– А вот теперь бежим! – дернув Плюха за рукав, крикнула Илона.
Развернувшись, она снова бросилась к кустарнику, но не туда, где они нарвались на «имперцев», а к проделанной в нем «кабаньим» стадом просеке.
– Не отставай! – бросила разведчику девушка. – Мы должны уйти подальше, пока эти хрюшки заняты.
– Но твои люди… Они же погибнут!
– Это не мои люди, – процедила Илона. – Это люди, которые меня ловят. А помочь мы им все равно не сможем. Один автомат – не большая подмога, с учетом, что этих рогатых пули не особо-то беспокоят. У штабса выход один – драпать. Оставив кого-нибудь, чтобы хоть сколько-то времени отвлекать тварей стрельбой. Давай-давай, не оглядывайся, прибавь ходу!
И они понеслись вперед сквозь растоптанные кусты. Сказать по правде, на душе у Плюха все равно скребли кошки. Илона, вроде бы, все сказало верно. Однако бросить людей почти на верную гибель, когда им можно было помочь… Все же четыре автомата больше трех. И если стрелять не в покрытые чешуей тела, а прицельно, по мордам, то это бы наверняка дало какой-то результат. Особенно, если свалить вожака. А так… Ну да, скорее всего Герасимовский оставит рыжеволосого, как самого молодого и низшего по чину. Тот стопроцентно погибнет. И неизвестно еще, сможет ли он сдерживать «свиней» достаточно долго, чтобы его товарищи успели скрыться на достаточное расстояние. Но парнишку жаль. Вряд ли он так уж сильно горел желанием поймать дезертирку; приказали – вот и пошел. Другое дело штабс-капитан. У того были вполне конкретные личные мотивы, чтобы досадить Илоне и Плюху. И его, останься тот прикрывать отступающих товарищей, косморазведчику было бы ничуть не жалко. Только вот Герасимовский ни за что так самоотверженно не поступит, в этом Плюх был уверен.
Кустарник закончился через полчаса стремительного бега, когда разведчик, спотыкаясь гудящими от усталости и боли ногами о сломанные ветви, начал уже задыхаться.
Теперь перед парнем с девушкой раскинулась дубовая роща. Бежать стало легче, но не намного, поскольку силы реально стали покидать не полностью оправившегося косморазведчика. Илона заметила это и объявила привал. Плюх мешком повалился на землю, жадно глотая раскрытым ртом воздух.
– Чуть тише, – подняла ладонь девушка.
Разведчику, хоть и с трудом, удалось выполнить ее просьбу. Дыхание он почти восстановил, вот только сердце продолжало бешено колотиться, так и норовя вырваться на свободу.
Илона долго прислушивалась, пока наконец не выдала:
– Вроде бы тихо. Думаю, они не вернутся.
– Кто?.. – выдохнул косморазведчик.
– Разумеется, «свиньи», – сухо ответила девушка. – «Имперцы» пришли не отсюда.
Как бы ни старалась Илона показать обратное, видно было, что она переживает за судьбу бывших сослуживцев. Уж за поручика с подпоручиком – точно.
– Возможно, они спаслись, – попытался успокоить девушку Плюх.
– Герасимовский – вполне возможно, – хмуро сказала Илона, которая первой и высказала мысль о вероятной «тактике» штабс-капитана. – Мне Андрюшку Кожухова жалко. Честный парнишка, открытый, светлый. И приказ выполнит всегда, даже если это верная смерть.
– Может, отобьется…
– Да как он отобьется, ежели у него патронов меньше, чем этих «свиней»? К тому же, стрелок он еще не особо меткий. Даже если додумается бить по мордам, все одно больше промажет, чем в цель попадет. Надежда на то лишь, что Герасимовский остатки совести растерял и один спасаться решил, а Кожухова вместе с Овчинниковым оставил. Поручик стрелять умеет. И за спиной у парня прятаться не станет. Только не верится мне, что даже вдвоем они от такой своры отобьются.
– И все-таки давай раньше времени никого хоронить не будем.
Косморазведчик, успокаивая любимую, подумал о том, насколько все же противоречива женская суть, ведь он совсем недавно сам думал о том, не остаться ли, чтобы помочь «имперцам», а Илона ответила жестким отказом – и в голосе у нее в тот момент не слышалось ни капли сожаления.
– Никто и не хоронит, – буркнула девушка. – Но если погибнут, нашей вины в том нет.
Плюх, даже не будучи психологом (хотя азы им в Академии все же давали), понимал, что Илона как раз и считает себя виноватой в случившемся, но пытается себя же убедить в обратном. И что бы он ей сейчас ни сказал, это может послужить лишь толчком для новых самокопаний. Поэтому он благоразумно промолчал.
Глава 12
Поскольку привал так и так сделали, решили наскоро перекусить – доели оставшийся полукруг колбасы, запив водой из фляги.
– Увидим ручей – напомни, чтобы я набрала воду, – поднимаясь и забрасывая за плечи рюкзак, сказала Илона.
– Хорошо, – кивнул Плюх и спросил: – А ты знаешь, куда дальше идти?
– Что значит, знаю ли я? Насколько мне помнится, планов мы не меняли и следуем к выходу из Лазаревского, разве не так?
– Так, – смутился разведчик. – Я не об этом… Ты знаешь, в какой стороне этот выход?
– Разумеется, знаю. Мы, конечно, сделали незапланированный крюк, но идти осталось все равно немного, верст пять, самое большее шесть. За пару часов должны добраться, коли помех в пути не будет.
Помех больше не было, если не считать еще один густой кустарник и гравитационную аномалию, на обход которой пришлось затратить минут двадцать. Первую половину пути гайку бросала Илона, затем ее сменил Плюх, который, кстати, и обнаружил ловушку, на сей раз избежав увечий и травм.
Когда добрались до места, разведчик его не узнал, и если бы не Илона, протопал бы дальше, сквозь невидимый и как бы вовсе не существующий с этого направления поселок. Откровенно говоря, Плюху своя невнимательность не понравилась – ориентирование на местности было для разведчиков одной из самых важных дисциплин. И ладно еще, что после беготни от рогатых кабанов он потерял ориентацию – все-таки в той части Зоны он раньше ни разу не был, – но здесь-то ему доводилось прежде бывать, а вот, не узнал. Оправданием могло послужить лишь то, что место представляло из себя однообразную каменистую равнину с редкими пучками пожухлой травы и еще более редкими кустиками. Но Плюх не искал оправданий, а потому разозлился на себя по-настоящему.
«Возьми себя в руки! – мысленно прикрикнул он. – Нечего перекладывать ответственность на Илону – мужчина здесь ты, а не она». И в самом деле, пора уже было приходить в форму. Тем более сейчас, когда Зона, ставшая совсем автономной, сделала населявших ее и без того не особо добродушных сталкеров исключительно агрессивными и опасными. «Каждый сам за себя» и «Человек человеку волк» – теперь были не просто лозунгами, а истинным смыслом жизни. Точнее, выживания.
И все-таки злость также следовало исключить из частого употребления. Любое яркое проявление чувств туманило разум, снижало внимательность, что было теперь недопустимо. Поэтому, приложив немалые усилия, косморазведчик все-таки успокоился и сказал:
– Теперь ждем. Сутки. Согласна?
– Если дозволят, – пожала плечами девушка.
– Кто? – удивленно глянул на нее Плюх.
– Мало ли в Зоне желающих, – снова дернула плечом Илона. А затем переиначила ответ: – Обстоятельства.
Да, обстоятельства. Тут разведчик полностью был согласен с любимой. Они, эти самые обстоятельства, вели себя как живые: капризничали, вредничали, насмехались, издевались над ним в последнее время по-всякому. Будь они чем-то осязаемым, Плюх с огромным удовольствием или начистил бы им морду, или, за отсутствием таковой, стер бы их в порошок. Впрочем, осадил он себя, обстоятельства позволили ему оказаться вместе с любимой, так что уже только за это стоило им простить все прочие непотребства.
И все равно косморазведчик был уверен, что ждать им придется долго. А значит, переживать, нервничать, сомневаться… Мысль о том, что они вообще ничего не дождутся, Плюх от себя гнал, но та все равно витала вокруг, подобно назойливой мошке.
Однако на сей раз обстоятельства решили преподнести щедрый подарок. Не прошло и часа, как с легким чпоканьем, будто из воздуха, «материализовался» живой-живехонький Блямс.
Зеленый друг, раскинув лапы, тут же бросился… к Илоне, и девушка радостно подалась к нему, также готовая заключить «богомола» в объятия. Однако тот, смущенно блямкнув, повернулся к Плюху и виновато прижал к желтой груди суставчатые «руки».
– Блямс…
– Да ладно тебе, – отмахнулся косморазведчик. – Ты лучше ответь, где твоя свита? Растерял по дороге? Или… Лазаревское…
«Богомол» протестующе заблямкал, а потом, повернувшись туда, где он только что внезапно возник и дважды коротко скрежетнул. В ответ на это перед друзьями появился дикий «богомол», вслед за ним второй, третий… Плюх насчитал пятьдесят четыре особи. Насколько он прикидывал раньше, «богомолов» должно быть, как минимум, вдвое больше. Куда же они подевались? Неужели остались в селении, а потом, во время нападения «имперцев» разбежались, а то и вовсе, раненые, умирают сейчас в лесу?.. Или Лазаревское оказалось не столь безобидным для «богомолов», как это думалось раньше?
– Где остальные? – понимая бесполезность вопроса, все-таки спросил разведчик у Блямса.
– Блямс, – коротко взмахнул тот лапой, а потом повторил, уже более четко: – Блямс. – И на сей раз его правая лапа, указывающая в том направлении, где находился невидимый отсюда поселок, оставалась неподвижной куда дольше.
– Они в Лазаревском? – удивился Плюх и осторожно добавил: – Живые?..
– Блямс-блямс-блямс! – радостно закивал «богомол».
– Почему же они там остались?
– Блямс-блямс!.. – начал быстро и размашисто жестикулировать зеленый друг, но ясности это не добавило.
Впрочем… Косморазведчик окинул взглядом сгрудившихся в сторонке «богомолов». Все они были, как на подбор, мощными и высокими. Плюх вспомнил, что видел в лесном селении и более мелких, можно сказать, изящных особей – скорее всего, самок, – а также и молодняк. Вывод напрашивался сам собой: в Лазаревском остались «женщины» и «дети».
– Решили переждать? Там безопасней? – спросил у друга косморазведчик.
– Блямс! – кивнул тот.
– А чем же они там будут пита… – начал Плюх, но тут же оборвал себя, подумав, почему бы «богомолам» не питаться травой и листьями, которых в поселке достаточно. Что касается воды, то, насколько он помнил по рассказам Шершня (самому разведчику у второго края поселка побывать не довелось), справа – если смотреть от моря – Лазаревское было «обрезано» дальше, чем текущая с гор речка Псезуапсе, а это значило, что гибель от жажды сородичам Блямса тоже не грозила. Поэтому спросил разведчик о другом: – Мы с Илоной собираемся искать ученых. Возможно, это займет много времени, и уж точно поиски будут опасными. Хотя, нахождение в Зоне опасно в принципе, так что… Короче говоря, я хочу знать: твои друзья пойдут с нами? И… ты пойдешь с нами?
– Блямс! – обиженно выпалил «богомол».
– Я лишь хотел уточнить, – успокоил зеленого друга косморазведчик. – Ведь если твои подопечные решат вернуться в свое селение, что я бы пока не советовал делать, или отправятся искать новое для него место, ты же их не оставишь?
– Блямс, – признался машечкианин. Но тут же замахал передними лапами: – Блямс-блямс-блямс-блямс!
– Понятно, вы с нами. Что ж, это хорошо. Местные «богомолы» прекрасно чуют аномалии, да и сталкеры-одиночки к нам не полезут.
– Для «богомолов» этот поход тоже вероятную пользу имеет, – вставила свое слово Илона. – Может, себе новое место присмотрят. На старое возвращаться не просто нежелательно, а смертельно опасно. Но и в Лазаревском все время сидеть не дело – не нравится она мне. И травкой с листочками им кормиться быстро наскучит.
– Значит, решено, – кивнул довольный разведчик, – идем вместе. «Богомолы» в авангарде, мы – следом.
– «Богомолам» как авангард, так и арьергард составить следует, – не согласилась с ним девушка. – Сзади тоже напасть могут.
– Хорошо, пусть так, – не стал спорить Плюх. – Теперь бы еще решить, в какую сторону пойдем. Может, стоит все же начать с лаборатории – вдруг ученые к ней вернулись?
– Ежели не дураки – не вернутся, – помотала головой Илона. – Лабораторию заняли бывшие «Контактеры» и никого в нее не пустят. Разве что силой их какая группировка сталкеров выбьет. А троим «умникам» туда только за смертью идти.
– У них же с «Контактерами» были хорошие отношения!
– У них были деловые отношения. Дружбы и раньше в Зоне между группировками не водилось, а теперь уж и подавно ее не будет. Каждый сам за себя.
– Тогда… – задумался косморазведчик. – Тогда ученые станут искать выход из Зоны.
– И где же он, тот выход? – невесело усмехнулась девушка.
– Я им рассказывал о Лазаревском… – стал вспоминать Плюх и спросил у Блямса: – Не встречали вы там наших знакомых?
– Блямс, – коротко мотнул головой «богомол».
– Ах, да, – опомнился разведчик. – У их скафандров не цельнометаллические шлемы, а я предупреждал ученых об излучении… – Он подумал еще немного и неуверенно произнес: – Есть еще вариант, но уж слишком он… сумасшедший.
– Говори. Судя по твоим рассказам, «умники» и так не от мира сего.
– Они могли пойти в один из тех «поселков», куда сталкеры точно не сунутся.
– Сталкеры всюду сунутся. Даже в Лазаревское и то, бывает, суются. Они не ходят только в нечеловеческие «поселения», или что там на самом деле такое. Так ведь и ученые…
– Именно нечеловеческие «поселки» я и имел в виду, – тихо сказал Плюх.
– Я туда не пойду, – насупилась девушка. – Мне одного раза хватило.
– К тому… объекту я тоже не собираюсь. Даже если ученые там побывали, то надолго не задержались, сама помнишь, как быстро нас оттуда выставили.
– И каким образом – тоже помню, – поморщилась она.
– И все же нам стоит пойти. Только не к «поселку» – вряд ли там кто-то живет, – а лучше и в самом деле к объектам, так будет правильнее. Вероятность, что профессор с доцентами в одном из них, очень большая. Во-первых, как уже говорилось, туда не полезут сталкеры. Во-вторых, эти объекты интересны ученым сами по себе. В-третьих, именно там имеется шанс найти выход из Зоны.
– С чего ты так решил? – проворчала Илона.
– Да потому что в них даже физические явления могут иметь другую, неземную природу.
– Вот-вот! Это, считай, те же аномалии, только большие и не маскируются. Размажет нас там по стенкам – если, конечно, они там имеются. А нет – так просто по воздуху пепел развеет.
– Хорошо, – кивнул косморазведчик. – Ты внутрь не пойдешь. Блямса с его товарищами я тоже силой не погоню. Вы только проводите меня до такого «поселка», а дальше я сам.
– Сам он! – вспыхнула девушка. – Тоже мне, герой выискался. Если уж вместе – значит везде и во всем. Иначе давай сразу тут распрощаемся.
– Я не хочу с тобой прощаться! Но и не идти к этим объектам нельзя. Какой смысл искать ученых в других местах – там, где их заведомо нет?
– А ты проверял?
– Нет. Но я общался с учеными, и я знаю, что их может привлечь в первую очередь. Просто так бродить по Зоне для них не имеет смысла. К тому же, втроем это небезопасно, с учетом, что они совсем не бойцы.
Плюх замолчал, не зная, какие еще привести аргументы. Илона тоже молчала. Замерли, словно каменные истуканы, «богомолы» во главе с Блямсом.
– Ладно, – буркнула наконец девушка. – Но если нас размажет, я тебе на том свете всю бороду выщиплю, по волоску.
– Можешь не только бороду! – просиял косморазведчик.
Теперь оставалось решить, где искать объекты. Без Илоны Плюх оказался бы в положении человека, ищущего иголку в стоге сена. Хоть останавливай встречных сталкеров и спрашивай у них, «как пройти туда, куда никто не ходит». Интересно, что бы ему на такой вопрос ответили. Или, скорее, чем. Пулей в лоб, чтобы излишки мозгов повыбить. Но Илона, к счастью, была тут, и в Зоне она ориентировалась более чем прилично.
– До ближайшего объекта верст пять, – хмуро сказала она. – До другого – семь-восемь. Всего мне таковых известно шесть, включая тот, где мы уже побывали.
– А от лаборатории который из них ближе? – спросил косморазведчик.
– Тот же, что и отсюда ближайший.
– Тогда что? – преувеличенно бодро сказал Плюх. – Вперед шагом марш, госпожа поручик?
– Я, кажется, просила мною не командовать! – не сдержала раздражения Илона. – И поручиком меня впредь также не называй! Я больше не военнослужащая, тебе это прекрасно известно.
– Хорошо-хорошо, – поднял руки косморазведчик. – Мы все теперь сталкеры, включая Блямса и его… команду. Я и так уже примерял на досуге к себе звание «космосталкер».
– Не больно ты теперь косматый, – улыбнулась девушка, пытаясь сгладить вырвавшуюся перед этим резкость.
– Я имел в виду космос, – улыбнулся в ответ Плюх, у которого от шутки любимой потеплело на душе.
– Где он теперь, твой космос… – снова став серьезной, опустила глаза Илона.
– Космос где был, там и остался. – Улыбка не исчезла с лица разведчика, хоть и стала немного печальной. – Если уж на то пошло, то все мы и сейчас в космосе, а эта планета – просто большой космический корабль.
– В таком случае предлагаю назвать нашу группировку «космиты», – непонятно, в шутку или всерьез сказала девушка.
– У нас людей, работающих в космосе, называют космонавтами, – сказал Плюх. – А мысль ты высказала хорошую. Чем мы не группировка? Пятьдесят семь сталкеров! А ты будешь нашим предводителем.
– Согласна, – сказала Илона. – Только мы все же «космиты» – так мне больше по нраву. А меня тогда называй Забиякой – мое сталкерское прозвище от воинской службы не зависит.
В окружении «богомолов» идти стало куда удобней. Теперь не нужно было каждые пять метров кидать гайку, и появилось чувство защищенности, отпустила невольная напряженность, когда опасность поджидала за каждым деревом, камнем, кустом. Разумеется, и сейчас имелась вероятность, что она скрывается там же, но, скорее всего, те, кто могли там находиться, если это не хорошо вооруженная толпа, сами захотят остаться незамеченными при виде шагающе-скачущего отряда новоявленной группировки.