— Все равно, — упрямо проронил капитан. — Как говорят англичане: хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
— А вы зануда, капитан, — усмехнулся Семенов.
— Но если все идет, как задумано, это хорошо, — Марьин не повел бровью, даже не покосился на бывшего «черного» босса.
Главный несколько секунд изучал лица сотрапезников, затем спрятал усмешку и открыл смарт.
— Вот послушайте, что сообщает резидент из Пекина. Датировано: 7 июля, 10 утра… Минус четыре часа поясной поправки, получается, отправлено десять минут назад… После трехнедельной рекламной кампании наши страстные и увлекающиеся китайцы поголовно больны новыми игрушками — суперсмартами, гордостью местного хай-тека. Сразу замечу, чипы для них делают там же, где и чипы для знаменитых на всю Евразию и даже Штаты теле— и аудиосистем, игрушек-роботов и, что особенно важно, для кредитных карт.
— Системы «Соникард»? — уточнил Марьин, расправляясь с яичницей.
— Именно так. Очереди за новыми смартами, продажи которых начались одновременно по всей стране сегодня в шесть утра, превысили длину Великой Стены, хотя полки всех магазинов и рынков электроники буквально ломятся от новинок. Отчеты о продажах стекаются в офис «Shanghais Electronic Industries», компании-производителя чипов, а оттуда уходят через «Невод», сами понимаете, куда. Глава компании, господин Вонг, он же наш резидент, спешит сообщить: судя по статистике продаж за последние полгода, та или иная продукция компании теперь имеется в каждом китайском доме и учреждении. Акция с суперсмартами была последней каплей.
— Китай пал, — негромко резюмировал старпом. — Можно считать.
— В общем, да, — Главный был доволен. — А вот что сообщает из Канберры мистер Уилсон, старший наблюдатель по Австралии и Новой Зеландии. Датировано: 7 июля, полдень. В семь тридцать две утра на пульт экстренной службы поступил сигнал аварии на атомной станции, по тревоге были подняты все соответствующие подразделения. Приборы на контрольном пульте станции показывали, что намечается не просто утечка радиации, а настоящий взрыв. Естественно, началась эвакуация. Полнейшая неразбериха и паника. Полиция пыталась держать ситуацию под контролем, но удалось это ей едва ли наполовину. Но к одиннадцати из опасного района все же было эвакуировано большинство жителей. В пустых кварталах остались только патрули из добровольцев.
— Ну да, — Марьин усмехнулся. — Знаем мы таких «добровольцев». Их по Припяти после Чернобыля стаи бродили. А потом на рынках всякие «звонкие» шмотки продавались.
— На этот раз «народную дружину» австралийского образца изображали наши люди, — уточнил Главный. — Когда народ уехал, они обошли все дома, якобы с целью патрулирования, и на секунду приложили к электронным замкам домов и квартир «черные ящички».
— И этого хватило? — удивился капитан. — Сколько они обошли, домов пятьсот от силы?
— Хватило. В общественные места и правительственные здания агенты проникли уже давно. Частные дома и квартиры этого района оставались последним «необработанным» участком. Правда, не обошлось без накладок, но ничего серьезного. Один из полицейских патрулей попытался узнать у добровольцев — что это они делают. Ответ «вводим дополнительный защитный код» полицию не устроил.
— А кого бы устроил? — хмыкнул Марьин. — Ясно же — липа.
— Хватит уже, да? — Семенов несильно хлопнул ладонью по столу. — Ты здесь капитан или комментатор?
— Капитан, — Марьин смерил его равнодушным взглядом. — Поэтому и не спрашиваю у тебя, можно мне комментировать или нет.
— Я не возражаю, Игорь, — вмешался Главный. — Даже приветствую. Мне не нужны послушные пешки, я ценю, когда у людей есть собственное мнение на любой случай.
— Ну, и что полисмены? — Марьин снова принялся за еду.
— Дотошные полисмены попытались устроить разбирательство, но одного из них вдруг ударило от замка током, да так, что второй был вынужден везти коллегу в госпиталь.
— Тактическая защита? — спросил старпом.
— Да. А на атомной станции тем временем вышла другая заминка. Чтобы отключить опасный энергоблок, потребовались добровольцы. Радиационной опасности не было, но сотрудникам оказалось достаточно понимания, что станция в любой момент может взорваться, и никто из них не горел желанием идти в опасную зону.
— И вот, когда все уже отчаялись… — сквозь набитый рот промычал Марьин.
— Да, в этот самый момент добровольцы нашлись. Они вошли в отсек и…
— Отремонтировали реактор с помощью отвертки, паяльника и такой-то матери, — капитан хмыкнул и помотал головой.
— Нет. Только они вошли, на пульте отказали камеры внутреннего наблюдения. Но через минуту все восстановилось. В том числе и нормальная работа станции. Спецкомиссия обследовала приборы и пришла к выводу, что все в порядке, будто ничего и не ломалось. Добровольцев попытались расспросить, но те сослались на нервное перенапряжение и уехали. А отъехав, позвонили старшему наблюдателю и доложили, что инсталляция началась как с периферии, усилиями агентуры, так и из единого центра, через линии электропередачи от атомной станции… Вот такая история.
— Значит, столица Зеленого континента тоже наша, — Марьин отхлебнул кофе. — Это хорошо. Вы великий человек, господин Главный. Такие дела проворачивать… Да, великий.
После завтрака он заметно подобрел.
— Великими становятся дилетанты, капитан, — Главный улыбнулся. — Профессионалы слишком хороши, чтобы опускаться до величия.
Марьин, демонстрируя, что оценил высказывание, склонил голову и отсалютовал кофейной чашкой.
— За профессионалов.
— А в других местах, это… ну, это внедрение, тоже происходит? — заинтересовался Семенов.
— Уже произошло, — ответил Главный. — Почти везде. Осталось дождаться самого важного рапорта — из Москвы, — и можно начинать установку Системы.
— Круто, — Семенов покачал головой. — А что конкретно внедряется, что за чипы? С Китаем мне все более-менее понятно — вся электроника местного производства собрана на базе процессоров из Шанхая и потому подчинится Системе без проблем. А вот с Австралией сплошной туман. Что это за «черные ящички» и зачем надо было проникать на станцию?
— Потерпите, Игорь. Когда «Сокол» откроет вам содержимое секретных файлов, вы все поймете.
— А почему вы не расскажете мне все сами?
— Потому что инсталляция системных элементов — по-вашему, внедрение — это лишь предварительный, а значит, обратимый и весьма опасный для всего проекта этап. Если произойдет утечка информации, наши враги могут его сорвать. Поэтому даже носители «Соколов» узнают всю правду не раньше, чем системные элементы займут свои места и начнется непосредственная установка Системы.
— Страховка плана?
— Скорее — дублирование страховки. Обещаю, вы не будете томиться в неведении ни одной лишней секунды. Как только придет последний рапорт, «Сокол» немедленно откроет вам всю правду.
— Ну что ж, подождем, — Семенов поковырял вилкой бекон. — А кто московский резидент? Может, его поторопить?
— Не стоит. Он и сам заинтересован в скорейшем разрешении ситуации. Иначе его может постичь участь Боброва.
— Постойте, это не Манилов ли, случаем?! — осенило Семенова. — Ну, тогда понятно! Разменяете его?
— Будет зависеть от обстоятельств.
— Я бы разменял. Он же типичный неудачник. К тому же наверняка под колпаком и у ФСБ, и у СБН. Да и военная контрразведка на него дело завела после всей этой катавасии в Горной Крепости — сто процентов.
— Какой ты быстрый, — хмыкнул Марьин. — Разменять… Генерал хоть и дерьмо, но кинуть его не так-то просто. Сдаст всех на круг и не поморщится. Если уж выводить его из игры, то сразу на погост.
— Оба ваших предложения имеют свои плюсы, но минус в обоих случаях очевиден — пока не время. Пока не заработает Система, генерал Манилов может спать спокойно.
— А если он тоже это понимает и принял меры? — по-прежнему негромко спросил старпом.
— Когда заработает Система, это уже не будет иметь значения, — Главный допил кофе и поднялся. — До поступления рапорта из Москвы можете отдыхать, господа. А вы, господин Семенов, осваивайтесь в новой роли. Не позднее завтрашнего полудня у вас появится масса работы…
10. 06 июля, 22 часа 50 минут
Если ориентироваться на языковые стереотипы, самое продолжительное время суток — утро: мы говорим и «четыре утра», и «одиннадцать», а короче всех ночь, лишь с ноля до трех. День тоже подкачал — с двенадцати до пяти, зато вечер почти догоняет утро — с пяти до одиннадцати, но все же проигрывает. Почему так? Не потому ли, что мы подгоняем сутки под понятия об идеальной жизни человека? Долгий, полный всего самого удивительного рассвет и яркое, солнечное становление, короткий, но бурный период зрелости, а затем тихий, пахнущий лавандой вечер и… Лишь надежда на то, что «ночь» будет недолгой передышкой в бесконечной череде рождений…
Возможно, все так, но не метафорическая, а реальная ночь передышек не обещала. Подминая город, она выдавливала из него, будто светящийся сок, электрические огни, а людскую цедру, косточки машин и кожуру домов запрессовывала до утра в сонную асфальтовую тьму. Романтической связи с жизненными штампами в этом процессе было очень мало.
И все же поздний летний вечер лучше жаркого дня. В первую очередь он радует отсутствием пробок. Еще можно открыть окно без риска задохнуться в облаках выхлопов — даже экологически более-менее чистые гибридные двигатели в разгар дня формировали над городом ужасный смог. Но тут уж ничего не поделать. Машины на водороде и электромобили давно не экзотика, но пока в меньшинстве.
Глядя на яркую ночь за окном, Барков вдруг почувствовал, насколько устал за эти сумасшедшие двое суток. Ночь не умиротворяла, не радовала, как раньше. Саша был к ней абсолютно равнодушен. Нет, «Сокол» не лишил своего хозяина эмоций, он просто выжал его досуха. Возможно, после отдыха и «перезагрузки» прежнее восприятие мира вернется, но сейчас Барков смотрел на иллюминацию, а видел только бесконечные провода и сотни крашеных лампочек.
Впрочем, нет, не только. Во тьме скрывался невидимый для многих враг. Саша отчетливо различал косвенные признаки надвигающейся беды, но ничего не мог поделать. «Сокол» секретов Системы пока не раскрывал, а Владислав, скорее всего, их не знал, хотя и утверждал, что не вмешивается, поскольку не желает навязывать свое мнение. Седой не был настолько слеп, чтобы не видеть угрозы. А если он ее видел, то наверняка понимал, что ситуация требует срочного вмешательства. Промедление подобно смерти. Чем бы ни была Система фактически — какой-то универсальной суперпрограммой или очередной информационной сетью, — она уже пустила корни повсюду, ее элементы укреплялись и отвоевывали жизненное пространство. С каждым часом, с каждой минутой, секундой оставалось все меньше шансов остановить продвижение скрытого врага и появлялось все больше признаков его присутствия. Чтобы это увидеть и понять, не обязательно иметь электронного подсказчика в голове. Но Владислав медлил, и это Баркова настораживало. За все время общения седой ни разу не дал Саше повода усомниться в своей решительности. Почему же он никак не мог поверить в то, что время пришло?
— Я знаю, о чем вы думаете, — нарушил молчание Владислав. — Вы не понимаете, почему я отказываюсь замечать начавшуюся активацию Системы? Верно?
— Ну, допустим. Почему же?
— Нет, я не прячу голову в песок, Александр. Просто я не привык идти напролом. Так секретные операции не проводятся и тайные войны не выигрываются. Но, уверяю вас, мы опередим Главного и нанесем упреждающий удар.
— Если успеем. Откуда вам знать, что Система не заработает прямо сейчас?
— Пока у Главного нет «Сокола», он не запустит проект.
— А вы уверены, что его нет? «Невод» нашел Семенова? Третий чип ведь у него? Да и Тома пока не с нами.
— Да, насчет Семенова ваши опасения оправданны. Мы вроде бы засекли его тень в Батуми, но Семенов ушел от группы захвата и словно в воду канул. Меня это тревожит не меньше, чем вас. Правда, полноценным «Соколом-3» ваш друг детства станет после, как минимум, суточного периода адаптации. А что до Тамары… Василий, здесь направо… Устойчивый сигнал идет с отметки «три» по этому шоссе. Александр, вы разве не чувствуете прикосновения к знакомой виртуальной ауре? Ведь с «Соколом» Тамары вы уже встречались?
— Это происходило при странных обстоятельствах и вне реальности.
— Ну так закройте глаза и попробуйте снова войти в ту виртуальность. Не бойтесь, сражаться вам не придется. Ведь во внесетевое виртуальное пространство способны войти только «Соколы» и, пожалуй, еще три человека… Ах да, теперь только два.
— Главный и Одиночка? А раньше был еще Сухопаров?
— Верно. Те, кто имел нулевой допуск к проекту «Сокол». Но Главному сейчас не до путешествий по экзотическим уровням техносферы, а Одиночка на вашей стороне так же, как и «Сокол-2». Остается «Сокол-3», но он пока слаб.
Барков недоверчиво покачал головой, но, немного поразмыслив, закрыл глаза и поерзал, устраиваясь в кресле поудобнее.
— Будите, если что.
«Сокол» понял желание хозяина без дополнительных разъяснений. Цветные нити мобильных сетей, облака «Невода», нагромождения стальных конструкций Интернета и хитросплетения прочих отливающих серебром виртуальных путей-дорог открылись перед Сашей мгновенно, будто на включившемся экране. Виртуальный мир почти не изменился, разве что теперь серебристый отлив, свидетельствующий о контакте с «Неводом», приобрели практически все его элементы.
«„Невод“ повсюду, — мелькнула мысль. — Но где, в таком случае, место для Системы? На что надеется Главный? Думает, что системные элементы сумеют вклиниться в качестве посредников и перехватить управляющие сигналы спутниковой сети?»
«Думаю, он рассчитывает на другое: не перехватить нити управления, а взломать и переподчинить Системе все уровни „Невода“…»
«Сокол-2?»
«Можешь называть меня по имени. Мы ведь теперь как брат с сестрой. Сводные. Или лучше сказать — экспериментальные».
«Я не вижу тебя, Тома, — Барков попытался мысленно раздвинуть облачную субстанцию, но не сумел. — „Невод“ стал сильнее».
«Я рядом, но кто-то очень не хочет, чтобы мы встретились. Да, „Невод“ укрепил свои позиции. Может быть, это связано с надвигающейся опасностью? Михайлов и его команда приняли меры предосторожности?»
«Это не спасет машины, не связанные с сетями».
«Да, но подумай, сколько таких машин осталось на всей планете — от силы пять процентов. Любой образец техники, сделанной после десятого года, обязательно имеет блок выхода в какую-нибудь сеть».
«С пятью процентами многого не добьешься. Где ты находишься? Мы едем к тебе».
«Я вижу вас в реальности. Мы стоим у обочины в трехстах метрах впереди. Видишь габариты?»
Саша открыл глаза. Климов увидел Костину «Тойоту» без подсказок и уже выруливал на обочину. Когда машина остановилась, Барков первым выбрался на дорогу и тут же рухнул на колени. Тело охватила слабость, в ушах загудел только-только забытый набат, а в ладонях появился просто отчаянный зуд.
«Опасность первой степени, — предупредил „Сокол“. — Вернитесь в укрытие».
«В укрытие? — Барков перевел мутный взгляд на машину. — Она экранирована?»
— Ах ты, беда! — К Саше подскочил Владислав. — Климов, вытаскивай Тамару и Константина!
— Что стряслось-то? — Василий, недоумевая, оглянулся. — Вроде никого…
— Черная… там, сверху… — прохрипел Саша, оседая на землю.
— Помоги! — Владислав с трудом удержал его, ухватив под мышки.
С помощью Климова он вернул Сашу на заднее сиденье джипа. Баркову почти сразу полегчало, но в теле по-прежнему разливалась неодолимая слабость.
— Что ты говорил? — поинтересовался Вася. — Про какую-то «черную сверху». Фантазировал на тему межрасовых отношений?
— Вытаскивай Тому, болтун! — отмахнулся Барков. — Комментарии позже!
— Момент! — Климов подскочил к «Тойоте» и рванул пассажирскую дверцу. — Живы тут?!
Не дожидаясь ответа, он вытянул из салона девушку. Тамара повисла у него на руках тряпичной куклой. Седой в это время возился с ремнями безопасности водителя. В конце концов Костя выбрался сам, опираясь на руку Владислава Валерьевича.
— Прижало, как прессом, — потирая грудь, сказал Костя и закашлялся. — Я даже сознание потерял ненадолго. Чуть не задушили.
— Да кто?! — удивленно спросил Климов, усаживая Тому рядом с Барковым.
— Ремни, — вместо пострадавшего пояснил Владислав. — Натянулись, как струны, и прижали так, что не вздохнуть. А замки заклинило. Резать пришлось.
— Неужто и у нас началось? — чуть испуганно спросил Вася.
— Похоже на то, — Владислав поднял взгляд к звездному небу. По нему скользнула, уплывая на восток, крупная тень. — Ну а теперь, ребятки, ноги в руки. Раз «Черная стрела» здесь, значит, и наземные силы на подходе.
— Ах, вот оно что! — наконец сообразил Климов. — Это с «Черной стрелы» наших «Соколиков» глушили М-станнерами? Да, блин, раз уж новейшие бесшумные вертушки в ход пошли, дело серьезное.
— Машина защищена М-полем? — в свою очередь поинтересовался Барков у Владислава.
— Вам же легче?
— Да, но как я сумел связаться с Томой сквозь поле?
— Вы сделали это через Систему. Сигналы ретранслировали ее элементы. Поэтому, кстати сказать, вы чувствовали, что вам кто-то пытается помешать. Это была Система.
— Не понимаю, с одной стороны, она помогает нам связываться, а с другой — мешает. Почему?
— В этом и заключается программный конфликт, с помощью которого мы одолеем и Систему, и Главного. Ведь он не в силах перепрограммировать все элементы Системы на неподчинение «Соколам». Для Системы вы все одинаковы, и неподчинение первому или второму автоматически повлечет неподчинение «Соколу-3», а Семенов — последняя надежда Главного. Так что ему остается лишь реагировать на ситуацию — допускать вас во внесетевую виртуальность и пытаться ограничить в возможностях уже там, вне реальности.