Еще раз, Костя, прости меня! Люди, не позволяйте ненависти наполнять вашу душу. Пусть ж отпустит мне грех самоубийства и Господь, я более не способен терпеть физические страдания».
Федор опустил газету.
– Ну и ну, – вздохнул он, – теперь люди только об одном говорить станут! Здесь еще написано, что судьба сыграла с бывшими друзьями злую шутку. Андропулос и Калистидас скончались вчера почти одновременно. Константин не успел узнать о признании Ариса, тот опоздал с покаянием. Гореть Арису в аду! На его совести столько жизней!
Я молча слушала подростка. Видно, история потрясла паренька, раз он перестал придуриваться и нести чушь про жен русских бандитов. Федор очень юн и не знает, на какое зло могут толкнуть человека ревность, месть и жажда денег. Меня не удивил поступок Ариса. Увы, на жизненном пути мне встречались подобные ему люди.
Насторожила меня одна из последних фраз Андропулоса: «Все мое состояние завещаю Софье Калистидас, под каким бы именем она ни жила». Он что, не знал о смерти девушки в аварии? Арис не выпускал из вида семью Калистидасов, почему он остался в неведении? Хотя к Софье у него претензий не было и, может, после кончины Оливии Арис перестал интересоваться ее дочерью? Ведь та жила в России, завершала там образование и пока не собиралась возвращаться в Грецию. Вполне вероятно, что Андропулос считал: Софья жива.
Представляю, в каком состоянии сейчас находится Эмма! Думаю, она посмотрела новости и уже изучила свою ногу.
Я вскочила и бросилась к выходу.
– Мадам! – помчался за мной подросток. – А барабулька?
– Некогда, – на бегу ответила я.
– Но отец уже приготовил ее! С лопатой! – настаивал паренек.
– Спасибо, у меня аппетит пропал, – попыталась я избавиться от Федора.
– А деньги? – укорил сын трактирщика.
– Я ничего не ела!
– Но папа потратил продукты.
– Пусть сам съест свою барабульку, – не сдалась я.
– А мои чаевые? – надулся Федор. – Вы обещали мне деньги за перевод газеты.
Я, добежав до «Мерседеса», остановилась.
– Ох, прости, дружочек. Вот твой гонорар. Извини, я разнервничалась.
– Ничего, – повеселел он, пряча купюры. – Приходите еще, папа вам скидку сделает!
Я проехала несколько кварталов, вынула мобильный и снова набрала номер Эммы. И опять в ушах раздался мелодичный женский голос, сообщавший о недоступности абонента. Я ощутила тревогу: навряд ли Поспелова до сих пор на пляже. Ну не сидит же она целый день без обеда в шезлонге!
Я выехала на центральную улицу Сантири, одновременно звоня в отель.
– Хотэл Флоридос, – раздался голосок в трубке.
– Вас беспокоит постоялица из третьего бунгало.
– Слушаю, мадам Виола, – тут же перешла на русский язык портье.
– Могу я вас попросить о небольшой услуге, не связанной с проживанием в гостинице?
– Мы здесь, чтобы решить любые ваши проблемы.
– Спасибо. Понимаете, я с утра не могу дозвониться до Эммы Поспеловой. Сначала я полагала, что она на пляже, но сейчас уже вечереет. Скорей всего Эмма забыла зарядить мобильный. Нельзя ли попросить кого-нибудь сходить к ней и сказать, что Виола пытается с ней соединиться. Я нахожусь в Сантири. Хотела заехать еще в одно местечко, но возникла необходимость поговорить с Эммой.
– Простите, мадам Виола, мы выполним любую просьбу, кроме той, которая направлена на нарушение покоя другого гостя, – сладким, как банановый сироп, голосом замурлыкала портье. – Если мадам Эмма отключилась от внешнего мира, ее желание побыть в…
– Поспелова живет не в отеле! – напомнила я.
– Сейчас отправлю на виллу курьера, – живо ответили с рецепшен.
– Очень мило с вашей стороны, – сказала я. – И…
Остаток фразы застрял в горле. По противоположной стороне дороги, нагло ревя двигателем, на бешеной скорости пронесся низкий автомобиль нестерпимо желтого цвета. Нина забрала из ремонта свой «ламборджинчик» и сейчас спешила домой.
Глава 16
Даже новому «Мерседесу» никогда не угнаться за спортивным автомобилем. Да еще Нина, наплевав на знак, ограничивающий скорость до шестидесяти километров в час, выжимала из мотора почти все лошадиные силы. Я предпочитаю соблюдать правила, поэтому безнадежно отстала, но не переживала по этому поводу – экс-мадам Зарубина явно возвращалась к месту своего нового проживания. Едва свернув в переулок бывших жен, я увидела «Ламборджини» и девушку в алом костюме. Нина вытаскивала из багажника большие бумажные пакеты.
– Душа моя! – рявкнула я, выходя из «Мерседеса». – Ты маленько перепутала – живешь в последнем доме, а припарковалась у второго от конца улочки. Или решила прогуляться? Не боишься каблуки сломать? А, Нинуля?
Девушка обернулась, и я ойкнула.
– Меня зовут Майя, – слегка надтреснутым голосом представилась незнакомка.
Я оценила идиотизм ситуации и попыталась превратить все в шутку:
– Ой, «Ламборджини»! Такая красивая машинка!
– Петр и Нинке такую купил, – усмехнулась Майя. – У нас у всех они есть!
– Понятно, – еще больше растерялась я, – вы не Нина.
– Я похожа на нее? – осведомилась Майя.
– Ни малейшего сходства! – жарко заверила я. – Ничего общего!
– Надеюсь, – хмыкнула Майя. – Если вы ищете Нинку, то она в СПА.
– Где? – переспросила я.
– В клинике Этери, – ответила Майя, захлопывая крышку багажника. – На выезде из Сантири стоит бело-голубой дом. Нинка там кайфует. Я только что от Этери, делала водорослевое обертывание и шоколадный пилинг.
– Вы видели Нину? – обрадовалась я. – Она мне срочно нужна.
Майя попыталась нахмурить гладкий лоб, но, очевидно, мышцы ее лица были частично парализованы ботоксом – брови не захотели сдвигаться.
– У Этери нельзя никого встретить, – с легким презрением заявила уж не знаю какая по счету жена Зарубина. – Но на парковке стоит желтый «Ламборджини». Сашка, козел, чуркистан вонючий, долго мне тут с сумками прыгать?
Последняя фраза предназначалась не мне, Майя произнесла ее в домофон.
– Огромное спасибо! – воскликнула я и села в «Мерседес».
Майя не солгала – на просторной стоянке у бело-голубого дома стояли два дорогих автомобиля: «Майбах» и похожий на перезрелый лимон «Ламборджини». Едва я въехала во двор, как к «Мерседесу» бросился мальчик в джинсах и белой рубашке.
– Есть поставить авто место дать ключ! – без запинки оттарабанил он.
Я протянула парковщику кольцо с брелоком и ключами и вошла в просторный холл. Интерьер убивал своим варварским великолепием. Белые идеально ровные стены были завешаны картинами в золоченых рамах. Прямо у входа красовалось полотно, изображавшее девушку с обнаженной грудью. В руках она держала нечто, похожее на волейбольный мяч. «Лабиринт Минотавра» – гласила подпись. Другая композиция, размером метра два на три, представляла взору толстого мужика. Замотанный в тогу и явно страдающий ожирением, он сжимал в руках гитару. «Великий грек Нерон поет оперу» – сообщала подпись. Я деликатно отвела глаза в сторону. Художник немножечко напутал – Нерон был римлянин. Да, жестокий император обожал петь, заставлял придворных слушать импровизированные концерты, подчас доводил людей, вынужденных стоя внимать его ариям, до обморока. Но вот мог ли Нерон бренчать на гитаре? Думается, один из самых популярных музыкальных инструментов двадцатого века появился уже после кончины правителя Рима. Да и словосочетание «поет оперу» оставляет желать лучшего.
Еще впечатляли статуи, шеренгой стоявшие вдоль всех стен. Они очень походили на старинные, выглядели не новыми, пожелтевшими, имели множество отколотых частей. Но чья-то рука то ли из стыдливости, то ли желая пошутить, замотала «нижний этаж» богов и богинь ярко-синими махровыми полотенцами. Ковер на полу был белоснежным, настолько чистым, что я испытала желание снять туфли и босиком пройти к стойке рецепшен, за которой сияла улыбкой девушка лет восемнадцати.
– Мадам? – колокольчиком прозвенела она.
Я начала наскребать по сусекам памяти знания английского. Вернусь в Москву – непременно пойду на курсы, просто стыдно в наши дни не владеть языком Шекспира.
– Ай… вонт… sprechen…
Нет, «sprechen» это по-немецки. Как будет глагол «говорить» на английском? Спикен! Точно. Начнем заново.
– Ай вонт спикен ту Зарубина.
– Вы замечательно владеете английским, – на правильном русском языке отозвалась девушка, – но я из России.
– Похоже, в Сантири каждый второй – выходец из Москвы, – отметила я.
– Во Флоридосе, Сантири и Пелоппонесусе живет много россиян, – очаровательно улыбаясь, пояснила администратор. – Прекрасный климат, море, приветливое коренное население, никаких терактов. Что еще нужно человеку?
Я закивала. Действительно! Это так, только десяток миллионов евро в год не помешает, чтобы спокойно обитать в этом раю.
– Поэтому здесь работает огромное количество ваших соотечественников, выходцев из Украины и Молдавии, – продолжала девушка. – А еще греки массово стали осваивать русский. В любом ресторане вы непременно найдете меню на родном языке и встретите метра, который с вами поговорит. Бизнес! В России много достойных людей, умеющих зарабатывать и красиво тратить средства. Я – Светлана. Чем могу вам помочь?
– Похоже, в Сантири каждый второй – выходец из Москвы, – отметила я.
– Во Флоридосе, Сантири и Пелоппонесусе живет много россиян, – очаровательно улыбаясь, пояснила администратор. – Прекрасный климат, море, приветливое коренное население, никаких терактов. Что еще нужно человеку?
Я закивала. Действительно! Это так, только десяток миллионов евро в год не помешает, чтобы спокойно обитать в этом раю.
– Поэтому здесь работает огромное количество ваших соотечественников, выходцев из Украины и Молдавии, – продолжала девушка. – А еще греки массово стали осваивать русский. В любом ресторане вы непременно найдете меню на родном языке и встретите метра, который с вами поговорит. Бизнес! В России много достойных людей, умеющих зарабатывать и красиво тратить средства. Я – Светлана. Чем могу вам помочь?
– Мне необходимо поговорить с Зарубиной.
Светлана опустила взор.
– Косметическая клиника – медицинское учреждение, мы не имеем права сообщать, кто и с какой целью находится в кабинетах.
– На парковке я видела желтый «Ламборджини» Зарубиной.
Светлана молча улыбалась.
– Мы познакомились с ней во Флоридосе, – решила я расположить к себе девушку, – я живу в отеле.
– Там прекрасно! – оживилась Света. – Но истинное наслаждение можно получить только в СПА у Этери. Ради вас я слегка нарушу правила… Сеанс в клинике длится три часа, прерывать его нельзя, мадам Зарубина освободится не скоро. Чай сюда, живо! Садитесь дорогая… э… э…
– Виола, – представилась я, – Виола Тараканова. Не очень благозвучная фамилия, наверное, поэтому я пишу свои детективы под псевдонимом Арина Виолова.
Светлана схватилась за сердце.
– Господи! Как же я не узнала вас? Сама Виолова!
– Да, – ощущая удовольствие от искреннего восторга девушки, подтвердила я.
– Господи! Великая писательница!
Я покраснела. Мои книги пользуются популярностью, тиражи стремятся вверх, но великой меня пока никто не называл.
– Гениальная Виолова! – качалась из стороны в сторону Светлана.
Мне стало неудобно.
– У нас сама Виолова! – не успокаивалась администратор. – Лучший день в моей жизни! Сюда, пожалуйста, на диванчик…
Не успела я глазом моргнуть, как Светлана, повторяя хвалебные эпитеты, усадила меня на козетку. Словно по мановению волшебной палочки, на столе появились чайник, коробка конфет, печенье, халва, орешки.
– Не стоит беспокоиться, – я попыталась остановить лавину заботы.
– Для меня честь угостить саму Виолову, – прозвучало в ответ.
Я схватила чашечку и уткнулась в нее носом.
– Мадам Виола, – заговорщицки прошептала Света, – могу я дать вам совет?
– Конечно, – кивнула я, – начинайте.
– Очень нудно сидеть два часа без дела.
– Согласна.
– Давайте сделаем вам процедурку, – округлила глаза администратор. – Суперэффект! Рассчитаем время до минутки, выйдете из кабинета, скинув усталость, а тут и Зарубина освободится.
Я заколебалась. Очевидно, Света поняла мои сомнения и продолжала искушать:
– Право, несправедливо получится: Зарубина кайфует, а вы маетесь на диване. Ведь вы заслужили отдых! Так много работаете, бедняжечка, ужасно устаете…
В моем горле заворочался горький ком. Светлана права, бедненькая Виола пашет с утра до ночи и мало от кого слышит слова одобрения. Не скрою, мне хотелось популярности Милады Смоляковой, нашей негасимой звезды детективного жанра, поэтому я очень обрадовалась, когда журналисты стали упоминать мой псевдоним «Арина Виолова» в прессе. Сначала все шло хорошо, меня называли «подающей надежды», «даровитой» и даже «многообещающим автором». Но по мере возрастания тиражей сироп стал сменяться уксусом, а затем один уважаемый ежемесячник опубликовал рейтинг писателей, в котором Арина Виолова оказалась на пятом месте. Ей-богу, я до сих пор считаю, что автор статьи ошибся, но публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы. Борзописцы, держа наперевес заточенные ноутбуки, кинулись клевать печень Виоловой. Теперь я с ужасом открывала газеты, каждый день в них печаталась очередная «сенсация». «На Арину работает пять бригад литературных негров»; «Стыдно читать бредни графоманки»; «Романы Виоловой кропает муж-мент»; «Арина купила себе ожерелье из глаз обезьяны, внесенной в Книгу рекордов Гиннесса»; «Детективщица питается икрой страуса»…
Было бесполезно взывать к порядочности газетчиков и пытаться объяснить им, что страус не мечет икру, а несет яйца. Я просто перестала покупать газеты. А потом поняла: слава кажется привлекательной, пока ты не знаменит. Теперь меня с восторгом будут ругать и постесняются хвалить. Впрочем, и Арина Виолова закалилась, ее уже трудно задеть, брешь в броне защиты проделывает лишь незамутненное восхищение простых читателей. Таких, как Светлана.
От полноты чувств я шмыгнула носом, и администратор бросилась ко мне:
– Виолочка, я плохого не посоветую! Мы вам скидочку оформим!
– Во Флоридос меня отправило издательство «Элефант», – зачем-то уточнила я, – оно же взяло на себя все расходы. Мне велено ни в чем себе не отказывать.
– Чудесненько! – захлопала в ладоши Света. – Но скидочка не помешает. Десять, нет, пятнадцать процентов, как виповскому випу.
Сердце мое наполнила гордость. Эх, жаль никто из знакомых не слышал, как меня назвали «виповским випом»!
– Шоколадное обертывание, мезотерапия камнями, массаж угрем, и вы скинете десять лет, – пообещала Светочка.
Ко мне вернулся скептицизм:
– Это маловероятно.
Света приложила палец к губам.
– Тсс! Сколько мне, по-вашему?
– Ну… восемнадцать.
– Ох, спасибочки, Виолочка! Сорок семь.
Я чуть не проглотила чайную ложку.
– Сколько?!
– Увы, увы, – затрясла головой Светлана. – Моя дочка на работу пошла. Я уже бабушка.
– Невероятно! Потрясающе!
– Ничего особенного, – понизила голос администратор. – На лбу и висках ботокс, в губах гель, в складочках на щеках силиконовый наполнитель, в уголках рта гиалуроновая кислота. Добавьте сюда пилинг, татуаж бровей и глаз, липомоделирование подбородка, пересадку волос на голову, фотоомоложение, коллагеновые маски, армирование шеи, укрепление бюста, лимфодренаж по всему телу, обертывания, массаж, регулярные сеансы криотерапии – и вот вам эффект. Конечно, мне пришлось удалить два ребра – талия уже не та, сделать коронки на зубы, гелевые ногти на все конечности, эпиляцию…
Я ошарашенно моргала. Похоже, Света – Терминатор, у нее практически ничего своего не осталось. Разве что язык родной, вон как бойко красавица им чешет.
– Но лучше начнем, – потерла руки администратор. – Таня!
Из коридора выплыла дородная дама в голубом халате.
– Надеюсь, ты узнала всемирно известную писательницу Арину Виолову? – грозно спросила Света.
– Ой, конечно! – закатила та глаза. – Обожаю вашу книгу про трех мушкетеров и эту… ну… где поумирали и бабка, и внучка, и Жучка…
– Про репку? – уточнила я. – Там, вроде, все живы остались.
– Нет, – заулыбалась Таня, – я отлично знаю, что про нее Пушкин писал. У вас же еще волк имелся! И куча боевых слонов!
– Таня наш лучший косметолог, – перебила ее Света, – идите в кабинет.
Я пошла за Татьяной, но вспомнила вдруг про котопса и остановилась.
– Извините, Светлана, у меня в машине Лео.
– Ведите его сюда, – деловито скомандовала бабушка-весна, – у нас роскошная программа для мужчин.
– Он кобель, – уточнила я.
Света кивнула.
– Можете не волноваться. Никаких отношений с клиентами, кроме рабочих.
– В смысле кот, – объяснила я, – животное.
– Отлично вас понимаю, – проявила сочувствие Света, – я жила с подобным экземпляром. Неуправляемый Казанова. Охальник.
– Лео с четырьмя ногами и хвостом, – я предприняла новую попытку разъяснить ситуацию.
Глаза Светы расширились.
– Да ну? Сейчас пригласим вашего спутника!
– Светлана, – перебила администратора Таня, – вернись в Сорренто! Он кот типа мяу-мяу. С шерстью.
– В смысле, настоящий Барсик? – осеклась красавица-бабуля.
– Уж не плюшевый, – отрезала Таня.
Я с благодарностью посмотрела на косметолога и пояснила:
– Лео давно сидит в «Мерседесе». И, если честно, я не уверена, кто он от рождения: спереди вроде собака, а сзади Мурка. Но Лео, наверное, хочет погулять.
– Что же вы раньше молчали о кисоньке? – засуетилась Света. – Сейчас ее Никас выведет, помоет, почешет, напоит, накормит. Мы здесь все обожаем животных!
– Пойдемте сюда, – решительно заявила Таня и уволокла меня в кабинет.
Глава 17
– Сначала определим ваш возраст, – приступила к работе косметолог, – встаньте, пожалуйста, на эту платформу… Не пугайтесь, сверху опустится колпак. Больно не будет, услышите щелкающий звук, и все.
– Я могу вам показать паспорт.
Таня засмеялась:
– Не пойдет. Для правильной процедуры необходима истина. Ну не бойтесь. Только отключите мобильный, он помешает.