Наверное, ей снился ее потерянный сталкер, а может быть, родимая Зона. А может быть, что она не тварь, а человек, женщина…
Откуда нам знать, что видят во сне звери?
* * *И пускай сталкеры, мобилизованные Александром Борисовичем на поиски Ночки, потеряли ее след у реки, Кощею теперь было ясно, куда направляется тварь.
Что ж, это вполне совпадало с его планами. Так что до встречи, ребятки. До скорой встречи!
Волга. Баржа «Stardust». Инопланетянка на буксире
Володя Полуэктов был давним любителем фантастики. Нет, не любителем… Слово «любитель» – несерьезное слово и обозначает оно нечто несерьезное, поверхностное. Он страстно и самозабвенно любил фантастику, вот это будет правильно! Конечно, можно было бы обозвать его дурацким словечком «фанат», только вот почему-то не хочется, неловко как-то, неуважительно. Фанаты – они на футболе или на лавочке под окнами поющего, по собственному признанию, в том числе и яйцами, хрипатого мачо-мутанта Лепса. Пусть они там и остаются, фанаты всех цветов и размеров, пусть кричат свое «оле-оле-оле» на полупустых стадионах, пусть стерегут своих кумиров у подъездов, пусть… Нет, стрелять не надо! У нас и так не осталось ни одного Джона Леннона!
Володя Полуэктов не был фанатом фантастики. Он был ее рыцарем. Нет, скорее даже не рыцарем, для рыцаря у него спеси маловато было, а преданным оруженосцем. Безбытным и безземельным, вечно странствующим вместе со своим господином, как и полагается настоящему оруженосцу. По мирам вымышленным и мирам реальным.
Фантастика щедра, и для каждого оруженосца она находит свой подвиг и своего рыцаря.
Володе Полуэктову было много за шестьдесят. И все годы своей наполовину придуманной, наполовину реальной, безгрешной жизни он служил фантастике. Совершенно бескорыстно. И благодарная фантастика сыскала для него подходящего героя, рыцаря, служению которому Володя отдавал все свое свободное время. Имя этому герою было Перри Родан.
Многие поклонники благородной социальной и прочей претендующей на интеллектуальность фантастики поморщатся: «Перри Родан! Ха! Дешевые покетбуки в бумажных переплетах, бластеры-шмастеры, фотонно-кварковые звездолеты, прекрасные инопланетянки-арконидки и жестокие, но дружелюбные бестии и подлые, но наивные злодеи… Старье из дремучих шестидесятых! Отряхните мои эльфийские уши от книжной пыли!»
Позвольте, господа искушенные читатели, вечные гости разгульной «Флибусты» и беспристрастного «Фантлаба», позвольте вас спросить: а чем, собственно, хуже бластер-шмастер, скажем, танка «Абрамс» в Химках, например? Или восьмидюймовок парового бронедирижабля государя-императора Николая Второго, того самого, которого воспитывал некий российский десантник, нечаянно угодивший из фонтана в парке Горького прямехонько в Зимний дворец?
Впрочем, танк «Абрамс» в отличие от парового дирижабля в Подмосковье, кажется, существует. И стоит он в музее бронетанковой техники на территории воинской части в поселке Кубинка Московской области. Пробитый от борта до борта подкалиберным снарядом отечественной семьдесятдвойки.
Или нет, это не «Абрамс», а М60-А1. И пробит он не подкалиберным снарядом, а старым советским ПТУРСом «Малютка». И не от борта до борта – не получилось, да и нужды не было. Кумулятивный снаряд попал в поручень башни, прожег броню, прожег наводчика-башнера, прожег заряжающего… В общем, любителям World of Tanks лучше бы этого не видеть, а то владельцы игрового контента, чего доброго, обанкротятся. Хотя в танке прибрали, так что теперь там не пахнет ни гарью, ни мертвечиной. А как же «Абрамс»? Ничего, в музее найдется место и для «Абрамса» в случае чего! И чем «от борта до борта» тоже найдется.
Так чем хуже шеф-пилот Американского космического отряда, герой межпланетных войн Перри Родан[18] со своим неразлучным бластером прыщавого недоросля-некромансера, неумело колдующего в мрачных подземельях какого-нибудь Мордора самиздатовского розлива?
А может быть, гордая собственной инфантильностью недоучка-ведьма с юношескими скобками на зубах вам милей ослепительно прекрасной бирюзовокожей инопланетянки в бронескафандре-бикини?
Лично я выбираю инопланетянку. Володя Полуэктов тоже.
А что касается дремучих 60-х, так ведь именно тогда мы породнились с Америкой. Породнились через общий космос! А что нас роднит сейчас? Общий кризис? Ну-ну…
А вот по жизни Володя был судовым механиком, а попросту мотористом на старой барже, которая в молодые годы даже названия собственного не имела, а только номер. Когда-то это было танкодесантное судно Волжской флотилии проекта Т-36, но потом оказалось, что танкодесантные суда такого типа армии уже не нужны, баржу списали и продали. Нынешний капитан, Сидоркин Валерий Михайлович, дед Сидоркин, как его называли все четыре члена экипажа, судно выкупил, пользуясь своими старыми связями, и теперь промышлял мелким грузовым фрахтом на Оке и Волге, заходя и в малые реки тоже. Благо, осадка позволяла. Честно говоря, речной транспортный бизнес себя почти не окупал, но команду баржи это не слишком смущало. Подумаешь, бизнес! Сказано ведь древними «Navigare necesse est, vivere non est necesse»[19]. Впрочем, для старого капитана и его бессменного моториста Володи Полуэктова «плыть» и «жить» означало одно и то же.
По настоянию судового механика судно получило название «Stardust», «Звездная пыль», хотя вроде бы для бывшей танкодесантной баржи такое название звучало как-то уж слишком… фантастично, что ли? Вот именно, фантастично! А значит, по мнению Володи Полуэктова, являлось вполне подходящим.
Впрочем, сам капитан был большим любителем джазовой музыки и поэтому предложенное мотористом название воспринял вполне благосклонно, хотя трактовал его по-своему[20].
Остальные члены команды не возражали, да и не положено им было возражать, поскольку в отличие от капитана и судового механика работали сезонно, а стало быть, права голоса не имели.
Итак, ранним утром, когда баржа пересекла стрелку Нижнего Новгорода и неторопливо двинулась вверх по матушке по Волге, Владимир Полуэктов выбрался из машинного отделения и устроился на корме с томиком приключений знаменитого космического майора.
Справа по борту медленно проплывали величественные волжские откосы, слева тянулись низкие песчаные отмели. День понемногу разгорался, небо сияло традиционной для летнего неба голубизной, совершенно безразличной к потугам интернет-пошляков ее изгадить. В мощном и ровном движении великой реки присутствовало нечто воистину космическое.
Впрочем, кто сказал, что в космосе нет рек? Не верьте этому человеку! В космосе есть и реки, и океаны, есть судовые механики и старые капитаны космических барж. «Stardust» же вот он, чего вам еще?
Возможно, очередная часть сериала про Перри Родана называлась «Космическая западня», а может, это была «Бестии должны умереть», собственно, это совершенно не важно. На мгновение оторвавшись от книги, чтобы глотнуть кваску из фляжки, механик краешком глаза заметил, что в болтающейся за кормой баржи лодке кто-то есть. Присмотревшись, он увидел сидящую на деревянной банке женщину с ослепительно сияющими не то желтыми, не то оранжевыми глазами. Женщина была скорее худа, чем стройна, одежда на ней была изорвана, словом, выглядела она именно так, как должна выглядеть инопланетянка, чудом вырвавшаяся из грязных лап космических работорговцев.
– Эй, на лодке! – взволнованно крикнул механик. – Помощь нужна?
Инопланетянка ничего не ответила, только странно оскалилась и вроде бы даже зарычала, хотя за звуком судового дизеля рычание расслышать было непросто.
«Непривычное окружение, чужая планета, конечно же, стресс! – подумал бессменный член КЛФ Нижнего Новгорода и одновременно судовой механик Полуэктов. – Надо помочь!»
– Есть-пить хочешь? – снова прокричал он, одновременно указывая пальцем себе в рот.
Инопланетянка снова оскалилась, из чего Володя сделал вывод, что хочет, да еще как! Впрочем, оно и так видно, что голодная, вон как отощала!
И пусть судовой механик и понятия не имел, чем следует кормить инопланетян, неведомо как оказавшихся на буксируемой баржей лодке, но внешний вид незнакомки, совершенно человеческий, позволял с большой вероятностью предполагать, что обычная пища им вполне подойдет. Кроме того, во многих фантастических книгах инопланетяне за милую душу лопали земные деликатесы и даже употребляли земные спиртные напитки. Впрочем, земляне, попав на какой-нибудь астероид с одним-единственным баром на всю округу, делали то же самое, и, что характерно, без малейшего вреда для своих организмов. Разве что голова поутру побаливала. Поэтому моторист сходил на камбуз, добыл из холодильника круг колбасы, батон и флягу с квасом, упаковал съестное в прочный полиэтиленовый пакет и ловко забросил в мотающуюся за кормой баржи «казанку».
Инопланетянка сначала было шарахнулась от пакета, потом разорвала его, вытащила колбасу и стала есть. Конечно, вела она себя для разумного существа довольно странно, но Полуэктов прекрасно понимал, что даже сам он, оказавшись в такой предельно стрессовой ситуации, вряд ли смог бы продемонстрировать хорошие манеры.
«Ничего, главное – не торопить события и не спугнуть инопланетное существо, а там привыкнет. Может быть, даже еще и подружимся, – думал Полуэктов, спускаясь в машинное отделение к некстати засбоившему дизелю. – Главное – первый контакт установлен. Вон как колбасу-то кушает, любо-дорого посмотреть!»
Химера. Волга. Последнее плавание Володи Полуэктова
Ночка-химера уже почти привыкла к лопотанию воды за бортом, привыкла к странному, но неопасному человеку, который ее не боялся и считал каким-то необычным, но безвредным существом. Этот человек еще и подкармливал ее, человеческому телу этой еды было вполне достаточно, но химера требовала другой пищи. Тварь Зоны слабела день ото дня. Ей нужна была энергия Зоны, и если эта энергия в ближайшее время не найдется, то в теле, некогда принадлежавшем контрабандистке, а потом химере, не останется никого, хотя само тело будет жить. Жить, как живут полные идиоты. Пусто и мертво.
Если бы ментальный удар Кощея не искалечил Ночку-человека, не отключил бы человеческое сознание, то в симбиозе они могли бы выжить. Более того, скорее всего через недолгое время они стали бы единым существом, возможно, потому, что, находясь в одном теле, любили одного и того же человека. Ну, пусть не совсем человека, но любовь-то от этого не стала чем-нибудь другим. А любовь – это тоже энергия, некоторые всерьез считают, что она сильнее смерти, хотя скорее всего это просто слова. Люди любят слова, словами они украшают свою убогую жизнь. А потом забывают, что это всего лишь украшения, а основа так и осталась убогой и хлипкой.
Наконец химера почувствовала, что сталкер где-то совсем рядом. Последние дни плавания она лежала на дне лодки и бездумно смотрела в небо. Обессилевшим людям легко смотреть в небо, так уж устроено человеческое тело, а вот звери умирают мордой в землю.
И хотя веки химеры были закрыты, хотя время от времени она выпадала из реальности, она чувствовала, что сталкер уже недалеко, что стоит еще немного потерпеть, и она найдет его.
– Эх, похоже, умирает моя инопланетянка, – сокрушался судовой механик, подтягивая лодку к борту и вглядываясь в почти прозрачное лицо девушки. – Давай я тебя хоть в каюту занесу, девонька, а то ты что-то совсем квелая стала.
Но когда он пытался дотронуться до химеры рукой, та оскаливалась и слабо рычала. Старый моторист не боялся, откуда-то он точно знал, что каюта ничего не изменит и что лучше все оставить как есть.
Полуэктов вздыхал и отправлялся в машинное отделение. Возня со старым дизелем его успокаивала.
Когда она почувствовала, что сталкер совсем рядом, она собрала оставшиеся силы, перевалилась через низкий борт лодки и тяжело поплыла к берегу.
База сталкеров находилась неподалеку от устья реки Керженец. Чуть ниже по Волге стоит Свято-Троице-Макарьево-Желтоводский монастырь. Этим летом подпор воды с Чебоксарского водохранилища был как никогда высок, и поэтому монастырские стены, казалось, поднимаются прямо из воды. Сталкеры, однако, выбрали для своей базы берег Керженца не из-за природных красот. Дело в том, что неподалеку, вверх по Керженцу, располагался полигон НИРФИ[21], на котором еще в 70-е годы была смонтирована уникальная СВЧ-установка, располагавшая к тому же автономной атомной энергетической системой.
* * *Моторист самоходной баржи Володя Полуэктов поднялся из моторного отделения и выбрался на корму своего судна. Он сразу почувствовал, что в дюралевой лодке, мотающейся в кильватерной струе, никого нет. Моторист подтянул «казанку» к борту и внимательно осмотрел кокпит. Спрятаться в старой дюральке было негде, разве что под носовым настилом. Все еще на что-то надеясь, он нагнулся и заглянул в низкий отсек. Никого. Он обшарил взглядом темную воду вокруг лодки. Бесполезно, инопланетянки, ни живой, ни мертвой, нигде не наблюдалось. А ведь аркониды, да и прочие космические пришельцы – это вам не эльфы какие-нибудь туманные. И в лунный свет после кончины превращаться отнюдь не склонны.
Хотя бы потому, что «космическая опера» пусть и не считается полноценной научной фантастикой, но и антинаучными чудесиями, свойственными безответственной фэнтези, тоже не грешит. Впрочем…
Он посмотрел на надпись, аккуратно выведенную белыми буквами на пробковом спасательном круге – «Stardust». Ну, конечно же! Разве может бросить в беде свою соратницу космический герой Перри? Да никогда в жизни!
Значит, все в порядке.
Хотя, по правде говоря, было немного обидно, что его кумир исчез, не оставив хоть какой-нибудь космической чепуховины на память о своем явлении. Впрочем, герои – они такие, вечно им некогда, они спешат совершать свои подвиги. Конечно, их можно понять.
И все-таки…
Старая баржа неторопливо поднималась вверх по великой реке, мерцающие звездные пылинки нежно ластились к ее изъеденным ржавчиной бортам и тихо шуршали под плоским днищем… А корабль, окутанный мягко сияющим облаком, поднимался все выше и выше, и вместе с ним уходил к звездам судовой механик и теперь уже посвященный паладин фантастики Володя Полуэктов.
И кто-то невидимый импровизировал на скрипке на тему мелодии Кармайкла, и скоро все растворилось в звездном небе, и осталось только маленькое серебряное пятнышко, которое и не различить было на Млечном Пути, да счастливые всхлипы скрипки, непонятным образом слышимые сквозь высокую пустоту космоса.
А может быть, ему все это только приснилось. Бывает.
Ночью на реке и не такое случается.
…Though i dream in vain,
In my heart it will remain,
My star dust melody…
Химера. Волга. Мутанты не плачут
Химера выползла на низкий берег и попыталась встать. Нескладное человеческое тело плохо слушалось ее. Некоторое время она просто лежала, ощущая под щекой плотный и холодный песок и вдыхая горящими от усталости легкими пахнущий рыбой и гниющей древесиной воздух. Потом все-таки встала на четвереньки и поднялась на невысокий обрыв. Сталкер был где-то совсем неподалеку. И еще неподалеку была Зона. Совсем маленькая по сравнению с Чернобыльской, но тем не менее настоящая. Вкус настоящей Зоны не спутаешь ни с чем, особенно если ты ее порождение. А где есть Зона – там есть жизнь. По крайней мере для мутантов. Смерти там тоже достаточно, но где ее только нет – смерти!
Что-то маленькое, слабое и тихоголосое внутри химеры подсказывало, что сначала следует отыскать сталкера, а уж потом отправляться в Зону. Потому что если она прямо сейчас туда отправится, то снова станет быстрой и сильной, но сталкера своего позабудет навсегда. Сталкера забывать химере не хотелось, и она решила немного потерпеть. В конце концов, он, ее сталкер, умный и непременно придумает, что им делать. Конечно же, он поделится с химерой своей силой, однажды поделился, поделится и сейчас. Химера попыталась вспомнить, когда и где это было, но не смогла. Ощущение такое, что тогда со сталкером была не совсем она. Точнее, она, но какая-то другая. А та, которая делала ее другой, сейчас почти не чувствовалась. Умерла или уснула так крепко, что все равно что умерла.
В ее нынешнем теле идти было неудобно. Кажется, в этом теле следует идти на двух ногах, но так ей трудно удерживать равновесие. Химеры, как известно, на двух ногах не бегают, хотя совсем недавно у нее это неплохо получалось. Ничего, она сейчас отыщет сталкера, и они вместе пойдут в Зону. А уж Зона найдет способ дать ей подходящее тело. Стремительное, смертоносное для всех, кроме ее сталкера. Четвероногое.
Ночка-химера уже не была Ночкой, но и химерой окончательно не стала. Хотя до химеры ей оставалось совсем немного.
* * *Двое сталкеров сидели на берегу Керженца. Ночь пришла и заполнила собой все пространство, рассыпала над миром звездную пыль так щедро, что казалось, и недалекий лес, и небо, и река тихо сияют. В реке плеснула рыба, по лесу прокатился ветер, ненадолго стало шумно, и снова все стихло.
Только там, на западе, вверх по реке, низко и опасно гудела рукотворная Зона. Сталкеры видели стоящее над ней марево, хотя видели – неподходящее слово, увидеть это было нельзя, только почувствовать. И то если ты сталкер, и не просто сталкер, а сталкер-мутант, не тварь, но человек Зоны.
– Работает, – сказал Ведьмак. – Тридцать лет назад запустили систему резонансных СВЧ-излучателей, а они все работают. И ведь не выключишь теперь.
– Не выключишь, – эхом отозвался Берет. В радиофизике он не разбирался, просто так сказал, чтобы поддержать разговор. И добавил: – Скоро уха готова будет.