То ли от разыгравшегося после физической нагрузки аппетита, то ли потому, что продукты и впрямь были качественными, но и хлеб, и особенно колбаса Плюху определенно понравились. Он не смог вспомнить, чтобы ел когда нечто похожее по вкусу.
– Весьма напоминает нашу краковскую, – ответила Илона на его вопрос о сорте колбасы, – хотя все же имеет отличия. А в вашем прекрасном будущем такую разучились делать?
– Говоря откровенно, да, – пришлось сознаться косморазведчику. – Но и у нас тоже есть очень вкусные штучки. Вот, например…
– Отставить примеры, – поморщилась девушка. – Весьма глупо слушать рассказы о продуктах, которые никогда не сможешь попробовать. На вот, попей воды, – протянула она фляжку, – и пойдем дальше. Теперь уступаю тебе место ведущего. Здесь аномалии вполне вероятны. Собственно, мы уже какое-то время шли с определенным риском, но поскольку я была первой, то посчитала, что опасности подвергаюсь в основном я, а поэтому…
– Что?!.. – едва не захлебнулся, сделав очередной глоток, разведчик. – Как ты можешь такое говорить? Как ты посмела рисковать своей жизнью?! Да она для меня…
– Стоп! – подняла Илона ладонь. – Оставь мою жизнь мне, ладно? И возможность распоряжаться ею по моему усмотрению – тоже.
– А вот уж нет! – вскочил Плюх. – Не оставлю! То есть жизнь, конечно, твоя, но плевать на нее я тебе не позволю.
– А что ты мне сделаешь? – прищурившись, усмехнулась девушка, но тут же стала серьезной: – Я не маленькая девочка и не умалишенная, чтобы совершать откровенные глупости, моя жизнь мне дорога не меньше твоего. Но я – это я, и не нужно указывать, что мне можно делать, а что нет. При необходимости я сама спрошу, если буду в чем-то сомневаться. И советую тебе, Егор, запомнить это раз и навсегда. Мне могли отдавать приказы только старшие по чину. Но теперь я не военнослужащая, а ты таковым и вовсе никогда не являлся. Поэтому ты мне не командир и не указчик. Усвоил? Тогда вперед.
– Тебе, значит, мной командовать можно? – буркнул разведчик, но развивать тему не стал.
В конце концов, и полюбил-то он Илону, скорее всего, в том числе и за ее своевольный, необузданный нрав и характер. Так чего уж теперь это же в ней и пытаться менять? К тому же, все равно не получится – это ему давно стало ясно.
Теперь косморазведчик шел первым, забрасывая перед собой привязанную к вилке гайку, вновь наматывая нить на вилку и снова бросая. Скорость передвижения значительно снизилась. Но сейчас риск угодить в аномалию был ничуть не меньше, чем то, что их догонят «имперцы». А если случится второе, ни Плюх, ни Илона по понятным причинам не смогут стрелять по своим преследователям. И тогда останется надеяться лишь на удачу и быстрые ноги, только вот ноги имелись не только у них, но и у бывших Илониных сослуживцев, причем, пожалуй, более быстрые, чем у разведчика. Значит, следовало засечь приближающуюся опасность раньше, чем «имперцы» увидят их, и постараться спрятаться. Хотя, как вот спрячешься тут, на каменистой равнине, которая началась после того как они вышли из леса?
Надо было как можно скорее пересечь открытую местность, и разведчик попытался увеличить темп метания гайки и сматывания нити. Потом его голову посетила чудесная мысль – такая, что он даже мысленно застонал от досады, что не догадался сделать так раньше! Зачем каждый раз накручивать нитку, на что и тратилось как раз больше всего времени? Можно просто подбирать ее с земли шага через два и держать в руке. Риск, что нить запутается был не столь уж велик, все-таки пять метров – это не пятьдесят. Зато насколько стало быстрей и удобнее двигаться!
На третьем забросе по новой «технологии» гайка вдруг затормозила в воздухе метрах в трех от косморазведчика, начала метаться из стороны в сторону, а потом резко отлетела, едва не вырвав вилку из пальцев Плюха.
– Стой! – подняв руку и обернувшись к Илоне, крикнул разведчик.
– Что там? – спросила девушка, которой спина Плюха заслонила воздушные кульбиты гайки.
– Очень похоже на «перепутку», – вспомнил косморазведчик рассказы покойного Шершня о похожей аномалии. – Штука вроде не смертельная, но весьма гадкая. К тому же, задержит нас на полчаса-час, если мы в нее влезем. Так что иди строго по моим следам, а я постараюсь определить, где эта гадость кончается.
Плюх подтянул к себе гайку и кинул ее правее, чем в прошлый раз. Гайка пролетела отмеренные ей веревкой пять метров и упала так, как и положено куску железа с ее массой при нормальном земном тяготении. Подмотав нить, разведчик сделал бросок ближе к тому месту, где гайку закрутила «перепутка». Сначала казалось, что и на этот раз она упадет без помех. Но уже на излете, когда до земли оставалось не более полуметра, гайка прыгнула влево, завертелась, как белка в колесе, а затем аномалия выплюнула ее прямо в косморазведчика. Отреагировать Плюх бы не успел при всем желании, человеческой реакции для этого было недостаточно. Он услышал лишь свист и почувствовал, как обожгло правую щеку. Вилка вылетела из рук и зазвенела, прыгая по каменистой почве.
Разведчик машинально схватился за щеку. Отнял руку – ладонь была в крови. Он почувствовал, как теплая струйка покатилась по шее за ворот рубахи.
– Ёхи-блохи, – пробормотал под нос Плюх.
– Ты чего встал? – подошла к нему Илона. – На, держи мою вилку, иди, ищи свою. – Но, глянув на лицо Егора, девушка сменила тон: – Куда попало? У тебя пол-лица в крови. Пригнись, я посмотрю.
– Это я рукой размазал, – поспешил успокоить ее он. – Только по щеке царапнуло, ничего страшного.
Но девушка уже сбросила с плеч рюкзак, достала бутылку с водой и кусок тряпки. Смочила ткань и осторожно стала смывать кровь с лица Плюха.
– На дюйм выше, и ты бы остался без глаза, – сказала она. – И рассекло кожу порядочно, кровь не останавливается. Прижми-ка тряпку, я сейчас…
Илона стала рыться в рюкзаке и достала небольшую жестяную коробочку. Открыла, заглянула в нее и спросила:
– У меня только белые и черные, какой цвет выбираешь?
– Цвет чего? – не понял Егор, которому не было видно содержимое коробочки.
– Нитки, чего же еще-то? Сейчас штопать твою щеку буду.
– Нет-нет, не надо! – попятился он, но, вспомнив о «перепутке», замер на месте. – Зачем ее штопать? Кровь уже почти не идет.
Плюх отнял от лица тряпку и снова почувствовал, как теплый ручеек устремился со щеки на шею и далее за шиворот.
– Она не идет, – скупо усмехнулась Илона. – Она бежит. И вряд ли в скором времени остановится сама. Иди сюда, трусишка. Я сделаю всего два-три стежка. Неужто в вашей академии вас не учили терпеть боль?
– Да я не поэтому, – начал оправдываться косморазведчик. – Просто время теряем…
– Ты считаешь, лучше потерять кровь? И я ведь вижу, как ты боишься.
Плюх понимал, что девушка сказала это намеренно, чтобы он, опровергая ее слова, поскорей согласился на «операцию». И все равно возмутился:
– Да ничего я не боюсь! На, – шагнув к Илоне, склонил он к ней лицо, – вышивай хоть крестиком!
– О! Я тогда твои инициалы вышью, можно? Как тебя по батюшке?
– Леонидович.
– ПЕЛ, значит? Очень мило.
Девушка взялась за иглу и устремила ее к порванной щеке косморазведчика.
– Плясал… – едва не зашипев от боли, стиснул он зубы и процедил: – Ты лучше свои инициалы вышей.
– Люди не поймут, – орудуя иглой, сказала Илона. – Мозг сломают, увязывая тебя с рыбой.
– При чем тут рыба? – забыв на время о боли, удивился Плюх.
– Ты разве не в курсе, как зовут моего отца?
– Полковник Соболев… Княз-с-ссь… – все-таки зашипел разведчик.
– Балда ты, Егорушка. У полковников тоже имена-отчества имеются. Ты не поверишь, но даже и у генералов с адмиралами. А моего батюшку Григорием Андреевичем величают. Так что я, получается, СИГ.
– Ну и где же тут рыба?
– Как это где? Сиг – это и есть рыба. В северных озерах водится. – Девушка достала нож и чиркнула возле Плюхового лица, обрезая нитку. – Все, рыбка, можешь искать водоем.
– Ты что, и правда?.. – испуганно принялся ощупывать щеку разведчик.
– Э! А ну, не лезь грязными лапами в рану! – шлепнула его по руке Илона. – Не бойся, я там расписалась всего лишь.
– Спасибо, – смущенно потупился косморазведчик. – И… можно тебя попросить…
– Что? Не называть тебя рыбкой? Ну, это уж как получится, как вести себя станешь.
– Нет, не рыбкой, – еще больше смутился Плюх. – Ты не могла бы еще раз назвать меня, как… до этого?..
– Балдой, что ли? – хитро прищурилась девушка. – Как прикажешь. Ты, милый мой Егорушка, балда.
Косморазведчику очень захотелось распороть себе и вторую щеку. Губы невольно растянулись в счастливой улыбке. Но свежий шов тут же дал о себе знать острой болью, и Плюх спрятал улыбку до лучших времен.
Глава 11
Теперь пошла первой Илона. Плюх пытался было возразить, что с ним все в порядке, что он не устал – а за время «операции» еще и отдохнул, – но девушка оставалась непреклонной.
– С аномалиями не шутят, – строго сказала она. – Есть примета: удалось от беды увернуться – поскорее и подальше убегай. Не то аномалия осерчает, что добыча ускользнула, и впредь уж тебя так просто не отпустит. Поэтому «перепутку» прощупывать стану я. А ты ступай шаг в шаг за мной, в сторону не вздумай вильнуть!
– Зачем мне вилять, – хмуро произнес косморазведчик, – я что, заяц?
Откровенно говоря, укрываться за женской спиной, тем более – за спиной любимой девушки, казалось ему очень стыдным. То, что «перепутка» швырнула в него гайку, его вины, конечно, не было, но Плюх все равно чувствовал себя виноватым. Перед ним стояла четкая задача: выявлять и обходить аномалии. А он что? Выявить-то выявил, а потом…
Илона довольно быстро сумела вычислить расположение аномалии, и вскоре злополучная «перепутка» осталась позади. Настроение разведчика заметно улучшилось. Щеку пощипывало, но не сильно. Погони пока не наблюдалось. А то, что он был сейчас, что называется, ведомым, так ведь и оговорили заранее, что они будут меняться. Илона по роду характера все равно бы не смогла постоянно идти сзади.
«Так что все нормально, – окончательно успокоился Плюх. – Даже хорошо. Вот еще бы Блямса поскорее найти – тогда вообще замечательно будет».
Но «хорошо» длилось недолго. Они как раз успели дойти до покрытого густым кустарником участка, как впереди послышался быстро нарастающий треск, да такой, будто сквозь кусты продиралось стадо носорогов. Почему Плюху вспомнились именно носороги, которых он живьем видел только в зоопарке, да и то давно, он бы сказать не смог. Вспомнились – и вспомнились. Но кто бы к ним сейчас ни приближался, наверняка представлял опасность, скрыться от которой, кроме как в тех же кустах, было некуда. Но пока Илона станет бросать гайку на веревочке, убеждаясь в отсутствии на пути аномалий, прятаться будет уже поздно. Видимо, девушка подумала о том же, потому что быстро смотала нить на вилку, сунула ее за голенище сапога и мотнула головой:
– Бежим вон туда, вправо, там вроде как тихо. Рискуем, конечно, влететь в аномалию, но…
– Но первым теперь я, – шагнул вперед косморазведчик.
– Я бы попросила… – собралась возмутиться Илона, но сделать это не успела – Плюх уже рванул в указанном ею направлении.
Оглянувшись и увидев, что она еще не тронулась с места, он крикнул:
– Давай скорей, чего застыла?
Девушка возмущенно фыркнула и бросилась к разведчику в надежде обогнать его, но Плюх решил на сей раз не сдаваться, и это ему удалось, благо до кустов оставалось не так далеко. Он уж было собрался продираться сквозь них, но Илона дернула его за подол куртки:
– Стой! Шумом мы их привлечем. Надо залечь и переждать.
– А кого их-то? – вслед за девушкой пристроился на землю за кустом Егор.
– А вот это мы сейчас и посмотрим, – ответила та.
– Нет уж, госпожа поручик, – раздалось вдруг позади, – дозвольте нам на вас посмотреть, полюбоваться.
Илона с Плюхом одновременно вскочили на ноги и обернулись.
Между тем из зарослей вышел, держа в руке несостоявшийся трофей Плюха, штабс-капитан Герасимовский. Следом за ним появились еще два офицера – молодой рыжеволосый подпоручик и казавшийся грузным из-за накачанной фигуры поручик с лихо подкрученными усами.
– И это все? – усмехнулась Илона. – Не особо меня папенька ценит.
– Таких отрядов несколько, – сказал Герасимовский. – Однако да, весь Новоромановск на прочесывание Зоны не отправлен. И, как видите, это решение было правильным. А теперь, очень вас прошу, госпожа поручик, – или кто вы теперь: дезертир Соболева? – отдайте автомат поручику Овчинникову и следуйте за ним.
– А он? – как-то почти равнодушно махнула рукой девушка на Плюха.
– А ему я бы с огромным удовольствием влепил пулю в лоб за «попытку к бегству», но, из уважения к вам, пусть катится на все…
– Пулю в лоб убегающие не получают, – не выдержав, прервал штабс-капитана разведчик. – В затылок, между лопаток, но только не в лоб.
– Егор, – повернулась к нему Илона, – не надо. Мы проиграли, чего уж… – Затем она посмотрела на своих соотечественников и попросила: – Отойдите чуть дальше, господа, мне хочется попрощаться с господином Плужниковым.
– Прощайтесь, кто вам мешает, – скривил губы в ядовитой усмешке Герасимовский. – Только скорее. – Отойти ни он, ни его напарники даже не подумали.
– Чего вы боитесь? – обвела их взглядом девушка, остановившись на поручике Овчинникове. – Три-четыре сажени не дадут нам сильной форы для побега. Да вы и в любом случае бегаете быстрее меня.
– Действительно, штабс-капитан, – буркнул поручик. – Пусть их, давайте отступим. Не по-мужски как-то подслушивать.
– Даю вам ровно минуту, – взглянул на циферблат наручного хронометра Герасимовский. Затем кивком позвал за собой офицеров и отошел в сторону.
Дождавшись, пока они удалятся, Илона повернулась к Плюху, прижалась к нему, закинула руки ему за шею…
В другое время, в иной ситуации косморазведчик почувствовал бы себя самым счастливым человеком во Вселенной. Сейчас же его душили обида и отчаянье.
– Ило… – дрогнувшим голосом начал он, но девушка тут же зашипела змеей, призывая его замолчать. Потом тихо и быстро сказала:
– Бежим назад. Стрелять – только в самом крайнем случае. Кричать, издавать громкие звуки не следует вовсе. Все остальное я беру на себя, никакой самодеятельности!.. Что эта троица, смотрит на нас?
Илона стояла спиной к офицерам, Плюху же были они видны.
– Смотрят, – ответил он. – Я бы даже сказал, пялятся. Но твое предложение…
– …Не обсуждается, – закончила вместо разведчика девушка. А потом вдруг… прильнула губами к его губам!.. Затем чуть-чуть отстранилась и шепнула: – А сейчас смотрят?..
– Двое отвернулись, штабс опустил голову.
– Тогда бежим! – подтолкнула его Илона.
Косморазведчик едва не упал, но все же сумел устоять на ногах, а пока разворачивался, девушка уже скрылась за отделяющим их от открытой местности кустом. Разумеется, он рванул следом.
Плюх не сильно опасался, что по ним начнут стрелять «имперцы» – убить или серьезно ранить дочь Князя стоило бы для любого из них жизни. Зато разведчика очень беспокоила опасная неизвестность, ожидающая их по ту сторону кустарника – то самое «стадо носорогов», которое совсем недавно ломилось как раз туда же.
Увидев, кто это на самом деле, косморазведчик оторопел. Группа животных, успевшая удалиться по каменистой равнине метров на сто, состояла из сорока-пятидесяти особей, и впрямь весьма похожих на носорогов, только небольших, размером с крупную собаку. А, скорее, не на собаку даже, а на свинью. На покрытого крупной, темной чешуей кабана. У которого на носу действительно красовался острый, слегка изогнутый рог.
Мутанты уже не бежали, а степенно вышагивали следом за огромным, раза в полтора крупнее любого из них вожаком. Их с Илоной они не видели и не почуяли, отчего Плюх мысленно выдохнул. Каково же было его близкое к шоку изумление, когда девушка, сделав еще пару десятков шагов, остановилась вдруг и, сунув в рот два пальца, оглушительно свистнула.
«Кабаны» остановились и дружно, как один, посмотрели в их сторону. Вожак развернулся и сквозь расступившееся перед ним стадо перебежал на другую его сторону, затем призывно завизжал и бросился назад, к кустам, увлекая за собой всю чешуйчато-рогатую ораву.
– Зачем ты это сделала?! – выдергивая из кобуры пистолет, воскликнул Плюх.
– Я же просила не кричать! – зашипела Илона. – Замри! И стрелять не вздумай!
Косморазведчик ничего не мог понять. Замысел напарницы дошел до него, лишь когда из кустов выскочила троица «имперцев» во главе со штабс-капитаном Герасимовским.
– Стоять! – заорал офицер. – Стоять, не то пристрелю и закопаю обоих!
В подтверждение угрозы он поднял пистолет и выстрелил в воздух.
– Господин штабс-капитан!.. – резко вдруг остановившись и тыча трясущейся рукой влево, испуганно выкрикнул рыжий подпоручик.
Стадо «свино-носорогов» дружно поменяло направление атаки. Теперь они мчались в сторону замерших в нерешительности «имперцев». Первым в них выпустил очередь из «Печенги» поручик Овчинников. К нему тут же подключились и штабс-капитан с подпоручиком. Но «кабанов», похоже, стрельба совсем не пугала, а наоборот подзадоривала. Да и значительных потерь стадо не понесло – лишь отстали, прихрамывая, трое особей. Стало ясно, что чешуя животным служила не только в качестве украшения.
– А вот теперь бежим! – дернув Плюха за рукав, крикнула Илона.