– Алло, Агата? Боже мой, неужели телефон наконец заработал?! – воскликнул Роман, ужаснувшись собственному хриплому голосу.
Агата поймет, что он спал, обо всем догадается, и ему крышка. Уже неделю она занималась домом босса, тот был в полном восторге и в качестве поощрения пригласил Романа на рыбалку… Между ними возникло что-то вроде дружбы, робкой со стороны Романа и покровительственной со стороны начальника… Но если Агата бросит заказ – а она бросит, если он спалится! – этой дружбе конец.
– Роман, что с тобой случилось? – донесся до него испуганный голос.
– Машина сломалась! Я ездил на дальний объект и попал под ливень. Что-то произошло с электроникой… Так что я застрял за городом. Сейчас сижу в автосервисе. Тут вполне цивильно: есть диванчики и кофейный автомат, но связь ни к черту! Я приеду, как только починюсь, слышишь? Извини, что не смог дозвониться.
Агата, находившаяся на грани обморока из-за того, что лишь в середине ночи обнаружила отсутствие жениха, облегченно вздохнула.
– Ты сам в порядке? – на всякий случай спросила она.
– В полном, не волнуйся! Пока, целую! – прокричал Роман, нервно вращая пальцами голой ноги, свесившейся с кровати.
Когда он бросил телефон на тумбочку, Кареткина сонно заметила:
– Ты был невероятно убедителен.
Роман плюхнулся обратно в постель и уставился в потолок. сердце его стучало, как у воришки, задевшего сигнализацию.
Светка придвинулась, обняла его руками за шею и потянула к себе.
– Иди сюда, – позвала она, подставляя губы. – Я вдруг подумала, что машина у тебя уже не новая… И проблемы с электроникой могут стать настоящим бедствием…
Роман нервно рассмеялся и ответил на поцелуй, решив про себя, что мысль, в сущности, интересная. Заодно надо учесть, что сама Светка в поломку машины уже никогда не поверит. Просто на будущее.
* * *На следующее утро Кареткина почувствовала, что добыча снова ускользает. Роман собирался впопыхах, на прощание поцеловал ее быстро и невнимательно и сказал, что сегодняшнюю ночь проведет у Агаты.
– Надо же загладить свою вину, – бросил он уже на пороге.
Оставшись в одиночестве, Светка живо вообразила, каким образом он будет заглаживать вину, и не на шутку распсиховалась. Весь день она накручивала себя и к вечеру пришла в состояние неконтролируемого раздражения. Поэтому, когда ей позвонила Агата с невинным вопросом о самочувствии, на голову несчастной обрушился водопад эмоций. В этом водопаде встречались жабы, змеи и грязная тина.
– Ну, прости, что я вмешиваюсь в твою личную жизнь, – в конце концов вынуждена была извиниться обалдевшая Агата.
– Что значит ну прости?! Иногда лучшим подругам просто необходимо вмешиваться! – визгливым голосом прокричала Кареткина. – Как бы их ни уговаривали не вмешиваться, они должны выполнять свою миссию! А не выпячивать дурацкую деликатность!
Кареткина бросила трубку, и озадаченная Агата некоторое время сидела, словно окаменевшая.
– Кажется, мне только что сделали выговор, – пробормотала она наконец и постучала мобильником себе по лбу.
В этот момент в комнате появился Гаврилов, весь в каких-то лоскутках и тесемках, которые торчали у него из карманов, висели на шее, выглядывали из-под ремня.
– Разговариваешь сама с собой? – сочувственно спросил он. – Ну-ка, оцени текстурку. Вот это возьмем? Остатки, отдают недорого, а нам могут пригодиться. Да, и что насчет флористов для испанского ресторана?
– Я сама займусь оформлением, – ответила Агата, хмуря брови. – Слушай, Макс, как ты думаешь: если подруге надо помочь, а она говорит, что не надо, то все-таки надо или не надо?
Гаврилов хмыкнул, потом присмотрелся к Агате повнимательнее и сказал:
– Знаешь, мать, хорошо бы тебе взять парочку отгулов. Мне кажется, ты слегка того… заработалась.
– Да нет, у меня просто подруга с ума сошла. На почве беременности. И я теперь схожу с ума вместе с ней.
– Вы женщины, – философски заметил Гаврилов, – а в женщинах говорят чувства.
– Если в женщинах говорят чувства, то страшно даже подумать, кто говорит в мужчинах, – проворчала Агата. – Я уеду сегодня на час раньше. Как выяснилось, мне надо выполнить свою миссию.
– Звучит волнующе, как в фильме про Джеймса Бонда. – Гаврилов выдернул откуда-то атласную ленту и показал Агате: – Этот цвет или абрикосовый?
– Абрикосовый, – ответила та. – Цвет радости и избытка каротина.
Гаврилов с сомнением оглядел ленту и засунул в карман. Потом схватил со стола новый каталог мебели и раскрыл на середине.
– Ты уже купила свадебное платье? – спросил он словно между прочим, листая страницу за страницей. – Хочу поглядеть на тебя, всю в белом.
– Я собираюсь его шить, а не покупать. И упаси бог меня от белого, – ответила Агата.
– А как же традиции?
– Белый мне категорически не идет. И я не хочу прятать от гостей свои свадебные фотографии только потому, что подчинилась каким-то там традициям.
– А жених не будет против?
– Роман? – удивилась Агата. – Не думаю. Впрочем, не знаю.
На самом деле ей даже в голову не пришло обсудить с Романом цвет своего платья. Его костюм они, разумеется, выбирали вместе. А про платье он ни разу даже не спросил. Не интересовали его также торт, приглашения на свадьбу, букет и прочие глупости. Церемония была для него неважна, и Агата с этим как-то сразу смирилась. Ему неинтересны формальности, ну и что же? Мало ли мужчин с такими же взглядами?
– Куда ты вообще сейчас собираешься? У тебя очень странное лицо. С таким лицом люди подходят к краю обрыва, чтобы посмотреть в бездну, или покупают билет на «Американские горки».
– Поразительно, как точно ты все угадываешь, – пробормотала Агата. – Я собираюсь заглянуть в бездну.
Она имела в виду, что отправляется на встречу с Глебом Аркадьевичем Шагариным, чтобы попытаться разбудить его совесть.
– Главное, не свались, – напутствовал ее Гаврилов. – Все остальное можно поправить.
* * *Очутившись на улице, Агата обомлела. На город надвигалась гроза. Небо ходило ходуном, ветер носился по улице, словно демон зла, готовый валить деревья, рекламные щиты, заборы и скамейки. По автомобилю запрыгали первые капли дождя, и Агата поспешила спрятаться в машине. «Если успею доехать без происшествий, у меня все получится», – загадала она. Быстро вырулила со стоянки и влилась в плотный поток автомобилей.
К счастью, ехать было недалеко. Офисное здание, в котором располагалась фирма Шагарина, находилось в десяти минутах езды. Агата, подгоняемая адреналином, ловко перестраивалась из полосы в полосу и добралась до места, когда дождь еще толком не начался. Ей даже не пришлось доставать зонт: она пулей вылетела из машины и бегом добежала до подъезда. Остановившись под длинным козырьком, на секунду прикрыла глаза.
Нужно было как-то справиться со своими эмоциями. Агата волновалась и чувствовала слабость в коленках. Сердце стучало так, словно кто-то сумасшедший играл в пинг-понг. Да, она собирается напасть неожиданно, но наверняка получит отпор. Будет нелегкая битва, и неизвестно, кто выйдет победителем. Она догадывалась, что Шагарин сильный противник и, возможно, признает бои без правил.
Ей даже в голову не пришло, что его может не оказаться на месте: она была уверена, что Глеб сидит в своем кабинете, смотрит в окно, хмурится на надвигающуюся грозу и попивает чаек. Охранники объяснили ей, где лифт, и она благополучно поднялась на десятый этаж. В коридорах было пусто и тихо. Она без труда отыскала приемную и осторожно заглянула внутрь. Полумрак и тишина. «Ах да, у него же теперь нет секретарши!» – мстительно подумала Агата. Цокая каблуками, подошла к двери кабинета и занесла руку, чтобы резко постучать. Пусть сразу поймет, что это не какая-то робкая просительница, а уверенная в себе женщина, с которой нужно считаться.
Однако в последнюю секунду рука замерла. «Что будет, если я войду вся такая воинственная и сразу же примусь качать права? – пронеслось в голове Агаты. – Он сразу смекнет, что начинается поединок, и займет боевую стойку. Я раскричусь, мы поссоримся, перейдем на личности, и дело кончится простым сотрясением воздуха. Конечно, в пылу битвы я могу нанести удар правой и сломать ему нос. Кареткина будет отмщена, но младенец увидит своего отца только лет в шестнадцать, а то и вообще никогда с ним не познакомится.
Фу, так дело не пойдет. Да, я ненавижу подлецов, но все-таки я женщина, а женщины должны использовать обаяние и коварство. Деликатные переговоры – вот что необходимо для успеха предприятия. Я буду разговаривать вкрадчиво и любезно… И положу его на обе лопатки!»
Решив так, Агата нацепила свою самую очаровательную улыбку и легонько, с некоторым даже азартом, постучала в дверь.
* * *– Слушай, Тёмыч, скоро грянет буря! Придется нам торчать на работе до упора.
Глеб стоял у окна и наблюдал за тем, как на город надвигаются тучи, меняя цвет от серо-черного до густо-фиолетового. Они принимали причудливые и зловещие формы, словно пытались напугать смертных. В кабинете было тепло, но Глеб поеживался, глядя вниз, на стоянку, где машины сбились в одну кучу, поближе к входу, как ручные животные, ожидающие хозяев.
– Слушай, Тёмыч, скоро грянет буря! Придется нам торчать на работе до упора.
Глеб стоял у окна и наблюдал за тем, как на город надвигаются тучи, меняя цвет от серо-черного до густо-фиолетового. Они принимали причудливые и зловещие формы, словно пытались напугать смертных. В кабинете было тепло, но Глеб поеживался, глядя вниз, на стоянку, где машины сбились в одну кучу, поближе к входу, как ручные животные, ожидающие хозяев.
– А у меня сегодня свидание, – сказал Артем Ващекин, лежа в огромном удобном кресле, которое наводило на мысль о космических кораблях из сериала «Звездный путь».
– Мне кажется, ты на него не попадешь, – заметил Глеб рассеянно.
– Ну, до полуночи еще есть время.
– Ты назначил свидание в полночь? – Глеб оторвался от созерцания уличного пейзажа и повернулся к другу лицом: – Хочешь внести в отношения немного волшебства?
Артем достал из кармана сигареты и показал их Глебу с уморительной физиономией. Это означало, что он просит разрешения закурить прямо тут. Глеб махнул рукой – ладно, мол.
– Волшебство отношений, мой друг, – ответил Артем, сделав первую затяжку, – означает, что твоя избранница ведьма. Поэтому лично я стараюсь отсечь романтику сразу, после первого же подаренного букета.
– Послушать тебя, так ты прямо магистр соблазнения и разврата.
– Ну… Ученую степень я еще не получил, однако веду большую экспериментальную работу.
В этот момент раздался легкий стук в дверь. Мужчины удивленно переглянулись. Дело в том, что сотрудники фирмы час назад отправились на учебу, и Глеб с Артемом чувствовали себя полновластными хозяевами всего десятого этажа.
Дверь медленно открылась, и в кабинет вошла… она. Женщина в красном платье. То есть сейчас платье на ней было совершенно другое, но тоже вызывающее, с узким глубоким вырезом, который вроде бы ничего не открывал, но привлекал излишнее внимание. Свои темные кудри она убрала назад, но сделала это откровенно небрежно, и они лезли из прически так, что хотелось их немедленно расчесать.
– Кого я вижу! – воскликнул Глеб, почувствовав, что кровь в его жилах побежала быстрее и как-то даже веселее, что ли. – Агата, если я не ошибаюсь? Не буду врать – удивлен. Ну, заходите, коли пришли. Тёмыч, поздоровайся с дамой.
Артем, который понятия не имел, что это за дама такая пожаловала, выбрался из кресла и из вежливости положил сигарету на край пепельницы.
– Здрасте, – пробормотал он, жадно разглядывая незнакомку.
– Добрый день, – ответила она.
От ее низкого голоса Артем с ног до головы покрылся мурашками удовольствия. Она не была красавицей, но взгляд сразу прилипал к ней и не желал отрываться. С грацией кошки она преодолела расстояние от двери до стола и остановилась, в упор глядя на хозяина кабинета.
– Вижу, вы сегодня без документов, – ехидно сказал тот. – В прошлый раз, – пояснил он специально для Артема, – она меня ими угостила от души.
Тот, конечно, ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся и подставил Агате стул.
– При мне можно курить, – разрешила она и одним мягким движением села на предложенное место.
Артем готов был поклясться, что сейчас она закинет ногу на ногу. Однако она этого делать не стала, а приняла какую-то удивительно расслабленную позу, дававшую понять, что она уважает всех присутствующих, но не слишком-то напрягается. Это было красиво.
Схватив свою сигарету, Артем несколько раз затянулся, не зная, должен ли он отчалить сразу или можно еще немного побыть тут и насладиться представлением. В том, что это будет именно представление, он нисколько не сомневался. Он знал своего друга как облупленного и теперь просто нутром чуял, что грядет какая-то драма.
– Сгораю от любопытства, зачем это вы пожаловали, – сказал Глеб, обходя стол и приближаясь к гостье.
Он уловил едва различимый запах незнакомых духов и уставился на ее напомаженные губы.
– Ну… думаю, вы все-таки догадались зачем, – ответила она довольно дружелюбно.
«Чтобы попытаться впихнуть Кареткину обратно в мою приемную», – подумал Глеб с иронией. Говоря по правде, он готов был капитулировать сразу, но для солидности решил немного повредничать:
– Слушайте, возможно, я поступил жестоко…
– Возможно?! – Агата посмотрела на него с возмущением. – Никаких возможно. Вы поступили очень жестоко.
– Кстати, Тёмыч, чтобы ты знал, – снова обратился Глеб к своему другу. – Агата – подруга моей секретарши Кареткиной.
– Лучшая подруга, – подсказала та.
Светка постоянно твердила о том, что именно она лучшая подруга, и Агата как-то постепенно свыклась с этой мыслью.
– Если ваша беседа будет приватной, я пойду, – сказал Артем.
– Нам нечего скрывать, – пожал плечами Глеб. – Кроме того, ты тоже в этом участвовал. забыл?
– Ну… я… – промямлил Артем. – Я просто внес в бумаги кое-какие дополнительные пункты…
– Я слышала, у вас скоро свадьба. – Агата, кажется, совсем не обращала внимания на Артема и, не отрываясь, смотрела на Глеба.
– При чем здесь моя свадьба? – Тот высоко поднял левую бровь, сделавшись похожим на пса, которому предложили ириску.
– Притом. Вы не можете жениться, не уладив дело с Кареткиной, – спокойно и твердо заявила Агата.
– Не вижу связи между моей женитьбой и увольнением секретарши. – Глебу было любопытно, как она поведет разговор и какие аргуметы собирается привести, чтобы добиться своего.
– Хотите знать, что я сделала бы на вашем месте?
– Ну-ну?
– Я бы женилась на Кареткиной.
Глеб некоторое время потрясенно молчал, потом ожесточенно потер подбородок.
– На мой взгляд, это радикальный способ осчастливить вашу подругу. Ну, а если серьезно? Чего она хочет? Материальной компенсации? Восстановления статус-кво?
Он следил за каждым движением Агатиного лица. Расшифровывать мимику собеседника его учили в школе бизнеса. Однако в данном конкретном случае психология оказалась бессильна. Глеб чувствовал себя так, словно его не просто выбили из колеи, а вышибли из нее пинком, и он улетел в космос, где и завис в безвоздушном пространстве.
– Вы ведь понимаете, в каком Светлана сейчас положении? – нахмурилась Агата.
Глеб стоял слишком близко, и это заставляло ее нервничать. В голове не было ни одной достойной мысли. «Тоже мне, защитница! – подумала она с досадой. – А ну-ка, соберись».
– Да ладно вам! Уволенные секретарши всегда находятся в одном и том же положении, – ответил Глеб.
Его заявление показалось Агате невероятно циничным.
– Я слышал, Кареткина уже нашла себе новую работу, – внезапно подал голос Артем, который все это время следил за разговором.
– Но мы сейчас говорим не о работе. – Агата повернулась и посмотрела на него немного обиженно. – Мы говорим о том… о том, что Глеб Аркадьевич себе позволил.
Поскольку Глеб Аркадьевич никогда ничего себе не позволял, он ни черта не понял и подумал, будто Агата осуждает его за то, как он передразнивал подчиненную на стоянке.
– Ну да, это было глупо, – осторожно сказал он.
– Глупо?!
– Некрасиво.
– Уже лучше. – Агата устроилась поудобнее, и в вырезе ее платья показалась белоснежная полоска кружев.
Мысли Глеба, которые и так скакали, словно пьяные гномы, окончательно потеряли стыд. Он кашлянул в кулак и, сделав нервный круг по кабинету, снова остановился напротив гостьи.
– Слушайте, разговор у нас получается довольно глупый. Вы же мне не мораль пришли читать. Давайте уж по существу. Чего она хочет?
«Действительно, чего она хочет? – неожиданно спохватилась Агата. – На самом деле черт ее знает! Может, она хочет миллион долларов и чтобы глаза ее не видели Глеба Аркадьевича!»
Агата смотрела на хозяина кабинета и чувствовала себя полной дурой. Зачем она пришла? Какой леший тянул ее сюда?!
Ее замешательство было прервано самым неожиданным образом. Снаружи раздался треск, потом что-то грохнуло, снизу послышались крики, и практически сразу завыла противопожарная сигнализация. Первым вскочил с места Артем. Он метнулся к выходу, распахнул дверь и взволнованно крикнул:
– Ребята, дымом пахнет! Давайте быстро на улицу!
Агата поднялась на ноги и испуганно уставилась на Глеба.
– Вперед! – скомандовал он и, схватив ее за локоть, потащил за собой. – Быстрее, не семените, ради всего святого… Господи, ну кто ходит на таких каблуках?!
Они промчались по пустому коридору и нырнули на лестницу.
– Лифтами пользоваться нельзя! – крикнул Артем, который возглавлял процессию.
Сигнализация по-прежнему выла, по лестнице вместе с ними уже бежали люди с других этажей. Началась паника. Кто-то что-то кричал, некоторые женщины визжали, сверху командный голос призывал всех успокоиться, но делал только хуже. На одном из поворотов Глеба толкнули, он сильно дернул Агату за руку, та потеряла равновесие и соскользнула со ступеньки. Каблук громко хрустнул, и девушка вскрикнула.