— А кому еще?
— Челам.
— Вот о них, платежеспособных, я и думаю, — перешел в атаку Марек. — Прикинь сам: все производители спиртного упирают на крутость, мол, хлебнул пивка или, там, водки, и давай подвиги совершать, как Геракл какой, да еще девчонкам нравиться. Все этого ждут, и всем это надоело. А мы выводим товар принципиально иной направленности. У нас все весело, доступно и прикольно.
— Односолодово.
— Атнасолотово, — поправил брата Марек.
— Детский утренник.
— Маркетинговый прорыв.
— Другие идеи есть?
Откладывать работу в долгий ящик братья Томба не стали, тем более что график Сиракуза дал сжатый. Вернувшись в контору — одна большая комната в унылом бизнес-центре на самой окраине Москвы, рекламщики немедленно занялись делами: Варек набрасывал план продвижения, а Марек придумывал концепцию. Два предыдущих замысла серьезный Варек уже забраковал, и такая же участь грозила новой идее.
— Ты сам хоть знаешь, чего хочешь?
— Много денег и прославиться, — не задумываясь, ответил Варек.
— А для этого мы должны придумать нечто особенное, — менторским тоном произнес Марек. — Неожиданное, прорывное.
— Для этого мы должны продать как можно больше дикарского пойла.
— Не такое уж оно дикарское и не совсем пойло.
— В смысле?
— Пока ты в туалет ходил, я поболтал с Сиракузой, и он намекнул, что сначала они займутся простым розливом. Оборудование, разумеется, установят, но виски будет доставлять в Форт «Транс Портал».
— То есть нам не будет стыдно за то, что мы рекламируем?
— На первых порах не будет.
— Это хорошо. — Деньги деньгами, но продвигать заведомую дрянь Варек не любил. — Так что с новыми идеями?
— «Южнобутовский особый»?
— На водку похоже.
— Водка женского рода.
— Кто будет разбираться?
— Найдутся умники.
— Среди потенциальных потребителей?
— Гм… — Марек почесал в затылке, улыбнулся, показывая, что брат его срезал, и протянул: — Не уверен.
— В таком случае, не важно. Нас волнует исключительно целевая аудитория, все остальное от лукавого. Сторонние наблюдатели могут шипеть, ехидничать, истерить — все равно. Они вне зоны попадания, их не существует.
Жесткость брата Марека иногда коробила.
— Ты не учитываешь стадный инстинкт: челам свойственно прислушиваться к мнению горлопанов, а горлопанам свойственно хаять все вокруг, потому что это единственное, что они умеют и что позволяет им выделиться из толпы.
— К чему ты ведешь?
— Не нужно давать горлопанам повод для воплей, иначе мы можем потерять темп продвижения.
— Допустим, — неохотно согласился Варек. — На первых порах нам нужны только положительные отзывы.
Посовещавшись с Сиракузой, братья Томба уяснили, что главной задачей кампании должно стать привлечение челов — Красные Шапки будут потреблять родной виски по умолчанию. На первый взгляд в рекламе нового алкоголя не было ничего сложного, но чем больше Марек и Варек размышляли над кампанией, тем отчетливее понимали нетривиальность миссии.
— Тем не менее направление твоей мысли мне нравится.
— Южнобутовское?
— Ага.
— А вот я уже разочарован, — признался Марек.
— Почему?
— Ты способен взять в рот что-нибудь южнобутовское?
— Я — нет, но я не чел.
— Не нужно презирать целевую аудиторию, это непрофессионально.
— Извини.
— Я не чел, так что извиняться не нужно.
— Зануда.
— Сноб.
— Ты мне льстишь.
— В последний раз делаю это бесплатно.
Братья рассмеялись, после чего Варек, взглянув на часы, со вздохом предложил:
— А теперь давай все-таки обсудим, как заставить челов хлебать московский шотландский виски. Спать охота.
— Но ведь челы пьют московский коньяк, — пожал плечами Марек. — А до ближайших виноградников два дня на поезде.
— Ты еще итальянский кофе вспомни или английский чай. — Варек побарабанил пальцами по столешнице. — Это устоявшиеся понятия, а мы в самом начале пути.
— И что-то мне подсказывает, что дорога окажется не такой уж длинной.
— Поэтому мы должны успеть получить свои деньги и славу. А для этого нужно думать.
— Я стараюсь.
— Старайся лучше.
— Не указывай. — Марек вскочил на ноги и нарезал пару кругов вокруг стола. — А если сделать основной упор не на продукции, а на производителе?
— Зачем?
— Вдруг Сиракуза захочет расширить ассортимент? Водка «Бутовка», пиво «Фортовое», портвейн «Три топора»…
— Красным Шапкам нельзя водку. Они от нее совсем дичают.
— Будут поставлять водку на экспорт, в смысле — челам. — Идея нравилась Мареку все больше и больше. — Нужно придумать звучное название, связанное с Москвой…
— И виски…
— Моск… Моски… Москит?
— Тогда уж «Носки».
— Почему «но»? Мы не в Новосибирске.
— А жаль, отличный слоган пропадает: «Виски от Носки!», с ударением на «о», чтобы получилось по-заграничному. — Варек зевнул. — Местным челам понравится, им все равно что, лишь бы не по-русски.
— А Красные Шапки?
— А эти даже не поймут, о чем речь идет, им главное ужраться.
— Мосвис! — осенило Марека. — «Продукция Мосвис — элитное пойло для элитных ценителей!»
— Просто: для ценителей.
— Согласен.
— И без пойла.
— Это я образно.
Несколько секунд Варек внимательно обдумывал предложение брата, после чего улыбнулся:
— В принципе, неплохо. Но нужно доказать, что пойло и в самом деле элитное.
— Сочинить родословную?
— Ага. Что-нибудь вроде: «Винокурня «МосВис» — поставщик Кремля с X века».
— Разве виски тогда был? — растерялся Марек.
— Главное, что был Кремль.
— Тоже правильно. Но хорошей легенде требуется хорошее подтверждение.
— Я сделаю, — уверенно ответил Варек. — Человская история настолько запутана, что всегда можно отыскать нужные ниточки и привязаться к ним. Например, Петр Первый…
— Какая еще история? На Руси всегда пили водку. Исторически.
— Но это не означает, что не было попыток привить аборигенам интерес к иноземным напиткам. Вот, к примеру, Петр Первый много разного барахла из Европы притащил, скупал технологии, как принцесса брюлики, и наверняка приволок в Россию винокурню. Чисто попробовать. Запустил ее в Москве…
— Почему не в Питере?
— Там дождливо.
— И что?
— Не придирайся. Так вот, Петр Первый запустил винокурню в Москве, и какое-то время она исправно снабжала обитателей Немецкой слободы высококлассным виски. Ребята из «Шась-Принт» сделают нужные документы. Сиракузе это обойдется в пару лишних тысяч, но дело того стоит. Наш виски всем олигархам подавать будут.
— А куда винокурня потом делась? Почему о ней никто не слышал?
— При Наполеоне спалилась. А возрождать не стали, потому что производители коньяка и водки сознательно уничтожили конкурирующее производстве. Коррупция и методы борьбы с ней, это сейчас модно.
— То есть винокурня работала почти сто лет? И мы о ней ничего не знали? — Марек фыркнул: — Не верю.
— Тоже мне Станиславский нашелся. — Варек достал блокнот и принялся набрасывать тезисы: — Виски поставлялся только в лучшие дома, на каждом углу не продавался. А не знали мы, потому что от нас скрывали. Коммунисты сознательно искажали историю великой страны.
— А вот это, между прочим, сейчас немодно, — прокомментировал Марек. — Сейчас новый тренд: коммунистов вспоминают с ностальгией.
— Без проблем, брат, производители коньяка с помощью царской охранки уничтожили все документы о знаменитой винокурне и вычеркнули ее из истории страны. Добрые коммунисты о ней ничего не знали, иначе обязательно возродили бы, как пострадавшую с ужасов царизма.
— Но это же полный бред.
— Ну и что? Мы живем в информационный век любые сведения доступны двумя-тремя кликами на «мышь», и поэтому они никому не интересны. Если мы заявим, что производство виски организовал князь Владимир, за что и получил прозвище Красно Солнышко, да приложим пару документов, да будем орать об этом, как сумасшедшие, нам обязательно поверят.
Варек отвечал за работу с челами, и в этих вопроса Марек предпочитал с братом не спорить.
— Ладно, допустим… — Он вновь почесал в затылке. — Но продукт нужно как-то обозвать.
— И название должно быть громким.
— Резким.
— Сильным.
— Зовущим на подвиги.
— «Красный Кувалд»! — провозгласил Варек.
— А почему не кувалда?
— Потому что женский род не катит.
— А почему красный?
— Потому что яркий.
— Гениально! — вздохнул Марек, видя, что брата уже не переубедить. — Пойду рисовать этикетку.
* * *Муниципальный жилой дом. Москва,
Муниципальный жилой дом. Москва,
Ярославское шоссе, 8 июня, среда, 22:57
Но если мужчины Тайного Города вызывают ненависть, то женщины… женщины… женщины…
Подходящего определения не находилось. Остатки воспитания не позволяли прямо сказать: «Я ненавижу женщин!», не позволяли признать, что они заслуживают смерти наравне с мужчинами, и это приводило сутулого в бешенство. Женщины…
Женщины Тайного Города умели быть красивыми. Почти каждая. Или все. Умели подать себя, вызвать вожделение, но при этом не обманывали мужчин, не отводили им глаза вульгарным мороком, а лишь использовали щедрый дар природы и… магические зелья.
— Без колдовства вы превратитесь в заурядных дурнушек!
Он заставлял себя думать, что секрет кроется в волшебной косметике, которая помогала женщинам Тайного Города выглядеть значительно лучше прекрасных представительниц человечества.
— Вы все обманщицы! Безмозглые дуры!
Самыми красивыми жительницами Тайного Города по праву считались зеленые ведьмы, белокурые прелестницы, сводящие с ума не только людов. Случалось, от любви теряли головы и чуды, и хваны, и шасы, не говоря уж о челах. Несчастные челы, которых высокомерные красотки отвергали с особенной холодностью.
— Мы ведь недостойны вас, да? Мы жалкие челы, плохо разбирающиеся в магии и позабывшие своих великих предков. Мы должны смирно стоять в сторонке и наблюдать за тем, как вы дарите свою любовь другим…
Развратницы! Проклятые развратницы!
Но ничего, скоро все изменится. Скоро все увидят что в зеленых ведьмах нет ничего особенного, что их знаменитая красота — результат заурядного колдовства, и нет в них ничего настоящего.
Скоро все это увидят!
— Ты веришь, что убийства совершил одинокий чел?
— Маньяк?
— Ну, может, и маньяк, — легко согласилась Даромила. — Но один, без помощников.
— Все так говорят, — пожала плечами Журава. — Мститель… Ха! За что же он мстит, интересно?
— Кличку наверняка в «Тиградком» придумали чтобы народ к телевизорам завлечь.
— Народ и так новости не пропускает.
— Тоже верно. — Даромила помолчала. — А мне вот не верится, что он один, слишком уж хорошо все продумано.
— А что продумано? — не согласилась Журава. — Нападает он подло, со спины, потому и получается.
— Но его до сих пор не поймали, — заметила Даромила. — Значит, Мститель действует продуманно.
— Поймают, — уверенно ответила подруга. — Все три Великих Дома на ногах, так что поймают, и очень быстро.
И посмотрела в окно с таким видом, словно надеясь разглядеть подозрительного чела среди прохожих.
Но, несмотря на продемонстрированную Даромилой уверенность, Журава ощущала нервозность. Постоянно ощущала, с самого утра. Чуд, нав, обер-воевода… Загадочные убийства тяжелым прессом придавили жителей Тайного Города, и дурацкие заголовки «Тиградком» вроде: «Кто следующий?», оптимизма не прибавляли. Днем Журава еще справлялась: ее направили в один из наспех организованных пунктов перерегистрации челов, и там, в окружении воинов и опытных боевых магов, девушка чувствовала себя в полной безопасности. Но сейчас, возвращаясь с подругой в снимаемую сообща квартиру, молодая фея ощутила холодок неприятного страха.
«Кто следующий?»
Вдруг — я?
— А вот я не верю, что Мститель действует без поддержки, — продолжила сидящая за рулем Даромила. — Чел мог завалить обер-воеводу, на то он и колдун. Возможно, с помощью какой-нибудь хитрости ему удалось достать чуда, но нава… — Даромила покачала головой. — Навы человским колдунам не по зубам.
— Ты сама сказала — хитрость.
— Какая?
— Какая-нибудь.
— О которой никто не знает? Не верю.
В свое время обе девушки прошли стандартный курс боевой магии, однако в дальнейшем выбрали мирные специализации: Даромила сосредоточилась на целительстве, Журава же увлеклась созданием артефактов, которые получались у нее едва ли не идеально. Однако после школы феи забросили прикладную магию. Умная Даромила, успевшая закончить приличный человский институт, стала помощницей жрицы Перовского домена и уверенно делала карьеру, рассчитывая занять высокий пост в администрации Зеленого Дома. А вот Журава до сих пор «выбирала путь», активно подыскивая выгодную партию.
И именно об этом девушка решила поговорить, сменив неприятную тему Мстителя.
— Ужасно, что Звонимир погиб, — вздохнула Журава. — Но его смерть, говоря откровенно, открыла новые возможности.
— Какие?
— Помнишь Неждана?
— Какого еще Неждана? — свела брови Даромила.
— Ну, Неждана, ты его видела на дне рождения Елены в том году. Молчаливый такой… Ты еще смеялась, что он совсем деревня, двух слов связать не может.
— Ах, этот… — В памяти Даромилы всплыла массивная фигура стандартно белокурого дружинника с круглым, ничем не примечательным лицом. Настолько непримечательным, что оно в памяти не проявлялось, хоть убей.
— Помню, — решительно произнесла Даромила.
Какое ей, в конце концов, дело до физиономии старого ухажера подруги?
Роман с Журавой у Неждана получился скоротечным: похвастаться знатным происхождением дружинник не мог, впечатление производил самое обыкновенное, перспектив особенных в себе не таил, что с него взять? И потому довольно быстро парень получил от разборчивой феи от ворот поворот. Не грубый, конечно, отказ, но вполне определенный. Однако надежды, как выяснилось, Неждан не потерял.
— Он мне звонил сегодня, сказал, что, скорее всего, займет место обер-воеводы, представляешь? — Журава передернула плечиками. — Кто бы мог подумать! Казался таким идиотом, а на самом деле, как выяснилось, на хорошем счету у барона Измайловского домена и вообще толковый парень.
— Интересная партия?
— Становится интересной, — уточнила Журава.
— Когда ты с ним встречаешься?
— Завтра.
— А назначение когда состоится?
— В течение трех дней.
— Может, не надо торопиться? — предложила Даромила. — Мало ли что? Вдруг барон выберет другого десятника на место обер-воеводы. Что ты тогда будешь делать со своим Нежданом?
— Это будет неприятно, — подумав, согласилась Журава.
— Отказывать ему повторно… Некрасиво.
— Согласна, — вздохнула Журава. — Если Неждан не станет обер-воеводой, толку от него будет мало, но…
— Ты уже согласилась на свидание и тебе неловко отменять встречу?
— С Нежданом весело, — протянула девушка.
— Он же молчун!
— Он у Елены молчал, нас стеснялся. А так… Мне было с ним легко.
— С ними со всеми легко и весело до тех пор, пока они не получат желаемого, — рассудительно произнесла Даромила. — А потом начинаются закидоны.
— Это уж как воспитаешь.
— Что верно, то верно.
Сама Даромила замуж не торопилась. Предложений хватало: девушка видная, собой хороша, опять же карьера вырисовывается, но, так же как подруга, Даромила ждала того, кто будет соответствовать хотя бы половине пунктов из длинного списка требований.
— В общем, рекомендуешь не торопиться?
— На свидание сходи, раз договорились, — деловито сказала Даромила. — Но близко пока не подпускай. Если барон и впрямь назначит Неждана обер-воеводой, тогда… Тогда и решишь, что делать дальше.
Заминка была вызвана тем, что девушки приехали. Даромила припарковала изящный «Мерседес» напротив подъезда и тихонько вздохнула:
— Вот так.
— Никого, — едва слышно добавила напряженно озирающаяся Журава. — Ни одного мага поблизости.
— Я знаю.
И только сейчас, закончив сканирование и переглянувшись, девушки осознали, как трудно дался им прошедший день.
— Проклятый Мститель, — прошипела Даромила.
— Я чувствую себя под прицелом, — пожаловалась Журава.
— Я тоже.
Страх. Каждый маг, включая боевых, каждая колдунья, да и вообще — каждый житель Тайного Города, невольно примеряли на себя судьбу Алекса де Кантора, Звонимира и Харуги. Примеряли и думали:
«Кто следующий?»
Не застрахован никто. Жестокий Мститель убивает без всякой системы, и магов, и не магов, из разных семей, в любое время суток, в любом месте. Пока, правда, он не трогал женщин, но ведь все когда-нибудь происходит в первый раз, правда?
И эти мысли заставляли девушек нервничать.
— Может, сделаем портал? — предложила Журава.
— Нет, — отрезала Даромила. — Я не боюсь.
— Боишься.
— Ну и что? Боюсь. Но мне противно бояться какого-то чела, — зло продолжила Даромила. — Я — фея Зеленого Дома и до своей квартиры дойду сама. — Она яростно посмотрела на подругу: — Ты со мной?
Журава наморщила носик, с тоской изучая недлинный путь до подъезда, и решилась:
— Да.