– Да позвоню, обязательно позвоню. Думаю, что Кира скоро будет на свободе… А вам-то что до этого?
– Как что? Она моя… – Глеб запнулся, не зная, что сказать.
– Она ваша бывшая невеста.
– Да, но в настоящем она мне совсем не безразлична…
– Ну, это ваши личные проблемы. И таких проблем, как я понимаю, у вас предостаточно. Одна чуть не загнала вас в могилу… Как вы думаете, кому была выгодна ваша смерть?
– Не знаю.
– А кому должно перейти состояние в случае вашей смерти?
– Я завещания не составлял…
– А Марину Никольскую не удочеряли?
– Пока нет, но процедуру уже начал…
– А кто у вас первый на очереди? Брат, сестра, дядя, тетя?..
– Я ничего вам не скажу, пока вы Киру не выпустите…
– Выпустим, обязательно выпустим.
– Вот когда выпустите, тогда и поговорим, – отрезал Глеб.
Козырев решил не сдаваться, но его попытки возобновить разговор ни к чему не привели. Глеб нажал на кнопку, и вскоре появилась медсестра, которая выставила Артема за дверь.
Агния уютно расположилась в кресле перед телевизором. Так удобно в нем расположилась, что не захотела вставать, когда Козырев зашел в комнату. На журнальном столике нехитрая закуска и ополовиненная бутылка коньяка, а на ней короткий халатик, одна нога соблазнительно заброшена на другую.
– Я тебе не помешаю? – насмешливо спросил Артем.
– Надеюсь, что нет, – в том же тоне отозвалась она.
– Поздно уже, а тебе завтра рано вставать.
– Почему рано?
– Олег Дмитриевич ждать будет.
– Он только вечером появится, так что могу спать до обеда… А может, послать его к черту?
– Ну, нет, умерла так умерла…
– Кто умерла?
– Ты умерла, – бросил Артем, перешагивая через порог ванной комнаты.
И тут же в него полетела тапка. Надо сказать, траектория полета была очень точная, но уворачиваться ему не пришлось, он всего лишь закрыл за собой дверь.
Артем принял душ, прошел в комнату, не обращая внимания на Агнию, расправил диван и забрался под одеяло.
– А выпить? Или ты с покойниками не пьешь? – язвительно спросила она.
– Я их просто не замечаю. Спокойной ночи! И привет Олегу Дмитриевичу. – Он повернулся к ней спиной и затих.
– Ты знаешь, что такое ночь живых мертвецов? Сейчас узнаешь!
Агния завелась не на шутку и с легкостью оживила и себя, и его. Артем очень быстро забыл о том, что уже поздно и ему рано вставать. И в такой раж вошел, что Агния очень быстро уступила ему инициативу, а через час запросила пощады, которая, спустя время, была ей дарована.
– Ты сегодня как будто в последний раз, – уже в тишине сказала она.
– Так это и есть в последний раз. Завтра уйдешь и больше не возвращайся.
– Тебе не нравятся свободные отношения?
– Я все сказал.
– Ну, хочешь, я пошлю Олега Дмитриевича далеко-далеко?
– Поступай как знаешь.
– Но тогда я поселюсь у тебя надолго.
– Спокойной ночи.
– Вот видишь, ты эгоист… – обиженно проговорила Агния. – Эгоист и бабник. Небось к любовнице ходил?
– К жене я ходил.
– Ты не женат.
– Женат. На своей работе.
– Опять за грабителями бегал?
– Я не ограблениями занимаюсь, а убийствами.
– А сегодня кого убили?
– Ты же телевизор смотрела, что там передают?
– Да в какого-то бизнесмена стреляли. Генеральный директор «Электрона», вот…
– Генеральный директор «Электроника».
– Да мне без разницы… Так ты этим бизнесменом занимался?
– Ну, в общем, да.
– Обыск у него провел?
– Обыск? Зачем?
– А вдруг у него взрывчатка в кабинете?
– Я с тобой серьезно… Спокойной ночи!
– Ну, не обижайся!
– Обиженные воду развозят, а я спать лег.
– Какое спать? А кто убийцу искать будет?
– Убийца убивает, а этот промазал… В этот раз промазал, а в прошлый раз нет…
– Это что, серийный убийца? Маньяк?
– Почему маньяк?
– Ну, кто-то девушек в красных туфельках насилует и душит, а кто-то за бизнесменами охотится…
– Прошлая жертва не была бизнесменом… Да, кстати, девочка тоже за легкой жизнью охотилась, – оживился вдруг Артем. Пусть знает Агния, что женой миллионера быть опасно. – За богатого бизнесмена замуж вышла. Сначала бизнесмен этот в могилу лег, а потом и она…
– А ее-то за что?
– Думаю, из-за наследства… Раньше думал, что это месть, а сейчас думаю, что виной всему наследство. Она хороший куш отхватила…
– А мстил ей кто?
– Прошлое мстило. Девчонку она подставила, невесту своего пасынка. И свадьбу ей расстроила, и в тюрьму отправила. Не смогла Золушка выйти замуж за принца. Только Золушка эта непростая, мастер спорта международного класса, стреляет как бог…
– Она ее и застрелила?
– Думали, что да. А сейчас уже не думаем…
– Почему?
– По кочану. Спать давай, – повернулся на бок Артем.
– Я завтра от тебя уйду, – обиженно сказала Агния.
– Только попробуй!
– Ты что, правда, не хочешь меня отпускать?
– Спокойной ночи!
Агния прижалась к нему, поерзала немного, будто пытаясь покрепче прилипнуть к нему, и затихла.
Глава 10
Мороз, солнце, чудесный день, все такое… Только вот настроение не очень. Тоскливо на душе. На простреленной душе…
Пуля прострелила легкие и прошла навылет, не задев позвоночник. Жизненно важные органы не задеты, пробоина в легких затянулась быстро – спасибо медицине, а вот душа до сих пор болит и ноет…
Ни отца у Глеба нет, ни матери, даже мачеху и ту потерял. И девушку свою он не уберег… Никому он в этом мире не нужен. Никого у него в этой жизни нет, кроме Марины. Но мог ли он считать ее своей дочерью? Ведь генетическую экспертизу организовала Маргарита, а она еще та штучка… Надо бы все перепроверить, чтобы избежать подстроенной ошибки… Впрочем, это уже не обязательно. Маргариты больше нет, и не суть важно, дочь она Глебу или родная сестра. А если вдруг Марго нагуляла ее где-то на стороне, все равно Глеб ее не бросит. И дело вовсе не в миллионах, которые перейдут ей по наследству. Ему нужно заботиться о ком-то, для него это сейчас жизненно необходимо, иначе можно завянуть с тоски…
И еще надо попросить прощения у Киры…
Машина везла его за город, в отцовский дом. Там должно быть безопаснее, чем в московской квартире. Во всяком случае, так решил начальник охраны, которую он нанял. Нанял после выстрела, чуть не ставшего для него роковым. Врач говорил, что Глеб в рубашке родился: пройди пуля хотя бы на сантиметр левее, гнить бы ему сейчас в дорогом лакированном гробу. А так его уже из больницы выписали, на домашнее лечение перевели.
– Сергей Борисович, скажите водителю, пусть в Медведково едет, – обратился он к начальнику охраны, сидевшему рядом с ним.
Этот кряжистый мужчина средних лет, с цепким взглядом и простодушным выражением лица, был сейчас его единственной опорой. На полицию надежды нет: почти месяц прошел, а они до сих пор не могут найти заказчика преступления. Да и с киллером у них темный лес…
– Зачем?
– Нужно.
– Глеб Евгеньевич, мы же договорились, что вы ничего не будете от меня скрывать.
– К одной девушке заехать надо.
– К Кире Родичевой?
– Вот видите, вы все знаете.
– Ну, как не знать, если она подозревалась в убийстве вашей мачехи. Она ей мстила и вам может отомстить.
– За что?
– Возможно, она считает вас виновником своих несчастий.
– Но она не мстила Маргарите, не она в нее стреляла…
Глебу вдруг стало стыдно. Ведь это он сам заикнулся о том, что в Марго стреляла Кира. Козыреву заикнулся, этому борзому оперу с жестким мужским обаянием. Да и факты были против Киры. Но он сам же и просил Козырева освободить Киру. И она уже на свободе. В этом, скорее всего, была и его заслуга.
– А кто?
– А в меня кто стрелял? Там один почерк! И цель одна!
– Не буду с вами спорить, – покачал головой Рудаков.
– Не надо со мной спорить. Надо отвезти меня к Кире.
– Как скажете…
Кира жила с матерью в старой крупнопанельной высотке с единственным подъездом на весь дом. Глеб вышел из машины, а из подъезда к нему навстречу вдруг устремилась роскошная дива с распущенными волосами, в светлой шубке и черных легинсах. Она шла так быстро, что Рудаков суетливо сунул руку под полу своего пальто, но пистолет выдергивать не стал, потому что девушка стрельнула в Глеба только глазами. И еще соблазняюще улыбнулась ему. Ну да, видно же, что он парень при деньгах, если приехал сюда на «Майбахе» в сопровождении усиленной охраны. Вряд ли бы эта красотка отказалась уехать с ним куда-нибудь в теплые края от холодной русской зимы. А Глеб скоро туда и отправится, но без нее. Хорошо бы с Кирой…
Кира была дома. Только дверь она открыла не сразу.
– О! Да ты с охраной ко мне! Да не бойся, не буду я тебя бить! – Утомленная она какая-то, и ехидство ее такое же усталое.
– Девушка, вы или дверь закройте, или гостя в дом впустите, – сказал вдруг Рудаков.
Пока Кира думала, что ответить, он шагнул через порог, оттеснив ее в сторону, прошел в квартиру. И пистолет на ходу вытащил.
– Ничего себе! – оторопела от такой наглости Кира.
– Извини! – тихо прошептал Глеб. – Работа у него такая…
– Да это понятно, только я тебя в дом не собиралась впускать…
Рудаков стремительно вышел из квартиры, и снова Кире пришлось посторониться.
– Чисто! – сообщил он Глебу.
– Ничего себе, чисто! Натоптал здесь! Давайте проваливайте!
– Мне бы поговорить с тобой…
– Ну, пошли, раз уж натоптали…
Кира впустила его в квартиру, но Рудакова попросила подождать за дверью. Тот стал настаивать, но Глеб дал ему отбой.
– Наглый он у тебя, как танк, – сказала она.
Они прошли на кухню, и Глеб опустился на стул. Чувствовал он себя неплохо, но если долго стоять, начинала кружиться голова. И еще его стало подташнивать от запаха табачного дыма. Накурено на кухне, пепельница на подоконнике полная. Раньше Кира не курила, видно, тюрьма ее к этому приучила.
– Начальник охраны.
– Ментом, наверное, работал? – Она достала из шкафа пакет с молотым кофе и потянулась за туркой.
– Почему ментом?
– Потому что наглый… Когда нас на этап отправляли, был там один такой. Опомниться не успела, как уже в камере с ним. На нары завалил, юбку задрал и по самое не балуй… И в СИЗО такие же наглые. Чуть что не так, сразу раком ставят…
Глеб смотрел на Киру с открытым ртом. Не ожидал он от нее таких откровений.
– Чего таращишься? – грубо усмехнулась она. – Ты, наверное, думал, что в тюрьме нам цветы раздают? Нет, там только огурцы, аж по самые помидоры…
– И зачем ты это мне говоришь?
– А чтоб знал, куда ты меня отправил.
– Я отправил?
– Ну, а кто? Да ты не переживай, мне там с этими наглыми ментами понравилось. С ними даже лучше, чем с тобой…
– Зачем ты так? – обиженно спросил Глеб.
– А тебе не нравится? Так проваливай, никто тебя здесь не держит! – вызверилась на него Кира.
А ведь она права, после того, что он услышал, ему следовало уйти отсюда. Одно дело, если бы ее просто изнасиловали в тюрьме, и совсем другое, когда ей нравилось это дело. Ни капли раскаяния во взгляде. Кому нужна такая шлюха? Но Глеб не мог уйти, ноги словно приросли к полу.
– Я не отправлял тебя в тюрьму. Это Марго…
– Так я что, не крала брошь?! – с язвительной ухмылкой всплеснула руками Кира.
– Ты же знаешь, я осознал свою ошибку.
– Я рада за тебя!
– А я себе не рад… Это все Марго, она меня запутала…
– Запутала, затрахала… Извращенец хренов, мамку свою трахал!
– Кто тебе такое сказал? – растерянно захлопал глазами Глеб.
– Знаю!
– Марго не была моей мамой…
– Это ты своему начальнику охраны расскажи, а мне тут мозги поливать не надо. Меня твои половые проблемы не волнуют, мне все равно…
– Кира! – не выдержал он.
– Что, Кира? Да, я уже не та Кира! Та Кира осталась в прошлом. Здесь той Киры нет. Здесь есть злобная циничная сука… Такая же злобная и циничная, как твоя Марго. Только твои деньги мне даром не нужны!..
– Кира…
– Что, Кира?!! Пошел отсюда, козел! Или я тебя сейчас грохну!
Она импульсивно схватилась за нож, но тут же швырнула его в мойку. Опустилась на пол, села, прижавшись спиной к батарее за занавеской, закрыла лицо руками и разрыдалась. Глеб понял, что ее сейчас лучше не трогать. Выплеснула она всю свою злобу, и в образовавшийся вакуум хлынули слезы, так бывает. Слезы смоют грязь с души, надо всего лишь подождать, когда это произойдет.
И Глеб дождался, когда Кира успокоится. Она перестала плакать, какое-то время хлюпала носом, продолжая закрывать лицо, затем поднялась, повернулась к нему спиной и занялась кофе.
– Ты еще здесь? – без всякой колкости спросила она.
– Здесь.
– Ты должен был уйти.
– Почему?
– Потому что я не хочу тебя видеть.
– Сначала ты должна меня простить.
– Предателей не прощают, – зло, но без истеричного надрыва сказала Кира.
– Я не предатель… Просто я запутался. Марго мне голову запудрила…
– Легче всего свалить все на покойницу.
– Меня тоже собирались сделать покойником.
– Я в курсе. – Она старалась казаться равнодушной, но голос-то дрогнул. Значит, ей не все равно.
– И ты даже не спросишь, как мое здоровье?
– Ну, я же не спросила, почему ты не сдох, – хмыкнула она.
– Спасибо и на этом…
– Пожалуйста.
– Я тебя люблю.
– Врешь.
– Зачем мне врать?
– Не знаю… – не оборачиваясь к нему, пожала она плечами. – Ты всегда врешь.
– Когда всегда?
– Ты мог бы сказать, что это не я украла брошь…
– Я сказал, что брошь не очень дорогая, и тебе дали условно…
– А то, что меня надзиратели в тюрьме трахали, ничего?
– Э-э… – замялся Глеб.
– Что, не нравится? Не было ничего такого. Это я со зла наговорила. За нами женщины надзирали, не было мужиков…
– Ну, я так почему-то и подумал, – облегченно вздохнул он.
– И вообще, я уже два раза в СИЗО побывала. Спасибо тебе и твоей семейке… Надо же было влезть в это осиное гнездо!
– Это все Марго.
– А ты белый и пушистый, да?
– Ну нет, конечно. Тоже порядком накосячил… Ты должна меня понять. Черт с ней, с этой брошью, но из-за нее умер отец, у меня все в голове от горя перемешалось…
– Твоего отца Марго траванула.
– Кто тебе такое сказал?
– Да в тюрьме много интересного узнать можно. И про специальные яды, и про все такое… Откуда она, эта Марго, взялась?
– Из Питера она. Там раньше жила, пока в Москву не приехала.
– Родственники ее чем занимаются?
– Ну, это я тебе точно скажу… – улыбнулся Глеб.
Менты наводили справки о родственниках Марго, и он помогал им в этом. Следствие интересовали наследники, которым была выгодна ее смерть, но, судя по всему, злодея среди них они не обнаружили. И среди родственников Глеба такового не нашлось.
– Да плевать мне на них… И если кто-то из них с ядами был связан, тоже плевать… Если она отца твоего отравила и мать, то бог ей судья. Ее там наверняка уже осудили… Не хочу про нее говорить.
– Я, если честно, тоже… Мне так плохо без тебя…
– А мне все равно… Нет, мне правда все равно.
Кира повернулась к Глебу и прямо посмотрела ему в глаза. Не было в ней ни фальши, ни притворства. Он действительно больше не интересовал ее.
– Все равно – это значит, ни туда, ни сюда. Ты меня не любишь, но тебя же не тошнит от меня? – с надеждой спросил Глеб. – Я знаю, что у тебя с работой проблемы, и помогу тебе. Будешь моим заместителем. Ну, как прежде было…
– Как прежде уже не будет… – Кира поставила на стол чашечку кофе – для него, а со своей чашечкой подошла к окну, взяла сигарету, закурила. – Я уже не та, что прежде.
– Бросишь курить?
– Да это не проблема… Дело в другом… Как у тебя со здоровьем?
– Ну вот, дождался… – весело улыбнулся он. – Нормально все. Из больницы сегодня выписали. На домашнее лечение. До свадьбы, сказали, заживет…
– А когда у тебя свадьба?
– Когда скажешь, тогда и будет…
– Я здесь при чем?
– При том! Я хочу вернуть прошлое. Я хочу на тебе жениться!
От волнения Кира затянулась так глубоко, что поперхнулась дымом и закашлялась. Попыталась смочить горло, сделала глоток из кружечки, но спазм в горле вытолкнул кофе обратно, капли брызнули на стекло. Приложив руку к груди, она села на стул, по другую сторону стола. Слезы у нее на глазах – то ли от счастья, то ли от кашля. Скорее всего, последнее, если судить по ее виду.
– Ты хочешь на мне жениться. А Марго? – спросила она.
– Марго?! Так нет больше Марго. Убили ее.
– Да, но она все равно где-то рядом. Потому что ты спал с ней. Только не говори, что этого не было!
– Было. Еще шесть лет назад было. Она сначала со мной встречалась, потом с отцом… Потом мама умерла. За ней отец… Вдруг она в этом виновата?
– Пусть проведут эксгумацию тел, – как о чем-то простом и легко исполнимом сказала Кира.
– Нет… А вдруг Марго виновата? Я тогда не прощу себя…
– Тебе видней… Значит, вы отправили меня за решетку, а сами вспоминали прошлое? – язвительно усмехнулась она.
Глеб не нашел ничего лучшего, как опустить глаза.
– И ты хочешь, чтобы я тебя простила?
– Тебе решать.
– Мне решать… Я уже решила. Решила, что ты слабый мужчина… Или просто Марго была сильнее тебя…
– Может быть.
– Но Марго больше нет.
– И не будет…
– Я так понимаю, ты возишь с собой охрану не просто так?
– Да, в меня стреляли, мне угрожает опасность. Кто-то хочет меня убить.
У Глеба душа сжалась от смертной тоски. Ни отца у него, ни матери, а сам он такой слабый перед огромным и беспощадным миром каменных джунглей, который вдруг ополчился на него. Рудаков пытается оградить его от снайперской пули, Глеб очень надеялся на него, но все-таки на душе стало бы еще спокойней, если бы Кира поддержала его. Ему сейчас очень нужна была родственная душа, поэтому он не мог уехать отсюда без Киры.