Герман осмотрел пятна, на которые фонариком указала Ева, и скомандовал:
– Всем назад в лес.
Они отбежали назад, пока не перестали чувствовать запах газа. Герман выстроил отряд:
– Есть жалобы на самочувствие?
Жалоб ни у кого не было. Видимо, к их появлению в районе поста газ уже потерял высокую концентрацию, рассеялся, оставив после себя только легкий запах.
На всякий случай Герман снова всех пересчитал:
– Тридцать один. Как и должно быть.
Однако Ева тихо подсказала:
– Должно быть тридцать два.
– Почему тридцать два? – не понял он сразу, но тут же догадался – а ведь верно.
В его отряде вместе с ним действительно числится тридцать один человек, но Ева должна быть тридцать второй. А их по-прежнему тридцать один. Кого-то не хватает. Устроили перекличку и обнаружили, что нет Влада.
Олег – бывший напарник Германа по заготовке дров – жил с пропавшим в одной палатке, вспомнил:
– Да я его и не видел, когда выходил из палатки. Думал, Влад раньше меня выскочил. А в темноте, когда бежали, показалось, что он где-то впереди. Но теперь точно вижу, что его нет.
Герман задумался:
– Когда мы выбегали, то нас было также тридцать один. Значит, мы его не по пути потеряли. Он остался в лагере.
Голос подал «Сильная рука»:
– Мало ли, может, человек в туалет ночью ушел. Никто же не знал, что будет учение. А Влад ягоды какие-то ел, когда мы в лагерь возвращались после тренировки, и еще с вечера на живот жаловался.
– Да, он действительно ко мне подходил с жалобой перед отбоем, – вставила Ева, – я ему таблетки дала…
– Хорошо, – сказал Герман. – Будем действовать по обстановке. Я, Олег и Ева идем в лагерь на разведку. Всем оставаться здесь и ничем не выдавать своего присутствия. Ждать нашего возвращения. За командира, как обычно, остается Виктор. Все ясно?
– Ясно.
Бывший инструктор по фитнесу уже привычно принял командование на себя.
Втроем они вернулись на пост. Там Ева нашла у мертвых постовых санпакеты и сделала из них повязки на лицо:
– Если снова будет газ, то это поможет. Дышать запаном даже слабой концентрации без повязки не стоит…
– Хорошо, – согласился Герман. – Только прежде, чем одевать, каждый должен вымазать свою повязку, чтобы она не белела в темноте и не выдавала.
Сам он тут же повозил повязку по земле. Потом нацепил ее на шею, завязав сзади так, чтобы, если потребуется, мигом передвинуть на нос и рот:
– Готовы?
– Готовы.
Они осторожно, пригибаясь, прячась за деревьями вошли в лагерь. Увидели по всей его территории людей в комбинезонах. У них на лицах были маски, за спинами – баки. Лагерь был освещен большими переносными лампами. Пахло горечью. Пришлось одеть повязки.
Герман тут же вспомнил, что уже видел эти комбинезоны, эти маски и баки. В прогулочном дворике АИК, когда там проводилась «формальная дезинфекция». Только в этот раз в баках была жидкость не против насекомых – против людей.
Одетые в комбинезоны начали собираться вместе, выстраиваться в колонну. Олег шепнул:
– Они будут травить лагерь? Надо позвать наших, помешать им.
Но Герман думал о другом:
– Похоже, они собираются уходить. Мы опоздали.
Втроем они пробрались к ближайшей палатке, заглянули в нее. Концентрация газа там была выше, чем в самом лагере – сильно щипало глаза.
Ева ощупала лежащих:
– Все мертвы. Скорее наружу.
Они осмотрели вторую палатку, третью – все мертвы. Между палатками лежало еще несколько мертвых людей.
– Зойка, – прошептала, узнав мертвую девушку Ева.
– Она, – кивнул Олег.
И Герман узнал девушку. Она ставила ему уколы, когда это не могла сделать сама Ева. Лицо, красивые руки Зои покрывали зловещие пятна.
Они нашли еще несколько знакомых товарищей. Герман догадался, что, наверное, люди в комбинезонах сначала распылили облако газа на весь лагерь и таким образом убили постовых и дежурных. А потом запустили газ в каждую отдельную платку – кто-то умер не просыпаясь, кто-то уже умирая смог выбраться наружу и упал рядом с входом. Людей же из дальнего охранения убили, видимо, еще раньше.
Он приказал Еве и Олегу ждать на краю лагеря, сам же хотел подобраться к штабной палатке, заглянуть в нее. Может быть, Анджею с Эрастом все-таки удалось спастись, увести с собой часть людей.
Как назло, возле штабной палатки люди в комбинезонах собирались в колонны. Узнать, мертвы ли Анджей и Эраст, не было никакой возможности.
Герман увидел, что отдельно от основной массы стоят два человека. Они, очевидно, не собирались вставать вместе со всеми в колонну. Герман не видел их лиц, и голоса их, доносящиеся через маски, были искажены. Он подобрался поближе и часть разговора все-таки разобрал:
– Инспектор, первая часть операции окончена. Лагерь беженцев ликвидирован. Отряд с аппаратами может возвращаться к машинам.
«Инспектор»… Судя по жестам, это был инспектор Юрико. Тот самый, что арестовывал Германа у Линды и Тильды. Тот самый, в чьем кабинете ему удалось побывать во время побега из здания Агентства Исполнения Контракта.
А вот второго Герман, по всей видимости, не знал. Или не узнавал, хотя и в его жестах, казалось, было что-то знакомое. Впрочем, все люди в комбинезонах и масках казались одинаковыми.
Юрико отвечал Второму:
– Хорошо, остальные ребята уже подходят. Как только рассветет, они доделают нашу работу. Думаю, нет смысла хоронить этих бродяг по отдельности. Прикажи бульдозером сделать яму и туда побросать все трупы. Палатки и землянки так же сравнять с землей и чтобы до вечера здесь уже ничего, кроме ровного места, не осталось. Не было здесь никакого лагеря. Никогда не было. Поставьте тут табличку «Высокая радиация», чтобы грибники-ягодники подальше это место обходили.
Второй кивнул:
– Ясно. Пойду, распоряжусь.
Инспектор Юрико переспросил, глядя на колонну людей с баками:
– Они точно справились?
Второй ответил:
– Да, я лично осмотрел несколько палаток, включая штабную. Все беженцы мертвецки мертвы.
– Это хорошая шутка. Значит, все мертвы.
– Все.
Они пожали руки в перчатках. Второй махнул рукой колонне, и она пошла на выход из лагеря. Навстречу ей шли люди в таких же комбинезонах, в таких же масках, но без баков, с лопатами на плечах. Замыкали входящую колонну два мощных бульдозера.
Инспектор достал из кобуры на поясе ракетницу и дважды выстрелил в воздух зеленой ракетой. Через минуту раздался гул вертолета. Он пошарил прожектором по кустам и, выбрав на поляне подходящее место, приземлился. Юрико подошел к двери, оглянулся, стянул с лица маску и быстро забрался в вертолет, который тут же взлетел.
Колонна с лопатами ждала распоряжений Второго. А тот смотрел на показания какого-то прибора:
– Маски без команды не снимать…
Герман вернулся к Еве и Олегу:
– Лагеря больше нет. Анджей и Эраст, судя по разговору людей Агентства, погибли вместе со всеми, – и посетовал, – как же люди АИК ловко со всем справились. Тихо и спокойно сотни людей погубили. А мы ведь совсем недалеко были…
Ева тихо сказала:
– Помнишь, Анджей и Эраст говорили, что в лагере есть предатель…
Герман согласился:
– Да, наверное, без предателя не обошлось.
Подал голос Олег:
– Влад? Он же остался в лагере.
Герман задумался:
– Или покинул его еще до газовой атаки.
Ему возразила Ева:
– А может, Влад действительно вышел ночью в туалет и лежит сейчас мертвый между другими нашими товарищами…
Ни Герман, ни Олег ничего на это не ответили.
Втроем они вышли из лагеря, вернулись к отряду, и Герман повторил:
– Лагеря больше нет. Это дело рук АИК… Все наши товарищи мертвы, но это не значит, что мы не должны выполнять наше задание. Все остается в силе. В АИК думают, что лагерь уничтожен полностью и не подозревают, что наш отряд уцелел. Как вы знаете, нам доверена самая важная задача, и, если мы ее выполним, Движение все-таки получит возможность выйти из подполья и довести все до победного конца. Без нас же у Движения ничего не выйдет, и тогда, тогда все по-прежнему будут жить по Контракту…
Раздались голоса:
– Мы готовы к штурму… Мы все равно разнесем это чертово АИК…
– Да, – сказал Герман, – мы готовы и мы выполним поставленную нам задачу. Только я несколько изменю наш план. До города будем добираться неорганизованно. Отряд разделится на группы по два-три человека, не более. Каждая группа выбирает маршрут движения самостоятельно. В установленное время все выходят на свои позиции и начинают действовать, действовать слаженно, так, как мы делали это на тренировках. Не сомневаюсь, что у нас все получится. И еще… Если кого-то схватят, то постарайтесь продержаться по крайней мере один день. Говорите, что, мол, ничего не помню, спал, начал задыхаться, вышел из палатки и упал в кустах, очнулся, увидел, что лагеря нет, и вот пошел, куда глаза глядят. Но, надеюсь, что никто все-таки не попадется в руки АИК, и таким образом для участия в штурме здания Агентства у нас будет отряд в полном составе…
Он помолчал, затем спросил:
– Всем все ясно?
Послышался голос Виктора:
– А как же оружие? Нам же должны были его выдать перед штурмом.
Герман спокойно ответил:
– Оружие придется отвоевывать у охранников здания АИК. Нас там не ждут. Теперь, после уничтожения лагеря, наверняка не ждут. А мы придем. Мы поможем подполью свергнуть режим Контракта. Больше не будет ни взносов ЧГО, ни Территории ВЮГО…
Кто-то негромко сказал:
– А если штурм провалится?
Раздался звук подзатыльника. Герман улыбнулся:
– Тогда больше никто вам не будет давать подзатыльники. А если серьезно… Ребята, у нас нет другого выхода, кроме как победить. И ради себя, и ради подполья, и ради наших товарищей, лежащих сейчас здесь в лагере…
Раздались голоса:
– Все ясно… Все понятно… Чего там обсуждать…
– Тогда, – Герман вздохнул и скомандовал, – разбиться по группам. Расходимся, выдвигаемся на позиции для штурма. Ориентироваться по луне и звездам вы умеете. Туда, – он указал направление, по которому в лагерь пришли колонны АИК, – не ходить. Там сейчас наши враги. К железной дороге не ходить. Идите пешком, выбирайтесь на попутных машинах… Будьте осторожны… И поторопитесь, вам нужно успеть добраться до города и отдохнуть перед штурмом. Мне, подполью нужен каждый из вас, и каждый нужен в полной готовности…
13. В городе
Все разобрались в пары-тройки и растворились в лесу. Герман шел с Евой. По звездам.
Ева время от времени шмыгала носиком, и Герман понимал – плачет. Он и сам был глубоко потрясен гибелью стольких людей: и знакомых – Анджея, Эраста, Зои…, и совершенно незнакомых, ни в чем не виноватых.
Они пересекли большую дорогу, идущую от города и кончающуюся возле следующей железнодорожной станции. Снова шагали по лесу, пока не нашли проселок, и уже по нему пошли по направлению к городу. Их догнал пустой бензовоз. Остановился на взмах руки Евы. Герман сказал шоферу:
– Нам в город. Мы за грибами выбирались с друзьями. А перед отъездом обратно отошли в сторонку… ну и заблудились.
Шофер улыбнулся, глядя на Еву в облегающем спортивном костюме:
– Я бы с такой девушкой тоже заблудился. Садитесь… А я вот отвез в лесное хозяйство бензин и порожняком гоню. На ночь решил у них не оставаться, у меня жена родить должна вот-вот…
Он потряс их немного по кочкам и вскоре выбрался на всю ту же большую дорогу. Но все-таки это место было уже значительно дальше от лагеря. Герман всматривался в освещаемые фарами обочины – нет ли там постов АИК, усиленных патрулей полиции, военных, но ничего особого не замечал.
Добрались без приключений. Остановили их всего один раз уже поздним утром перед самым въездом в город – обычная дорожная полиция. Проверили путевой лист шофера, пожелали:
– Счастливого пути.
И Герман с Евой, выйдя чуть позже, тоже пожелали ему:
– Счастливого пути.
– И вам!
– Хороший парень, – улыбнулась Ева.
Герман был согласен, но ничего не сказал, он думал о предстоящем штурме. Добрались они до города достаточно быстро, но время не стоило тратить даром. Герман хотел подойти к зданию Агентства Исполнения Контракта, посмотреть, ничего ли не изменилось там за прошедшее время с учетом нападения на лагерь.
Войдя в город, разделились. Герман знал, где они встретятся вечером и проведут часть ночи, чтобы рано утром оказаться у здания АИК. Он объяснил девушке, как найти нужное место, поцеловал на прощание:
– До вечера.
– До вечера…
Ева должна была встретиться с людьми из подполья, рассказать и о том, что случилось с лагерем, с координатором наступления Анджеем, и о том, что штурм АИК все равно состоится. Движению, соответственно, нужно было внести изменения в свои планы.
Герман отправился к АИК. Сначала осмотрел здание издалека. Ничего особенного не заметил. Дом жил обычной своей жизнью – в него входили-выходили сотрудники Агентства и обычные граждане-посетители. Без особой спешки въезжали и выезжали автомобили из подземного гаража. Подступы не блокированы.
Осторожно, опасаясь случайной встречи с инспектором Юрико или знавшими его в лицо охранниками, Герман приблизился к самому зданию, обошел вокруг него вдоль прилегающих домов. Никакой дополнительной охраны, ничего подозрительного. Подумал: «Они действительно уверены, что полностью уничтожили лагерь, и их теперь, наверняка, интересует только, как добраться до подполья…»
Он надеялся, что Движение в городе все еще действует, что после захвата здания Агентства оно сможет довести задуманное до конца и без погибших в лагере отрядов. Ведь после того, как Агентство Исполнения Контракта будет ликвидировано, основные городские силовые структуры, скорее всего, будут деморализованы…
Герман мог только гадать, предполагать, так как ничего не знал о подполье – о его силе, связях с правительством, парламентом и другими органами власти, с общественными организациями. Герман верил в Движение, в подполье, в Еву. И он должен был сделать то, что ему поручили. Ему нельзя было не справиться. Ведь он всегда хотел решать сложные ответственные задачи. Вот ему и выпало…
Не особо спеша, Герман дошел пешком до парламента, до Верховного суда. И там не заметил какой-либо активности полиции или АИК. Во всем городе все было, как обычно. Мамы спокойно сидели с детишками на лавочках в сквериках и парках. Деловые люди мчались куда-то в дорогих машинах. Рабочие чинили улицу. Служащие сновали из учреждения в учреждение…
Он прошел мимо своего дома. Увидел возле подъезда знакомую немолодую фигуру консьержа. У него было искушение подойти и сказать: «Доброе утро, Борис. Как дела? Как там моя соседка?» Но, конечно, Герман сдержался, не подошел. Правда, присел на скамью наискосок от дома. Нашел взглядом окна своей угловой квартиры. Только одно окно нельзя было увидеть с улицы. Оно выходило на боковую сторону. То самое окно, у которого есть карниз, ведущий к пожарной лестнице. Через него он первый раз сбежал от АИК. Именно эту квартиру с таким окном ему настойчиво советовал купить отец.
Герман вспомнил, каким счастливым было его детство. Как они с мамой ждали возвращения отца из дальних полетов. Он обнимал их обоих, привозил ему замечательные игрушки из разных концов света. Герман любил своих родителей, а они любили его. А АИК убило и отца, и мать – разрушило его семью. Именно АИК. Герман почти не сомневался в этом.
Еще он по пути прошел мимо своей бывшей работы. Тоже постоял у здания, не подходя слишком близко. Надеялся хоть издали увидеть кого-нибудь – Арона, Сэма или Гиви… Подумал о том, что мог бы, как и они, быть сейчас на своем рабочем месте и совершенно не задумываться ни о Контракте, ни об АИК, ни о Движении, ни о завтрашнем штурме. Работал бы себе, как многие тысячи других людей. Платил бы, по-прежнему, взнос ЧГО, как и другие налоги, знать не зная никакого инспектора Юрико, не задумываясь о «собачнике» – Территории ВЮГО…
Герман снова спросил себя, где же он будет работать после того, как все закончится. Может, все-таки стоит вернуться в «ЛокИнформ»? Вот изумятся его начальник, Сэм и Гиви, считающие, что его «переместили». А Герман им все расскажет, поздравит с тем, что не надо больше платить взнос ЧГО и подписывать античеловечный Контракт с АИК. Конечно, начальник тут же возьмет его обратно. Такими работниками, как Герман, не разбрасываются, не дарят конкурентам. И ничего, что Гиви занял его место, пусть тоже растет. Теперь Арон точно возьмет Германа начальником службы. Он же доказал, что может справляться с большими делами – организовал успешный штурм АИК.
Но также Герман снова подумал и о работе в Комитете гражданских прав и свобод, где работал его отец перед смертью. Наверняка, после отмены Контракта в этой общественной организации будет немало интересных проектов.
А самой заманчивой по-прежнему была мысль о создании своей собственной фирмы, о превращении ее в большую общественно значимую корпорацию. Кроме Сэма и Гиви, возьмет туда Влада, «Сильную руку», Виктора, Олега, Карена… Для хороших людей в любой компании работа найдется.
Он шел по улицам и улыбался тому, что будет после штурма. Какой у него богатый выбор вариантов новой жизни. Не стопроцентных, конечно. Получит ли он от будущей работы настоящее удовлетворение – это еще вопрос…
А ноги сами завели его в еще один знакомый район. Герман дошел до кафе «Элефант». Посмотрел сквозь стекло окна и подумал о том, ходила ли Ольга после его исчезновения в АИК, выяснила ли она, что никакой он не сотрудник Агентства со специальным заданием раскрытия антигосударственного заговора, а и вовсе «преступник – растлитель малолетних». Герман, решил, что наверняка ходила, выясняла и снова просилась в Агентство Исполнения Контракта на работу.
В кафе было немного людей. Скорее всего, бизнес-план, который Герман разрабатывал от имени своей бывшей подруги для пожилого хозяина сети «Элефант», так и не был реализован. Увидел внутри официантку, но не Ольгу и не их бывшую сменщицу. И за стойкой стоял и не хозяин, и не бывший сменщик, а какой-то парень наверняка новый подсобный рабочий. «Текучка кадров», – отметил Герман про себя, – «Не очень, похоже, хозяин справляется с делами».