— Но я видел это собственными глазами! — все больше заводясь, резко бросил Дэниел. — И снимал. Разумеется, я поверил Таффари.
Выбежав из-за стола, Келли побежала к себе в комнаты и принесла карту Убомо.
— Покажите, где вы видели действующий ПКППР, — потребовала она, расправляя карту.
И Дэниел, отыскав глазами на карте Сенги-Сенги, ткнул в это место пальцем.
— Примерно здесь. В нескольких километрах севернее этого поселка, — произнес он.
— Сосунок! — язвительно выпалила Келли. — Таффари надул вас, как последнего дурака. Он показал вам опытную установку. Устроил маленькое шоу в вашу честь. А все основные разработки по добыче платины и монацитов проводятся вот здесь, в восьмидесяти километрах севернее того места, где вы были. — Келли обвела кружком точку на карте. — Вот здесь, недалеко от Уэнгу. И уверяю вас, картина в Уэнгу намно-о-го отличается от той, что вы снимали в Сенги-Сенги.
— А нельзя ли конкретнее? — не сдавался Дэниел. — И пожалуйста, не называйте меня сосунком, будьте добры.
— Вы вынудили меня, — чуть смягчившись, ответила Келли. — И я, конечно же, объясню вам разницу между опытной установкой и тем, что делает Таффари на самом деле. Во-первых…
— Послушай, Келли, — снова вступил в разговор Омеру. — Здесь и объяснять нечего. Пусть лучше доктор сам посмотрит, и это произведет на него куда более глубокое впечатление, чем все твои рассказы и объяснения.
С минуту Келли молча взирала на Виктора Омеру, а затем согласно кивнула: — Ты, разумеется, прав, Виктор. Я отвезу доктора Армстронга в Уэнгу, и пусть он увидит все собственными глазами. Между прочим, доктор, вы сможете все это заснять и показать вашему большому другу, сэру Питеру Гаррисону, редкостному мерзавцу, на мой взгляд, если он этого еще не видел.
— Но я не оператор, — покачал головой Дэниел.
— Ну-у, если вы не знаете, как обращаться с видеокамерой после стольких лет продюсерской деятельности, то вы отнюдь не профессионал, доктор Армстронг, — снова съязвила Келли.
— Как обращаться с видеокамерой, я знаю, доктор Киннэр, — тем же тоном отозвался Дэниел. — Хотя снимаю я не столь хорошо, как это делает профессиональный оператор. Но проблема в том, что камеры у меня с собой нет. Может, вы посоветуете, где найти ее здесь, в тропическом лесу?
— Интересно, а что случилось с вашей рыжеволосой подружкой? Где вы ее потеряли, если не секрет? — вопросом на вопрос ответила Келли.
— Во-первых, Бонни — не моя подружка, доктор Киннэр. Должен заметить, вы большой мастер швыряться обвинениями… — Дэниел вдруг умолк, уставившись на Келли. А потом воскликнул: — Будь я проклят! Вы совершенно правы. Я же оставил все видеооборудование в «лендровере». Если люди Таффари до сих пор не обнаружили машину, то у меня есть видеокамера.
— Тогда почему бы вам не пойти и не забрать ее? — нежнейшим голоском спросила Келли. — Я отправлю с вами Сепу.
Глава XXVIII
Я принес тебе голову белого wazungu, — громко объявил знаменитый охотник Пири, развязывая сетку из волокон древесной коры. Он швырнул темный шар прямо к ногам Четти Сингха.
Голова покатилась по траве, и Сингх невольно отскочил, вскрикнув от отвращения. С головы были содраны скальп и вся кожа. Разлагавшиеся останки смердели так, что Сингха едва не стошнило.
— Откуда мне знать, что это голова белого wazungu? — прикрыв нос ладонью, раздраженно бросил он.
— Потому что это говорит Пири, знаменитый охотник.
— Ну, это далеко не самый надежный источник информации, — буркнул по-английски Сингх, а затем снова перешел на суахили. — Похоже, этот человек умер уже давно. Его голову съели муравьи и черви. Это не ты убил его, Пири.
— Нет, не я, — неохотно признался Пири. — Этот глупый wazungu отравился ядовитым грибом и умер раньше, чем я смог его настичь. Муравьи, конечно, хорошо потрудились, но я все-таки принес тебе его голову. Мы с тобой так договаривались, — собрав все свое достоинство, произнес Пири, бросив гордый взгляд на Сингха. — Значит, теперь ты должен дать мне то, что обещал. Главное, табак.
Однако надеялся Пири напрасно. Да он и сам знал. Для того чтобы принести эту голову, ему пришлось раскопать одну из общих могил, какие рыли в лесу солдаты гита, чтобы хоронить в них трупы рабов из лагеря.
— Так ты утверждаешь, что это голова белого wazungu? — переспросил Четти Сингх.
Разумеется, он не верил ни единому слову этого вора-пигмея, но, с другой стороны, ему надо было отчитаться перед Чжэн Гоном и Эфраимом Таффари. Не признается же он, что Дэниелу Армстронгу удалось сбежать. А что, пожалуй, предложение Пири — неплохой выход из затруднительной ситуации.
— Да, это голова белого wazungu, — подтвердил пигмей.
Сингх о чем-то глубоко задумался.
— Забери… это. — Носком ноги он показал на валявшуюся голову. — Отнеси обратно в лес и закопай в землю.
— А как же моя награда? — заскулил Пири. — Как же мой табак?
— Ты доставил мне не целую голову. На ней нет волос и кожи. Поэтому я не могу дать тебе того, что обещал. Когда добудешь зубы слона, тогда и получишь свою награду.
Издав пронзительный вопль, Пири выхватил из-за пояса мачете.
— Убери свое оружие, — не повышая голоса, произнес Сингх. — Или я разнесу тебе голову вот этим. — И, достав из нагрудного кармана пистолет Токарева, Сингх помахал им перед носом пигмея.
Разбушевавшийся Пири мгновенно утихомирился.
— Я просто пошутил, о господин. Я твой покорный раб навеки. — И Пири убрал мачете в ножны. — Конечно, я принесу тебе зубы слона, как ты этого требуешь.
Подобрав валявшуюся на земле голову, пигмей неслышно исчез в зарослях. Однако все в нем клокотало от ярости и негодования.
— Никто не смеет обманывать Пири, — шептал он, в ярости срубая низко нависавшие ветви острым мачете. — Пири убивает того, кто обманывает его. Тебе нужна голова, о однорукий скряга? Я преподнесу тебе голову, не сомневайся. Твою собственную.
— Дэниел Армстронг мертв, — доложил Четти Сингх. — Бамбути принес мне его голову. Доктор сдох в лесу после того, как съел ядовитый гриб.
— Ошибка исключена? — спросил Таффари.
— Да, господин президент. Ошибка исключена. Я сам видел его голову.
— И это означает, что единственный свидетель теперь — женщина, работавшая с ним, — с заметным облегчением пробормотал Чжэн Гон. — Но и от нее надо отделаться как можно скорее, ваше превосходительство. Она должна исчезнуть в лесу так же, как и Армстронг.
Таффари бросил немного льда в свой бокал. Капитан Кейджо, подскочив к хозяину, тут же наполнил бокал джином с тоником — А про видеокассету вы, похоже, забыли? — холодно заметил Таффари.
— Нет, конечно, — улыбнулся Чжэн Гон. — Но как только эта дама принесет вам кассету, она должна исчезнуть. Я мог бы помочь вам в этом, господин президент, — помолчав немного, добавил Чжэн Гон.
Эфраим Таффари улыбнулся, бросив на китайца недвусмысленный взгляд.
— Да-да, — согласился он. — Я кое-что слышал о вашем необычном хобби, господин Нинг.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, ваше превосходительство, — ледяным голосом проговорил Чжэн Гон. — Я привык все доводить до конца и не хочу, чтобы в этом деле остались свидетели.
— Полностью с вами согласен, господин Нинг, — кивнул головой Таффари. — Женщина слишком много знает. Кроме того, я потерял к ней всякий интерес. Как только я заполучу пленку, эта рыжеволосая мадам — ваша. Надеюсь, вы постараетесь как следует.
— Можете не сомневаться, господин президент.
— Конечно, господин Нинг. Я доверяю вам, как самому себе. В конце концов, мы же с вами партнеры, не так ли?
— Мы с Дэнни договаривались, что кассету заберет он сам. — Сэр Майкл Харгрив с нескрываемым интересом поглядывал на Бонни. А затем, сунув руки в карманы, отошел к окну и стал смотреть на озеро. — Пожалуйста, поймите меня правильно, мисс Ман. Дэниел даже не заикался о том, чтобы я передал материал третьему лицу.
Индийский вентилятор с разлетавшимися во все стороны полосками ткани жужжал и скрипел под потолком комнаты, и мысли Бонни заметались, подобно этим ленточкам, в поисках подходящего решения. Она прекрасно понимала, что не должна выказывать ни малейших признаков нетерпения. Вместе с тем Бонни боялась даже представить, что произойдет, вернись она к Эфраиму Таффари без видеокассеты.
— Откровенно говоря, мне и в голову не приходило, что могут возникнуть какие-то проблемы, — сказала Бонни, поднимаясь со стула. — Дэнни велел мне ее забрать, и, полагаю, он разозлится, если я вернусь ни с чем. По-моему, в отснятом материале нет ничего особо секретного или важного. Видимо, мне надо было попросить Дэнни черкнуть вам пару строк. Ничего не поделаешь, скажу: мол, сам виноват. В любом случае спасибо, что уделили мне время. До свидания.
И с самой очаровательной улыбкой, на какую только она была способна, Бонни протянула Майклу руку, выставив, словно напоказ, свой могучий бюст.
Сэр Майкл отвел глаза в сторону, но уже в следующую секунду бросил скороговоркой, будто решил сам для себя: — Ладно, думаю, ничего страшного не случится. В конце концов, вы его оператор, а не прохожий с улицы. — Майкл все еще колебался.
— Сэр Майкл, я вовсе не собираюсь ставить вас в неловкое положение, — с улыбкой произнесла Бонни. — Думаю, Дэнни все поймет правильно. Почему, собственно, вы должны мне доверять?
— Боже мой, мадам, дело совсем не в этом!
— А я-то думала, что именно в этом, — удивленным тоном, часто-часто заморгав, произнесла Бонни.
— Просто я рассудил так, что, может быть, вы оставите мне расписку? Надо же мне как-то отчитаться перед Дэнни.
— Ради бога, — рассмеялась Бонни. — Я готова оставить вам хоть дюжину расписок, сэр Майкл.
Бонни расписалась на листке прекрасной гербовой бумаги, указав заодно номер своего паспорта.
Майкл Харгрив прошел в соседнюю комнату и через минуту вернулся и вручил ей небольшой бумажный пакет с запечатанной там видеокассетой. На пакете стояло имя Дэниела. Бонни старалась сохранять спокойствие, однако сердце бешено колотилось.
— Передайте привет Дэнни, — проговорил Майкл, провожая Бонни до двери. — Когда он возвращается из Сенги-Сенги?
— Думаю, сегодня днем. Я привезу кассету, и он тут же вернется, — попыталась отшутиться Бонни.
— В следующую субботу в посольстве, как обычно, прием. Если вы с Дэнни будете в это время в городе, то не откажитесь осчастливить меня своим присутствием. Я позабочусь, чтобы вам послали официальное приглашение.
Британское посольство пока не известили об исчезновении Дэниела Армстронга. Эфраим Таффари с этим не спешил. Сначала надо убрать ненужного свидетеля, а там видно будет.
Бонни торопливой походкой подошла к военному «лендроверу», в кабине которого ее ждал капитан Кейджо. Положив пакет с кассетой на колени, Бонни весело помахала сэру Майклу, застывшему в дверях посольства.
А потом, облегченно вздохнув, откинулась на спинку сиденья.
— Президент Таффари ждет вас на яхте, мисс Ман, — сообщил ей Кейджо, направляясь по дороге вдоль озера.
Яхта была пришвартована у военно-морского причала за рыбозаводом. Когда-то это роскошное судно принадлежало богатому бизнесмену из Азии, одному из тех, кого Таффари выслал из страны или депортировал в Соединенное Королевство, захватив власть. Таффари, разумеется, конфисковал яхту, и теперь она принадлежала ему, президенту Убомо.
Отличный, почти пятнадцатиметровый парусник построили на верфи «Кампер и Николсон» и оснастили разными роскошными штучками. Но электронное оборудование на нем давно устарело, и заменять его никто не собирался, как не собирались ни перекрашивать судно, ни менять на нем паруса. В баре было полно самых изысканных напитков, а поскольку судно крайне редко покидало причал, замена парусов и оборудования совершенно не имела значения.
В капитанской каюте за длинным полированным столом из красного тика сидели двое.
Президент Таффари с довольной улыбкой слушал ежемесячный отчет о деятельности Фонда развития Убомо, то и дело кивая головой. Закончив говорить, Нинг Чжэн Гон выжидающе посмотрел на него.
— Я поражен, господин Нинг. Вы приступили к делам в Убомо совсем недавно, а достигнутые вами результаты просто ошеломляют.
— Вы слишком добры, ваше превосходительство, — слегка наклонил голову Нинг. — Но могу откровенно сказать, что в ближайшие месяцы мы надеемся добиться еще более внушительных успехов. Мой предшественник — англичанин — оставил после себя массу проблем, но мы их постепенно решаем.
— Как насчет мастерских по ремонту машин? Это меня заботит больше всего, — продолжил Таффари.
— С этим все в порядке, господин президент, — заверил Чжэн Гон. — В настоящее время нами задействовано более тысячи единиц тяжелой техники, не считая установки ПКППР. Когда я принял дела, расходы на эксплуатацию и ремонт машин составляли свыше трех миллионов долларов. Как видите, нам удалось снизить эти расходы почти на сорок процентов…
Их беседа продолжалась уже больше часа, когда в дверь вдруг тихо постучали.
— Кто там? — спросил Таффари.
— Капитан Кейджо и мисс Ман, господин президент. Таффари бросил многозначительный взгляд на Чжэн Гона, и тот понимающе кивнул. У них была веская причина для того, чтобы встретиться именно на борту яхты.
— Входите! — бодрым голосом пригласил Таффари. Дверь неслышно отворилась, и на пороге показалась высокая фигура Кейджо.
— Мисс Ман ждет в джипе на причале, — громко отрапортовал он.
— Видеокассета у нее? — нетерпеливо спросил Таффари.
— Да, сэр. Кассета у нее.
Таффари и Чжэн Гон снова обменялись многозначительными взглядами. А затем оба весело улыбнулись.
— Хорошо, — бросил Таффари. — Вы знаете приказ, капитан?
— Да, господин президент. Я должен сопровождать мисс Ман и господина Нинга на остров Ламу, а затем…
— Не стоит повторять мне ваши обязанности. Главное, выполните все точно и без ошибок. А сейчас приведите мисс Ман сюда.
Влетев в каюту, Бонни кинулась к Эфраиму Таффари, не обращая внимания на сидящего рядом с ним китайца.
— Я заполучила ее, Эфраим, — выдохнула она. — Вот, держи!
И Бонни положила пакет с кассетой на стол. Таффари надорвал пакет и вытащил видеокассету.
— А ты уверена, что это та самая кассета?
— Еще бы! На наклейке надпись, сделанная моей собственной рукой. Конечно, та самая кассета.
— А ты молодец, девочка, — улыбнулся Таффари. — Я по-настоящему горжусь тобой. Иди ко мне, садись рядом.
Бонни с готовностью опустилась на стул рядом с Таффари, и тот положил руку ей на бедро.
— Капитан Кейджо, — снова заговорил Таффари. — В холодильнике стоит бутылка шампанского. Откройте нам ее. Такое событие стоит отпраздновать.
Кейджо направился к бару, достал шампанское из холодильника и открыл бутылку. С громким хлопком вылетела пробка, немного пены вырвалось на ковер. Шампанское было австралийским, а не французским, однако никто не жаловался. Повернувшись ко всем спиной, капитан вытащил из шкафа несколько бокалов и стал разливать искрящийся напиток. Сначала он подал бокал Бонни, а затем всем остальным.
Подняв свой бокал, Таффари с улыбкой произнес: — За тебя, моя дорогая. Ты спасла меня и мою страну от возможных серьезных неприятностей.
— Благодарю вас, господин президент, — проговорила Бонни, сделав большой глоток шампанского.
Ей показалось, что у шампанского странный горьковатый привкус, но она смолчала, не желая обижать Эфраима. И когда Кейджо снова наполнил ее бокал, она выпила его залпом, не раздумывая. Да и горьковатый привкус вроде бы исчез.
— Я подумал, что перед заходом солнца было бы неплохо совершить небольшой круиз по озеру, — предложил Таффари.
Бонни хотела улыбнуться ему в ответ, но язык и губы у нее странным образом онемели и не слушались.
— Это было бы замечательно, — попыталась вымолвить она, но вместо этого губы у нее смешно сморщились.
Перед глазами поплыли круги, и Бонни, чуть пошатываясь, замолчала. Потом зазвенело в ушах, лица присутствующих почему-то превратились в темные пятна, а затем потемнело и все вокруг, и только лицо Эфраима все еще окружал световой ореол, но спустя мгновение исчез и он, слившись с поглотившей все темнотой.
— Прощай, моя дорогая, — словно из подземелья, донесся до нее голос Эфраима, и голова Бонни бессильно упала на стол.
В каюте наступило молчание. А затем президент Таффари, неторопливо собрав со стола свои бумаги, положил их в кейс. Он вышел из-за стола, но Кейджо опередил его и распахнул перед ним дверь. Лишь на несколько секунд Таффари, оглянувшись, задержался в дверном проеме. Нинг Чжэн Гон сидел напротив неподвижно лежавшей девушки, и лицо его покрывала мертвенная бледность.
Остановившись у сходней, Таффари обернулся к Кейджо: — Проверь, чтобы яхту отмыли как следует. Чтобы не осталось ни единого пятнышка. Только после этого возвращайтесь на причал. Ты ведь знаешь, как пользоваться пожарным шлангом?
— Да, ваше превосходительство, — ответил Кейджо.
Через минуту Таффари исчез за дверцей своего «мерседеса», а Кейджо еще несколько секунд стоял на палубе, отдавая честь президенту.
Мотор яхты уже запустили, и за кормой пенилась прозрачная вода. Отдав швартовы, Кейджо двинулся к штурвалу. Он повел судно к выходу из бухты.
До острова Ламу было часа два ходу, и солнце уже село, когда Кейджо бросил якорь в укромной заводи возле утеса, одиноко торчавшего из вод озера неподалеку от острова.