— Извини, Олег, не знал.
— Да ладно, проехали.
— Еще бы эту полосу препятствий пройти и не остаться без машины.
— Пройдет, «ласточка»! — Юрченко погладил руль и вдруг вновь влетел в яму. Взглянул на командира группы, но тот отвернулся.
Наконец колонна встала в пяти метрах от гряды. Сирийские спецназовцы попрыгали на землю.
— Внимание! — приказал капитан Армани. — Всем к холмам, там быстрый прием пищи, готовность к продолжению работы пять минут. Командиры отделений — командуйте!
Послышались горластые голоса сержантов-сирийцев. Бойцы оперативно прошли к холмам, и в этом тоже чувствовалась подготовка, спокойно, без суеты, заняли подходящие места и организованно вскрыли специальные продовольственные пакеты.
Армани же прошел вместе с Жилиным на КНП, устроенный на месте бывшей позиции наблюдения старшего лейтенанта Строгина. Самого наводчика там не было. На КНП находился заместитель командира группы, связист, сержант-контрактник Сторский, которому Жилин передал спутниковую станцию:
— Пусть пока у тебя будет, и вызови-ка мне старшего лейтенанта Смирнова и прапорщика Соболя.
— Вот парни рады будут, — усмехнулся Сторский.
— Ты это о чем? — покосился на него майор.
— Так ведь опять наверняка в разведку отправите.
— А с каких пор, сержант, младший по должности и званию получил право обсуждать распоряжения начальника?
— Извините, товарищ майор, — потупился Сторский.
— Вечер извинений, как на офицерском балу, когда сапогом по туфельке нежной ножки мадмуазель Института благородных девиц! Здесь тебе не дореволюционный Петербург, здесь Сирия, если ты еще не понял это.
— Да все я понял. Смирнова и Соболя? Есть Смирнова и Соболя!
Связист по портативной станции вызвал офицера и прапорщика.
Жилин не стал ждать их на КНП, а капитану надо было знать, какую задачу получат его подчиненные, поэтому он встал за БМП.
Там же оказались Смирнов и Соболь.
— Командир, только не говорите, что нам с Соболем предстоит идти к позициям южного отряда «духов» и подорвать их танки, — первым выступил старший лейтенант.
— Помолчи, Боря!
— Значит, точно. — Смирнов повернулся к Соболю: — Идти нам, Дима, с тобой опять в гости к «духам».
— А мне без разницы, — пожал тот плечами. — Я выспался, поел от души, конечно, граммов двести фронтовых не помешали бы, но и без них нормально.
— Вот, — указал на Соболя Жилин, — бери, Боря, пример: человек всем доволен и готов выполнить любую задачу.
— Мы всегда готовы выполнить все, что ни придет в головы начальства.
— Ты поаккуратней в словах, Смирнов, а то ведь и наказать могу.
— Сколько угодно, товарищ майор. Не получу очередной орден, так и черт с ним! Все равно висят на мундире без дела. Я уже не помню, когда надевал «парадку». Все больше камуфляж, «афганку» или маскировочный костюм.
— Ты помолчать можешь?
— Конечно, я же человек, а не ишак, который орет, когда ему вздумается, и которого заставить замолчать не так просто. Вот, помню, в горном учебном центре ишак Васька прижился…
— Я сказал, помолчи! — прервал его Жилин.
— Есть помолчать!
— Так-то лучше. И слушайте меня внимательно — оба!
Смирнов с Соболем переглянулись:
— Слушаем, товарищ майор, очень внимательно.
— Взвод сирийского спецназа видел?
— Странный вопрос, — усмехнулся Смирнов, — мы его и сейчас видим, крепкие парни, как на подбор, и с дисциплиной у них, по ходу, все в порядке.
— Так вот, задача взвода выйти к позициям южного отряда боевиков у Мурвана и уничтожить остатки банды Радани.
— Нормальная задача, если не считать, что Радани сейчас этого и ждет, но не от сирийцев, а с нашего направления. На позиции только пулеметчики, контролирующие юго-запад, остальные в селении, но где-то рядом.
— Откуда знаешь?
— Так мы же с Соболем ужас какие любопытные, сами говорили. Отдохнули, перекусили и на большой холм — смотреть, что там «духи» после хорошей взбучки делают. А «духи» активно готовятся к обороне. Сейчас уже готовы. Три танка, командир, это серьезно.
— План действий сирийцев мы отработаем. Ни им, ни нам не впервой брать такие укрепленные позиции.
— Это понятно, — проговорил Смирнов, — однако в толк взять не могу, атаковать будут сирийцы, а мы с Соболем здесь при чем?
— При том, что, несмотря на внешнее впечатление от сирийцев, на информацию о том, что они имеют большой опыт боевых действий, мы их в деле не видели. И как они поведут себя при штурме, не знаем.
— Понятно, — кивнул Смирнов. — Мы с Соболем, значит, «смотрящими» за ними пойдем. А вам не приходило в голову, что это нанесет обиду гордым сирийцам?
— Приходило, посему формально ваша задача будет определена как взятие главаря южного отряда Радани живым.
— А на самом деле Радани нам живым не нужен?
— Ты хочешь реально отработать его пленение?
— Будет приказ, отработаем. Да и придется!
— Это еще почему?
— А как мы будем выглядеть в глазах сирийцев? Им доведут, что со взводом идут два русских спецназовца с задачей пленения главаря банды. Мы же ни хрена делать не будем, чтобы взять его, только идти с сирийцами и палить вместе с ними по «духам». Сразу же возникнет вопрос, почему мы не работаем.
— Да, ты прав, — согласился Жилин. — Значит, задача вам корректируется. Вы смотрите за действиями сирийцев, при необходимости помогаете Армани, советом и делом, и работаете по Радани.
— Ну кто тебя, Боря, за язык тянул? — недовольно протянул Соболь. — На хрен он нам сдался, этот Радани? А сирийцы, они не обиделись бы, некогда будет обижаться. Взводу предстоит атаковать все еще способный к обороне отряд, ну пусть немного меньший по количеству живой силы, но с танками.
— Что сказано, то сказано, — буркнул Смирнов, — и слушай командира, обсуждать действия старшего по званию запрещено. Но у меня вопрос, товарищ майор.
— Давай свой вопрос.
— Как уже докладывал, «духи» на позициях держат только пулеметчиков, это три человека с ПК, ну, еще три помощника, экипажи могут быть в танках. По разведданным, до нашего здесь «шухера» отряд Радани насчитывал шестьдесят рыл. Тридцать отправил на тот свет экипаж «Ми-24», тридцать боевиков, или около этого, у Радани осталось. Экипажи трех «Т-62» — двенадцать человек, шесть составляют пулеметные расчеты. Следовательно, если прибегнуть к простой арифметике, двенадцать «духов» Радани в селе Мурван. А там, насколько известно, немного, но осталось мирных жителей. Я видел двух женщин, которые таскали из арыка воду.
— К чему клонишь? — поинтересовался майор.
— К тому, что Радани с группой из двенадцати рыл наверняка уже взял всех жителей Мурвана в заложники. Это же его щит. Сирийский спецназ, уничтожив силы на позициях и технику, вынужден будет встать на окраине селения, и Радани обязательно выставит перед ними какую-нибудь, пусть единственную семью, захваченную в Мурване, тогда как группа из селения ударит по взводу Армани. И получится, здравствуйте, я ваша тетя, или по-русски: хана операции. Прорываясь, заложников «духи» оттащат в Камбу или в Зарбин, да еще потом бросят нам их головы. Ловите, мол, спецы, результат своей блестящей операции.
На этот раз Жилин думал дольше. Но он привык принимать решения оперативно, посему размышления не затянулись.
— И опять ты, Боря, прав. А значит что?
— Что?
— То, что вам с Соболем задача на этот раз меняется кардинально.
— Разрешите узнать поставленную задачу?
— Разрешаю. А задача такова. До начала атаки сирийским спецназом позиций отряда Радани, даже до начала выдвижения бойцов Армани вам предстоит обойти Мурван с востока и проникнуть в селение.
— Еще не лучше! — воскликнул Соболь. — Ну ты, Боря, договорился!
— Отставить! — повысил голос Жилин. — Продолжаю. Проникнуть в селение, оно небольшое, большей частью дома брошены, реально. Просчитать, где находится штаб, или, проще, логово Радани, определить, захватил ли он заложников и где держит, где размещены его резервы из двенадцати боевиков, но главное — отрезать заложников от боевиков. Обеспечить их защиту до подхода сирийского спецназа.
— Вдвоем?! — округлив глаза, посмотрел на командира Соболь.
— Конечно, в таких случаях желательно использовать если не всю группу, то человек пять, но дело в том, что боевики ведут усиленное наблюдение за подступами к селению. С востока, возможно, не так пристально, но ведут. Вдвоем вы просочитесь, у вас это неплохо получается, а вот группа большего количества может реально «засветиться». И пять или десять человек игиловцы сумеют положить еще до входа в Мурван. Просекаете, о чем я?
— Тут просекай, не просекай, а идти придется, — вздохнул Смирнов.
— Правильно, — улыбнулся Жилин. — Сейчас пройдем на КНП, согласуем взаимодействие с сирийцами, и пойдете, парни, в Мурван. Это недалеко, по прямой около трех километров, в обход — не более пяти. За полтора часа дойдете. Еще час на проникновение в селение, подготовительные мероприятия. Как только определитесь с началом работы в Мурване и доложите мне, на позиции «духов» пойдут сирийцы. А сейчас на КНП, за мной!
— Тут просекай, не просекай, а идти придется, — вздохнул Смирнов.
— Правильно, — улыбнулся Жилин. — Сейчас пройдем на КНП, согласуем взаимодействие с сирийцами, и пойдете, парни, в Мурван. Это недалеко, по прямой около трех километров, в обход — не более пяти. За полтора часа дойдете. Еще час на проникновение в селение, подготовительные мероприятия. Как только определитесь с началом работы в Мурване и доложите мне, на позиции «духов» пойдут сирийцы. А сейчас на КНП, за мной!
Офицеры прошли на КНП.
— Капитан, — обратился майор к Армани, — я немного подкорректировал план командования, действовать будем следующим образом. В 21.30 отсюда в Мурван уйдут два наших разведчика, ты их видишь, это старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь. Они же обнаружили и практически втроем уничтожили особую команду Курмани.
— Ты сказал, втроем нашли и уничтожили, а представляешь двоих.
— С ними был еще авианаводчик, но так как в Мурван пойдут двое, третьего я представлять посчитал лишним.
Армани с уважением посмотрел на представленных офицеров:
— Трудно поверить, что трое лишили Курмани его главного козыря.
— Тем не менее это так.
— Извини, майор, задача Смирнова и Соболя — разведка?
— Не только, даже скажу так: главарь банды, что блокирует Эль-Руван с юга, наверняка захватил оставшихся мирных жителей в заложники, чтобы… Ну, это понятно, для чего берутся заложники. Он постарается обеспечить хотя бы себе и приближенным отход на позиции других банд. Так вот, основная задача Смирнова и Соболя заключается в том, чтобы отрезать заложников от боевиков до начала наступления твоего отряда и, по возможности, захватить Радани.
— Вы, русские всегда ставите перед собой максимальные задачи, — улыбнулся Армани.
— А чего мелочиться? — вставил свое слово Смирнов. — Если бить, то уж бить так, чтобы больше головы не подняли.
— Ты уверен, майор, — продолжил Армани, — что для выполнения задачи, которую ты определил своим офицерам, в Мурване хватит двух человек?
— Больше послать не могу. Слишком велика вероятность, что большая по составу группа «засветится». И в результате погибнет.
— А твои офицеры владеют арабским языком?
Жилин отрицательно покачал головой.
— Это плохо. Нужен человек, который мог бы объясняться с заложниками при выходе к ним. Они и так напуганы, а тут появляются двое, говорят на непонятном языке, подумают, наемники или, еще хуже, палачи, поднимут шум. И тогда даже двое, как ты говорил, «засветятся». И шансов выжить у них не будет никаких.
— А капитан прав, командир, — повернулся к Жилину Смирнов. — Как мы объясним заложникам, когда выйдем к ним, что пришли не враги, а друзья? Так что придется еще одного офицера давать. И давать Строгина.
— У меня один авианаводчик, а он будет нужен в дальнейшем.
— «Летуны» и без наводчика отработают, если «духи» выйдут из деревень и сел, а если не выйдут, то и авианаводчик ничего не сделает. Здесь мелкие населенные пункты, это не Пальмира, где работали по кварталам одиночными группами и выставляли «маяки».
— Я могу дать своего человека, — неожиданно предложил Армани. — От этого боевые возможности взвода не пострадают, а человек обеспечит контакт с местными.
— Хорошее предложение, ты можешь прямо сейчас определить, кто пойдет с группой освобождения заложников?
— Да, есть у меня солдат, он родом из Эль-Рувана, в близлежащих селах у него было много родни, у нас везде много родственников, может быть, кто-то остался и в Мурване.
— Зови его!
— Минуту! — Армани по портативной станции вызвал подчиненного: — Рахат? Капитан.
— Да, господин капитан.
— Быстро на КНП, что находится за последней БМП на склоне оврага!
— Я знаю, где КНП, бегу!
Вскоре появился сириец. Крепкий, ладный, безупречный внешний вид, спокойствие в глазах.
— Господин капитан…
— Рахат, ты ведь у нас из Эль-Рувана? — перебил его Армани.
— Жил там, пока были живы родители, мама умерла год назад. Отец еще раньше погиб, защищая поселок.
— У вас наверняка родственники были и в Баде, и в Камбе, и в Зарбине, и в самом Мурване?
— Да, повсюду были, потом ушли, кто в Эль-Руван, кто в Алеппо, кто еще дальше, лишь бы не попасть под власть игиловцев.
— В Мурване кто-нибудь остался?
— Нет. Там жил дядя Малик, работал стоматологом, тетя Кифа детей учила в сельской школе, у них трое сыновей. Они переехали в поселок Хмеймим. Удачно переехали, сейчас в полной безопасности.
— А он знал кого-нибудь в Мурване?
— Не без этого. Дядя Малик жил в центре, там многих знал, а дядю знало все село, ведь он один стоматолог.
— Понятно, слушай, что будешь делать. — Армани на русском языке обрисовал ситуацию и приказал: — Посему, Рахат, пойдешь с русскими офицерами. Это честь для тебя, ведь именно они нашли и уничтожили базу особой команды Азиза Курмани, из-за которой Эль-Руван оказался на грани голода. Так что не подведи.
— Не подведу, господин капитан.
Армани повернулся к Жилину:
— Вот вам и хороший боец, и переводчик, да еще имевший родственника в Мурване.
— Отлично, — проговорил Смирнов и, взглянув на солдата, добавил: — С этого момента ты в моей группе. Подготовка к отходу от БМП, в 21.30 начнем марш в заданный район. В Мурван по обходному пути.
— Могу я узнать, какой маршрут выбран? — спросил Давар.
— Смотри, — указал на карту Жилин, — он обозначен пунктиром, простым карандашом.
— Не самый удачный маршрут, — покачал головой сириец.
— Можешь предложить другой? — заинтересовался Смирнов.
— Да, по нему мы подойдем к Мурвану за час и с нужной восточной стороны.
— Покажи на карте.
— Это займет время. Я проведу группу и без карты. Мы часто выезжали с дядей Маликом, когда я гостил у них, и в Камбу, и в Зарбин, и в другие деревни.
— Хорошо, обойдемся без обозначений. Тогда готовься, Рахат.
— Да я готов хоть сейчас выступить.
— В 21.30, и ни минутой позже, и сделай, пожалуйста, так, чтобы мы не искали тебя.
— Еще одно предложение, разрешите?
— Давай, — кивнул Жилин.
— Гораздо безопасней было бы выйти к Мурвану в гражданской одежде.
— Где бы ее еще взять!..
— У нас у каждого она с собой. Капитан Армани прикажет, и два комплекта тут же будут доставлены.
— Это лишнее, — возразил Соболь. — Какой смысл переодеваться, если мы пойдем с оружием, средствами связи? Под мирных чабанов не прокатим, да и нет в Мурване сейчас никаких чабанов, за боевиков тоже не прокатим, они друг друга в лицо знают. Сейчас это лишнее.
— Твое мнение? — повернулся майор к Смирнову.
— Рахат пусть переоденется, мы останемся в форме. При необходимости запустим его в село на разведку без оружия, под «легендой» бежавшего из Эль-Рувана жителя, который не желает подыхать в поселке от голода. Но это если попадет к игиловцам, что маловероятно.
— Как тебе такой расклад, солдат? — перевел взгляд на Давара Жилин.
— Как скажете.
— Значит, ты переодеваешься.
— Слушаюсь!
— И к 21.15 быть у БМП.
— Слушаюсь!
Жилин кивнул Армани, и тот отпустил подчиненного.
— Ну что, с группой решили, — проговорил майор, — теперь остается этой группе выполнить собственную задачу. Как, Боря, справитесь?
— Это будет зависеть от того, где и как содержатся заложники и что покажет разведка в Мурване.
— Ты прав. Давайте, тоже готовьтесь. Работа, Боря, предстоит, как бы сказал вождь мирового пролетариата, архисложная, но ее необходимо сделать. А главное, сделать так, чтобы остаться в живых.
— Товарищ майор! Мы же не в детском саду. Я вообще не понимаю, зачем меня посылать в Мурван, там бы и один Соболь разобрался, только надо было ему фляжку со спиртом выдать. Тогда и заложников освободил бы, и танки все пожег бы «духам», и Радани в его логове в плен взял, а остальных заставил бы принять присягу на верность Асаду.
— Началось, — покачал головой Соболь. — Вот скажите, товарищ майор, как работать с этим типом, прошу прощения, старшим лейтенантом, который спит и видит, чтобы подколоть меня.
— Все, ваши разборки — это ваши разборки. Смирнов!
— Я, товарищ майор.
— Прекращай использовать служебное положение!
— Да я же шучу, причем любя. Я за Соболя не раздумывая руку отдам.
— А что не жизнь? — усмехнулся Соболь.
— Жизнь мне и самому пригодится. Но действительно, пошутили и хватит. Ладно, Диман, не будем мешать высокому начальству планировать основную операцию.
Смирнов и Соболь ушли.
— Странные какие-то отношения у твоих офицеров, майор, — заметил Армани.
— Нормальные. Живые, человеческие отношения. Старлей в реальности не только руку, но и жизнь за него не пожалеет. Был у них еще третий друг, лейтенант Опарин Леонид.