— А я получу приз?
Он снова усмехнулся и раскрыл саквояж. Вытащил из него длинный красный воздушный шар и набор таблеток. У тебя хорошая память.
Она взяла это, символ надежды и детства, и зажала в руке. — С вашей стороны было очень любезно придти сюда, доктор. Простите, что Кэм вытащил вас из постели.
— Это не первый и не последний раз. — Он подмигнул ей. — Ты пережила ужасный шок. Клер. Но я думаю, все дальнейшее поможет тебе придти в себя. Обязательно запишись на прием, а то я заберу этот шарик. — Он взял саквояж и обратился к Кэму. — Я могу поговорить с хирургом, если хочешь, чтобы он время от времени заглядывал к пациентке.
— Эть было бы здорово.
Он отмахнулся от выражений благодарности, и они смотрели, как он уходит усталым медленным шагом.
— Он не изменился, — сказала Клер. Кэм поднес ее руку к своей щеке и прижал. — Ты меня здорово напугала, Худышка.
— Прости.
— Все еще злишься на меня?
Она беспокойно задвигалась. — Не в этом дело. Просто немного странное чувство, когда тебя допрашивает человек, с которым ты спишь.
Он отпустил ее руку и отшагнул назад. — Я могу поручить Баду провести остальные протокольные дела, если тебе так будет удобнее.
«Я все опять порчу, — подумала Клер. — Как и следовало ожидать». — Не надо, я справлюсь. — Ей даже удалось, хотя и с трудом, улыбнуться. — Итак, что дальше?
— Я могу отвезти тебя домой, чтобы ты как следует выспалась.
Именно это ему и хотелось сделать.
— Или?
— Если ты в состоянии, то поедем вместе на место происшествия, восстановим, как все это было.
«Именно это полагалось ему сделать по долгу службы», — считал он. Она почувствовала внутренний приступ паники и сумела сразу подавить его.
— О'кей, тогда пройдем в дверь номер два.
— За рулем буду я. Твою машину мы заберем позднее. — Ему хотелось ее тщательно осмотреть, не только с помощью карманного фонаря, чтобы понять, каковы были последствия столкновения.
Она сползла со стола и дотронулась до его руки. — Мне кажется, я забыла ключи в машине.
Этой ночью залечивались и другие раны. Принимались и другие решения. Двенадцать оставшихся детей Сатаны сомкнули ряды. Их страхи на время отступили. В ночь полнолуния они встретятся в честь Esbat. Для празднества. Для посвящения. Для жертвоприношения.
Жертва, ниспосланная им, ускользнула. Им предстояло лишь выбрать другую.
— Это было здесь. — Клер закрыла глаза, когда Кэм приблизился к повороту дороги. — Я ехала с другой стороны, но именно здесь… — Скрежет тормозов, ее собственный крик. — Вот здесь я ее сбила.
— Хочешь остаться в машине, пока я осмотрю место?
— Нет. — Она распахнула дверь и выскочила из машины.
Зашла луна. Гасли звезды. Это был самый темный, холодный промежуток ночи. «Существовал ли еще час, — подумала она, — когда человек оказывался бы более уязвимм, чем в этот момент, принадлежавший существам, в дневное время скрывающимся или спящим». В кустах раздался шорох — крик охотника, вопль жертвы. Она увидела тень совы, уносящей в когтях истекающую кровью добычу. Сверчки продолжали свое нескончаемое верещание.
Клер плотно обхватила себя руками. Кэм уже освещал фонарем следы шин, оставленные от торможения, начинавшиеся посередине дороги, затем резко сдвинувшиеся налево.
По длине тормозного пути он определил, что Клер ехала со скоростью не более 40 км в час. А судя по углу поворота, она, совершенно очевидно, среагировала быстро, повернув машину в сторону. Судя по обнаруженным следам и объяснениям Клер, получалось, что женщина налетела на Клер, а не наоборот. Но на данный момент он держал этот вывод при себе.
— Так она выскочила из леса? — напомнил он.
— Вот здесь. — Она показала рукой, при этом в ее воображении художника отчетливо возникла снова вся картина. — Она бежала как-то быстро и спотыкаясь. На какую-то долю секунды я подумала, что это олень — из-за того, как она выскочила из кустов и продолжала бежать. Первой моей мыслью было: о, черт, сейчас я налечу и собью Бэмби. А Бэмби искорежит мою машину. Я помню, как Блейр сшиб оленя в первый же месяц, как мы получили водительские права, и ущерб был огромен.
Она разомкнула руки и засунула и в карманы. Там лежало несколько монет, которые она начала нервно перебирать пальцами. — Я резко нажала на тормоз и рванула руль. Она так быстро оказалась на дороге. Затем я увидела ее в свете фар.
— Расскажи мне, что ты увидела?
— Женщину, очень хрупкую, с массой белокурых волос. Ее лицо, рубашка, ее брюки были в крови. Как будто я уже ее сбила. — Когда она рассказывала это, у нее пересохло горло. — У тебя есть сигарета?
Он вынул и зажег две сигареты, протянув ей одну. — А потом что?
Негодование снова охватило ее, подобно сигаретному дыму, который она вдыхала, — Кэм, я ведь тебе уже рассказывала.
— Расскажи мне это здесь.
— Я сбила ее. — Она резко выговорила эти слова и сделала несколько шагов в сторону. — Раздался ужасный стук.
Он снова посветил на дорогу, разглядывая след крови, кончавшийся у левого колеса затормозившей машины Клер.
— Она была в сознании?
Она снова затянулась сигаретой, делая усилие, чтобы не возненавидеть его. — Да, она просила меня помочь ей. Она была напугана, по-настоящему напугана. То, от чего она бежала, было для нее страшнее ее ран.
— У нее были ключи.
— Что?
— У нее в кармане были ключи. Он вытащил маленький полиэтиленовый пакет с ключами.
— Один из них от машины. — Он внимательным взглядом окинул дорогу. — Давай проедемся.
Пока они ехали, он молча размышлял. У той женщины не было ни сумочки, ни рюкзака, ни удостоверения личности. Хорошенькие блондинки не могут остаться незамеченными в таком городке, как Эммитсборо, поэтому он был уверен, что она была не из местных. Поэтому, когда на повороте в миле от происшествия он увидел «Вольво», то нисколько не удивился.
Клер молча наблюдала, как он действует. Вынув платок и намотав его на пальцы, он открыл отделение для перчаток и стал разбираться в его содержимом.
— Лайза Макдональд. — Он прочел это в регистрационной карточке прежде, чем взглянуть на Клер. — Теперь мы знаем, как ее зовут.
— Лайза Макдональд, — повторила Клер. Теперь ей это имя не забыть.
Он также нашел карту с аккуратно впечатанными указателями дороги от Филадельфии до Уильямспор, городка в 15 милях от Эммитсборо. По-прежнему не убирая платка, он вынул ключи из пакета с вещественными доказательствами и сунул один из ключей в зажигание. Мотор зачихал.
— Похоже, у нее случилась поломка.
— Но зачем ей понадобилось идти в лес? «Возможно, кто-то затащил ее туда», — подумал Кэм и положил регистрационную карточку в карман. — Вот это мне и придется выяснить. — Он закрыл дверь автомобиля. На востоке над горами уже поднималось солнце. В этом прозрачном свете Клер выглядела бледной и измученной. — Я отвезу тебя домой.
— Кэм, я хочу помочь. Я хочу сделать что-нибудь.
— Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это принять таблетки, которые тебе дал доктор, и немного поспать. Меня позовут, когда она проснется. Я дам тебе знать.
В нем снова заговорил полицейский, и ей это не понравилось. — Что ты собираешься делать сейчас?
— Звонить по телефону. Заполнить рапорт. Поехали.
— Я пойду с тобой, — сказала она, когда он потянул ее к своей машине. — Я могу помочь.
— Клер, это моя работа. Это ведь не тот случай, когда ты даешь мне подержать твой сварочный аппарат.
— Но это ведь совсем другое дело. Я имею к этому отношение.
— Разница в том, что это официальное расследование. Он открыл дверь машины и подтолкнул ее внутрь.
— А ты свидетель.
— Свидетель чего?
— Я дам тебе знать. — Он хлопнул дверь.
Новость распространилась мгновенно. Доктор Крэмптон рассказал своей жене, добравшись, наконец, до постели. Его жена рассказала это Элис утром по телефону. Элис разыскала Бада и сообщила ему еще до конца утренней смены. К полудню, когда Кэм договорился с Джорджем Хоуардом, чтобы тот своим тягачом оттащил «Вольво» на задний двор автомагазина Джерри, новость распространялась по городу со скоростью вируса.
Мин Атертон, не теряя времени даром, помчалась к дому Кимболл со своим апельсиновым желе, получившим приз на местном кулинарном конкурсе, и приготовилась вынюхивать сплетни.
Когда бесстрастная Анжи дала ей от ворот поворот, сославшись на то, что Клер отдыхает и ее нельзя беспокоить, она потащилась в косметический салон Бетти жаловаться на эту высокомерную темнокожую женщину.
Ко второму перерыву на обед в местной школе уже распространился слух, что в лесу Доппера разгуливал псих.
Другие утверждали, что женщина наткнулась на призрак младшего Доппера, но большинство склонялось к версии о психе.
Другие утверждали, что женщина наткнулась на призрак младшего Доппера, но большинство склонялось к версии о психе.
На рынке над горками салата обыватели размышляли, а не выгораживает ли шериф Рафферти эту Клер, учитывая, что они так отлично спелись.
В конце— концов, он не очень-то продвинулся и в деле с убийством Биффа Стоуки, хотя за это его было бы трудно упрекать.
А не безобразием ли было со стороны Джейн Стоуки продавать свою ферму с намерением переехать в Тенниси?
Земля Рафферти. Это было землей Рафферти почти сто лет и всегда будет землей Рафферти в представлении местных жителей, а теперь, наверняка, ее разделят на отдельные участки для строительства. Вот увидите. Боже, вы только посмотрите, сколько стоят эти помидоры. К тому же тепличные. В них никакого вкуса. А что там за история с телятами Мэтта Доппера? Должно быть это дело рук наркоманов из большого города. Тех самых, кто прикончил старину Биффа. Шериф просто обязан во всем этом разобраться.
Обмен новостями продолжался и в магазинах, и по телефону, и на детских площадках в парке, где на ярком майском солнце резвились малыши.
Кэму пришлось отвечать на десяток телефонных звонков, и время от времени он посылал Бада или Мика успокоить встревоженных горожан. Люди были в таком нервном состоянии, что запирали двери на засов и пристально всматривались в темноту за окнами, прежде чем лечь спать. Он уже представлял себе, как у дверей ставят смазанные и заряженные дробовики и охотничьи ружья, и только молился Богу, чтобы ему не пришлось иметь дело со стихийной случайной стрельбой.
И так уже хватало хлопот во время сезона охоты на оленей, когда все эти юристы, дантисты и прочие кабинетные парни из большого города заполняли леса, паля друг в друга чаще, чем в оленя и в основном промахиваясь. Но ведь обитатели-то Эммитсборо в оружии разбирались прекрасно.
Если в городке начнется паника, ему придется просить мэра назначить еще одного помощника шерифа, хотя бы временно, чтобы успокоить паникеров, которым будет мерещиться Чарльз Мэнсон всякий раз, когда ветка дерева стукнет в окно.
Он встал из-за рабочего стола и прошел в крошечную ванную комнату, расположенную за кабинетом. «В ней пахло — нет, воняло, — подумал Кэм — лизолем». Это было дело рук Бада. Такой вот борец с микробами, а не помощник шерифа.
Наклонившись над раковиной, он ополоснул лицо водой, пытаясь освежиться. Он не спал последние тридцать шесть часов, и его мозг был почти таким же вялым, как и тело.
Были времена, когда он вместе с напарником так же долго бодрствовали, сидя в холодном или душном автомобиле, ведя наружное наблюдение. Дремали по очереди, пили растворимый кофе, придумывали глупейшие игры в слова, лишь бы скрасить невыносимую монотонность.
Он поднял голову и взглянул в запачканное зеркало, с лица его капала воды. Он подумал, настанет ли когда-нибудь время, когда он перестанет вспоминать прошлое. Или по крайней мере, когда эти воспоминания потускнеют и ему станет легче их переносить.
Боже милостивый, как ему хотелось выпить. Вместо этого он насухо вытер лицо и вернулся в кабинет, чтобы еще глотнуть кофе. Он как раз обжег язык, когда вошла Клер. Она только кинула взгляд на тени вокруг его глаз и небритые щеки и покачала головой.
— Ты совсем не спал.
Он сделал еще глоток, обжигая и так уже горевший рот. — Что ты здесь делаешь?
— Я отослала Анжи приготовить чай и выскользнула из дома. Из нее и Жан-Поля получились бы отличные надзиратели. Я подумала, что если я просто позвоню тебе, то ты постараешься отделаться от меня. А так будет вернее.
— Она пришла в себя. Она не совсем хорошо помнит, что с ней произошло, но смогла назвать свое имя, возраст и свой адрес.
— Ты сказал, что позвонишь мне.
— Я думал, что ты еще спишь.
— Ну так я не сплю. — Клер прошла к его столу, затем к окну, пытаясь сдержать гнев. Но это ей не удалось. — Черт побери, Кэм, не важно официальное ли это расследование или нет, я имею право знать.
— А я тебе и рассказываю, — сказал он ровным голосом.
— Я иду к ней. — Она повернулась к двери.
— Остановись.
— К черту все это. — Она резко повернулась, готовая драться до конца. — Я не только имею право ее видеть. Я обязана это сделать.
— Ты не несешь ответственности. То, что с ней произошло, произошло в лесу.
— Неважно, была ли она ранена до или после того, как я ее сбила, я оказалась там.
— Ты не сбила ее, — поправил он. — На твоей машине нет таких следов. Возможно она наткнулась на тебя, но не более того.
Она взвилась от негодования, несмотря на возникшее чувство облегчения. — Черт побери, я ведь была там. И давай условимся — продолжала она, не позволив ему вставить слова, — я не нуждаюсь и не хочу, чтобы меня убаюкивали, опекали или оберегали. Если я дала тебе повод так насчет меня думать, то что ж, очень жаль. Но я слишком долго сама распоряжалась своей жизнью, чтобы разрешать тебе указывать, что мне можно, а что нельзя делать.
Кэм остался сидеть, где сидел, считая, что так будет безопаснее для них обоих. — Ты так много успеваешь за короткое время, Худышка. — Он очень осторожно поставил стаканчик с кофе на стол. — Я думал, что тебе будет интересно узнать, что я связался с братом Лайзы. Он уже направляется в больницу, и когда Бад вернется и меня сменит, я тоже поеду туда.
— Прекрасно. — она почувствовала, что вела себя глупо и была виновата, это ее рассердило. Но она все равно не могла сдержаться.
— Увидимся там. — Выходя, она с силой хлопнула дверью. Не пройдя и двух шагов, она столкнулась с Жан-Полем. — О, Боже мой.
— Я думал, может быть, ты здесь.
— Послушай, я ценю твою заботу, но очень спешу. Я отправляюсь в больницу навестить Лайзу Макдональд.
Он слишком хорошо ее знал, чтобы спорить, и лишь взял ее за руку.
— Тогда мы сначала заглянем домой, чтобы успокоить Анжи, которая рвет яа себе свои прекрасные волосы, и я отведу тебя.
Вышагивание по коридору в течение почти целого часа снова подстегнуло в Клер чувство возмущения. В палату к Лайзе Макдональд допускались только близкие родственники и медицинский персонал. Так распорядился шериф. «Хорошо, она подождет, — решила Клер, — Если он рассчитывал, что она будет спокойно отсиживаться дома, то очевидно, не понимал, с кем имеет дело».
Возможно, в этом-то и была проблема. Они ведь действительно не знали друг друга.
— Я принес тебе чай. — Жан-Поль протянул ей пластмассовую чашку. — Успокоить нервы.
— Благодарю, но для этого потребуется больше, чем чашка чая.
— У них там не было водки в автомате. Она выдавила что-то вроде смеха и глотнула чая, чтобы Доставить ему удовольствие. — Почему он не разрешает мне войти и повидаться с ней? Что он такое себе позволяет, Жан-Поль?
— Это его работа, дорогая.
Она с трудом выдохнула. — Сейчас на меня никакая логика не подействует.
Она увидела Кэма, как только тот вышел из лифта. Рядом с ним шла женщина с папкой. Клер ткнула чашку в руку Жан-Поля и шагнула к Кэму.
— Что это, черт побери, за выдумки, Рафферти? Я имею право ее видеть.
Кэм только что двадцать минут ждал, пока лечащий врач разрешит ему расспросить Лайзу.
— У Лайзы Макдональд есть свои права, — бросил он коротко. — Если она захочет увидеться с тобой после того, как я поговорю с ней, то отлично. — Говоря на ходу, он подал знак медсестре, вошел в палату Лайзы и закрыл дверь.
Высокий человек со светлыми волосами, сидевший у постели Лайзы, немедленно поднялся. Рой Макдональд прошептал что-то, наклонившись к сестре, и затем подошел к Кэму. «На вид ему лет двадцать пять, — решил Кэм, — лицо серьезное, с тонкими чертами».
Его глаза и рот выдавали следы напряжения, а рука, протянутая Кэму, была холодной, но твердой.
— Вы шериф Рафферти?
— Да. Я только что говорил с доктором Сью, мистер Макдональд. — Он разрешил мне записать показания вашей сестры. Это миссис Ломаке, стенографистка.
— Я останусь.
— Я думаю, так будет лучше. — Кэм дал знак стенографистке приготовиться. — Наверняка это будет тяжело для нее. И для вас.
— Все что угодно, лишь бы узнать, кто сделал это с ней. — Рой Макдональд сжимал и разжимал кулаки. — Доктор сказал, что изнасилования не было.
— Нет, следов сексуального насилия не было.
— Слава Богу, хоть этого не случилось, — пробормотал Рой. — Ее нога. — Он глотнул от волнения и перешел на шепот. — Повреждена артерия и колено. Она ведь балерина. — В его взгляде на сестру боролись беспомощность и гнев. — Была балериной.
— Я хочу вам сказать, что ее очень быстро доставили в хириругию, а хирурги здесь не хуже, чем в любой другой больнице штата.
— Я полагаюсь на это. — Он на мгновение замолчал, боясь, как стал бояться сразу же после утреннего звонка шерифа, что сорвется и причинит Лайзе больше вреда, чем пользы. — Она еще не знает, что возможно, никогда больше не сможет танцевать. Как только она начнет задумываться…