев. Но, похоже, потеря нисколько не заботила Сэйгэна. Здоровой рукой он сбросил шлем – и оказался совсем молодым кудрявым блондином, которому от силы исполнилось двадцать пять.
«Странно, – подумал Виктор. – У абсолютно белого парня – японское имя».
Сейчас, когда его глаза несколько привыкли к полумраку пещеры, он смог повнимательнее рассмотреть людей, с которыми его при весьма странных обстоятельствах свела судьба на этот раз.
Те, кто сидел вокруг портала, плавным, текучим движением поднялись на ноги. И организованной цепочкой не спеша скрылись в одном из многочисленных темных коридоров, примыкавших к помещению.
«Наверно, это они вызывали и поддерживали портал, – подумал Виктор. – Так же, как те офицеры из группы „К“. Только они использовали некромантию, энергию последних мгновений заключенных, когда-то убитых в подвале тюрьмы. Интересно, каким образом эти в балахонах создали портал?»
Парни из отряда Сэйгэна были примерно одного с ним возраста. Все как один с европейскими чертами лица, но при этом, как и их командир, носящие японские имена. Один, похоже заместитель командира группы, бросил через плечо самому молодому парню:
– Дзиро, чего застыл, вызывай медпомощь.
– Так вон они уже вызвали…
Действительно, из коридора, примыкавшего к помещению, выскочили трое – два человека с носилками и врач с зеленым чемоданчиком, отмеченным красным крестом. Однако Сэйгэн отмахнулся от врача и его пистолетика с обезболивающим.
– Не надо, дотерплю до регенератора.
– А если болевой шок… – попытался сопротивляться врач.
– Сказал же, не надо, – рявкнул Сэйгэн. – Чем меньше химии, тем быстрее новые пальцы отрастут…
Внезапно все притихли.
Из темного коридора неслышно появилась еще одна фигура в мешковатом одеянии. Однако, несмотря на то что балахон пришельца был откинут, его лицо все еще находилось в тени.
Но его узнали – судя по тому, что все присутствующие как один склонились в почтительном поклоне.
Все.
Кроме Виктора.
Чего кланяться не пойми кому только потому, что остальные гнут перед ним спины?
Правда, когда человек вышел на свет, Виктору тоже невольно захотелось поклониться. Просто по привычке.
Потому что это был сихан…
То же лицо. Та же уверенная походка. Похожее одеяние цвета ночи, перехваченное в талии простым матерчатым поясом.
«Интересно, у него в поясе тоже цепь зашита, как у любого нормального ниндзя?» – не к месту пришла в голову дурацкая мысль. У каждого случаются такие мысли порой, когда мозг «подвисает» от неожиданной информации.
Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. И снова, как когда-то давно в автомобиле, везущем его в неизвестность, появилось у Виктора ощущение, что кто-то уверенно и деловито ковыряется у него в мозгу. Правда, сейчас это ощущение было настолько сильным, что он невольно отшатнулся.
Пальцы рук автоматически сплелись в фигуру «учи-дзиси», помогающую мобилизовать внутренние силы организма для отражения магической атаки, однако соответствующее заклинание так и не успело сорваться с губ.
– Он хая бай ши ра… – успел прошептать Виктор.
Однако дальше дело не пошло. Язык бесполезным куском мяса повис в ротовой полости, отказываясь повиноваться хозяину. Для того чтобы подчинять себе противников, дедушке в балахоне не нужно было сплетать пальцы в сложные фигуры и произносить заклинания.
Ему было достаточно просто посмотреть человеку в глаза.
– Кто этот человек? – спросил клон сихана, ни к кому конкретно не обращаясь. То, что это не его учитель, Виктор уже понял. Клон был лет на десять старше его наставника и несколько пошире в плечах.
Сэйгэн поднял голову.
– Это тот, кого вы сказали нам привести, учитель.
Ноздри старика едва заметно дрогнули – так же, как у сихана, когда тот был в гневе.
– Это не мой отец, – жестко сказал он. – Это мурёку-синоби.
«Воин ночи, потерявший силу…» – эхом отозвались в голове Виктора слова красавицы-эсэсовки.
– Но он убил фюрера! – в отчаянии воскликнул Сэйгэн.
– Фюрера убило стечение обстоятельств, – отрезал старик. – А ты ценой жизни двоих бойцов из своего отряда привел лишний рот, который придется кормить.
«Надо же, какой вредный старикан!» – подумал Виктор.
Говорить он не мог. Как и шевелиться, кстати.
«Хотя сихан был тоже не подарок. Может, они братья? Или все сиханы к старости становятся такими?»
Высказавшись, старик хлопнул кистью правой руки, словно комара поймал. Сухие, жесткие пальцы произвели достаточно звонкий звук, ударившись о жилистую поверхность ладони, вопреки утверждению известной дзенской притчи о невозможности подобного действия.
После хлопка временный паралич практически мгновенно отпустил Виктора. Только онемение языка сохранялось некоторое время, словно он его отлежал – если, конечно, в действительности реально отлежать язык. Хотя, если его чем-то придавить и не двигать им некоторое время…
«А ведь дед-то и с ума свести может запросто, – спохватился Виктор, сообразив, о чем он сейчас думает. – Вот это силища!»
Тем временем старик, умеющий хлопать одной ладонью, повернулся к присутствующим спиной и направился обратно в тоннель.
Несмотря на некоторое онемение языка, Виктор сообразил, что еще немного – и он останется в компании не особенно дружелюбно настроенных спецназовцев. Причем в полном неведении относительно того, куда и зачем его затащили на этот раз. И вряд ли те спецназовцы поспешат ему об этом рассказать. У них, похоже, и без этого проблем по горло. А старикан здесь не иначе всем заправляет. И все знает. И непременно расскажет. Если знать, как его об этом попросить.
Виктор рванул с места, краем глаза отметив, как Сэйгэн, несмотря на увечье, почти одновременно с началом движения Виктора схватился за автомат.
Поздно!
Хоть и хорошая реакция была у старшего группы подземного спецназа, но и Виктор не зря столько времени провел в школе синоби, а после носил в себе ками основателя клана Сумиёси-кай.
На бегу Виктор поднырнул под траекторию предполагаемого выстрела – и оказался на одной линии с удаляющимся стариком. Тут уже Сэйгэн должен был задуматься – стрелять в юркую цель, рискуя попасть в учителя, или же повременить и далее исходить из того, как будут развиваться события.
А развивались они следующим образом.
Виктор обогнал старика, упав на одно колено, прижал ладонь правой руки к сердцу и воскликнул:
– Учитель, укажи мне Путь!!!
Старик остановился. Теперь у него было два выхода – либо отказать незнакомцу, просящемуся в ученики, либо выполнить его просьбу.
Старик остановился. Теперь у него было два выхода – либо отказать незнакомцу, просящемуся в ученики, либо выполнить его просьбу.
По закону Якудзы, выросшей из двух древних кланов синоби, без объяснения причин отказать в обучении можно гайдзину или катаги[50]. Или просто убить наглеца, посмевшего заступить дорогу.
Другое дело, когда в ученики просится воин ночи, стремящийся, так сказать, повысить квалификацию. Здесь даже у верховного главы клана его же ближайшие сподвижники могут поинтересоваться, чем был обоснован подобный отказ.
Движения Виктора не укрылись от глаз старика, хотя он продолжал смотреть прямо перед собой. Те, кто исповедует принцип расфокусированного зрения Святого меча Миямото Мусаси, сохраняют идеальное зрение до глубокой старости. И умеют видеть все, что происходит вокруг них, не утруждая себя излишними поворотами головы.
– Кто ты? – спросил старик.
– Синоби клана Сумиёси-кай, – скромно ответил Виктор.
– Вот как? – Старик поднял брови кверху. – И давно ли клан Сумиёси-кай стал брать к себе в ученики белых гайдзинов?
– Недавно, – коротко ответил Виктор, посылая мыслеобраз своего учителя посредством техники харагэй[51].
Он мог бы поклясться, что желтое лицо старого японца побледнело.
– Мой брат жив?
Вопрос пришел в виде бледных иероглифов, тонкими линиями отпечатавшихся в мозгу.
– Он был жив, когда я видел его в последний раз, – такой же ниточкой мысленных иероглифов ответил Виктор.
– Что ж, это многое объясняет, – пробормотал старик. – Я ждал тебя. Но куда ты дел ками моего отца?
– Оно отправилось за перерождением вместе с ками его ученика Зигфрида Граберта… в сопровождении Фудо Мёо.
Старик опустил голову.
– Понятно, – тихо сказал он. – Но если ты смог увидеть Фудо Мёо, ты должен был пройти Испытание не ниже, чем стихией Воды.
– Я прошел его, – сказал Виктор.
– Тогда у тебя на спине должна быть татуировка дракона клана Сумиёси-кай. Покажи.
– Ее выжгли молниеметы нацистов.
– Так-так… – протянул старик. – Ну допустим, что ты говоришь правду. Тем более что это легко проверить. Но чего хочет от меня синоби, прошедший испытание стихией Воды? Путь к постижению стихии Пустоты может указать лишь сама Пустота.
– Я прошу лишь то, о чем попросил в самом начале.
– Ясно, – кивнул старик. – Я слышал, что такое случается на высших ступенях постижения нинпо[52]. Синоби перестает понимать, для чего ему дальше тренировать дух и тело. И начинает терять силу.
Старик задумался ненадолго, потом, чуть повернув голову в сторону ощетинившегося стволами отряда спецназа, еле заметно качнул головой.
Спецназовцы мгновенно опустили оружие и по одному исчезли в ближайшем тоннеле.
– Иди за мной, – сказал старик Виктору. И добавил: – Ты можешь называть меня сиханом, белый синоби.
* * *– Если говорить о технике, то мне нечему тебя учить.
Сихан жил один в просторной пещере, сильно смахивающей на додзё. Простая циновка из рисовой соломы в углу для сна и пол, устланный такими же циновками, связанными между собой в большое татами. Вот и весь интерьер, если не считать небольшого буфета для посуды и домашнего алтаря-камидана на специальной полке, скрытого за занавеской.
В пещере было тепло, несмотря на видимое отсутствие каких-то нагревательных приборов. Пара бумажных фонарей с электрическими лампочками внутри давала достаточно света – сихан, как и любой истинный синоби, не особенно придерживался традиций, когда речь шла о функциональности.
– Не сказал бы, – ответил Виктор. Его язык все еще с трудом ворочался во рту.
– Этому не надо учиться, – сказал сихан. – Это приходит со временем. Чем больше работаешь с людьми, тем чаще приходится находить новые методы убеждения. Как говорится, жизнь научит.
Но я вижу, что ты утратил Путь, – продолжал сихан, усаживаясь на циновку и указывая Виктору место напротив. – Многие великие воины теряли силу, а после умирали, осознав бесполезность своего существования.
Виктор пожал плечами.
– Как-то один человек сказал, что смысл жизни в том, чтобы делать только то, что хочется, есть и трахать только то, что нравится.
– И где сейчас этот человек? – прищурился сихан.
– Я его убил, – ответил Виктор.
Сихан хмыкнул.
– Значит, он выполнил свое земное предназначение, сделав и трахнув то, что ему хотелось. А в чем твой смысл жизни?
– Не знаю, – подумав, сказал Виктор. – Хотелось многого, а когда добивался – получалось, что гнался за ерундой.
– Ерундой оно становилось после достижения. А до этого было целью. В этом и есть смысл Пути воина – ставить перед собой цели. После же, добившись своего, ставить новые цели, по сравнению с которыми достигнутое – ерунда.
– А ради чего все это?
– Ради удовольствия, – улыбнулся сихан. – Удовольствия преодоления. И осознания того, что достигнутое делает этот мир немного чище и лучше.
– Для кого лучше?
– Для тех, кто, возможно, когда-то укажет Путь твоим правнукам.
– Красиво, – покачал головой Виктор. – И несколько странно для якудзы.
– Почему же странно? – сказал сихан. – Например, очень давно я последовательно выполнил задачи, поставленные мне моим отцом. И сейчас испытываю вполне объяснимое удовольствие от того, что этот мир находится в относительном равновесии, а не превратился в облако радиоактивной космической пыли.
– То есть вы спасли мир? – уточнил Виктор.
– Возможно, и так, – ответил сихан.
– А можно узнать, каким образом?
– Конечно. Я устранил несколько человек на немецкой подводной лодке, тем самым помешав началу Третьей мировой войны. А после воспитал из эмигрантов и беженцев концлагерей Белых самураев, которые наводят ужас на нацистов.
Виктор обвел взглядом пещеру.
– Интересно, как же нацисты до сих пор вас не нашли? При том уровне технологий, которыми они располагают.
Сихан улыбнулся одними губами.
– Площадь Антарктиды чуть меньше пятнадцати миллионов километров. Для того чтобы обследовать все подземные пещеры континента, вряд ли хватит технологической мощи всего населения Земли. К тому же нацистов больше заботит, чтобы о них не пронюхали независимые средства массовой информации, поэтому они пока что предпочитают лишний раз не высовываться. Конечно, слухи иногда просачиваются в прессу – но пока это только неподтвержденные слухи. Государства пяти остальных континентов делают вид, что «Базы двести одиннадцать» не существует, а нацисты стараются, чтобы весь мир пребывал в этом приятном заблуждении. К тому же они опасаются, что Высший отец узнает, чем они занимаются, – и тогда им не поздоровится.
– Может, хоть вы мне расскажете, кто это такой? – спросил Виктор.
Сихан прищелкнул пальцами.
Из ниоткуда появилась миниатюрная девушка с подносом, на котором стояли две чашки риса и чайный прибор. Грациозно изогнувшись в поясе, девушка поставила поднос между Виктором и сиханом и так же незаметно исчезла, даже не потревожив полой кимоно влажного воздуха пещеры.
«Не иначе, куноити[53], – подумал Виктор. – Похоже, они все здесь воины. Как древние синоби, что прятались в горах от войск сёгуна».
– Может, и расскажу, – сказал сихан, наливая горячий чай себе и Виктору. – После того как ты поешь. Сила копится у сытого воина, слабому она нужна для поддержания жизни.
Рис оказался свежим и на удивление вкусным. Хотя, если не поесть как следует денек-другой, и сырой рис сойдет за самое дорогое Моти[54].
– Говорят, что Высший отец создал Новую Швабию, – продолжил сихан, когда Виктор отставил пустую чашку. – Но я этому не верю. Еще до войны фашисты нашли в Антарктиде склад практически неповрежденных орудий цивилизации, существующей на Земле задолго до появления людей. Думаю, это и вдохновило их на Вторую мировую войну. К счастью для землян, они несколько переоценили свои возможности и находка не сыграла решающей роли в последней мировой войне. Во многом они успели разобраться – еще до конца войны у них появились реактивные истребители, опередившие свое время суперсовременные подводные лодки. А до окончательной доводки атомной бомбы им оставались считаные недели. Но кто-то помешал им довести исследования до конца.
Сихан долил чаю обоим и, поднеся к иссохшим губам чашку с изображением дракона, сделал несколько медленных мелких глотков.
– Говорят, это был Высший отец. Своих ученых в Германии не хватало – многие просто сбежали, когда национал-социалисты пришли к власти. Поняв, что им не разобраться в технологиях древних, в сорок третьем году нацисты тайно вывезли из Америки непризнанного гения – серба Николая Теслова, пообещав ему бессмертие, возможность в одиночку разобраться с древними технологиями, а также воплотить в жизнь все его безумные проекты. Вроде бы в обмен на свои услуги ученый потребовал, чтобы ни одно из его творений не было использовано во вред людям. И, что удивительно, нацисты согласились. Видимо, у них просто не было другого выхода.