мыло ищу…
Я стояла рядом и слушала, как Изабель рассказывает Морган историю, начавшуюся с телефонного
звонка и закончившуюся поцелуем. Они забыли, что я вообще нахожусь рядом, и Изабель в лицах
изображала свое свидание, а Морган хохотала. Я улыбалась, притворяясь, что я – тоже часть этой
смеющейся компании, что девушки разговаривают и со мной, и что мы с ними – подруги.
Они обе восхищали меня. Частенько по вечера, когда любимые Мирой поединки заканчивались и
она ложилась спать, я вылезала на крышу через свое окно и сидела, любуясь прекрасным видом,
который открывался оттуда.
Домик Изабель и Морган был как на ладони. Девушки любили музыку, и каждый вечер она
неизменно лилась из их окон. Совершенно разные стили, абсолютно противоположные
направления: это могли быть и старые джазовые композиции, и песни с вершины хит-парада «Топ
40». Изабель, судя по всему, не могла жить без музыки – она включала радио на работе, а приехав
домой первым делом выбирала саундтрек для очередного вечера. В ярко освещенном окне я
иногда видела силуэт Морган, наливающей себе чай, и пританцовывающую возле музыкального
проигрывателя Изабель.
Если у нее было хорошее настроение, из окон их дома лилась старая музыка, в основном это был
Стиви Уандер (*американский соул-певец), а если Изабель пребывала в мрачном расположении
духа, то до меня доносились обрывки композиций Led Zeppelin. Последних Морган терпеть не
могла, и по этому поводу девушки могли спорить часами. Морган говорила, что это музыка из
каменного века, и вообще она напоминает ей о бывшем парне, но Изабель и слушать не желала.
Обычно девушки выбирали музыку по очереди, но и здесь не обходилось без стычек. Так,
например, вылезая на крышу в очередной раз, я как-то услышала гневные возгласы Изабель:
- Нет! Не смей ставить эту бездарь Селин Дион! – молчание – видимо, Морган что-то объясняла. –
Мне все равно, как ты скучаешь по своему Марку, даже не думай!
Но было поздно, Селин Дион уже пела, Морган подпевала, а Изабель сидела на крыльце,
скривившись и разве что не затыкая уши руками.
- Сегодня моя очередь выбирать, - весело напоминала ей Морган в промежутках между песнями.
- Тебе нужно пересмотреть свои вкусы, - советовала Изабель. – Ну ничего, в следующие три раза
мы будем слушать Led Zeppelin.
- Да? В таком случае чуть позже тебя ожидает Нил Даймонд. Мы же обе знаем, что тебе этого не
хочется.
Морган любила певцов вроде Тони Беннета, Тома Джонса или Фрэнка Синатры. Фрэнка она
включала в те вечера, когда особенно сильно скучала по Марку. Я любила слушать его песни
вместе с ними, да и вообще с его музыкой была знакома с детства – маме всегда нравились его
композиции.
- Хорошо, - мрачно отзывалась Изабель. – Тогда утром я включу тебе радио «Р.А.Ш», ту
программу, где парень ставит техно с десятиминутным барабанным соло. Посмотрим, как ты
тогда запоешь.
- Ладно, - сдавалась Морган, - но хотя бы одну песню я до конца до слушаю!
На этом все и заканчивалось: Селин Дион продолжала петь, Морган – подпевать, а Изабель все
так же сидела на крыльце. Некоторое время девушки молчали, но затем наступало время для
следующей песни, и все начиналось по новой. Чуть позже Морган наливала им обеим чай, и они
шутливо чокались чашками, смеялись чему-то и веселились.
Это могло продолжаться до поздней же ночи, пока обе они окончательно не устанут и им не будет
лень менять музыку и спорить из-за нее. В конце концов, Изабель тоже начинала подпевать даже
тем песням, которые сначала вызывали у нее праведный гнев. Кажется, она знала слова любой
песни, не только своих любимых.
Меня восхищало то, как они проводят время вместе. Им никогда не было скучно вдвоем, всегда
было о чем поговорить или над чем поразмыслить. Где бы они не были, они всегда находили и
тему для разговора, и момент для удачного комментария, и место для шутки. Темы для
обсуждений у Морган и Изабель, как и музыка в их доме, казались бесконечными.
Глава 6
У Миры был пунктик насчет астрологии. Каждое утро она начинала со внимательного чтения
гороскопа, а затем делала выводы о том, каким будет предстоящий день.
- Вот послушай, - сказала она однажды, когда мы завтракали: я мазала тост плавленым сыром с
низким содержанием жира, а она постукивала ложкой по дну наполовину пустой миски хлопьев с
молоком (завтрак, который привел бы маму в ужас). – «Козерог: вы почувствуете, что судьба
бросает вам вызов, но можете не тревожиться: в необходимый момент вы откроете в себе силы
совершить любой маневр. Сегодня вам пригодятся терпение и умение правильно расставлять
приоритеты»
- Хм-м, - выдала я свой обычный ответ.
- Интересный день будет, - весело резюмировала она, щедро насыпая еще хлопьев в тарелку. –
Пожалуй, с запланированной работой стоит разделаться побыстрее.
Мы собирались выходить из дома вместе – я направлялась в «Последний шанс», а Мира ехала в
магазин на велосипеде. Этим утром она выбрала леггинсы и широкую рубашку, на голову
нахлобучила бейсболку и, конечно же, взяла солнцезащитные очки. О, эти очки! У тетушки они
были совершенно особенные – черные, с прямоугольными стеклами, очень похожие на те, что
носил Терминатор.
Мира всегда вела себя так, словно не замечала ни переглядываний людей, ни усмешек на их
лицах, спокойно игнорировала шепотки и автомобильные гудки. Но все было в равновесии –
появляясь где-то с ней, я смущалась за двоих.
Мы остановились у магазина, находившегося прямо через дорогу от «Последнего шанса». Мира
помахала рукой Рону – продавцу, стоявшему за стойкой – и повернулась ко мне.
- Так, - она достала из корзины велосипеда свою ярко-розовую бесформенную сумку, - нам нужно
немного белого хлеба, нарезанный сыр… и что еще?
Я задумалась. Мимо нас проехала и припарковалась рядом зеленая тойота.
- Хм-м… Не могу вспомнить.
- Что-то ведь еще было, - задумчиво сказала Мира, поднимая на лоб свои Терминаторские очки. –
Что же именно?
Дверь тойоты захлопнулась, послышались направляющиеся в сторону магазина шаги.
- Газировка?
- Нет, нет, точно не она, - тетушка прикрыла глаза, размышляя. – Это…
Кто-то остановился за моей спиной.
- Молоко! – воскликнула Мира, щелкая пальцами. – Молоко, Коли, вот что!
- Так-так, Мира Спаркс, - раздался женский голос. – Великолепно выглядишь.
Мне не нужно было даже оборачиваться – этот голос я сразу узнала.
- Здравствуй, Беа, - произнесла Мира, затем перехватила сумку поудобнее и обратилась ко мне. –
Увидимся вечером.
- Хорошо, - я кивнула и развернулась, чтобы идти в кафе. Беа Уильямсон стояла прямо возле меня,
прищурившись и не двигаясь с места, так что мне пришлось обогнуть ее. Ее дочь тоже была здесь
– неловко выбралась из машины и проковыляла к маме.
Больше ничего не произошло. Наверное, Беа ограничилась лишь скептическим тоном и оставила
Миру в покое, но что-то заставляло меня сомневаться в этом. Как бы то ни было, я направилась в
«Последний шанс», а Мира – в магазин. Беа последовала за ней, и, чуть позже, нарезая лук для
салата, я поймала себя на том, что то и дело поглядываю в окно на строение через дорогу и
жалею, что не осталась с тетей.
Неделю спустя, в пятницу, произошло еще кое-что.
Пятницы в «Последнем шансе» всегда были сумасшедшими – множество туристов и просто
заезжих, не говоря уж о самих жителях города, которые заходили сюда, чтобы выпить по чашечке
кофе после трудовой недели. Два больших стола и по меньшей мере десять маленьких были
заняты, а ведь было еще только полвторого.
- Твои заказы, - буркнула Изабель, протискиваясь мимо меня с подносом, полным грязной
посуды.
- Как там дела? – поинтересовался Норман, когда я подошла к окошку раздачи и стала аккуратно
загружать тарелками свой поднос.
- Дурдом, - пожаловалась я. – Три стола ждут, не меньше.
- Четыре. И больше, - у меня за плечом материализовалась Изабель и потянулась за тарелкой с
картошкой фри. – Норман, где бургер? Давай живее.
Я отступила на шаг, продолжая забирать тарелки, а Норман только приподнял брови, слегка
улыбнувшись. Он по-настоящему вырос в моих глазах: пусть он и был чудиком, помешанным на
искусстве, но очень милым чудиком. Он всегда быстро переделывал еду для моих заказов, даже
если ошибка была совершена по моей вине, и припасал для меня пакетик-другой обезжиренных
картофельных чипсов, которые мне нравились. Если по вечерам в кафе было не слишком много
народу и у нас выдавалась свободная минутка, мы стояли у окна раздачи – он со стороны кухни, а
я со стороны кафе – и болтали обо всем на свете. Когда я работала с Изабель, единственным
светлым пятном для меня был только он, хотя их кухни ему удавалось сделать для меня немногое.
- Это твое, - сквозь зубы процедила девушка, буквально бросая тарелку мне на поднос. – Тебе
стоило бы научиться забирать заказы побыстрее, а не дожидаться, пока все остынет.
- Я и забирала! А ты…
- Даже слушать тебя не хочу, - Изабель принялась ставить тарелки на свой поднос. – Это – твоя
работа, вот и будь добра выполнять ее.
- Именно это я и делаю, - сконфуженно пробормотала я себе под нос.
- Слушай, - она резко обернулась ко мне, - Морган сегодня здесь нет, так что нянчиться с тобой
некому, - она выхватила из рук Нормана тарелку с бургером, не успел он даже поставить ее на
стол. – У меня нет времени рассказывать тебе, что жизнь похожа на кофе, и прочую белиберду,
поэтому просто отойди с дороги и займись делом, - с этими словами она взяла поднос и с
каменным лицом прошла мимо, задев меня плечом.
Хорошие ответы на выпады Изабель у меня были всегда, проблема лишь в том, что приходили
они на три часа позже, чем надо было, так что толку было немного. С незнакомцами быть смелой
оказалось проще, с Изабель же все было иначе.
- Коли, просто уж она вот такая, - сказал Норман, как делал всегда. Неважно, насколько он был
занят – каким-то невероятным образом он замечал все. Иногда, посреди рабочей спешки и
суматохи, когда я случайно бросала взгляд в его сторону, я натыкалась на встречный взгляд,
словно он следил за тем, как я справляюсь. Странно, но это поддерживало и приободряло меня.
- Знаю, - вздохнула я и тоже пошла к столикам, прилепив широкую улыбку на лицо. Я раздавала
еду, собирала посуду, принимала заказы, приносила счета и желала удачного дня снова и снова.
Когда посетители с последнего моего столика ушли, я сняла фартук и вышла на улицу.
Сев на ступеньках у черного хода, я подставила лицо солнечным лучам. Ноги ныли, но к этому я
привыкла, так бывало всегда после загруженных часов. Меня ласково обдувал теплый ветерок, и я
прикрыла глаза. Где-то слышалось пение птиц, со стороны стадиона доносились шум и смех. К
кафе подъехала машина – раздался знакомый хруст гравия, затем хлопнула входная дверь. Я
бросила взгляд на часы – до закрытия одна минута. Изабель оказалась в зале первой, так что я не
стала спешить, медленно потянувшись и неторопливо направившись внутрь.
- Чем могу вам помочь? – поинтересовалась Изабель. – Мы скоро закрываемся.
- Мы хотим взять еду на вынос, - в кафе пришли две девушки, одна из них что-то пробормотала
второй, и первая снова заговорила. – Два чизбургера, пакет луковых колец и две диетические
колы.
- Два чизбургера, - крикнула Изабель в окошко Норману. – Через пару минут, - добавила она для
девушек. Затем процокала каблучками в сторону уборной, покосившись на меня, сидевшую на
пороге и черного входа. Я снова закрыла глаза. Из кафе доносились звуки радио – играл Стиви
Уандер, пел что-то веселое. Воздух наполнился аппетитным запахом чизбургеров, желудок у меня
заворчал. По большей части я придерживалась того плана питания, что разработала моя мама, но
иногда позволяла себе побаловаться луковыми кольцами. Впрочем, тренировки никто не
отменял. «Один день – одна победа», так всегда говорила мама. Кстати, именно так называется
одна из ее самых популярных программ.
За моей спиной послышались чьи-то шаги, и я обернулась, готовясь наткнуться на недовольный
взгляд Изабель. Но это была не она. Вместо нее стойка отделяла меня от Кэролайн Давэйс.
Она тоже заметила меня, и на ее лице возникло точно такое же выражение удивления, как,
должно быть, и у меня. По какой-то сумасшедшей причине я подумала, что, раз мы не в школе и
даже не дома, все хорошо, так что я улыбнулась ей.
- О господи! – воскликнула она, скривившись так, будто почувствовала неприятный запах. – А ты
что тут делаешь?
Черт.
В горле немедленно пересохло, я снова стала толстой и глупой, мне захотелось, чтобы на мне
опять был длинный плащ, в который я всегда куталась, но у меня не было ни его, ни сорока пяти с
половиной фунтов – я была совершенно беззащитна.
Кэролайн рассмеялась. Покачала головой и отступила на шаг, продолжая хохотать и прикрывая
рот рукой.
- Кто это был там? – поинтересовалась ее подруга, которая стояла довольно далеко и меня не
видела.
- Коли Спаркс, - со смехом отозвалась Кэролайн.
- Кто?
- Да так, девчонка из моей школы. Та еще лохушка, - она говорила громко, чтобы ее услышала не
только подруга, но и я, а вместе со мной – весь город. Норман тоже слышал, что она говорила.
Боже, боюсь представить себе, что он теперь подумает! – Она переспит с любым, лишь бы стать
популярной. Ее еще называют Скважиной. - Кэролайн снова рассмеялась.
- Это ужасно, - заметила ее подруга, но по голосу было слышно, как она улыбается.
- Она это заслужила, - заверила ее Кэролайн. – Самая большая шлюха в школе. Плюс к тому, она
считает себя крутой, потому что ее мать – Кики Спаркс. Можно подумать, это кого-то впечатляет.
Я снова опустилась на крыльцо, подтянула голени к груди и опустила на них подбородок. Как
будто в школу вернулась, где Кэролайн и ее друзья однажды вытащили из моей спортивной сумки
сменный лифчик и показали абсолютно всем. Тогда я думала, что хуже быть уже не может – но я
ошибалась.
Если бы я была Мирой, то просто притворилась бы, что ничего не происходит.
Если бы я была Морган, то прямо сейчас встала бы и пошла в зал, чтобы высказать Кэролайн все,
что о ней думаю.
Если бы я была Изабель, я, вероятно, дала бы ей хорошую оплеуху.
Но я была не кем-то из них, а всего лишь собой. Так что я просто сильнее стиснула колени и
задержала дыхание. Скоро это кончится.
- Поверить не могу, что она тут, - продолжала Кэролайн. – Еще один взгляд на ее отвратительную
рожу – и меня вырвет. Она мне все лето испортит!
Снова послышались шаги, и я вздрогнула, оборачиваясь. Изабель. Она стояла недалеко от меня и,
очевидно, слышала каждое слово. Прекрасно – теперь у нее будут причины, чтобы ненавидеть
меня.
Изабель окинула меня взглядом, но не сказала ни слова, молча прошла в зал и встала за стойку.
Норман крикнул, что заказ готов, и она приняла его, затем отдала девушка.
- Все готово. Удачного дня.
- И вам, - отозвались Кэролайн и ее подружка и вышли на улицу. Изабель проследовала за ними и
перевернула табличку, висевшую на двери. «ЗАКРЫТО»
Не знаю, что теперь обо мне будет думать Норман, и как будет радоваться Изабель. Только-только
я поверила, что все может начаться заново, но нет, все снова рухнуло.
Каблуки снова простучали в моем направлении. Я сглотнула, готовясь к тому, что последует
дальше. Изабель молчала.
- Не говори ничего, - попросила я. – Хорошо?
Мой голос звучал жалобно и довольно жалко. Какое-то время она, действительно, ничего не
говорила, но и не уходила. Я смотрела на высокое синее небо.
- Пошли.
- Что? – я обернулась. Изабель внимательно смотрела на меня.
- Ты слышала, что я сказала, - она развязала фартук и повесила его на крючок, развернулась и
пошла к выходу, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. – Пошли.
Мы подошли к ее черной машине, оставив Нормана закрывать кафе без нас. Изабель села за руль
и жестом приказала мне опуститься рядом. Завела мотор, включила радио.
- Слушай, - я внезапно почувствовала, что должна сказать хоть что-нибудь, - насчет этой девушки…
Но она лишь покачала головой и прибавила звук. Мне пришлось замолчать.
По дороге мы неслись с безумной скоростью, но с какой именно, я не знала – спидометр был
сломан. Мимо нас проскальзывали деревья и дома, и я, чтобы отвлечься, стала разглядывать
салон машины. Всюду лежали журналы «Вог» и «Мирабелла», валялись тюбики губной помады и,
разумеется, солнцезащитные очки. Судя по всему, в этом городе их любили. Время от времени я
хотела открыть рот, чтобы заговорить, но каждый раз бросала взгляд на Изабель и передумывала,
едва лишь увидев ее губы, сжатые в тонкую полоску.
Наконец, мы остановились перед маленьким белым домиком. Изабель отстегнула свой ремень
безопасности, а мне этого и делать не пришлось – он был сломан, так что всю дорогу я держалась
за дверную ручку. Мы вышли наружу, и она вручила мне стопку CD-дисков, взятых с заднего