– Да кого ты видела?
– Байрамова с той теткой, кого же еще?!
– С какой теткой?
– Ну, красивой такой, не зна-а-а-ю, – протянула Варя. – Правда, она его старше лет на десять, но смотрится – пальчики оближешь!
Сердце у Риты екнуло. Она помнила, что практически все романы Игоря были с женщинами старше его самого.
– Как она выглядела? – требовательно спросила Рита.
– Шикарно!
– Да я не об этом – блондинка? Брюнетка?
– Рыжая, но явно крашеная. Высокая, почти с Байрамова ростом… хотя она была на высоченных каблуках.
– С хорошей фигурой, глаза серые?
– Ну, глаз я ее с такого расстояния не разглядела, а фигура… Постой, ты ее знаешь?
– Похоже. Это Ольга Ларина, из администрации Мариинки.
– Какой кошмар! Вот уж не думала, что Байрамов такой ходок! Он, конечно, красавец мужчина, знаменитость… Получается, он каждый божий день с этой Ольгой сталкивается на работе?
– Ну, не каждый божий день, она же не балерина, – возразила Рита.
– Да, подруга, тебе не позавидуешь. Если объект (в нашем случае Байрамов) часто встречается с тем, кто этот приворот заказал (возможно, Ольга), то шансы его заполучить увеличиваются! Сложнее, когда объект находится на расстоянии – тогда чары, понимаешь, ослабевают.
– И откуда такая осведомленность? – язвительно спросила Рита.
– Да так, было дело, – отмахнулась Варвара. – Значит, Ольга Ларина – наша злыдня. А что? Она подходит под описание: красивая, глаза светлые, крашеная – очевидно, природная брюнетка, ведь блондинки редко меняют цвет волос, если верить статистке. Пора снова к бабке ехать. Только, чур, – я с тобой!
– Не думаю, что Аглае это понравится, – попыталась возразить Рита. Однако она по опыту знала, что с подругой спорить бесполезно: если уж что-то втемяшится в ее хорошенькую головку, то выбить это оттуда не удастся и кувалдой!
С другой стороны, Рита понимала, что ехать придется. Сейчас выходные, поэтому дело Алины все равно пока подвисает. Рите надо поговорить с Женькой, но беспокоить его дома не хотелось, ведь у него совсем мало свободного времени, а она и так часто к нему обращается. Самое время заняться личной жизнью, а то, того и гляди, Игоря уведут из-под самого носа, пока Рита решает чужие проблемы!
– Ладно, – сказала она. – Завтра же и двинем. Только старушка любит, когда к ней приезжают пораньше, так что отправляемся в пять утра.
– В пять?! – в ужасе закатила глаза Варя. – Да я с университетских времен в такую рань не вставала!
– Тебе решать: либо так, либо никак.
– Хорошо-хорошо! В пять так в пять.
– И одевайся попроще, – предупредила Рита. – Возможно, придется помочь Аглае по хозяйству.
– Что-о?!
Варя, разумеется, не послушалась совета в отношении экипировки и разоделась как на парад.
– Ты меня угробишь, – ныла она, кряхтя забираясь на переднее сиденье Ритиного «Фольксвагена». – Это ж надо – пять утра!
– А тебя никто на аркане не тащит, – резонно заметила Рита. – Ты сама увязалась за мной. Только вот понять не могу: за каким чертом?
– И не поймешь, куда тебе!
– Да уж, действительно, – фыркнула Рита, грея мотор.
– За всю жизнь я только однажды сталкивалась с настоящей колдуньей, – пояснила Варвара. – Она предсказала, что я разбогатею. Ты ведь помнишь, как я жила, когда мы учились в универе?
Рита не смогла бы забыть, даже если бы прожила сто лет. Варя была родом из занюханного городишки в Ленинградской области. Ее семейство бедствовало. Отец-алкоголик не работал, и вся забота о семье лежала на матери, не имевшей образования и корячащейся на нескольких работах, чтобы прокормить дочь и никчемного муженька. Приехав в Питер, Варвара чуть ли не голодала. Стипендии не хватало даже на еду, а ведь провинциальной девчонке хотелось еще и приодеться, тем более что большой город предлагал столько соблазнов! Ритина семья жалела Варю. Наталья Ильинична частенько приглашала ее на обед или ужин, а еще снабжала «сухим пайком», провожая гостью обратно в общежитие. Теперь, глядя на красивую, ухоженную и дорого одетую Варвару, никто не узнал бы в ней тощую девчонку, у которой едва хватало денег на батон и докторскую колбасу.
– Ну, и можешь себе представить, – говорила между тем она, – каково было тогда услышать, что у меня появятся бабки? Я подняла тетку на смех, напомнив, что я – бедная иногородняя студентка. А она и бровью не повела. «Вот увидишь, – сказала. – И меня припомнишь». Так и вышло! Я с тех пор сто раз ко всяким колдунам ходила, бешеные деньги платила, а толку – ноль! Ни один ничего путного не сказал. И теперь ты говоришь мне, что есть где-то в тмутараканске настоящая колдунья. Разве я могу такое пропустить?
– А зачем тебе колдунья-то? – удивилась Рита. – У тебя же все есть: деньги, работа, куча мужиков?
– В том-то и дело, что куча! – вздохнула Варя. – Куча знаешь чего бывает? Мне нужен один-единственный, как твой Байрамов. Я бы готовила ему борщи, пекла пироги…
– Ты? Пироги?! – Рита едва не врезалась в столб.
– А что? Думаешь, только ты у нас кулинарка? Да мне просто не для кого стараться! Я детей хочу, понимаешь? Возраст подходит. Честное слово, да если бы у меня все было так, как у вас с Байрамовым, я бы уже тройню родила!
Почти весь оставшийся путь подруги проехали молча. Варька, сама того не ведая, задела больную тему. С тех пор как в жизни Риты снова появился Игорь, она не раз задумывалась о ребенке. Байрамов любит детей. Сам выходец из многодетной семьи, он привык, что в доме звенят детские голоса. Он намекал, что пора бы подумать об увеличении их семьи, но она все не решалась, как не решалась и на то, чтобы официально оформить брак. А ведь у Риты мог быть сын… Или дочь? На втором месяце беременности определить не представлялось возможным, да и зачем ей было знать, убивает она мальчика или девочку? Аборт прошел тяжело, и Рита долго не могла оправиться. Отец понятия не имел, а если бы узнал… Игорь – тоже. Они расстались, Григорий Сергеевич в немалой степени этому способствовал, и что Рите оставалось? Трудно предсказать, какой была бы его реакция. Скорее всего, он разозлился бы, ведь Рита скрыла от него такую серьезную вещь! Только мама была в курсе. С тех пор Рита ни разу не заходила в кабинет гинеколога. Тот, первый и последний опыт, произвел на нее слишком тяжелое впечатление, поэтому, оказавшись в поликлинике, она за версту обходила врачей данной специализации. Рита понятия не имела, сможет ли вообще иметь детей. После операции врачи не сказали, что существует такая угроза, но что они понимают? Ни она, ни Байрамов не предохранялись, но ничего не происходило. Кроме того, Рита не чувствовала себя готовой к такой ответственности. И чем больше проходило времени, тем менее готовой она себя ощущала.
Когда они подъехали, Аглая стояла у калитки.
– Что-то вы с подружкой припозднились, – сказала она.
Рита не удивилась тому, что колдунья безошибочно определила присутствие в автомобиле другого человека, несмотря на тонированные стекла.
– У меня как раз каша поспела, – продолжала Аглая, провожая гостей в дом. – С утра каша – самое лучшее. Для желудка полезно, и мозги хорошо работают.
Рита с детства терпеть не могла кашу – наелась ее в детском саду, поэтому при одном упоминании об этом блюде у нее неприятно свело желудок.
– Мы не голодные, – попробовала она выкрутиться.
– Вот еще! – всплеснула руками Аглая. – Столько ехали, в такую рань поднялись – и не голодные?
Варвара только пожала плечами. Старушка провела их в горницу, указала на стулья и принялась шустро накрывать на стол. На белоснежной скатерти с ручной вышивкой по краю волшебным образом возник кувшин с молоком желтоватого цвета, что, несомненно, говорило о его высокой жирности, три глубокие тарелки и расписные деревянные ложки. У Риты в доме тоже были такие, но они играли роль сувениров и не использовались по назначению.
Аглая взяла ухват, прислоненный к печке, и ловко извлекла из нее горшок, от которого исходил вкусный запах.
– Вот! – гордо произнесла колдунья, водрузив горшок на стол. – Такой пшенной каши вы в своем городе не едали!
Рита уже не сопротивлялась. Каши, которыми она питалась в детском саду, ничем не пахли, Аглаина же стряпня источала небесный аромат и словно умоляла: съешь меня!
– Вкуснотища! – воскликнула Варя с полным ртом. – Что вы туда кладете?
– Мед, маслице сливочное, – пояснила Аглая. – А тут еще мне из города привезли изюм и этот… ну, абрикос сушеный?
– Курагу? – подсказала Рита, уплетая за обе щеки.
– Вот-вот, – закивала старушка. – Как, ничего с курагой?
– Объеденье!
– Вот и славно, – улыбнулась Аглая. – А то негоже серьезные дела на голодный желудок обсуждать. Ты, я вижу, нашла бабу-то!
– Объеденье!
– Вот и славно, – улыбнулась Аглая. – А то негоже серьезные дела на голодный желудок обсуждать. Ты, я вижу, нашла бабу-то!
Это не был вопрос – ей не требовалось Ритиного подтверждения. Аглая резво вскочила и вышла в сени.
– Ты уверена, что мы не пожалеем о съеденном? – с опаской спросила Варя.
– По-моему, ты немного с этим опоздала! – шепнула Рита.
– Но она точно нам ничего не подмешала? – не унималась подруга.
– Она же и сама ела, дурочка! Да и зачем ей нас травить, подумай?
– Черт их разберет, магов этих!
Варвара отодвинула пустую тарелку, как будто это и впрямь могло что-нибудь изменить. В этот момент снова появилась Аглая, неся в руке корзинку с какими-то корешками и травками.
– Надо так сделать, чтоб разлучница выпила настой, – сказала она, ставя все на стол. – Ты должна как следует все заварить, причем ингредиенты надо добавлять в строго определенном порядке: ошибешься – эффекта не будет. Я тебе сейчас на бумажке напишу, что за чем.
Рита принюхалась. От корзинки исходил резкий пряный запах.
– Не боись, – сказала Аглая, заметив, как дергаются ноздри Риты. – В настойке этого почти не чувствуется. Лучше всего добавлять ее в алкоголь.
– А она… того… коньки не отбросит? – поинтересовалась Варя, придвигаясь поближе.
– Баба-то?
Аглая тихо рассмеялась.
– Нет, я такими делами не занимаюсь! Травки действуют только на того, у кого совесть не чиста.
– Это как же получается? – недоверчиво спросила Варя.
– А вот так и получается. Тот, кто за приворотом обращается, душу дьяволу заведомо продает, как и тот, кто приворот наводит. Выходит, душа у него – с червоточинкой, и на нее-то травки и действуют!
– То есть, – уточнила Рита, – если настойку выпьют вместе с ней другие люди, то с ними…
– …ничего не произойдет, – закончила Аглая. – Правильно понимаешь!
– Ну, а как же мы узнаем, подействовало зелье или нет? – продолжала Варя. Рита видела, как у подруги горят глаза, и не понимала, откуда столь живой интерес к этой теме.
– Узнаете, – усмехнулась колдунья. – Непременно узнаете. Лицо все скажет.
Дальше этой загадочной фразы дело не пошло: Аглая отказалась пояснить, что случится с Ольгой после того, как она выпьет таинственную настойку.
Упаковав ингредиенты в полиэтиленовый пакет, старушка протянула его Рите вместе с листком бумаги, где нацарапала нечто вроде инструкции по приготовлению и применению.
– Ну, а ты-то – зачем пришла? – спросила она, устремив пронзительный взгляд прозрачных глаз на Варвару.
– Просто за компанию, – ответила за подругу Рита.
– Нет, ей что-то нужно! – возразила Аглая.
– Да ничего мне от вас не надо! – насупилась Варя.
– Хочешь знать, небось, долго ли тебе маяться, от мужика к мужику скитаться?
Прежде чем молодая женщина успела ответить, колдунья схватила ее за правую руку и, раскрыв ладонь, поднесла к самым своим глазам.
– Три мужика тебя в люди вывели, – быстро заговорила Аглая. – Один – молодой совсем, глупый, нерусский.
Первым мужем Вари, еще в студенчестве, стал ее сокурсник, армянин по национальности.
– Второй постарше. Ты ему сердце разбила, а сама сухой из брака вышла. Третий – старик богатый, он тебе большие деньги оставил.
Рита и Варя сидели почти не дыша. Каждое слово, сказанное Аглаей, являлось чистой правдой.
– Ни один из этих мужиков счастья тебе не принес, – вздохнула колдунья, неожиданно выпустив из рук Варину ладонь. – И деньги тебе не помогают, мешают только. Много вокруг тебя всякой швали крутится, а ты в людях плохо разбираешься, потому и наступаешь все время на одни и те же грабли!
– И что? – дрожащим голосом спросила Варвара. – Я так и останусь одна?
– Если спрашиваешь, выйдешь ли замуж, то скажу: нет. Если тебя интересует, найдешь ли любовь, то ответ – да. Большая будет любовь. Человек опасный. Сын у вас родится. Жизнь твоя изменится, но не знаю, понравится ли тебе это.
– Звучит зловеще! – пробормотала Рита.
– Мы сами себе счастье куем, – пожала плечами Аглая. – Я вижу будущее, но не могу его менять. Только сами люди к этому способность имеют.
– То есть судьбу можно изменить? – робко поинтересовалась Варя.
– Мы ее каждый день меняем, – кивнула колдунья.
– Значит, я могу и не встретить эту большую любовь?
– Встретишь, – покачала головой Аглая. – Обязательно встретишь. Но потом все может пойти по одной дороге, а может и по другой. Много в мире дорог, поворотов не счесть. Читала про трех богатырей? Направо пойдешь – счастье найдешь, налево пойдешь – смерть обретешь… Ну и все в таком духе, – спокойно закончила старушка. – А теперь, девки, буренка моя уже подоена, а вот хлев не убран: за работу!
– Хлев?! – в ужасе переспросила Варя.
Рита с жалостью посмотрела на ее итальянские сапоги за полторы тысячи долларов. Сама она благоразумно с утра облачилась в джинсы и старенький свитер, а на ноги надела поношенные ботинки на грубой подошве.
– Я же тебя предупреждала, – шепнула Рита подруге, когда они покорно тащились за Аглаей через весь двор к хлеву.
– Ты говорила про корову, про свиней речь не шла! – ныла Варя, с трудом передвигая ноги по грязной жиже, представляющей собой смесь снега, земли и соломы. Ее сапоги увязали по самую лодыжку.
– А вот и мои девочки! – ласково засюсюкала колдунья, открывая дверь в хлев.
Как ни странно, Рита не почувствовала неприятного запаха. Ей казалось, что в хлеву должна стоять невыносимая вонь, но Аглаины свинки пахли вполне пристойно.
– Это Грушенька, – между тем представила та жирную черно-белую свинью с отвисшими сосками. – Недавно поросяток принесла. – А вон та – Акулинушка.
Вторая свинья оказалась поменьше и, судя по всему, гораздо моложе. Маленькие глазки животных настороженно уставились на пришельцев, но через несколько секунд свиньи перестали обращать на них внимание, вернувшись к своему обычному занятию – копанию пятачками в соломе.
– Господи, что это?!
Рита вздрогнула и чуть не выронила деревянную ложку, которой помешивала варево. Байрамов! И как она не услышала звук открывающейся двери?
– Что за вонь? – снова спросил он, подходя поближе и заглядывая через ее плечо. – Надеюсь, это – не ужин?
– Нет, это… это просто… ну, отвар. Лекарственный. Для меня.
– Ты заболела? – встревожился Игорь. – В этой семье по больницам скитаюсь только я, не отнимай у меня единственную привилегию!
– Я в порядке, – улыбнулась Рита. – Это успокаивающий сбор. В последнее время я нахожусь в состоянии стресса и…
– Ну, тогда и мне плесни, – вздохнул Игорь, падая на стул.
– Что так?
– Постановка, похоже, летит к чертям!
Рука Риты с ложкой застыла в воздухе.
– Объяснись!
– Да что тут объяснять? Алина арестована. Вернее, нет, как это у вас – задержана?
Рита похолодела. Черт, она же просила певицу ничего не предпринимать до понедельника! Значит, Алина не послушалась. Она так хотела, чтобы с любовника сняли обвинение, что решила сдаться… Но ведь Рита предупреждала, что это не поможет!
– И что теперь? – спросила она.
– Понятия не имею. Контракты подписаны, деньги уплачены. Есть второй состав, но они – не Алина Каюрова! Весь спектакль держится на ней, за исключением «Золота Рейна». Никто ничего не отменял, но мне почему-то кажется, что все закончится плохо. Что тебе известно о причастности Алины к убийству мужа?
– Мне? – Рита сделала удивленное лицо. – Я абсолютно ничего не знаю!
– Ну да, давай! Будешь уверять меня, что она тебе ничего не рассказывала? Только вот что я тебе скажу: Алина не могла убить Павла! Во-первых, она слепая, как летучая мышь. Во-вторых, никогда в жизни она не держала в руках пистолет. В-третьих… Ну, в-третьих, она просто не способна на убийство!
– Возможно, – согласилась Рита, оставляя кастрюлю и присаживаясь напротив Байрамова, – тот, кто стрелял в Каюрова, не собирался убивать. Может, выстрел был случайным?
– Говорю тебе: кто бы ни стрелял в Павла, это не Алина! – упрямо сказал Игорь. – Она… как бы это поточнее выразиться… не от мира сего. Слишком добрая, мягкая, у нее рука бы не поднялась! Слушай, я тебе кое-что расскажу. Был один мальчик – много лет назад. Мы тогда с Алинкой только познакомились. Не помню, как его звали, но он играл на рояле. Очень хорошо играл, между прочим. Мы несколько раз встречались на концертах. Алина оказалась с ним в одной параллели, когда переехала в Питер и заканчивала здесь музыкальную школу. Над ним все смеялись, потому что он сильно отличался от других. У него, скорее всего, было какое-то генетическое заболевание или, может, дефект развития – слишком большая голова, слишком короткие ноги… Он сильно сутулился, возможно, даже был горбат. Он прекрасно играл, но в детской среде талант имеет гораздо меньшую ценность, чем приятная внешность. Поэтому он все время находился один или с учителями, но никогда – со сверстниками. Только Алина от него не отворачивалась. Она стала первой, с кем он подружился, жалела его. Разумеется, Алина его не видела, но ей паренька описывали не раз, поэтому она не могла не знать, что он, мягко говоря, обладает нестандартной внешностью. Но тем не менее Алина его не оттолкнула, единственная из всех. Ты понимаешь, куда я клоню?