Она кивнула, прижимая руки к груди. Очень трогательный жест. Но ее уловка не возымела эффекта.
– Ваша песенка спета, госпожа Ветлугина, – сурово изрек Лавров. – Вам придется отвечать по всей строгости закона. Боюсь, вам не видать наследства, как собственных ушей. Разве не совестно убить человека из-за денег? Как вы могли? Вырядиться в белое и с косой наперевес предстать перед мужем, напугать его до смерти, а потом…
Она сделала шаг назад, наткнулась на бревно и чуть не упала. Ему пришлось подхватить ее под локоть. Он почувствовал ее дрожь и слабость. Женщина была близка к обмороку. Не хватало откачивать ее посреди леса без нашатыря и воды. А звонить куда-либо и звать на помощь Лавров не собирался. Он хотел без помех выудить «чистосердечное признание» из вдовы, застигнутой с орудием преступления в руках. Другого такого повода не будет. Он и не рассчитывал на подобный фарт.
– Интересно, зачем вам понадобилась эта коса? – проникновенно осведомился он, не отпуская ее локтя. – Жаждете новой жертвы?
Ветлугина не могла говорить. Она мотала головой, пытаясь высвободиться. Не тут-то было. Лавров держал крепко.
– Н-нет… нет…
– Позвольте вам не поверить, госпожа Ветлугина.
– К-кто вы? – вырвалось у нее. – Отпустите… вы все неправильно поняли…
Она опомнилась, начала защищаться. Испуг отступил, в ее глазах появилась осмысленность.
«Я не дам ей этого шанса, – подумал Лавров. – Я поймал ее за руку… в прямом и переносном смысле. Ей не выкрутиться!»
– Мне стоит набрать номер следователя, который ведет ваше дело, и вам крышка.
– Чего вы… хотите? – простонала она.
– Может, договоримся?
Она нервно кивнула, озираясь, словно загнанная лань. Казалось, из-за кустов вот-вот вынырнет свора собак, готовая разорвать ее.
– Женщины обычно сопротивляются, – процедил Лавров. Его улыбка не предвещала ничего хорошего. – Но вы понимаете, что попались. И все мне расскажете.
Она опять кивнула, сжав губы.
– Надо уметь проигрывать, – добавил он, представляя себя героем детективного сериала.
Эта роль увлекла его. Глория обрадуется, когда узнает, как ловко он подцепил вдову на крючок. Зачем ей понадобилась коса? Ветлугина угодила в ловушку по собственной глупости… или кровожадности.
– Идемте, – хмуро вымолвил он, подталкивая пленницу вперед.
– Куда? – испугалась Марианна.
– Пока что к вам в дом…
– Вы меня… арестуете?
– Посмотрим…
Лавров достал из кармана наручники и пристегнул ее руку к своей. Чтобы не вздумала бежать. Гоняться за ней по лесу не входило в его планы. Он и так кучу времени потратил на слежку и поиски чертовой косы.
«Глория молодец, – одобрил он ее настойчивость. – Сказала, что коса где-то в лесу, и оказалась права. Она в самом деле обладает каким-то даром».
Он достал носовой платок, наклонился, обернул ручку косы и поднял ее, стряхивая муравьев. На лезвии виднелись бурые пятна, похожие на кровь.
– Это кровь вашего мужа, – безапелляционно заявил он и покачал головой. – Пожалуй, я не стану жениться. Хочу дожить до старости.
Вдова понуро молчала. Ее бледность сменилась горячечным румянцем.
Лавров продолжал рассматривать орудие, которое использовали не по назначению. Его ужасала жестокость этой миловидной тонкой женщины. Сначала она делила с человеком кров и постель, а потом перерезала ему горло.
– Ветлугин был… чудовищем… – выдавила пленница.
– Почему же вы попросту не ушли от него?
– Он бы не позволил…
– Скверный характер – еще не повод для убийства.
– У меня и в мыслях не было убивать его…
Марианна лукавила. А кто на ее месте поступил бы иначе? Она спасала себя, и для собственного спасения все средства были хороши.
– Идемте в дом, – повторил Лавров. – Там поговорим предметно и обстоятельно. Надеюсь, вы меня не разочаруете.
Он зашагал вперед, неся косу лезвием вниз. Вдова, спотыкаясь, брела следом.
– Мы с вами как сиамские близнецы, – усмехнулся он. – Куда я, туда и вы.
Ее не забавляли шутки, не радовало солнце и чириканье лесных пташек. Листья берез шевелил ветер. Их белые стволы тонули в зеленой дымке. Красота природы не умиротворяла, а, наоборот, усиливала контраст между этой весенней благостью и тем, что творилось в душе Марианны.
– Я искала эту косу… – произнесла она в спину Лаврова. – И нашла… на свою голову…
– Зачем вам ее искать?
– Надо же выяснить, что случилось с моим… с Ветлугиным…
– Зачем вам искать то, что вы сами же и спрятали?
Он живо представил, как она, в шоке от содеянного, побежала в лес, не разбирая дороги… потом опомнилась, что ее увидят с орудием убийства в руках, и сунула косу под трухлявое бревно, присыпала прелыми листьями. Стремглав кинулась обратно, дабы сыграть роль безутешной супруги, которая застала мужа мертвым на тропинке…
Ей повезло. Никто не попался навстречу. Свидетелей преступления нет. Нет и главной улики. Вернее, до сих пор не было.
– Вы мне не верите?
– Я повидал таких, как вы… – не оборачиваясь, заявил Лавров. – Женщины – странные существа. Они искушают, а потом больно жалят. Порой их укус смертелен.
Вдова не нашла что ответить и молча шла по высокой траве. Ее туфли без каблуков промокли от росы, дыхание прерывалось.
– Я устала… – донеслось до Лаврова. Однако он не поддался жалости.
– Я тоже!
– Нельзя ли отдохнуть? – взмолилась пленница.
– За решеткой у вас будет полно времени для отдыха…
– Вы жестоки.
– Я справедлив. Убийца должен сидеть, даже если это прекрасная женщина.
– Я не убийца…
– Все так говорят.
– Я клянусь вам, что случайно наткнулась на косу!..
– Разве вы не искали ее?
– Искала… но не была уверена, что найду… О смерти мужа я знаю не больше вашего…
– Смею заметить, вам удалось сделать то, что не смогли криминалисты.
– Не сразу… я бродила по лесу день за днем…
– Чем же вам еще заниматься? Все зло – от праздности. Деньги мужа теперь ваши… но вы и при нем не бедствовали. Он с вами делился, не так ли? А вам было мало. Надоело просить, ждать подачек. И вы решили присвоить себе все. Обычная история. Брак по расчету иногда заканчивается смертью одного из супругов…
Лавров нарочно провоцировал ее. Авось гнев заставит ее проговориться.
– Это рок! – обреченно отозвалась она. – Печать проклятия!
– Легче всего свалить вину на некий безликий фатум. С него взятки гладки.
– Подождите… у меня нет сил бежать за вами…
– Терпите. У вас откроется второе дыхание.
Он все же замедлил шаг и обернулся. Марианна выдохлась, ее кожа блестела от пота, подмышки намокли, волосы растрепались. Она чуть не плакала от досады. Еще бы! Так глупо проколоться!
– Ладно, – смилостивился Лавров. – Давайте сделаем привал.
Он остановился, прислонившись спиной к дереву. Женщина громко дышала рядом.
– Я хочу сесть…
– Валяйте. Места много.
Она дернула кистью в наручнике. Начальник охраны синхронно с ней опустился на поросшую земляникой землю и принялся разглядывать косу. Лезвие чуть больше тридцати сантиметров, ручку можно сложить, и тогда сие орудие легко нести в пакете или под полой плаща.
Он повернулся к Марианне. Та сидела, одергивая подол юбки. Платье будет испорчено. Зеленые пятна от травы плохо отстирываются. Хотя вряд ли ее волнует платье…
Марианна тяжело дышала. У нее были длинные худые ноги, как у моделей, и плоская грудь. Интересно, Ветлугин любил ее? Или он женился, чтобы иметь регулярный секс?
– Вы любили мужа? – спросил он.
Ее пушистые ресницы дрогнули, губы тронула кривая улыбка.
– Мне больно, – сказала она, показывая запястье в наручнике. – Снимите это. Я не убегу.
– Разумеется, нет. Мы уже почти пришли.
Наверное, ее беспокоило, что кто-нибудь из соседей или местных жителей, которые ходили через лес, увидят их вместе. Притом в столь пикантном положении.
– Вон за теми деревьями ваш забор… осталось немного, – успокоил ее Лавров. – В доме есть прислуга?
– Только кухарка. Вы же не приведете меня в таком виде?
Она опять показала на наручники. Лавров помотал головой. Он не собирался компрометировать вдову раньше времени. Тем более перед прислугой.
– Что-нибудь придумаем… – неопределенно выразился он.
ГЛАВА 15
Москва
Валерия Михайловна души не чаяла в дочери. С детства Лиленька ни в чем не знала отказу. Самые лучшие игрушки, одежда, танцевальный кружок, пианино, английский, – они с Колей старались, чтобы девочка получила разностороннее развитие. В школе дочку хвалили, учительница музыки не могла на нее нарадоваться. Но переломный возраст положил конец радужным надеждам. Лет в тринадцать Лилю словно подменили. Из худенькой застенчивой барышни она превратилась в сущую бестию. Забросила учебу, допоздна пропадала на улице, спуталась с сомнительной компанией. На уме – только тряпки, вечеринки и мальчики. Слава богу, хоть к наркотикам не пристрастилась.
– Чаша сия миновала меня! – пробормотала Валерия Михайловна, с грустью глядя на фотографию Лили, где та с заплетенными косичками и огромными белыми бантами мило улыбается в объектив.
Морозовы едва дотянули ее до выпускного вечера в частной гимназии. Думали, не окончит, несмотря на регулярные подношения педагогам, завучу и директору. Отец основательно раскошелился, чтобы Лилю приняли в престижный университет.
«Пусть изучает языки, – постановил он на семейном совете. – Станет переводчиком, открою для нее турагентство. Будет ездить по миру, любоваться Веной, Парижем, Рио-де-Жанейро. Ради ее счастливой жизни я зарабатывал капитал. Она ни в чем не должна нуждаться!»
Николай Степанович корил себя за то, что уделял слишком много времени бизнесу и мало общался с дочерью. Не заметил, как она выросла, похорошела.
«Она у нас настоящая красавица, – с гордостью говорил он жене. – В кого только удалась? Ни в тебя, ни в меня. Ей бы в Голливуде сниматься!»
Лиля действительно сияла красотой. Жгучая брюнетка, тонкая в талии, с соблазнительными округлостями груди и бедер, она умела подчеркнуть свои достоинства. А недостатков, кажется, у нее не было. Внешних. Гладкая чистая кожа, томный разрез глаз, пухлые губки, копна смоляных волос делали ее неотразимой. До тех пор, пока она не открывала рта.
Воистину, полного совершенства не бывает. Лиля питала равнодушие ко всему, что не касалось нарядов и развлечений, и говорила только о том, куда бы пойти развлечься и что бы надеть. Ее ум, однако же, обладал редкостной изворотливостью, и она хитростью добивалась своего.
«Она ангел! – добродушно посмеивался отец, когда жена жаловалась на дочь. – Уволь, Лерочка, я не могу на нее сердиться. Она меня умиляет! Не волнуйся. Моего ума хватит на нас троих. Главное, чтобы девочка была здорова».
Болезнями, к счастью, Лиля не страдала. Морозовы смирились с неизбежным: судьба подарила их дочери красоту и здоровье, но обделила умом. Они привыкли к ее капризам и научились ладить с ней.
«При ее внешности добродетели излишни! – как-то пошутил друг семьи. – Выдайте ее замуж за толкового парня, и дело в шляпе!»
«Рано еще. Она не нагулялась, жизни не видела, – возразил Николай Степанович. – Пусть мир поглядит, себя покажет».
Однако очень скоро он убедился, что придется последовать совету друга.
Лиля без причины пропускала занятия в университете, куда ее с таким трудом устроили; сутки напролет проводила с такими же бесшабашными молодчиками и развязными девицами; возвращалась домой за полночь. Могла отключить телефон и оставить родителей в тревожном неведении. На все вопросы и замечания у нее был готов ответ: она-де взрослая и имеет право жить так, как ей хочется.
Валерия Михайловна сначала обращалась к психологам, потом втихаря пошла в церковь. Ставила свечки, била поклоны. Хотела побеседовать с батюшкой – но язык не повернулся открыть всю правду. А без исповеди ни один священник не возьмется давать советы. Выносить же мусор из избы было стыдно и боязно. Если муж узнает, разразится скандал.
Однажды она почти решилась, но ночью ей приснился жуткий сон. Будто явилась к ней женщина дивной красоты, черноволосая и чернобровая, склонилась к ее изголовью и прошептала: «Угомонись, Лера… не то пожалеешь. Коснусь тебя своими волосами, и быть тебе там, откуда еще никто не возвращался! Сгоришь, как факел!»
Сказала, расхохоталась звонко и… пропала. Только лунный луч заливал спальню мертвенным светом.
Валерия Михайловна очнулась в холодном поту, дрожа от страха. Хотела мужа растолкать, поведать, какой кошмар ей во сне привиделся. Но вспомнила предупреждение ночной красавицы, и передумала.
Утром она твердо заявила: «Надо Лиленьку замуж отдавать, Коля. Есть девушки, которым свобода не идет впрок. Сыграем свадьбу, а там, глядишь, все и уляжется».
Морозов спешно начал подыскивать дочери достойного жениха. Она отвергала кандидатов на ее руку и сердце. Заявила, что не желает выходить замуж. Но постепенно ее сопротивление ослабевало, и наконец она согласилась вступить в брак с Валентином Шлыковым. Почему из прочих, куда более положительных молодых людей, ее привлек этот безвольный и склонный к выпивке парень, для родителей было загадкой.
Впрочем, они ухватились за эту спасительную соломинку.
«Ничего, – успокаивал жену Николай Степанович. – Они оба остепенятся. Молодая кровь переиграет, страсти улягутся, и все будет хорошо».
Казалось, он уговаривает сам себя. Валерия Михайловна не верила, что из Лили получится примерная жена и мать семейства. А с таким мужем, как Шлыков, и подавно. Но позволить дочери продолжать прежнюю разгульную жизнь Морозовы не могли. Они слишком любили ее. Авось и правда остепенится.
Валерия Михайловна услышала, как хлопнула входная дверь, и торопливо направилась в прихожую.
– Все в порядке, ма! – бросила ей дочь, снимая туфли. – Я в душ!
И больше ни слова. Ни где была, ни почему не позвонила. Вот так каждый раз! А ведь время уже приближается к обеду.
В ванной зашумела вода. Валерия Михайловна опомнилась, поспешила в кухню разогревать бульон, варить кофе. Стряпня успокаивала ее, возвращала к обыденности, к непоколебимым семейным устоям. Прежде всего девочку надо накормить, а потом уж читать нотацию.
– Есть не буду! – сообщила Лиля, усаживаясь с мокрыми волосами за стол. – Только кофе, и покрепче. С пенкой, как я люблю.
– Мне звонила твоя будущая свекровь, – сказала Валерия Михайловна, подавая ей чашку. – Крайне недовольная твоим поведением. Почему ты бросила Валека одного в клубе?
– Пить меньше надо. Он нализался, как свинья. Стыдно было сидеть с ним рядом.
– Ты его любишь?
– При чем тут любовь? Вы сами хотели выдать меня замуж, – с вызовом произнесла дочь. – Вот я и выхожу. Что-то опять не так?
Валерия Михайловна могла бы сказать много, но смолчала.
– Ты уже выбрала свадебное платье? – спросила Лиля, допивая кофе. – Когда поедем покупать?
– Не знаю, понравится ли тебе…
– Понравится!
Такая странная покладистость насторожила мать. Обычно Лиля критиковала ее вкус и выбирала себе совсем другие вещи. Но к собственной свадьбе она относилась с прохладцей, как будто замуж выходит другая девушка. Не та, которая сидит на кухонном диванчике и пьет кофе.
– Где ты провела ночь?
– У подружки, – не моргнув глазом солгала Лиля. – Назло Валеку. Пусть ревнует. Это мужчинам полезно.
Ее волосы начали высыхать и завиваться колечками. Даже непричесанная, без краски дочка блистала красотой.
– Могла бы нам с отцом позвонить, – укоризненно произнесла Валерия Михайловна.
– Скоро я вообще буду жить отдельно.
Лиля обладала талантом отвечать, не отвечая. Эта ее манера раздражала собеседника, но девушка не собиралась ничего менять. Ее все устраивало.
– Ты что-то скрываешь от нас…
– Допустим, – не стала отпираться дочь. – У меня появились собственные тайны. Не только же вам с папой секретничать?
– Мы не секретничаем… – растерялась Валерия Михайловна.
Лиля ненароком попала в точку. Когда она успела заметить, что происходит между матерью и отцом?
– Как бы не так, – усмехнулась девушка. – Я же вижу, что папа…
Она осеклась и поджала губы, разглядывая кофейную гущу на дне чашки.
– Что ты имеешь в виду? – не выдержала мать.
– Каждый имеет право на тайну. Когда все вокруг прячутся и шушукаются, невольно хочется заняться тем же.
– Мы с твоим отцом…
– Хватит, мамуля! Я не слепая. И никогда не была слепой. Зря вы считаете меня дурочкой. Я все вижу. И кое-что понимаю.
– Мы не…
Лиля поднялась, запахнула короткий халатик.
– Ты не обязана оправдываться! – с этими словами она зашагала к выходу. На пороге кухни она обернулась и добавила: – Так же, как и я…
* * *Поселок Роща
Дом Ветлугиных выглядел угрюмым не только снаружи, но и внутри. Трудно было сказать, что делало этот добротный, обставленный дорогой мебелью коттедж негостеприимным и неуютным.
Но Лавров сразу почувствовал себя не в своей тарелке.
– Обед подавать? – осведомилась кухарка, пышная и добродушная женщина в ситцевом платье и фартуке.
– Позже… – обронила хозяйка. – Я тебя позову, Клавдия.
Кухарка на секунду задержала взгляд на грязном мятом подоле Марианны и тут же удалилась.
Хозяйка и гость расположились в гостиной. Разумеется, еще во дворе Лавров снял наручники и убрал их в карман. Его визит не должен вызывать кривотолков. Косу он обмотал своей ветровкой и положил рядом с собой на пол. Не оставлять же важную улику без присмотра?
Вдова с болезненной гримасой потирала красный след на запястье.
– Мне нужно переодеться, – робко вымолвила она.
– Нет. Сначала поговорим. Я буду задавать вопросы.
– Хорошо…
Она опустила голову и покосилась на обернутое курткой орудие. У нее не было выбора.