Как там, интересно, с урожаем, самая пора его собирать… не обманули ли жрецы?
Город вынырнул из-за горизонта – колоссальный котел, заполненный миллионами раскаленных угольев, мерцающих и переливающихся, с поднимающимися там и сям пирамидами храмов, и вершина каждого окутана облаком дрожащего сияния, лазоревого, золотого, белого, тысячи мечущихся искр-карпентумов, и никаких признаков того, что тут знают о творящемся во дворце…
Хотя с такого расстояния ничего толком не разглядишь.
Ларс поспешно уменьшил скорость и пошел на снижение – скоро начнется зона интенсивного движения, и не хватало еще влететь в настоящую аварию. Сейчас нужно встроиться в общий поток, исчезнуть между сотен других машин и отыскать нужный дом.
– Так, давай-ка… – протянул он, настраивая навигатор.
Вон там, южнее, за излучиной Тибра и громадой храма Невинности, посвященного фемине, расположен древний Патрициум, район усадеб знатнейших семей Империума, что возник на месте первого поселения…
Немного севернее – промышленная зона, несколько упрятанных под землю заводов, их лучше обогнуть…
В следующий момент карпентумы оказались со всех сторон, и Ларс повел машину вручную. Стало ясно, что Мельдия сделала идеальный выбор – в Монтисполисе «Фулмен-5» никому не бросался в глаза, машины такого класса здесь не были редкостью.
Поворот налево, перестроиться на уровень вниз… еще один поворот, уменьшить скорость… пропустить грузовик и снизиться к поверхности – в жилых районах двигаться в летном режиме запрещено…
Он скользил по шоссе между двумя рядами одинаковых трехэтажных домов.
Каждый с оградой и небольшим садом, под округлой, утыканной наростами антенн и энергопоглотителей крышей – обиталища вовсе не бедняков, даже по местным меркам, а уж на Аллювии они и вовсе смотрелись бы роскошными дворцами.
Ларс видел подобные в столице провинции.
Он остановил карпентум примерно за километр до цели, на небольшом перекрестке, и пять минут потратил на то, чтобы запрограммировать автопилот. Выбрался из машины и невольно поежился – дождь хоть и ослабел, но не прекратился, и одежда мгновенно промокла, холодные капли побежали по лицу.
«Фулмен-5» с черными крыльями развернулся и помчался обратно.
Добравшись до магистрали, он пойдет вверх, туда, где самый плотный поток, и вскоре свернет на встречную – столкновение, взрыв, и до земли долетят только обгорелые обломки, а следы, оставшиеся в салоне, будут уничтожены…
Жаль невинного человека, который почти наверняка пострадает, но что делать.
Ларс чихнул, подумал, что дожди на Аллювии куда теплее, и зашагал по пустынной улице – навигатора перед глазами теперь нет, и полагаться можно только на собственную память.
В этом районе Монтисполиса было пустынно и тихо, шум и яркий свет остались позади. Капли шлепали по земле, покачивались на ветру деревья, издалека доносился приглушенный гул большого города, и впереди, далеко над горизонтом, виднелась пирамида одного из храмов.
Ларс прошел насквозь небольшой парк, украшенный статуей одного из древних полководцев. Прежде чем выбраться на новую улицу, огляделся, затем перебежал через нее и оказался у ограды очередного трехэтажного особняка.
Прижал ладонь к прямоугольнику вокалиса, и тот на миг загорелся белым, показывая, что вызов принят.
– Кто еще там? – раздалось из вокалиса минут через пять после того, как в одном из окон второго этажа мелькнул свет.
Голос был мужской, хриплый и предельно недовольный.
– Я от Мельдии, – сказал Ларс. – Она велела передать, что я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меду; мне нужны руки, простертые ко мне.
– Вот как? – его собеседник кашлянул. – Ладно, заходи.
Клацнуло, и участок ограды с вокалисом отошел в сторону.
Ларс по дорожке добрался до крыльца, украшенного парочкой витых колонн, а когда вступил на первую ступеньку, то дверь распахнулась и на пороге объявился высокий мужчина.
– Давай быстрее, – сказал он, отступая в сторону.
Переступив порог, Ларс оказался в просторном вестибюле с зеркалом во всю стену. Увидел в нем себя – нос торчит, светлые волосы намокли, прилипли к голове, темные глаза полны смятения, и даже несколько недель отличной кормежки ничего не смогли сделать с обычной худобой.
– Говоришь, от Мельдии? – спросил хозяин дома.
Он мог похвастаться лысиной и черными усами, а на худом лице блестели пронзительные голубые глаза. Фигуру частично скрывал золотистый халат, но и он не мог спрятать широких плеч и гордой осанки.
– Да, – ответил Ларс, хмурясь.
Он ждал более дружелюбного приема… хотя кто сказал, что все будут относиться к нему так, как полуженщина из внутреннего двора?
– Рассказывай, парень, что творится во дворце, – велел усач и неохотно добавил: – Называй меня Янитор.
– Я понял, – проговорил Ларс и дальше поведал обо всем, чему сегодня стал свидетелем начиная с того момента, как погас свет.
Хозяин дома слушал, и лоб его морщился, а тревога в глазах делалась все сильнее.
– Ладно-ладно, что же делать? – Янитор дернул себя за один ус, потом за другой. – Хорошо, жди здесь.
Он исчез за дверью, расположенной напротив входа, но вскоре вернулся, и уже одетым – в серо-зеленом комбинезоне, с тяжелой кобурой на поясе, непонятно для чего предназначенной, и с рюкзаком в руке, судя по оттопыренным бокам, плотно набитым.
– Иди за мной, – велел хозяин дома. – Для начала нужно тебя спрятать.
Они вышли на улицу и свернули за дом, где обнаружился ангар, а в нем – тяжелый транспортный карпентум, слегка похожий на «Скарабеус», какой Ларс водил дома, но куда новее.
– Залезай на заднее сиденье, – сказал Янитор, – и заваливайся спать… Ты ведь хочешь?
– Да, – отрицать очевидное было бы глупо. – А куда мы поедем?
– Туда, где ты сможешь укрыться от тех, кто хочет твоей смерти, – ответ прозвучал несколько туманно, но Ларс и не ждал, что ему вот так за здорово живешь все выложат.
Когда карпентум вылетел из ангара, дождь продолжался, и все еще сильный, но молнии полыхали только на горизонте, и гром уже не грохотал, а тихонько ворчал где-то вдали.
Ларс лежал на заднем сиденье, достаточно длинном, чтобы убралось человек пять, и наблюдал, как Янитор колдует над пультом. За стеклами кабины проносились уличные огни, двигатель монотонно гудел, так что глаза закрывались сами… вот он дома, работает на поле, и слышен крик матери… вот он готов умереть, а Нервейг пожирает плоть Индри, летят брызги крови… вот он сражается с экзорцистом, только из рукавов у того торчат не руки, а механические конечности…
Провал в темноту, и его трясут за плечо.
– Вставай, приехали, – сказал над ухом хриплый голос, и Ларс открыл глаза, пытаясь сообразить, где он и что происходит.
Тело затекло от долгого лежания в одной позе, щеку приятно гладили теплые лучи солнца. Карпентум стоял, дверца была поднята, и виднелись заросли на обочине, колючие кусты и торчащие из них серые стволы.
– Где это мы? – спросил Ларс, садясь и потягиваясь.
– Там, где тебя точно не будут искать, – ответил Янитор, вскинув рюкзак на плечи. – Пошли.
Выбравшись из машины, Ларс обнаружил, что дорога упирается в огромную арку, прорезанную в заборе из черного камня, а над забором вздымаются причудливые, ни на что не похожие сооружения: окруженные колоннадами, с плоскими или треугольными крышами, пирамидальные, кубические или вовсе напоминавшие утыканное статуями нагромождение валунов.
И еще здесь было очень тихо, лишь стрекотала в зарослях какая-то пичуга.
Янитор уверенно зашагал по дороге, Ларс двинулся за ним. Пройдя под аркой, они очутились на некоем подобии лишенной тротуара улицы – справа пустой участок, за ним низкая пирамида из темно-зеленого полупрозрачного материала, и на ее срезанной верхушке две башни, слева – три похожих строения подряд, простые черные параллелепипеды, лишенные каких-либо украшений, разве что с надписями над дверью.
– Триллий Кунктатор, – прочитал Ларс, разглядывая золоченые буквы в метр высотой. – Это же Божественная Плоть, что царствовал полтора века назад, сошел с ума и отрекся от власти… Это гробницы, а мы на кладбище?
– В Некроурбисе, – поправил Янитор. – В усыпальнице владык Империума.
Мыслей вновь оказалось слишком много, и ни одну Ларс, возникни такая потребность, не смог бы сформулировать толком – неужели где-то здесь покоятся тела Антея Основателя и Вальгорна Кровавого Коня, победителя варваров? Зачем они сюда явились, как и где здесь можно прятаться? И вообще, когда можно будет поесть, а то брюхо уже подводит?
Пока соображал, они свернули с ведущей от ворот «улицы» и очутились на поперечной. Прошагали по проходу между двумя гробницами цилиндрической формы, чьи стены украшала резьба – сцены битв, пылающие корабли над какой-то планетой, бегущие легионеры…
– Вот тут я тебя и спрячу, – сказал Янитор, оборачиваясь, и стало видно, что кобура его пуста, а в руке – лучевой пистолет.
Тяжелый и черный, с хищно поблескивающим компенсатором на дуле.
– Это что? – спросил Ларс, сглатывая.
– Чтобы ты не взбрыкнул, – пояснил усач. – Медленно двигайся вон туда…
Свободной рукой он указал на арку, что вела в похожую на храм усыпальницу.
– Зачем? – Ларс напрягся, прикидывая, не броситься ли на этого типа.
– Чтобы укрыть тебя от тех, кто желает твоей смерти, – Янитор холодно улыбнулся. – Фемина Ландия Ослепительная даст тебе убежище, парень, и не возьмет ни сестерция за постой.
Смотрел он спокойно, рука с оружием не дрожала, и Ларс от своей мысли отказался – этот выстрелит, и не промахнется. Он зашагал под арку, а затем по темному, очень широкому проходу, в стенах которого имелось множество дверных проемов.
– Ландия была женщиной любвеобильной и не желала оставаться в одиночестве даже на Обратной Стороне, – говорил шагавший позади Янитор, и голос его звучал насмешливо, – поэтому она прихватила с собой чуть ли не всю свиту – ликторов, служанок, музыкантов. Их всех убили и похоронили вместе с феминой, но кое-кто успел сбежать, и поэтому остались незанятые помещения… Вот здесь, стой!
Ларс остановился у очередного проема.
– Теперь заходи и прыгай вниз, – приказал усач. – Там невысоко, и я тебе подсвечу.
– И что? – буркнул Ларс, с ненавистью глянув через плечо. – Я там сдохну или кормить будете?
– Сухой паек с собой, – Янитор снял с плеча рюкзак. – А вода внизу есть. Прыгай!
В словах его лязгнула сталь.
Ларс пошел вперед, увидел, что пол обрывается в каком-то метре за входом, дальше лежит заполненная тьмой пустота, а снизу доносится негромкое журчание. А что, если усач обманул и, скакнув туда, он переломает себе ноги или, еще хуже, повредит спину или разобьет голову?
Раздался щелчок, и окантованная ярким светом тень Ларса ушла вперед.
Нет, Янитор не соврал, прямоугольная яма и вправду глубиной не больше трех метров, можно различить очертания пола и то, что когда-то здесь была лестница, ведущая к выходу, но потом ее разобрали.
– Прыгай, парень, – сказали сзади, и Ларс прыгнул.
Пол ударил в ноги, он ощутил запах холодного камня, и через мгновение рядом брякнулся рюкзак.
– Ну, вот и все, – сказал Янитор вверху, после чего выключил фонарь. – Сиди тут. Еще встретимся.
Послышались удаляющиеся шаги, а Ларс сжал кулаки, давя приступ ярости, – его провели как наивного дурака, заманили в ловушку, а он поверил, купился на красивые слова о «спасении»!
Ну ничего, он выберется отсюда, отомстит, а потом вернется домой.
* * *Карталлус Энхо мотало, точно попавшее в бурю суденышко, и только атраментум спасал от ударов о стены.
Главный калибр исчерпал боезапас час назад, и эру Венц мог только наблюдать за тем, что творится с «Аспером» и вокруг него, да и то не постоянно – инфоцентраль была повреждена, анасимы сбоили, координатная сетка то исчезала вовсе, то рассыпалась на отдельные куски, плохо связанные друг с другом обрывки.
Командовал их башней Тильгер, Прото замолчал давно, после того как в турригер первый раз серьезно попали – центурион то ли погиб, то ли получил серьезную рану, то ли отказала связь.
В последнее хотелось верить сильнее всего, хотя Энхо понимал, что такое маловероятно…
За время боя, продолжавшегося более семи часов, декурион пережил три форсированные накачки и чувствовал себя ничуть не лучше, чем аналитические системы корабля – одолевали фантомные боли, судороги терзали ноги, сердце то и дело сбивалось с ритма, а мозг время от времени отключался, и эру Венц проваливался в короткие обмороки.
«Аспер» постепенно приближался к Монтису, по космическим меркам подошел почти вплотную, и не было признаков того, что они собираются тормозить – ремус наверняка поврежден, и нет возможности пустить его в ход, чтобы замедлить махину турригера первого класса.
Корабли таких размеров не годятся для боев вблизи планет, их дело – наносить удары по врагу на дистанции в астрономические единицы, а маневры в атмосфере и посадка не входят в число штатных ситуаций.
Но похоже, что «Асперу» предстояло совершить и то и другое.
В перлаборацию на таком расстоянии от планеты не уйдешь, даже если ремус в порядке.
Как развивается бой в целом, Энхо представлял плохо – поначалу было не до слежения за тем, что творится вдали от турригера, а затем, когда возможность появилась, подвели анасимы. Знал только, что «Эфферо» погиб, напоровшись на ракету, они сами уничтожили либурну противника, серьезно повредили целер «Унда», вынужденный удалиться с поля боя, и заставили умолкнуть орбитальную крепость.
Пятый легион продолжал драться с преторианцами, несмотря на то что кто-то выкинул белый флаг – первая когорта целиком, несколько боевых единиц из третьей, флагман восьмой…
«Ну вот, наша песенка спета», – сказал Тильгер, когда эру Венц очнулся после очередного обморока.
«Почему?» – спросил он.
«Мы входим в атмосферу, и до поверхности долетят обугленные куски мяса», – голос второго офицера башни оставался спокойным, но чувствовалось, что он уже распростился с жизнью.
«Верная гибель, да? – Энхо попытался сосредоточиться, собраться с мыслями. – Много осталось в живых?»
У Тильгера уровень доступа выше, он может знать, что творится у соседей-артиллеристов, да и в других боевых системах.
«Гортатор и штаб функционируют… – отозвался временный командир третьей башни. – Вторая и первая молчат, четвертая еще даже стреляет, батареи прикрытия целы, иначе бы нас давно размолотили в кашу, двигательный отсек мертв, скорее всего, насчет жизнеобеспечения и связи – не знаю, но если там кто и уцелел, то лишь отдельные люди».
«Может быть, Янус что-то придумает?» – спросил Энхо.
«Что тут придумаешь?» – Тильгер хмыкнул, и в этот момент турригер мотнуло, повело в сторону.
Анасим связи подал сигнал тревоги и отключился.
Эру Венц остался один в темноте карталлуса, беспомощный, не в состоянии что-либо предпринять – корабль падает на Монтис, и шансы выжить примерно такие же, как если без гравикомпенсаторов или парашюта прыгнуть с карпентума, летящего на высоте в полкилометра.
Вся надежда на атраментум и на то, что «Аспер» окажется достаточно прочным.
Да еще на искреннюю молитву Божественной Плоти, ведь она в силах защитить того, кто верует, кто честно сражался, защищая владыку Империума от козней изменников!
Только бы все это оказалось не зря, только бы хозяин Мерцающего трона уцелел!
«Смилуйся над нами, протяни руку над нашей бренностью, чтобы уберечь от гнева Хаоса», – повторял Энхо раз за разом, в то время как громадный корабль трясло, словно в лихорадке, чувствовалось, как деформируется корпус, не приспособленный к передвижению в атмосфере.
Зубы эру Венца лязгали, от бесконечных толчков его мутило, одолевало желание сорвать шлем и выскочить из карталлуса. Голова то и дело переставала «варить», и тогда казалось, что он слышит треск и отдаленные крики, но это были, скорее всего, галлюцинации.
Сколько это продолжалось, он не мог сказать…
А потом Энхо ударило снизу и сбоку.
Его швырнуло к потолку, и, несмотря на сопротивление атраментума, младший декурион врезался коленями в стену. Уловил на этот раз настоящий, вовсе не иллюзорный скрежет, шлепнулся на пол и остался лежать, морщась от пронзившей руку резкой боли.
В голове билась одна мысль:
«Неужели все? Неужели все?..»
Но «Аспер» больше не двигался, и, похоже, останки турригера достигли поверхности Монтиса. Это значит, надо выбираться, пока не взорвался ремус или энергоцентраль одной из башен главного калибра не решила, что самое время выдать импульс.
Тот перестанет быть виртуальным уже в искривившемся стволе, и тогда… пафф!
– Я жив! Жив! – прошептал Энхо, понимая, что уровень атраментума понижается.
Густая черная жидкость уходила в отверстия, появившиеся в одной из стен.
Он попытался встать и зашипел от боли, едва пустив в ход правую руку – похоже, перелом. Кое-как сумел встать, утвердиться на дрожащих ногах и попытался открыть дверь карталлуса.
Та приоткрылась едва-едва, и пришлось протискиваться в узкую щель.
Эру Венц оказался в кубрике, где горела одна-единственная лампа, пол был наклонен, а стены – изогнуты и пробиты в десятке мест.
– Эй, есть кто живой?! – крикнул он.
Глухое эхо сразу погасло, и наступила тишина, от которой заболели уши.
О Превознесенный, неужели и вправду все, кроме Энхо, погибли – его соратники и друзья, младшие и старшие декурионы, артиллеристы и двигателисты, броневики и связисты, смелые, сильные и веселые мужчины?..
И нет анасима, чтобы проверить – вдруг кто-то без сознания…
Тест-панели не горят ввиду отсутствия энергии.
И нет времени, чтобы вскрыть все карталлусы… или есть?