– Бабушка! – воскликнул Глеб укоризненно. – Мне нужен совет, а ты…
– Совет, – задумчиво повторила та. – Совет я могу тебе дать.
Она взяла в руки крошечное безе с кремом, оглядела со всех сторон и отправила в рот.
– И?!
Глеб смотрел на нее, как потерпевший кораблекрушение смотрит на удаляющийся плот.
– Пожалуй, есть только один способ не совершить роковую ошибку – доверить все Господу Богу.
– В каком смысле?
– Отпусти ситуацию и не делай ничего.
– Вроде как само утрясется? – растерялся Глеб. И тут же иронически добавил: – Отличный совет!
– Ты не пыли, – прикрикнула на него Клавдия Васильевна. – Я тебе толкую не про русский авось, а про то, что иногда надо довериться судьбе. Что у тебя на роду написано, то и случится. Ты, главное, не вмешивайся.
– У меня через час встреча с Даной, – сердито сказал Глеб, посмотрев на часы. – Она станет задавать вопросы. А я что должен отвечать? «Давай доверимся судьбе, дорогая»?
– Не знаю, что ты будешь отвечать, не мое это дело, – сварливо сказала Клавдия Васильевна. – Мое дело – указать тебе верное направление. Расслабься и пусти все на самотек. Дай событиям развиваться естественно. Не гоношись, не делай резких движений…
– Почему-то после твоего совета легче мне не стало, – Глеб слегка обиженно посмотрел на бабушку.
– Сейчас не стало, а потом станет, – строго ответила та. – Зови официанта, расплачивайся и марш к своей невесте. А я тут еще почаевничаю.
Когда Глеб вышел из кафе на улицу, «медведь» у входа повернулся к нему и хриплым голосом попросил:
– Дай десять рублей на чай. И будет тебе счастье.
Глеб пошарил в кармане, дал ему десятку и мрачно заметил:
– На. Только не подведи.
* * *На свидание с Даной Глеб ехал с тяжелым сердцем. Внутренне он весь ощетинился, ожидая укоров и бурного выяснения отношений. В конце концов Дана не просто по-женски рассердилась на него: она нажаловалась отцу, и тот предпринял серьезные меры, чтобы приструнить будущего зятя. Глеба это по-настоящему взбесило.
Они встретились в парке неподалеку от его офиса. Дана была уже на месте и нервно прохаживалась по аллейке возле фонтана. Глеб поздоровался, потом наклонился ее поцеловать, и она, как всегда, подставила щеку.
– А если бы я уехала и пропала на двое суток? – спросила Дана, схватив его за руку и сильно сжав пальцы.
– Мне жаль, что я тебя расстроил.
– Я уже все забыла, но узелок на память завязала.
Они медленно двинулись вперед, но шагали вразнобой: Глеб делал один шаг, а Дана два. В небе сияло солнце, такое ослепительное, что на открытых местах приходилось жмуриться. На теплых лавочках грелись старики, по траве бегали дети, вопившие так, что у прохожих закладывало уши. «Я бы тоже с удовольствием побегал и повопил, – подумал Глеб. – Где те времена, когда эмоции можно было выплеснуть вот так просто и от души?»
Дана, одетая в изысканный деловой костюм, выглядела, как всегда, сногсшибательно, но Глеб вдруг понял, что это его больше совсем не заводит. Парадная сторона отношений неожиданно перестала быть такой важной: фанфары замолчали, прожектора померкли. Сердце трепыхалось в груди, как пойманная рыба.
– Слушай, я не очень понял, из-за чего весь сыр-бор. Что такого особенного в том, что я уехал по делам? Ну, не смог позвонить – бывает!
Он выдал заготовленную фразу и надеялся, что детальных расспросов все-таки удастся избежать.
– Прости меня, – попросила Дана, на секунду прижавшись щекой к плечу Глеба. – Может быть, я и не должна была поднимать шум… Но, Глеб, мы ведь женимся, и как в будущем сложатся наши отношения, зависит от того, с чего мы начнем. Мне не понравилось, что мы начали вот так. Ты уехал неизвестно куда, на какой-то день рождения к какой-то актрисе… А твой лучший друг при этом плел какую-то ерунду про деловую поездку. Ничего толком объяснить не мог. Твой телефон был выключен…
– Да, выглядит паршиво, – вынужден был согласиться Глеб. – Но мы должны доверять друг другу.
Ему хотелось откусить себе язык. Доверять! Как она может ему доверять, если он уехал с другой женщиной и провел с ней вдвоем счастливейшую ночь в своей жизни?
По правде говоря, он слегка растерялся. Потому что не был готов к тому, что Дана простит его сразу и безоговорочно. Если уж она подключила тяжелую артиллерию – своего отца, Глеб полагал, будто ему еще долго предстоит обороняться. Однако Дана его удивила.
– Знаешь, давай забудем об этом, – предложила она. – Все позади, мы поговорили, я успокоилась, так что… Просто постарайся в будущем так не поступать.
И тут вдруг Глеб понял, на что до сих пор надеялся. На то, что Дана накричит на него, оскорбит, они рассорятся вдрызг, и у него будет повод уйти гордым и обиженным. Однако номер не прошел, и теперь он ощущал собственное бессилие. Может быть, это и значит – отпустить ситуацию?
– Ой, знаешь, о чем я вспомнила? Тебе перед днем рождения нужно купить новую рубашку, – заявила Дана, выбрав нейтральную тему, которая должна была, вероятно, развеять его плохое настроение.
– Зачем мне новая рубашка? – удивился Глеб. – У нас же не планируется парадный выход!
– Ладно, так и быть, выдам секрет. Твои готовят на даче грандиозный праздник. Кристинка делает гирлянды, мама сочиняет стихи, а бабушка покупает ингредиенты для каких-то фантастических беляшей. Конечно, приедут мои родители, приглашен твой любимый Артем, и будет еще кто-то, но мне не сказали кто. Вроде бы это сюприз.
– Я, конечно, люблю сюпризы, – Глеб был слегка ошарашен, – но не слишком ли много праздников в один месяц? Одной свадьбы разве недостаточно?
– У тебя круглая дата, так что пропускать ее просто нечестно.
Дана была возбуждена, раскраснелась, и Глеб подумал, что, если откажется идти за рубашкой, она сразу же сдуется. Ему не хотелось доставлять ей лишние огорчения, и он согласился.
– Давай выберемся из парка и просто пройдемся пешком, – предложила она. – Здесь полно классных магазинчиков, где можно купить практически все – от ремня до пальто.
Она потянула Глеба за собой, и они под ручку двинулись вниз по улице. Прежде в подобных ситуациях Глеб наслаждался тем, что рядом с ним идет такая потрясающая красотка. Но после случившегося самодовольство сползло с него, как шелуха. Быть рядом с любимой женщиной – вот в чем наслаждение. «В тридцать лет до тебя начинают доходить вещи, которые считаются прописными истинами. Но раньше они почему-то пролетали мимо ушей», – подумал он.
– Ой, посмотри, какие потрясающие туфли! – неожиданно воскликнула Дана и толкнула Глеба локтем в бок. – Хочу их померить! Ты же не будешь против, если мы войдем.
Глеб остановился, тупо глядя на витрину. Это был тот самый магазинчик, в котором он после пожара купил Агате лиловые лодочки.
– Конечно, каблук высоковат, но для праздника вполне ничего, – прощебетала Дана.
Если бы она больше ничего не добавила, Глеб решил бы, что это какая-то дикая случайность. Что к этой витрине их привел злой рок. Но Дана презрительно повела плечом:
– Есть такие дуры, которые каждый день взгромождаются на десятисантиметровые ходули и думают – думают! – что это невероятно стильно. Фи!
Вместе с этим «фи» она вошла в магазинчик и мгновенно призвала к себе всех продавщиц. Глеб остался на улице, через стекло наблюдая за тем, как Дана распоряжается служащими. Наконец ей принесли пять или шесть коробок, она подбежала к двери, распахнула ее и громко позвала:
– Ну что же ты, милый? Помоги мне выбрать.
В первый раз она назвала его милым как раз после того, как он промок во время грозы и слег с температурой. Тогда это резануло его слух. Слащавое словечко совсем не шло Дане, и, по всей видимости, она произносила его не без издевки. Получается что же? Она знает о туфлях и об Агате?!
«Нет, не может этого быть! – Глеб лихорадочно размышлял. – В тот день Агата впервые пришла ко мне в офис. Кто мог предвидеть, что с нами случится дальше? Значит, все же совпадение».
Продавщицы были те самые и, конечно, узнали его, ведь времени с его прошлого визита прошло немного. Дана мерила туфли, вытягивала ногу, любовалась, потом вставала и долго прохаживалась перед зеркалом. Мрачный Глеб наблюдал за ней, потея и матерясь про себя. Девушки в форменных платьях взволнованно перешептывались. Ни одна больше не стреляла в него глазками.
Дана купила пару жемчужных туфелек со скромной пряжкой и потащила Глеба к машине:
– Подвезешь меня до конторы? Сегодня я к тебе вряд ли приеду, но завтра можешь пригласить меня на ужин.
– Да, конечно, – глупо ответил он, выруливая на шоссе.
Было заметно, что у его невесты отличное настроение, и Глеб никак не мог понять, притворяется она или нет. Разве можно имитировать такой душевный подъем? Вряд ли. Пожалуй, она по-настоящему счастлива. А готов ли он разрушить это счастье или все-таки нет?
* * *Первое, что сделала Агата, покинув квартиру Людмилы Семеновны, – позвонила Роману. В конце концов он все-таки ее жених, и с ним в первую очередь стоит поделиться новостями.
Первое, что сделала Агата, покинув квартиру Людмилы Семеновны, – позвонила Роману. В конце концов он все-таки ее жених, и с ним в первую очередь стоит поделиться новостями.
Однако телефон Романа оказался заблокирован. «Не случилось ли с ним чего плохого?» – испугалась Агата и начала названивать в больницу. Там ей сказали, что Роман вышел из больницы под расписку. А точнее, его забрали. «Ну, раз забрали, – подумала она, – значит, он под присмотром матери и тетушек». Ехать к его родственницам ей хотелось меньше всего. Ее мысли были слишком заняты историей, которую она узнала от вдовы архитектора.
Однако эмоции распирали ее. Хотелось немедленно кому-нибудь все выложить. И вот тут Агата вспомнила про Кареткину. В конце концов это ведь ее лучшая подруга! Они знакомы с самого детства, Кареткина отлично знает, как Агата росла, знает Елену Викторовну, хорошо помнит деда. Только она одна и сможет по-настоящему оценить то, что Агате сегодня удалось узнать.
Она позвонила Светке на службу, но там сказали, что Кареткина сегодня работает дома. Тогда она стала звонить Светке на городской номер, но тот постоянно был занят. «Эта болтушка может провисеть на телефоне до ночи», – подумала Агата и решила ехать без звонка.
Кареткина действительно оказалась дома, но дверь открыла не сразу, а только после того, как Агата постучала по дверной ручке кулаком.
– Кто там? – спросила хозяйка квартиры невероятно странным голосом, похожим на птичий клекот.
– Ты же посмотрела в глазок, – ответила Агата. – Чего же спрашиваешь? У меня невероятные новости, ты непременно должна их услышать.
За дверью некоторое время стояла тишина. Наконец щелкнул замок, и Кареткина выскользнула на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. Вид у нее был торжественным и одновременно трагичным.
– Агата! – сказала она, схватив подругу за запястье и сжав его до синевы. – Если я впущу тебя в квартиру, ты будешь потрясена.
– Серьезно? – удивилась та, глядя на Кареткину с подозрением.
– Да! Ты будешь очень сильно потрясена.
– Я уж даже и не знаю… Ты что, взяла на постой пятнадцать студентов-индусов из Института стран Азии и Африки?
Агата сердилась, потому что у нее были невероятные новости, а Кареткина, как всегда, пыталась все испортить.
– Когда войдешь, постарайся сразу взять себя в руки. Дай слово, – потребовала Светка.
– Даю слово! – Агата сгорала от любопытства.
Кареткина впустила ее в квартиру и посторонилась, освобождая дорогу.
– Лучше бы тебе сразу выпить успокоительное. Я помню, как к тебе пристал какой-то рокер и ты избила его сумочкой.
– У тебя в гостиной рокер? – спросила Агата, быстро миновав коридор. – В косухе и напульсниках?
Ухмылка застыла у нее на губах. В комнате на диване в тренировочных штанах и тапочках из велюра на горе подушек возлежал Роман Стрыкин и читал журнал. Лоб его был заклеен пластырем, на щеке ссадина. Когда Агата вошла, он сначала вытаращил на нее глаза, а потом попытался встать, задрыгав в воздухе ногами. Мягкий диван тянул его назад, и, барахтаясь на нем, Роман удивительно напоминал перевернутого на спину жука.
– Роман? – воскликнула пораженная Агата. – Что ты здесь делаешь?!
Тут Кареткина обогнула ее и, загородив Стрыкина своим тощим телом, гордо заявила:
– Со вчерашнего дня он тут живет!
После чего подбежала к Роману и положила руку ему на плечо. Вот тут-то Агату ослепила догадка, которая дала объяснение всем странностям поведения жениха в последнее время: частые отлучки, чудовищная нервозность, внезапные выезды на объект… Стало понятным и его нежелание не только участвовать в подготовке свадьбы, но даже и разговавать о ней.
– Так ты – отец ее ребенка! – закричала Агата, схватившись рукой за горло.
Роману наконец удалось подняться на ноги. Но, судя по выражению его лица, он с удовольствием провалился бы сквозь землю. Тысячи раз он прокручивал в голове сцену объяснения с Агатой и все равно оказался к этому объяснению не готов.
– Да, я отец, – сказал он шатким голосом. И тотчас бросился в атаку: – Ты настолько не интересовалась мной, что не заметила, как я влюбился в другую!
«Он останется с Кареткиной навсегда, – поняла Агата. – Никакой свадьбы не будет. А это значит… Это значит, что я свободна!» В этот миг она испытала такое нечеловеческое облегчение, что едва не рухнула на паркет, потому что от волнения у нее подкосились ноги. Она-то полагала, что должна сделать выбор между Романом и Глебом, а оказалось, что выбор сделан давным-давно. Роман, конечно, подлый предатель, но бог мой, как это сейчас оказалось кстати! Лучше уж остаться одной, чем идти на компромисс с собственными чувствами. Она ведь знала, что Роман ей не пара, но упорно закрывала на это глаза. Думала, что совместная жизнь примирит их друг с другом. Какая наивность!
Кареткина, хищно следившая за выражением Агатиного лица, не смогла смолчать.
– Ты должна простить Рому, – заявила она с вызовом. – Он не виноват, что полюбил другую! То есть меня…
– Конечно, как же тебя не полюбить-то?! – воскликнула Агата с такой страстью в голосе, что Кареткина испугалась и отпрыгнула к дивану. – А сама ты у меня прощения попросить не хочешь?
– Ты только не нервничай, – попросила Светка и сделала несколько пассов руками, как будто заклинала змею. – Пойми: ты Роману совершенно не подходишь.
– Неправда! – возмутилась Агата. – Я ему отлично подхожу! Это он мне не подходит. Зато он очень подходит тебе, очень.
Роман и Светка обменялись напряженными взглядами.
– Господи, как вдруг изменился мир! – воскликнула Агата сдавленным голосом, воздев руки к потолку. С потолка свисала итальянская люстра, сделанная из сотен маленьких зеркал. В каждом зеркале отражалась ее растянутое вширь лицо. – Воздуха!
– Немедленно открой окно, – закричала Кареткина, пнув Романа кулаком под ребра. – Открой пошире!
– Воздуха стало больше! – продолжала между тем Агата, обращаясь к неведомым силам. – Стало легче дышать!
– Ей легче, – прокомментировала Кареткина, когда занавеска взлетела до самого потолка и ветер пронесся по комнате, взрыхлив бахрому на диванном покрывале.
Агата между тем уронила поднятые руки вниз и тут же наставила на Романа указательный палец.
– Вот что я хочу тебе сказать, – начала она и, на мгновение остановившись, сделала глубокий-глубокий вдох. – Ты подлый, низкий и мерзкий обманщик!
Подлый обманщик моргнул и надул щеки.
– А ты, – она перевела взгляд на Кареткину, – ты просто его вторая половинка. Вы рождены друг для друга. Уверена: вы будете жить душа в душу.
– Агата, ты обязана меня выслушать.
– Выслушаю. Мы с тобой, Кареткина, еще разберемся. А твою наглую рожу, – она повернулась к Роману, – я видеть больше не хочу.
Агата развернулась и пошла к выходу, чувствуя, что освобожденное сердце с утроенной силой колотится в груди.
– Мы же были лучшими подругами! – крикнула ей вслед Светка.
– Были, да сплыли, – бросила Агата через плечо.
Выходя из подъезда, она улыбалась.
* * *Гаврилов как раз выходил из своего кабинета, когда в офис ворвалась Агата.
– Салют! – воскликнула она звонким голосом и отшвырнула стул, попавшийся ей на дороге. – Работы много? Я готова засучить рукава.
– Что это с тобой такое? – с подозрением спросил Макс, утомленный математическими расчетами и переговорами по телефону. – Ты вся какая-то… перелопаченная.
– Я начала новую жизнь, – ответила Агата. – В ней нет места бабникам, подлым изменщикам и котам.
– А коты-то как попали к тебе в немилость? – заинтересовался Макс. – И вообще, что такое ты делала в выходные, что так тебя изменило? Кажется, будто тебя промыли водой с мылом.
– Я расчищала жизненное пространство. Послала ко всем чертям Романа и отменила свадьбу.
– Просто прекрасно, – протянул потрясенный Гаврилов. – Может, тебе нужно было и мозги заодно прочистить? Отменила свадьбу! Ты говорила, что мечтаешь носить обручальное кольцо и ради этого готова поселить в своем доме практически кого угодно.
– Роман сбежал к моей лучшей подруге! – Агата посмотрела на партнера с блаженной улыбкой. – Я одним махом избавилась от них обоих – от жениха и от подруги. Представляешь, какая удача?
Макс некоторое время переваривал новость, после чего опустился на стул и, потерев лоб, сказал:
– Понимаешь ли, ласточка, здоровый оптимизм должен быть на чем-то основан.
– Он и основан! – пожала плечами Агата. – Согласившись на брак с Романом, я лишила себя шансов встретить кого-то более достойного. А сейчас эти шансы снова у меня в руках.
Она схватила со стола пачку бумаг и тут же уронила ее на пол. Бумаги разлетелись по всей комнате.
– Слушай, а тот тип, который на днях отметелил Романа, какое имеет к тебе отношение? – Макс сел на корточки и принялся безропотно собирать документы.