— Она растекается!
— Хватай!
— Наш вискарь!
— Не ваш, а мой! — рявкнул Копыто, открывая огонь.
Как ни странно, казарма Шибзичей не обрушилась. Покосилась слегка, по стенам пошли трещины, окуталась клубами пыли, кое-где огрызнулась языками пламени, но устояла. А из образовавшегося пролома донеслись звуки бодрой перестрелки.
Форт затянуло дымом и пылью, революционная толпа разбежалась, а проклятый Кунтик до сих пор не появился.
— Сука, — с чувством произнес Чемодан.
— Кто? — осведомился боец Якорь.
— Все.
— А-а…
Верная десятка терпеливо ждала приказов, но что делать дальше, Гнилич не представлял: куда идти? в кого стрелять? где попрятались враги? Блестящий план рассыпался, а другого у Чемодана не было.
— Кунтик, наверное, в подвале сидит, — предположил Якорь. — Поныкался, болезный, и боится.
Уйбуй перевел мрачный взгляд на великофюрерскую мастерскую, поразмыслил и угрюмо велел:
— Пошли, проверим.
… Здоровенные люды говорили, что хванам не хватает силы, навы намекали на не очень высокую скорость четырехруких, а рыцари Ордена критиковали недостаточное использование боевой магии — и все это было правдой. Но так же было правдой и то, что любой воин любого Великого Дома, кроме разве что гарки Темного Двора, трижды подумает перед тем, как ввязаться в драку с четырехруким. И если он не пьян, не глуп и не на войне, то от драки он, скорее всего, откажется.
— Не ваш подвал, а мой! — рявкнул Копыто, открывая огонь.
Короткая очередь свалила пару Дуричей, но остальные ответили свинцовым шквалом, заставившим уйбуя укрыться за грудой бетонных обломков. На победу Копыто не рассчитывал, он просто не хотел уходить из своего подвала. Он ждал, когда враги подойдут ближе, надеясь прихватить с собой еще парочку, и сильно удивился, услышав дикие, полные животного ужаса вопли Дуричей.
— Вы чо…
Уйбуй осторожно высунулся из-за укрытия и онемел.
Картина, что предстала взору ошарашенного дикаря, поражала воображение. В неярком свете пары оставшихся ламп Копыто заприметил плохо различимое пятно — Алех двигался слишком быстро для глаз дикаря, — которое периодически приближалось то к одному, то к другому Дуричу и отступало, когда выбранный боец мертвым валился на пол.
— А ты еще кто? — Пару мгновений уйбуй внимательно следил за неуловимым и безжалостным пятном, после чего сделал единственный в его положении вывод: — Привидение, мля! Взрывом спугнули.
— Тикаем!
Дуричи в панике рванули к пролому, торопясь покинуть кошмарный подвал, а Копыто закусил губу:
— Все, мля, сейчас за меня примется. — В исходе схватки уйбуй не сомневался, однако сдаваться просто так не хотел — героизм владельца винокурни превысил все возможные для Шапки пределы. — Примешься? И ладно! Принимайся, мля!
Копыто вскочил на ноги, вскинул автомат и… И тут же отлетел к стене, получив увесистый удар в челюсть.
— Ты офигел, что ли, в меня целиться? — хмуро поинтересовался хван.
— … А если Чемодан не пойдет? — спросил Иголка, напряженно наблюдая за подбирающимися к «пистолетной фабрике» Гниличами.
— Пойфет, — уверенно отозвался Кувалда. — Чемофан фумает, что я тама засел.
— Дык ты же не просто так засел, ты же отбиваться станешь.
— Вот он и пойфет воевать.
— А почему не побежит?
— Куфа?
— Прочь.
— Потому что лучше нам сейчас все решить, а не отклафывать.
— Это тебе так кажется, твое великофюрерское.
Разработанный Кувалдой план победы особым хитроумием не блистал, но отражал предельно четкое понимание фюрером семейных реалий. На выступления Шпателя одноглазый решил внимания не обращать: во-первых, разгром копытинской машины полностью укладывался в план возвращения контроля над распоясавшейся семьей, а во-вторых, без поддержки Чемодана Дуричи не продержатся и часа. Поэтому Кувалда сосредоточился на ненавистном Гниличе, приготовив в «пистолетном» подвале большой взрывчатый секрет, и теперь с нетерпением ждал, когда враги ворвутся внутрь. Далее следовало нажать на кнопку пульта дистанционного управления, и заложенный в подвале пластид превратит Чемодана и его присных в разбросанный по стенам фарш…
— Фюрер!
— Не мешай… — Прикрывший глаз Кувалда представлял ошметки красного, в которые превратится Чемодан, и не сразу понял, что зовут его по делу. — Я занят…
— Сюда смотри!
— Что? Мля…
Блестящий замысел рушился на глазах: умный Чемодан не стал ломиться в двери подвала, как рассчитывал Кувалда. В руках его бойцов появились гранатометы, которые они навели на окна и двери «пистолетной» фабрики.
— Облом, — уныло вздохнул великий фюрер.
А в следующий миг многострадальный Форт потряс еще один мощнейший взрыв.
* * *Бар «Кружка для неудачников».
Москва, Николоямская набережная,
11 июня, суббота, 21:33
«Сегодня я умру».
Нелюди, конечно, не люди, но и не дураки. У них было достаточно времени, и они наверняка знают, кто против них сражается. Знают имя одинокого героя, бесстрашно бросившего им вызов. И мечтают поквитаться.
«Мечтают меня убить».
Пусть мечтают. У них ничего не получится.
«Но я умру!»
Арнольд был спокоен, абсолютно спокоен, несмотря на то что жизнь его приближалась к концу. Выбор он сделал давно, в тот самый день, когда они окончательно спланировали сражение. Добрый друг предлагал ограничиться тремя громкими убийствами и скрыться. Добрый друг говорил, что его жизнь слишком ценна, но Арнольд сказал: «До последней возможности!» И настоял на своем. Если уж жертвовать, то всем. Только так можно разбудить потонувших в сытом рабстве челов: не убийством нескольких крыс, а грандиозным, героическим жертвоприношением.
— Потому что за мной должны пойти остальные!
Угнетенные, бесправные челы, прозябающие на задворках Тайного Города, — вот ради кого Арнольд отправился на Голгофу. Они должны прозреть. Они должны увидеть правильный, единственно возможный путь. Они должны поднять головы и вновь почувствовать гордость за свою расу.
Они!
Арнольд надеялся, что его вызов, его сражение с Тайным Городом вызовет ответную волну. Рассчитывал увидеть разгоревшееся пламя, не желая доводить дело до жесткого финала, но челы промолчали. Челы выбрали теплую и сытую жизнь послушных рабов. Челы, а не люди. Именно челы.
— Вы во всем виноваты, только вы. Ваше молчание позволило нелюдям жить на Земле. Ваше молчание удесятеряет их силы. Ваша покорность омерзительна!
Они не пошли. Они забыли, что являются потомками героев, завоевавших для них Землю. Они струсили.
И должны заплатить.
— В настоящий момент репортеры «Тиградком» все еще не могут войти на территорию Южного Форта, где идут ожесточенные бои между кланами Красных Шапок, — торопливо сообщил встревоженный шас в бронежилете и каске, позирующий на фоне дымящегося Форта. — Маги из Службы утилизации поддерживают в районе боевых действий морок, не позволяя челам увидеть реальную картину происходящего, однако внутрь тоже не идут. Как заявил официальный представитель Службы, они не обязаны приводить в чувство вассалов Зеленого Дома и рисковать не будут. Эта позиция косвенно подтверждает слухи о том, что очередная междоусобица приняла нешуточный оборот и Кувалде будет трудно удержать власть. По словам аналитиков, настолько тяжелое положение обусловлено тем, что все силы Великих Домов брошены на поиск неуловимого Мстителя, а потому Красные Шапки остались без присмотра…
— Знатно воюют, — осклабился бармен, покосившись на прилипшего к стойке Сиракузу. — «Тиградком» уже два часа репортаж ведет.
— Ага, — безразлично подтвердил Сиракуза и отставил опустевший стакан. — Упций, плесни еще на пару пальцев.
— Со льдом?
— Ага.
— Пожалуйста. — Бармен исполнил просьбу, помолчал, надеясь, что Ваня вернется к теме, не дождался и осторожно продолжил: — Если бы не Мститель, Великие Дома не позволили бы дикарям так бузить.
— Ах он злодей. — Сиракуза широко зевнул.
— Кто? — растерялся Упций.
— А ты о ком?
— Не хочешь говорить? — сообразил конец.
— Нет.
— Почему?
Все знали, чем занимался Ваня последнее время, и прекрасно понимали, что именно он, Сиракуза, наиболее осведомлен о происходящем в Южном Форте. Любой приличный житель Тайного Города давно собрал бы вокруг кружок благодарных слушателей и поведал свежие сплетни всем на радость, но Сиракуза предпочитал молчать. Посетители «Кружки» бросали на Ваню заинтересованные взгляды, однако лишь Упций решился задать прямой вопрос:
— Почему?
— Не хочу и не буду, — отрезал Сиракуза и отвернулся, медленно оглядывая зал.
— Почему?
— Не хочу и не буду, — отрезал Сиракуза и отвернулся, медленно оглядывая зал.
Главный человский бар Тайного Города был оформлен в стилистике салунов Дикого Запада — грубоватая мебель, темные углы и непритязательный «антураж» на стенах: ненастоящие кнуты, ненастоящие седла, ненастоящие револьверы и слишком чистые для настоящих, «ковбойских», шляпы. Бывать здесь Ваня не любил, но периодически заходил, не желая терять связь с сородичами, волею судеб оказавшимися в Тайном Городе.
— А кто это? — Сиракуза кивнул на стайку шасов, один из которых устанавливал на треногу профессиональную видеокамеру.
— Репортеры тиградкомовские, — ответил Упций. — Будут делать прямой эфир для ближайшего выпуска новостей.
— Это еще зачем?
— Хотят узнать мнение челов о Мстителе.
— Так узнавали уже. — Ваня припомнил сюжеты «Тиградком», в которых «простые челы» гневно обличали сбившегося с пути собрата, поморщился и глотнул виски. — Зачем повторяться?
— Они теперь долго сюда заглядывать будут. — Упций прищурился: — Хочешь выступить? Могу устроить.
— Кто-кто, а репортеры мне сейчас совсем не нужны, — честно ответил Сиракуза. — Они меня не видят, и это к лучшему.
— Не хочешь рассказывать, как ты устроил бойню в Южном Форте? — вдруг раздалось совсем рядом.
Бармен крякнул, но этим и ограничился, вставлять свои замечания не стал и навострил уши, ожидая скандала. А Ваня повернулся и медленно оглядел пристроившегося к стойке чела: толстого, бородатого, с горящими глазами.
«Идейный пацифист или не любит удачливых собратьев?»
— Я не устраивал бойню, — устало произнес Сиракуза. — Я консультировал Красных Шапок в вопросах построения бизнеса.
— Сразу скажу — вискарь получился так себе, — перебил Ваню чел. — Вот я пробую и едва сдерживаюсь. Дерьмо, откровенно говоря.
Перед бородатым красовалась бутылка «Кувалда».
— А челам сорт понравился, — скромно заметил Ваня.
— Людям?
— Им.
— Люди легко западают на яркие фантики.
— Говоришь со знанием дела. — И прежде чем возмущенный бородач начал отвечать, Сиракуза прикоснулся к стоящей перед ним бутылке и улыбнулся: — Теперь это раритет. Был проект, да закончился…
— Это единственное, что тебя напрягает? — Бородатый кивнул на телевизор, на экране все еще демонстрировали горящий Форт. — О бойне поговорить не хочешь?
— Я пытался дать им хоть что-то, — ровно ответил Сиракуза. — Все вы, включая Великие Дома, смотрите на Красных Шапок, как на милых идиотов. Иногда они кажутся вам забавными, иногда они вас раздражают, но вы мечтаете только об одном: чтобы они не доставляли вам лишней головной боли.
— Твоя затея привела к междоусобице.
— У Красных Шапок они происходят регулярно. Но я показал, что они могут хоть что-то.
— Ты дал им морковку, ради которой они принялись убивать друг друга с еще большим ожесточением.
— Но у них появилась морковка, которой они могли бы распорядиться иначе.
— Уверен, что могли?
Сиракуза помолчал, дернул плечом и негромко, словно для себя, произнес:
— Во всяком случае, я попытался.
— Как дела? — поинтересовался комиссар, входя, а точнее — буквально ворвавшись в главный зал штаба.
— Исключили тридцать шесть тысяч двести семьдесят объектов, — доложил Доминга.
Его слова бесстрастно подтвердил счетчик в правом верхнем углу большого экрана.
— Мало, — вздохнул Сантьяга.
— Работаем на пределе, комиссар. Оперативные группы прочесывали город всю ночь и весь сегодняшний день. Мы…
— Я все это знаю. — Сантьяга подошел к огромной электронной карте, занимающей всю стену зала, и мрачно уставился на красные точки. На семьдесят с лишним тысяч красных точек, любая из которых могла оказаться Мстителем.
Справиться с прикрывающим убийцу «Пчелиным роем» можно было только одним способом: проверкой. Навы, чуды, люды, хваны — все воины и маги были подняты по тревоге и направлены «в поле». В резерве остались лишь три оперативные группы, готовые обеспечить силовую поддержку разведчикам. Уже почти сутки шла операция, но с Арнольдом разведчики пока не встретились. Красных точек становилось меньше, но когда они наткнутся на убийцу, не мог предсказать никто.
— Мы провели глобальный поиск и определили сто десять отзывающихся объектов в разных концах планеты, — негромко сообщил Тамир Кумар. — Их уже исключили, так что можно с уверенностью сказать, что Мститель находится в Москве.
— Арнольд, — угрюмо поправил «ласвегаса» Сантьяга. — Теперь, когда мы знаем, кого ищем, в псевдониме нет смысла.
— Извините.
— Ничего страшного.
На мониторе в очередной раз изменились цифры: «36301», оперативные группы продолжали работать.
— Медленно, медленно, медленно… — Комиссар вплотную приблизился к карте. — У нас нет системы…
— Как раз система у нас есть, — осмелился напомнить Доминга. — Мы идем последовательно…
— Нам бы не помешало озарение, — перебил напарника Тамир.
Озарение… Оригинальный ход, способный ускорить работу системы. Оригинальный, но правильный, потому что в противном случае можно допустить роковую ошибку.
Сантьяга помолчал, после чего ткнул пальцем в монитор:
— Здесь находится «Кружка для неудачников»?
— Совершенно верно, — подтвердил Доминга, увеличивая масштаб.
Рядом с пальцем комиссара мерцали четыре красные точки.
— Проверьте их.
— Плакаты с физиономией Арнольда украшают все заведения Тайного Города, — покачал головой Доминга. — Да и что ему делать в человеком баре?
— Убивать. — В глазах Сантьяги блеснули веселые огоньки. — Арнольд наверняка мечтал о поддержке соплеменников, но не получил ее. А значит, он очень зол. Немедленно направьте в бар оперативную группу!
— Кажется, мы опоздали, — уныло вздохнул Тамир. — Посмотрите экстренные новости «Тиградком»…
…«Может, все не так, как я думаю? Может, мой призыв был недостаточно внятен? Может, нужно крикнуть сильнее? Может, они думают последовать за мной, но пока не решаются? Может… Нет! Не смей жалеть и сомневаться! Они рабы! И разбудить их можно только плеткой!»
Арнольд не боялся быть узнанным: во-первых, распространенная «Тиградком» фотография была, мягко говоря, не лучшего качества. Программисты, конечно, поработали над изображением, но без огрехов не обошлось. Во-вторых, бар есть бар, челы приходят в него веселиться, выпивать, кто будет выискивать в толпе преступника? Никто. В-третьих, Арнольд позаботился о гриме и перекрасился в брюнета. Ну а самое главное — уверенное поведение. Если он будет вести себя, как завсегдатай, на него не обратят внимания. Да и кто поверит, что неуловимый Мститель явился в один из баров Тайного Города? Кто?
Арнольд облокотился на стойку и кивнул толстому бармену:
— Бренди!
— Пожалуйста.
Приятный запах защекотал ноздри. Последний в жизни, мать его, стакан.
Арнольд сделал маленький глоток, улыбнулся, чувствуя, как марочный алкоголь растекается по жилам, и медленно двинулся вдоль болтающих за стойкой челов, внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров.
— И тогда я говорю: ваше будущее неопределенно, уважаемая Эльвира Степановна, хотя прекрасно вижу, что у нее неоперабельный рак…
— Сама деньги принесла, представляешь? Верните, говорит, мужа…
— Элементарный морок! Удивляюсь, как ты сам не додумался. Помнишь Аллочку? Грудастую такую? Ты еще удивлялся, почему она выбрала меня. Так вот: копеечный морок, и она приняла мой «Форд» за «Порше». Ну а дальше…
— Телефон взял?
— А зачем?
— Думаю прошение подать в Зеленый Дом. В конце концов, у меня идеальная кредитная история, и шасы не имеют права назначать такие проценты…
Мелкие предсказатели, колдуны, сводники, бабники… На что они тратят свою силу? Кадрить девчонок да обманывать смертельно больных старух, обещая им долгую и счастливую жизнь? Униженно умолять шасов снизить процент по кредиту? Где гордость? Где достоинство? Деньги. Только деньги.
— Слышали? Мстителя поймали!
— Брехня!
— У меня двоюродный брат в «Тиградком» работает. Он сказал, что Мститель…
Кстати, о «Тиградком». Арнольд остановился в двух шагах от работающих репортеров и, неспешно потягивая бренди, вслушался в яростную речь интервьюируемой ведьмы.
— Мститель — позор для всех челов! И я настаиваю, я категорически настаиваю на том, чтобы честные жители Тайного Города не путали этого кровавого убийцу с нами, добропорядочными челами.
Все напрасно! Напрасно! Все усилия, все жертвы — напрасны! Они не хотят видеть! Они не хотят подниматься. Сытые бараны, жующие бросаемую им травку, их стригут, а они улыбаются!
— Мститель — подлый…!