– Ну так как-то легче, – сказал Илья, улыбаясь. – А то идешь хрен знает куда, точно внутри шара из снега, и только думаешь о том, с какой стороны очередной хищный говнюк выскочит…
С «говнюками» пришлось пообщаться довольно быстро, когда на них напали несколько «микки маусов». Посыпались с ветвей росшего на обочине дерева, точно чудовищные плоды, и деловито покатились к людям, используя расположенные по кругу щупальца как опоры.
Подобных тварей встречали лишь один раз, перед самым Обнинском, и Андрей думал, что они водятся только там.
– А эти меня вообще не послушались, – грустно проговорил Рашид, едва схватка закончилась.
Его способности «колдуна», похоже, ослабевали с каждым днем, и это уроженца Вязьмы одновременно и радовало, поскольку он все больше чувствовал себя человеком, и печалило – кто же добровольно откажется от такого могущества?
Ближе к вечеру добрались до указателя «Толочин».
– Город какой, что ли? – Илья поскреб макушку. – Может, тут магазы уцелели? Давно я что-то не бухал, а выпить так охота, что вообще… Немножко ведь можно, шеф, а? – И он заискивающе оглянулся на Андрея.
Судя по окраине, Толочин был небольшим городом – выстроившиеся вдоль дороги двухэтажные дома, приткнувшиеся у обочин старые автомобили, какие в мегаполисе не встретишь, заросли отцветшей сирени, ну и непременные приметы нового времени: синее озеро, трещины в асфальте, причем одна свежая, еще дымящаяся, и стальные деревья со стеклянными листьями.
Справа показалось празднично выглядевшее сине-белое здание автостанции с какой-то металлической хренью сверху, и Андрею почудилось, что на его крыше он увидел полуголого мужика.
– Ты ничего не заметил? – спросил он, обращаясь к Рашиду.
– Вроде бы человек… – неуверенно отозвался тот. – Или не совсем?
Ответ на вопрос, кто именно обитает в Толочине, получили метров через пятьсот, когда вышли к перекрестку. Донесся многоголосый вой, и из ближайшего подъезда выскочила толпа грязных, оборванных мужиков, вооруженных чем попало – топорами, дубинами, кувалдами.
Мчавшийся впереди амбал со светлыми волосами завопил и, словно копье, метнул лыжную палку.
– Ну нах! – только и воскликнул Илья, отпрыгивая в сторону.
– На поражение не стрелять! – рявкнул Андрей, и вовремя, поскольку спутники нажали на спусковые крючки.
Грохот выстрелов произвел на обитателей Толочина ошеломляющее впечатление – они перестали вопить и остановились. А когда один из них, получивший пулю в плечо, схватился за рану и принялся голосить, то «отважные воины» развернулись и дружно задали стрекача.
– Дикари, – сказала Лиза, меняя магазин. – Как там, в Москве.
От набега аборигенов осталась только брошенная лыжная палка да валяющийся на земле бедолага, раненный в бедро – бежать он не мог, лишь стонал и глядел на путешественников выпученными от страха глазами.
– Посмотришь этого парня? – спросил Андрей.
– Только вы его держите, а то еще взбрыкнет, – попросила девушка.
Дикарь, молодой, небритый, в грязных шортах и сандалиях, попытался отползти, когда чужаки двинулись к нему. Но далеко не уполз, а обнаружив перед носом кулак Ильи, присмирел и позволил Лизе осмотреть рану.
– Ерунда, сквозное, и артерия не задета, – сообщила она. – Сейчас обработаю и перевяжу.
Свою работу, а точнее, призвание, девушка любила всегда и в любой момент с охотой бралась за лечение. Но в этот раз, и это бросилось Андрею в глаза, она действовала небрежно, торопливо, словно занималась чем-то неприятным и хотела поскорее отделаться.
– Ну все, иди, чувачок, – покровительственно сказал Илья, когда бедро аборигена обмотали бинтом.
– Ыыы! Ы! – отозвался тот и ткнул рукой куда-то в сторону.
Андрей посмотрел в том направлении и увидел, что белобрысый амбал, не так давно швырнувший в них «копьем», стоит неподалеку, выставив перед собой открытые ладони.
– Никак мир и переговоры предлагают, – заметил Рашид. – Пойдешь?
– Отчего нет? – пожал плечами Соловьев. – А вы поглядывайте по сторонам, а то мало ли…
Увидев, что Андрей зашагал в его сторону, амбал двинулся навстречу.
– Вы – приходить, мы – жить, – сказал он, когда они сошлись.
Этот обитатель Толочина выглядел поумнее сородича и хотя бы мог произносить слова.
– Вы – вредить, но вы – помогать, – продолжил он, яростно жестикулируя. – Понимать?
– Да, – Андрей кивнул, подумал, что в этой беседе сложных фраз лучше избегать.
– Да! – Амбал ткнул пальцем вверх. – Я – вести, командовать! Я – сильный!
Ну, на Шварценеггера этот парень, конечно, не тянул, но до катастрофы наверняка ходил в тренажерку и вполне мог быть чемпионом по бодибилдингу или пауэрлифтингу местного разлива.
А после пятого мая сделал «карьеру», оказался в роли вождя дикого племени.
– Мы – дружить! Вы – гостить! – для доходчивости белобрысый ткнул пальцем в грудь Андрею.
– В гости зовут! – крикнул тот, повернувшись к спутникам. – Зайдем?
– А чего нет? – пожал плечами Илья.
Лиза развела руками, показывая, что ей все равно, да и Рашид возражать не стал.
– Мы – гостить, – сообщил Андрей вождю, и тот в ответ просиял настоящей голливудской улыбкой.
Путешественников повели в сторону от трассы по широкой улице, носившей, как и следовало ожидать, имя Ленина. Белобрысый амбал затопал впереди, а раненого повели два соплеменника, выскочивших из-за ближайшего дома – между собой они общались с помощью междометий и ухающих звуков и друг друга отлично понимали.
Открылась площадь, вымощенная неровными потрескавшимися плитами, трехэтажное здание, судя по всему – местная администрация, и бюст Ленина перед ней.
– Обитать тут! – сообщил вождь.
Из распахнутых дверей выскочили дети, чумазые и оборванные, как и взрослые. Завопили удивленно и радостно, так что у Андрея даже зазвенело в ушах, глаза их заблестели от любопытства.
Не успели путешественники опомниться, как человеческие детеныши оказались рядом. Лизу подергали за рукав, ошеломленно уставились на «лицо» Рашида, а затем грязная ручонка потянулась к автомату Ильи.
– А ну, шкет, отзынь! – воскликнул тот.
– Харррвваргх! – рявкнул вождь, и дети с визгом помчались обратно.
Андрей переступил порог следом за гостеприимным хозяином и едва не задохнулся, ощутив, какая вонь царит внутри – смесь запахов горелого мяса, пота, грязной одежды, перегара, мочи и кала. Оглядевшись, понял, что по сравнению с местным логово московского племени, обитавшего неподалеку от метро «Новые Черемушки», являлось настоящим форпостом цивилизации.
Костры тут жгли прямо на полу, мусор кидали в углы, там же и мочились. Размещались как бог на душу положит, не забывали о том, что с соседями надо пообщаться, и желательно – во всю глотку.
При виде чужаков гвалт стих, и десятки удивленных глаз обратились в сторону двери.
– Йыыхый! – рявкнул вождь, ударяя себя кулачищем в грудь, а затем разразился пламенной, но совершенно невнятной речью.
Слушали его, как завороженные – женщины, завернутые в занавески, старики в лохмотьях деловых и спортивных костюмов, полуголые мужики и совершенно обнаженные дети.
А едва белобрысый смолк, все дружно завопили и запрыгали, как болельщики забившей гол команды.
– Пир! – объявил повернувшийся к гостям вождь. – Гулять! Радоваться!
И он гостеприимно осклабился.
Путешественникам отвели место около центрального, самого большого костра, и началась суета. Приволокли куски еще кровоточащего мяса, принялись деловито насаживать на шампуры и лыжные палки, непонятно откуда возникли бутылки с алкоголем, причем не самым дешевым.
При их виде глаза Ильи радостно заблестели.
– Вот это я люблю… – протянул он, а когда рядом уселась тощенькая рыжая девица, добавил: – И это тоже!
Барышне было на вид лет шестнадцать, она могла похвастаться чистым личиком и упругой попой, которую ничуть не скрывало разорванное в десятке мест вечернее платье.
– Пить! – прокричал вождь и принялся раздавать бутылки.
Андрею досталось виски «Чивас Регал», и он глотнул, но больше для виду. Лиза попавший ей в руки коньяк только понюхала, Рашид оставил в сторону, а вот Илья и аборигены не стали ограничиваться полумерами – каждый сделал по доброму хлебку, да и не по одному.
– Ох, хорошо! – сказал бритоголовый.
Недожаренное мясо принялись снимать с пламени, несколько мужиков затянули песню без единого понятного слова. С противоположной стороны костра вспыхнула драка между двумя женщинами, но закончилась тем, что из шевелюры у каждой было выдрано по здоровенному клоку.
Шашлык, сделанный неизвестно из кого, Андрей попробовать не рискнул, но притворился, что жует. Кто их знает, этих дикарей, решат еще, что гости нанесли им смертельную обиду и что пора их тоже отправить на жаркое.
Понятно, что автомат под рукой, но пускать его в ход не хотелось.
Понятно, что автомат под рукой, но пускать его в ход не хотелось.
Начались пляски – безумный хоровод закрутился вокруг костра, полетели взвизги, бешеный хохот заметался под потолком, застучали по полу босые и обутые ноги. Илья, отхлебнув еще, принялся деловито тискать рыжую девицу, и никто не обратил на это внимания.
Трезвыми в этом содоме оставались четверо – трое гостей и вождь, который пил, но не пьянел.
– Кархамба! – завопил он, когда на улице начало темнеть.
И веселье стихло.
Танцоры остановились, певцы замолкли, и на тупых, лишь похожих на человеческие лицах отразились тревога, печаль и страх. Одна из старух, облаченная в подобие сари, всхлипнула, рыжая подружка Ильи вздрогнула и сделала попытку отпихнуть ухажера, правда, не слишком настойчивую.
– Какой-то тут непорядок, – пробормотал Рашид.
– Кархамба, – повторил вождь и, повернувшись к гостям, пояснил: – Отдавать! Жертва! Иначе он прийти и убивать!
– Кто? – спросил Андрей.
– Он! – ответил предводитель дикарей, и в светлых глазах его метнулся ужас.
Слов вождю не хватало, умственных способностей – тем более, но зато в достатке было упорства, и он объяснял до тех пор, пока гости не уразумели, что творится в Толочине. После катастрофы в некоей «большой воде» завелся хищник, слишком крупный и быстрый, чтобы его убить, но с ним удалось как-то договориться, установить выплату «дани».
Один человек после каждого новолуния, и монстр их не трогает.
– Ну ни хрена себе! – сказал Илья. – Это что, одного из нас отдадут?
– Жребий, – произнес вождь значительно, и бритоголовый смущенно отвел глаза.
Похоже, аборигены собирались бросать жребий, дабы выяснить, кто из них сегодня отправится в пасть чудовищу – по лицам видно, что это никого не радует, но каждый готов умереть, лишь бы племя протянуло еще месяц.
Здесь никто не намеревался просить Андрея о том, чтобы он вышел на битву с чудовищем. Ни могучему предводителю, ни остальным в голову не пришло, что можно использовать чужака, оснащенного огнестрельным оружием, для решения их проблемы.
И именно поэтому Соловьеву стало неловко.
– Жребий! – повторил вождь и поднялся.
– Нет, – сказал Андрей. – Не надо. Я пойду.
Плевать на то, что это записано в сценарии, именно на подобное поведение «рыцаря» и рассчитывает неведомый кукловод, главное, что он не может допустить, чтобы чуть ли не у него на глазах сожрали вон ту дородную тетку с бусами или голого пацана лет шести, немного похожего на Рика…
Стало очень тихо, и удивленный вздох Лизы прозвучал невероятно громко.
– Ты? – спросил вождь.
– Я, – повторил Андрей. – Кто-то должен меня проводить, я не знаю дороги.
– Я с тобой, шеф! – с пьяной бравадой воскликнул Илья.
– Нет! Один! – возразил вождь, а дикари зашумели, частью одобрительно, частью недоуменно.
Одни, похоже, не могли понять, что вообще происходит, другие понимали, но не особенно верили, что один из явившихся непонятно откуда людей и в самом деле собирается отправиться в пасть монстру.
– Остаться должен только один типа, – пробормотал Илья.
– Один, – согласился вождь. – Я провожать, когда темно!
Сумерки за окнами еще только набирали силу, и до времени «жертвоприношения» оставалось не меньше часа.
– Да, я готов, – сказал Андрей, и тут вновь поднялся шум: все двинулись вперед, чтобы получше разглядеть отважного безумца, и кому-то отдавили ногу, кому-то заехали локтем в бок.
Вождь рявкнул, отвесил соплеменнику затрещину, и вокруг костра стало тихо.
– Безрассудный и отважный шаг, как раз для героя, – произнес Рашид шепотом, но Андрей его услышал.
Глава 6 Беларусь
Они вышли, когда на небе появился серп молодого месяца – вождь, прихвативший резиновую дубинку и копье из лыжной палки, и Андрей, вооруженный «калашом» с подствольником. Двинулись на юг, в сторону проходящей через городок трассы, и дальше за нее, куда-то в заросли.
Ночной Толочин был тих, его развалины и уродство прятались под покровом тьмы, и казалось, что люди просто ушли отсюда. Шорох шагов разносился далеко и возвращался эхом, таким негромким, что время от времени казалось, оно – только иллюзия.
Прошли немного по району частной застройки, утыканному стеклянно-металлическими деревьями, и впереди, за кустами, блеснула гладь то ли большого пруда, то ли озера.
– Тут, – сказал вождь и, подняв руку, уточнил: – Там!
«Место встречи» располагалось на пологом травянистом берегу, а дальше, за мостом, что пересекал впадающую в озеро речушку, на фоне ночного неба торчали какие-то трубы.
– Хорошо, – Андрей повел плечами. – Я иду.
– Да. – Предводитель выживших обитателей Толочина мгновение помедлил, а затем развернулся и исчез во мраке.
Волна с мягким плеском набежала на берег, стоило Андрею оказаться в нескольких шагах от него. Он почувствовал запах свежести, водорослей и рыбьей чешуи, а в следующий миг нечто громадное поднялось из глубин, лунный свет заиграл на рядах треугольных зубов.
Андрей пригнулся, уходя от выпада, и отскочил в сторону.
Явившаяся из-под воды тварь не издала ни звука, лишь загорелись синим огромные глаза. В следующий момент она очутилась на берегу и двинулась к человеку, выставив лапы, словно борец – руки.
Напоминало это существо тираннозавра и еще – «дракона», которого Андрей убил в Гороховце. Оно, похоже, не обладало особым интеллектом и наверняка не ожидало сопротивления, полагало, что жертва, как обычно, немного побегает, а потом будет поймана и съедена.
Вот только в этот раз хищника ждало разочарование.
Враг был слишком близко, чтобы пускать в ход гранатомет, и Андрей нажал на спусковой крючок. Треск очереди полетел над уснувшим городом, и «дракон» на полном ходу остановился, вытаращился на собственное брюхо, где появился ряд аккуратных дырочек.
Пасть, где уместилась бы собачья будка, открылась шире, но из нее не вырвалось ни звука.
– Немой, что ли? – пробормотал Андрей, отступая.
Еще немного, еще пара шагов, и ВОГ-25 полетит вперед, прянут в стороны осколки…
Монстр не дал человеку такого шанса – он метнулся вперед с проворством атакующей кошки. Пришлось отскакивать и вновь стрелять, чтобы даже не остановить, а хотя бы замедлить эту тушу.
Острый коготь разорвал одежду на плече, боль дала понять, что там появилась рана. Но рука осталась подвижной, хотя по ней заструилась кровь, и это значит, что рана неглубока, сухожилия не задеты и кости целы.
«Дракон» развернулся, получил в бок целый магазин, и это заставило его пошатнуться. Но он прыгнул вновь, хоть и чуть медленнее, чем раньше, а вдобавок ударил хвостом, норовя достать верткого человека.
Андрей подскочил, но недостаточно быстро, его зацепило, и он потерял равновесие. Приземлился неуклюже, перекатился в сторону, но, подняв голову, обнаружил над собой жуткую морду и острые зубы.
Сухой щелчок возвестил, что патронов не осталось, и тогда он дернул спуск гранатомета.
– Ик… – сказал «дракон», получив гранатой в небо, и закрыл пасть.
Громыхнуло, в лицо брызнуло теплым и липким, а в следующее мгновение на Андрея навалилось тяжелое. Услышав хруст, подумал, что это трещат его кости, а в следующий миг рухнул в душную тяжелую тьму.
Когда та рассеялась, обнаружил себя сидящим.
Голова кружилась, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим, словно не было только что битвы насмерть. Но вот находился при этом вовсе не на берегу озера в ночном Толочине, а непонятно где.
Уходящие в сумрак стены зала закрывали огромные знамена, на которых извивался алый дракон. В исполинском очаге пылали целые бревна, торчали криво обрубленные сучья и корни.
Почти все помещение занимал круглый стол размером с посадочную площадку для небольшого вертолета. Вокруг него на стульях сидели мужчины в доспехах, и среди них не было слишком молодых или особенно пожилых – все от двадцати пяти до сорока пяти, в самом расцвете.
Андрей располагался среди прочих, и руки его, лежавшие на краю столешницы, прятались в латных перчатках.
– Начнем же! – донесся голос от очага, и рядом с ним появился высокий старик.
Тут он был без посоха и птицы на плече и не в рубище, а в зеленой, шитой золотом накидке, но лицо осталось тем же самым – этот тип приходил на стоянку к путешественникам по ночам, являлся неслышно и непонятно как уходил, хотя оставлял вполне материальные следы.
И еще иногда он заглядывал в сны.
Андрей завертел головой, пытаясь определить, кто сидит с ним за одним столом. Без особого удивления обнаружил напротив Женю, с которым столкнулись незадолго до Обнинска, а справа через одного увидел Игоря, встреченного еще на трассе М-7, до прихода в Москву.
Тут собрались «рыцари», те, кого инициатор катастрофы назначил на роль героев. Но зачем они явились сюда и по чьей воле? Не по желанию ли того сценариста, что затеял все это безобразие и не побоялся угробить непонятно зачем сотни миллионов, если не миллиарды людей?