— Не собирался. Наше знакомство было случайным.
— Вы уверены? — недоверчиво прищурился Полянин.
— Намекаете, что это не так?
— Я ни на что не намекаю. Просто считаю, что не исключен и такой вариант. Анатолий Геннадьевич собирался нанять вас, потому что знал, что на него кто-то охотится, но не успел. А возможно, что этот «кто-то» и предотвратил вероятность вашего найма, угрохав Ляпишева раньше, чем было запланировано. Таким образом он убил двух зайцев: и от Ляпишева избавился, и вас подставил.
— Возможно, вы и правы, Антон Игоревич, — выдержав паузу, сказала я. — Вопрос тогда только в том, кто этот загадочный субъект.
Полянин только пожал плечами, и я решилась на откровенный разговор с ним.
— Скажите честно, Антон Игоревич, — попросила я. — Вы не прикладывали к этому руку? Я обещаю, что не стану вам мстить и не сдам властям, но вы в свою очередь поможете мне снять с меня обвинение.
— Это не я, Женя, — серьезно ответил он. — Уверяю вас. Грубые меры воздействия и уж тем более убийства — не мой метод. Я по-другому борюсь с конкурентами. Тем более я ни в коем случае не стал бы подставлять вас, памятуя о том, что вы для меня сделали когда-то.
— Что ж, я вам верю, Антон Игоревич, — произнесла я. — Только все равно намерена попросить о помощи.
— Говорите. Я сделаю для вас все, что смогу, — с готовностью откликнулся Полянин.
— Сейчас мне, когда я обложена со всех сторон, добыть какую-либо информацию непросто, в то время, как вам с вашими связями…
— Что вы хотите узнать?
— В первую очередь, как можно больше о самом Ляпишеве и о его компании «Вектор».
— Это не составит труда, — улыбнулся Полянин. — Неделю назад я уже отдал своим ребятам команду о сборе этой информации. Думаю скоро услышать результаты.
— Почему только неделю назад, Антон Игоревич? — удивилась я. — Почему не раньше?
— Дело в том… — замялся мой собеседник. — Ну, в общем, ко мне поступила информация, правда из непроверенных источников, что в компании «Вектор» далеко не все чисто.
— Что за информация? — я моментально навострила уши.
— Извините, Женя, но пока я не хотел бы об этом говорить. Я никогда не разбрасываюсь непроверенной информацией.
— Но я думаю, что в данном случае…
— Нет, — отрезал Полянин. — Обещаю, что вы первая узнаете о результатах проверки. Они не заставят себя долго ждать. Завтра или послезавтра все выяснится. Что еще вас интересует?
— Думаю, не нужно уточнять, Антон Игоревич, что в сведения о «Векторе» войдут также и сведения о новом директоре. О господине Кончаловиче.
— Разумеется, — кивнул Полянин. — Им тоже займутся. Что еще?
— Есть еще две таинственные персоны, о которых я упоминала в своем рассказе. Водитель Ляпишева — Лосинский и некто Катаев, проходящий в деле, как свидетель.
Антон Игоревич задумчиво почесал подбородок и произнес:
— Я попробую. Лосинский наверняка лег на дно. Причастен он к убийству хозяина или нет, ему в любом случае нет резона светиться сейчас. Так что задачка не из легких. А что касается Катаева… Я никогда не слышал об этом человеке. Кто он такой?
— Понятия не имею.
— Ну ладно, я же сказал, что попробую. Это все?
— Нет. Еще остался Джафар, — напомнила я.
— Джафар? — переспросил Полянин. — Вы его подозреваете?
— А вы считаете, не стоит? — парировала я.
— Вам виднее, Женя, но лично мне кажется, что Ахмед здесь ни при чем.
— С чего такая уверенность?
— Это не уверенность, — покачал головой президент «Капитал-банка». — Это личное предположение, основанное на наблюдениях и психологическом факторе.
— Надо же? — удивилась я. — Раньше я не замечала за вами, Антон Игоревич, таких наклонностей.
— С годами люди меняются, — философски заметил он. — Стареют и, самое главное, мудреют.
— Возможно, — не стала спорить я. — Но тем не менее Джафар меня тоже интересует.
— Хорошо. Сделаем.
— Тогда на этом все, — резюмировала я.
— Вот и договорились, — Антон Игоревич энергично затушил сигарету в пепельнице и пружинисто поднялся. — Я сию же минуту отдам Андрею Васильевичу все необходимые распоряжения.
— Андрей Васильевич — это кто? — поинтересовалась я.
— Мой секретарь.
Полянин прошел к столу и, нажав кнопку внутреннего селектора, распорядился:
— Андрюша, зайди ко мне.
— В таком случае, до свидания, Антон Игоревич, — я тоже встала с дивана. — Надеюсь, вы добудете мне все нужные сведения по возможности скоро.
— Не сомневайтесь, Женя.
Дверь в кабинет отворилась, и вошел секретарь, тот самый, что не хотел впускать меня сначала. Он молча замер на пороге в ожидании указаний, а я, подмигнув ему правым глазом, нацелилась на выход.
— Да, Женя! — окликнул меня вдруг Антон Игоревич, когда я уже собиралась покинуть его рабочую обитель. — А как мне с вами связаться, если что?
Черт! Я совсем и забыла об этом. Ведь на данный момент у меня не было определенного местожительства.
— Даже не знаю, Антон Игоревич, — замешкалась я.
— Где вы сейчас обитаете?
— Нигде.
Повисла секундная пауза, а затем Полянин произнес:
— Знаете что? Я, пожалуй, дам вам ключи от своей «конспиративной» квартиры. Так сказать, холостяцкой. Поживите там, пока все не уляжется. Лады?
— Я не против. Буду только благодарна.
— Тогда держите, — он достал из кармана связку ключей и, сняв с нее два, протянул мне. — И запишите адрес.
— Я запомню. Диктуйте.
Он назвал мне адрес своего гнездышка, где, как я понимаю, любвеобильный Антон Игоревич время от времени отдыхал от семейной жизни.
— Там, кстати, есть телефон, — добавил он. — При крайней необходимости я позвоню.
— Буду ждать.
С этими словами я покинула своего прежнего клиента, оставив его наедине с секретарем.
Я вышла на улицу. На город уже опустились сумерки. Однако, несмотря на то что солнце скрылось за горизонтом, прохладнее не стало. Воздух накалился настолько, что ему вполне хватит времени сохранить удушливую температуру до следующего появления небесного светила. Лето в этом году разыгралось не на шутку. Жара стояла третью неделю подряд и, похоже, не собиралась сдавать своих позиций.
«В такую погоду только нежиться на пляже, — подумала я. — Чередовать загорание с купанием».
«Семерка» стояла на том же месте, где я ее и оставила. Подозрительных типов возле нее не ошивалось. Подойдя к машине, я старательно исследовала корпус на содержимое взрывчатых веществ. Вряд ли, конечно, Джафар сумел выследить меня, но, как говорится, береженого бог бережет.
Ничего не обнаружив, я уже собиралась было открыть дверцу и сесть за руль, как вдруг из-за поворота на полной скорости выскочила обшарпанная «копейка» и устремилась в мою сторону.
Я интуитивно почувствовала опасность и отскочила в сторону. Из раскрытого окна несущегося «жигуленка» высунулся винчестер и шарахнул что есть мочи. Боковое стекло моей «семерки» осыпалось на асфальт.
Парень, сидевший за рулем «копейки», слегка притормозил и перезарядил свое грозное оружие. Я в свою очередь выхватила «ТТ» и, оттолкнувшись ногами от земли, «рыбкой» прыгнула в сторону, уходя с линии огня. Еще один выстрел прорезал тишину вечернего города. А следом за ним грохнул взрыв, от которого у меня заложило в ушах.
Я вскинула руку с «ТТ» и, не целясь, выстрелила. Мимо. Я подняла голову. «Копейка» уже уносилась прочь, а противник в черной спецназовской маске на лице высунулся из окна и в последний раз пальнул из винчестера. Я откатилась, пачкаясь в пыли, но сохраняя себе жизнь.
Вражеская машина скрылась за углом. Только что на мою жизнь кто-то безбожно покушался. Неудачно, правда, но факт оставался фактом.
Еще секунду я лежала, распластавшись на земле, и с сожалением наблюдала исподлобья, как догорают остатки моей новенькой «семерки». Машина-то ладно. Но вместе с ней сгорело и ее содержимое. Все то, что я успела купить сегодня и плюс к этому «кейс» с оставшимися долларами. А оставалось там еще куда больше половины. Я с досадой сплюнула на землю. Да черт с ними, с деньгами и с покупками. Бог дал, бог взял. Так и должно быть.
Разлеживаться было больше нельзя. В отдалении уже завыла милицейская сирена, а из здания «Капитал-банка» потихонечку, осторожно так, начали выползать любопытные, засидевшиеся в столь поздний час на работе.
Я встала с земли, отряхнулась и, сунув за пояс пистолет, быстрыми шагами направилась прочь. Свернув за угол, я резко остановилась, поражаясь увиденному. Прямо у обочины, шагах в пяти-шести от меня, скромно притулилась та самая «копейка», из которой минуту назад по мне стреляли. Значит, убийца бросил ее сразу же, отправившись дальше пешком или пересев в другую поджидающую его машину.
Меня снова обуяла досада. Если бы я сразу бросилась за ним вдогонку, могла бы и схватить. А так теперь ищи ветра в поле. В одном я была уверена на сто процентов. Человек, только что стрелявший в меня, не имел никакого отношения к правоохранительным структурам. Скорее даже наоборот.
Меня снова обуяла досада. Если бы я сразу бросилась за ним вдогонку, могла бы и схватить. А так теперь ищи ветра в поле. В одном я была уверена на сто процентов. Человек, только что стрелявший в меня, не имел никакого отношения к правоохранительным структурам. Скорее даже наоборот.
Я не стала долго задерживаться у «копейки», а, свернув в проулок, некоторое время шла дворами. Никто меня не преследовал, и это слегка обнадеживало. Вскоре выйдя на улицу имени Лобачевского, я остановила частника и за каких-то двадцать минут езды добралась до «конспиративной» квартиры Полянина, находившейся на периферии.
Любовное гнездышко моего старого знакомого Антона Игоревича, которое он скромно именовал холостяцкой обителью, было очень даже уютным и комфортабельным. Двухкомнатная квартира с весьма внушительными по метражу помещениями чем-то здорово напоминала люксовый номер престижной гостиницы.
Здесь было все, что угодно для приятного времяпрепровождения. Начиная с огромной двуспальной кровати, застеленной белоснежным бельем, и кончая дорогой телевидеоаппаратурой с прилагающимся к ней набором разнообразных кассет. На полу расстелены ковры, в высоком ворсе которых утопала нога.
В другой комнате разместились гарнитур из орехового дерева, бар с растянувшейся вдоль него высокой стойкой, хрустальный столик на компактных колесиках, взятый с двух сторон в осаду низкими мягкими креслами. Помимо всего прочего здесь имелся еще и огромный арочный проход в кухню, сделанный, видимо, уже после вселения лично по заказу господина Полянина. Очень мудрая задумка, отметила я. И, главное, удобная.
Решив чересчур не злоупотреблять гостеприимством Антона Игоревича, я не стала оккупировать двуспальную кровать, а облюбовала себе диванчик-книжку в комнате с аркой. Здесь, кстати, тоже имелась видеодвойка, и я, на время выбросив из головы все насущные проблемы, предалась видеоманству, предварительно совершив набег на хозяйский холодильник и обнаружив в его утробе массу радовавших глаз и желудок деликатесов. Сперва я даже хотела сдобрить свой ужин двумя бутылками пива, но в конечном счете все же отдала предпочтение кофе.
Просидев перед телевизором до часу ночи, я собралась лечь спать. Однако холодильник Антона Игоревича не давал мне покоя. То ли я здорово изголодалась за истекшие сутки, учитывая то, что предыдущую ночь провела за решеткой, то ли это видеофильмы пробудили во мне зверский аппетит.
Однажды кто-то из моих знакомых медиков сказал интересную фразу, отпечатавшуюся у меня в памяти. «Пища, съеденная на ночь, не переваривается, а гниет». Я помню, тогда меня очень повеселило это изречение, несмотря на то что оно не было лишено здравого смысла. Сейчас, направляясь к холодильнику с целью опустошения резервов банкира, я мысленно произнесла эту фразу сама и усмехнулась. В конце концов, на ночь я ела в предыдущий раз, а сейчас уже трапеза совершалась под утро. Так сказать, ранний завтрак.
Свет на кухне я не включала и потому сразу же заметила на улице проблеск фар подъехавшей к дому машины. Прильнув лбом к оконному стеклу, я старательно всмотрелась в темноту. Кто это там пожаловал посреди ночи?
Дрожь пробрала меня с головы до пят. Машина внизу была милицейская. У меня моментально испарились все желания, связанные с едой и сном.
Теоретически я, конечно, могла предположить, что прибытие работников милиции никоим образом не связано с моей персоной. Они могли приехать к кому угодно и по какому угодно делу. Мало ли? В конце концов, здесь мог проживать один из приехавших, а добрые коллеги любезно подбросили его после дежурства.
Гадать о цели визита милиционеров можно было до бесконечности, но я не собиралась этого делать. Так же, как не собиралась рисковать понапрасну.
О лазании по крышам и балконам в доме, который я совсем не знала, не могло быть и речи. Тогда как выбраться из западни? И тут мой воистину гениальный мозг услужливо подсказал радикальное и простое решение проблемы. Это произошло, как только взор мой остановился на шкафу Антона Игоревича.
Молниеносно вывалив на диван все содержимое полянинского гардероба, я сразу вычислила то, что мне было нужно. Брюки, пиджак и шляпу. Надев все это поверх собственной одежды, я, забрав волосы, напялила шляпу на голову.
В этот момент легко и почти бесшумно хлопнула дверца милицейской машины. Ребята не торопились. Зато торопилась я. Достав из бара бутылку «смирновской», я обильно полила из нее пиджак и брюки. Затем, немного подумав, спрыснула и шляпу. Убойный аромат сразу ударил мне в нос. Порядок.
Не теряя ни секунды, я покинула квартиру, не удосужившись ее запереть. Просто прикрыла дверь. Спустившись на два лестничных пролета вниз, я добросовестно улеглась на грязный бетонный пол и даже немного покаталась по нему, безбожно приводя вещи Антона Игоревича в непотребный вид.
Как только стукнула подъездная дверь, я замерла в нелепой позе, уткнувшись лицом в вонючий угол. Не очень приятно, но что поделаешь. Такова жизнь. Как говорится, хочешь жить, умей крутиться.
Доблестные служители порядка не заставили меня долго томиться в ожидании. Вот их уверенная поступь зазвучала уже совсем рядом, и я услышала голоса. Поднимавшихся было двое.
— Какая квартира? — тяжело дыша, спросил один из них.
— Шестнадцатая, — был ответ.
— Четвертый этаж, что ли?
— Да, уже почти пришли. Гляди-ка! — воскликнул оперативник, поравнявшись со мной. — Во мужик нализался. Какой праздник-то?
При этом он слегка поддел меня носком ботинка, но я никак не отреагировала на это.
— У них каждый день праздник, — отозвался его напарник.
— А может, он того?.. — с сомнением в голосе произнес первый. — Ну, это… Богу душу отдал?
— Да какую душу? Какому богу? Ты чего, Мишель? От него же сивухой за километр разит.
Несмотря на всю напряженность ситуации, меня не могло не позабавить, что «смирновку» из полянинского бара они окрестили сивухой. Вот бы банкир огорчился, услышав такое.
— Тогда в отделение его?.. — предложил тот, кого напарник назвал Мишелем. Михаил, видимо.
— Да ну его на хрен. Не на улице же лежит. С девчонкой бы разобраться.
— Разберешься, куда она денется, — хмыкнул Мишель. — Дрыхнет, поди, без задних ног. Она же ни сном, ни духом не ведает, что мы ее вычислили.
— Хорошо бы, — эхом откликнулся второй служака. — Только имей в виду, если что не так, Рулаев нас по головке не погладит.
— Ладно. Уговорил. Пошли прищучим бабенку, а потом свяжемся по рации с Андреевым. Пускай сам разбирается, кто тут у него на участке: жмурик или ханыга. Это его проблемы.
С этими словами Мишель направился вверх по лестнице, а его грузный напарник, пыхтя, поплелся следом.
Я облегченно перевела дух. Нехитрая уловка сработала, как часы.
Едва ребята в форме скрылись из виду, я резво поднялась с пола и быстро, но бесшумно спустилась вниз. Перед выходом из подъезда я замедлила шаг и, толкнув дверь, почти вывалилась на улицу.
Я не ошиблась в своих расчетах. В милицейском «жигуленке» за рулем остался водитель. Я видела в темноте горящий кончик его сигареты.
Пошатываясь и опираясь о стену здания, я не спеша направилась к краю дома. В этот момент он казался мне самым длинным домом во всем мире. В висках стучала кровь. Водитель никак не отреагировал на мое появление, лишь скользнув взглядом по сутулой фигуре ночного пьяницы. Времени до того, как двум оперативникам станет ясно, что «девчонка» снова обвела их вокруг пальца, оставалось считанные секунды.
И вот наконец долгожданный поворот. Я оперлась рукой о край здания и буквально рухнула за угол. И в тот же момент, исчезнув из поля зрения водителя, припустилась бежать. Надо заметить, что вовремя. Во дворе полянинского дома уже раздались матерные крики и топот. Одновременно хлопнули обе дверцы машины, и взревел двигатель. Менты раскусили, кто был тем самым алкашом на лестнице, и бросились за мной в погоню.
Но догнать Женьку Охотникову — дело наиболее сложное. Да еще и на машине. Скрываться от подобного рода преследования я научилась так же быстро, как в школе читать и писать. Мало, что ли, в Тарасове дворов и переулков.
Выскочившие из-за угла на «жигуленке» оперативники даже не смогли определить, куда я скрылась. В общем, их ждал полный провал операции. Достопочтенный майор Рулаев теперь устроит им такую головомойку, что ребята начнут подбирать каждого ханыгу и отвозить его в отделение. Без всяких звонков по рации мифическим Андреевым.
Я же в это время у ближайшего мусорного бака избавилась от провонявшего спиртным и грязью маскарада. Да простит меня за это Полянин.
Кстати, о Полянине. Интересно, как это Рулаев узнал мое местонахождение, если о нем было известно только Антону Игоревичу. Впрочем… А секретарь Андрюша?! Ключи-то Полянин мне дал при нем. Предлагал же написать адрес, а я, балда, сказала, что запомню. Ну, сама виновата, разиня!