– Пятьдесят тысяч в какой валюте?
– В фунтах стерлингах.
– А в межсезонье?
– Не думаю, что вы сможете задействовать крышу в межсезонье.
– Я не об этом спрашиваю.
Швед поглядел в видеофон, и марокканский еврей кивнул. Швед перевел взгляд на сибиряка. Тот наморщил лоб, грозно задышал через нос, сделал над собой усилие, и тоже кивнул.
– Хорошо, межсезонье тоже ваше, – сказал швед, мигая детскими глазами.
Гусев прикинул. Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов – за один сезон … можно окупить, если очень постараться. Даже за две трети сезона. Окупить полностью. Таким образом все прибыли со следующего сезона и межсезонья – его.
Договорились, что деньги Гусев принесет завтра. Обменялись телефонными номерами.
Гусев пошел сперва к морю, чтобы те, кто мог за ним следить из окна, не подумали, что он ездит на троллейбусе. Пройдя несколько километров вдоль берега, он по проселочной дороге, идущей круто вверх, дошел до междугородного шоссе, и еще полтора часа шагал до следующего городка, в котором была остановка троллейбуса.
Он набрал номер Землемера. Тот отозвался сразу и сказал, что через два часа будет в кафе у самой старой гостиницы города, на набережной, и будет рад видеть Гусева.
Гусев вышел на конечной остановке.
Тут же рядом стоял, готовый к отбытию, троллейбус, идущий в обратном направлении. Гусев остановился. Можно: забрать Вальку, сесть в такой же троллейбус, они часто ходят, и через два с небольшим часа быть в аэропорту. И вылететь в столицу. И начать все с нуля. Можно и без Вальки, кстати говоря. Жила без Гусева Валька, и еще проживет. А город этот у моря, с его хибарками, трущобами, отелями, и провинциальной набережной Гусеву основательно надоел. Столица – совсем другое дело. В столице круглые сутки горят огни, ходят по улицам веселые беззаботные люди, и всё возможно. Гусев еще немного посмотрел на открытую пригласительно дверь троллейбуса, круто повернулся, и пошагал в сторону набережной. Можно было сесть на городской, внутренний троллейбус, было бы быстрее, но Гусеву хотелось пройтись.
На полпути к набережной ему попался недавно открывшийся бар. Странно – бар на отшибе, а открыт в межсезонье. Гусев подумал, что можно зайти в этот бар, выпить, поговорить с посетителями, еще выпить, подраться, испортить костюм, и не идти к Землемеру. А идти домой, в каморку, и просить у Вальки прощения. За что он ее по роже ляпнул? Ну, болтает себе – и пусть болтает. Ну, поет скрипуче, подумаешь! Не каждый день ведь она поет. Можно и потерпеть. Ну, раздражает своей тупостью и чрезмерной исполнительностью. Недавно попросил ее купить ему бритву Жилетт, так она ее по всему городу искала. Сказал ведь – «Если не трудно». Ну, некрасивая, полная, икры толстоватые, лоб низкий, груди как … как что? Вялые какие-то груди. Соски какие-то не очень убедительные, цвета серого, что ли. Отвисший зад. Пупок, скрывающийся в складках жира. Непроходящие прыщи над копчиком. Пальцы узловатые.
Гусев пошел прочь от бара. Начинало припекать. Он снял пиджак и перекинул его через руку.
Справа по ходу показалась маленькая, уютная церковь, стилизованная под русскую старину, с золотой маковкой. Входные двери распахнуты настежь, внутри свет. Краем глаза Гусев увидел двух молодых людей – мужчину и девушку – поднимающихся по ступеням ко входу. И прошел мимо, не замедляя шага.
Землемер сидел у столика на улице, и двое его охранников почтительно стояли рядом, слегка потея.
– Присаживайся, Гусев! – Землемер собственноручно пододвинул Гусеву стул. – Что будешь пить? Или есть?
– Все, что дадут, – ответил Гусев лихо, и сел, подбадривая сам себя.
Заказали цыплят табака, вина, и фруктов.
Землемер был в прекрасном расположении духа.
– Тут один мой знакомый скоро подойдет, присоединится. Не возражаешь?
Гусев не возражал.
Знакомый Землемера оказался человеком средних лет с большим пузом и тремя подбородками.
– Это Владик, – объяснил Землемер. – Я покупаю у него яхту. Вон, видишь – яхта стоит на якоре?
Гусев вежливо посмотрел – действительно, неподалеку от них у пирса стояло пришвартованное нечто – длинное, похожее на прогулочный кораблик. Но может и яхта. Может, ее так замаскировали. Чтобы не украл кто-нибудь и не продал египтянам.
– Ты хотел со мной о чем-то важном поговорить, – сказал Землемер.
Гусев кивнул и изложил суть дела. Шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. Через шесть месяцев он, Гусев, обязуется отдать Землемеру семьдесят.
Землемер слушал внимательно, и Владик тоже слушал.
– Говоришь, дело верное? – спросил Землемер, ковыряясь вилкой в вазочке с нарезанными персиками и ананасами.
– Да.
– Подробнее, конечно же, не скажешь?
– Нет. Зачем?
– Ну как это – зачем? – Землемер оставил вазочку в покое и отпил кофе. – Ну вот, например, ты мне говоришь, что за дело и где, а потом действуешь как мой агент. Получаешь проценты за находку; затем проценты за представительство и переговоры. А риск я весь беру на себя. Тебе и горя нет.
– Тогда и прибыль получается вся твоя.
– Зато для тебя никакого риска. Получишь свои законные семь или девять тысяч. Подумай, Гусев.
– Нет. Ты меня знаешь, Землемер.
– Да уж знаю, знаю. Но семьдесят тысяч мало. Очень мало.
– Я знаю.
– Девяносто.
– Это же пятьдесят процентов, Землемер!
– Так ведь за полгода.
– Я все просчитал. Твое дело – сказать да или нет. Если возьмешь больше – обесценишь. Мне нужно подняться, Землемер. Дашь мне подняться – будут другие дела, выгоднее.
– Ладно. Ты тут пей кофе, а я схожу пока что…
Он поднялся и пошел внутрь гостиницы.
– Хотите я вам дам добрый дружеский совет? – спросил круглый Владик.
Гусев кивнул благосклонно.
– Не берите у Землемера денег.
– Э … Соглашаться на проценты?
– Нет. Вообще не берите. Порекомендуйте его вашим партнерам и выйдите из этого дела.
– Почему же?
– Потому что Землемер очень дорожит своей репутацией. И как бы вы не были с ним дружны, если что-то будет не так, как он задумывал, он вас во всем обвинит, и с вас же взыщет. Понимаете? Взыщет не так, как взыскивает банк. Вот, помню, было это лет пять назад…
И Владик рассказал, как лет пять назад Землемер лично – тогда он такие вещи производил лично – спрятался у должника в стенном шкафу. И когда должник открыл шкаф, выпустил в него всю обойму. А должен был Землемеру должник – всего ничего.
– Понимаете, Гусев? – говорил Владик. – Это не потому, что Землемер – зверь какой-то. Нет. Но в нашем кругу мягкость видится, как слабость. Дашь один раз слабину – и ты уже не человек, а мишень. Понимаете?
Гусев понимал.
– Любой бизнес связан с риском, – сказал он.
– Ну, как знаете.
Черная обтекаемая «пантера» доставила Гусева вместе с чемоданчиком и покупками, сделанными по пути, прямо к дому. Он вышел. Охранник, не прощаясь, развернул авто и поехал назад, а Гусев направился к своей каморке – в одной руке чемоданчик, в другой сумка.
Униженная Валька, прибрав каморку, сидела на кровати и смотрела телевизор. Взглянула на Гусева искоса. Гусев выволок из сумки красную розу, подошел к Вальке, встал перед нею на колено, и сказал:
– Прости, Валюха. Ну, прости меня. Я был неправ. Я был сволочь. Скотина. Больше никогда тебя пальцем не трону. Честно. Прости. Это тебе.
Валька взяла розу. Гусев, не вставая с колен, подтянул к себе сумку, запустил туда руку, и вытащил духи знаменитой фирмы.
Когда Валька ушла во двор справлять нужду, Гусев быстро отодвинул от стены кровать, приподнял одну из досок пола, отодвинул жестяной лист, и в несколько движений раскопал, освободил от земли, дверцу самодельного тайника. На дне тайника лежал автоматический пистолет и одинокая купюра. Гусев сунул чемоданчик в тайник, снова замаскировал его землей и жестью, пристроил доску, пододвинул кровать к стене. Десять тысяч фунтов без малого жгли карман пиджака, но нужно было терпеть – шиковать нельзя. Вот разве что сходить сейчас с Валькой в кафе, пусть выпьет амаретто и расслабится.
***
Шиковать нельзя, но нужно произвести необходимые траты – «для дела». Отдал Гусев строителям долю под расписку, и через два дня после этого подыскал и снял двухкомнатную меблированную квартиру с ванной в трехэтажном доме – от набережной далековато, но удобства отдаленность компенсировали. Валька квартире очень обрадовалась и сразу начала переставлять мебель, что-то вытирать и чистить, и попросила Гусева дать ей денег на утварь. Гусев дал.
На стройке он бывал каждый день, созванивался со шведом, реже с сибиряком – сибиряк Гусева недолюбливал.
Делал нужные звонки нужным поставщикам. Шведа поставщики иногда облапошивали, но Гусева не проведешь.
Валька неожиданно нашла себе работу – устроилась в агентство по уборке квартир. Четыре дня в неделю. Платили сносно. Радовалась, что вносит финансовый вклад в общий с Гусевым бюджет.
– Может, мне вторую работу найти? – спросила она Гусева. – А то ты все время на строительстве.
– Да, в балет попробуй, может возьмут.
Валька не обиделась – наоборот, засмеялась.
Раз в месяц Гусев звонил Землемеру – чтобы Землемер не подумал, что он, Гусев, сбежал вместе с деньгами. Встречался с ним в том же кафе на набережной, при старом отеле.
***
Катастрофа разразилась в конце марта. Гусев уже собрался идти, как всегда, смотреть, что происходит на стройке, когда позвонил швед. Одновременно обанкротились еврей и сибиряк. Сам швед состоял при них лишь консультантом, свои средства не вкладывал. Партнеры уже успели договориться, что будут продавать недостроенный отель, причем продавать в убыток, теряя деньги. Чуть ли не половину, а может и больше половины.
– А сколько нужно денег, чтобы закончить строительство? – спросил спокойным голосом Гусев, хотя знал – сколько именно – лучше шведа. Но волокита с продажей затянется, и в этом сезоне отель в строй не вступит. Это Гусев тоже понимал. Следовало как-то получить деньги назад. Швед голосом, полным сомнений, предположил, что об этом Гусев мог бы поговорить с сибиряком. Гусев позвонил сибиряку, но тот его просто обматерил, и повесил трубку. Не до Гусева было сибиряку.
Тогда Гусев позвонил Землемеру. Наехать на сибиряка вполне было в его власти. Землемер пригласил Гусева в кафе.
– Не было бы ничего проще, – сказал Землемер, – если бы ты был мой агент, а вложения бы делал я. Ты не захотел. И даже не сказал мне, что ты отели собираешься строить. Не сочти за невежество, Гусев, но не могу же я за свои же собственные деньги наезжать на кого-то, кроме собственно моих должников. Должник моего должника – не мой должник, Гусев. Пострадала бы моя репутация, а все наше благосостояние держится как раз на репутации. Я тебе очень сочувствую, но выкручиваться будешь своими силами.
– Я мог бы нанять кого-то со стороны, – робко сказал Гусев.
– Неоправданный риск, – заметил Землемер. – А вдруг у твоего сибиряка денег нет? А ведь скорее всего и нет. Сибиряки такие – вкладываются до копейки, а когда пролетают, то сосут свою сибирскую лапу и садятся в тюрьму. Заплатишь лихим людям серьезную сумму, они пойдут сибиряку морду бить, а денег не окажется в наличии – что тогда тебе делать? … Вот у еврея в Марокко деньги наверняка есть. Судя по тому, как ты мне его описал. Но не ехать же теперь в Марокко.
– Что же делать? – спросил Гусев, разыгрывая растерянность, а на самом деле действительно думая, что ему теперь делать.
– Я тебе в этом не советчик, Гусев. Три месяца у тебя осталось, многое можно придумать. Если будешь отлучаться из города – предупреждай меня, куда и насколько. Иначе нас с тобой могут неправильно понять, и про меня начнут говорить, что я стал слабый и глупый, и пора меня в расход. И придется мне с тобой что-нибудь сделать, а мне бы этого не хотелось, Гусев. Мы ведь с тобой старые знакомые.
Неожиданно сибиряк позвонил сам, извинился, и сказал, что готов вернуть примерно половину вложенных Гусевым денег. Встретились.
– Деньги ты одолжил, конечно же? – спросил сибиряк.
– Да.
– У злопамятных людей, небось?
– Да.
– Я так и подумал. У кого именно?
– Не скажу.
– И не надо. Вот, держи. Остальное добывай сам.
Гусев взял деньги.
– Это мои последние, – объяснил сибиряк. – Семьи у меня нет, завтра за мной придут менты, так что все путем, мужик, не впадай в транс.
***
Стал Гусев отлучаться из дому на два дня, на три, иногда на неделю. Валька ни о чем не спрашивала, хоть и беспокоилась. Положение пиковое, и Гусев пошел на крайние меры, то есть, начал планомерно нарушать закон. Прибывали суда из-за морей, отбывали туда же, и много разного на этих судах перевозили, в том числе того, что по закону перевозить нельзя. Гусев получал прибыль. Не очень много – по-крупному рисковать опасался. Подошел срок выплаты долга. Нехватка была невелика! Гусев позвонил Землемеру. Землемер сказал:
– Не волнуйся, Гусев, я ж не зверь какой-то. Дам я тебе отсрочку на месяц. Ну, накинешь немного. Ну, скажем, не семьдесят тысяч, а семьдесят пять. Ничего страшного. Не горюй.
Гусеву не понравился тон Землемера – слишком дружественный. Ночь он не спал, а под утро разбудил Вальку и велел ей быстро одеваться и брать с собой смену белья. Валька захотела принять душ.
– Черт с тобой, – сказал Гусев. – Принимай.
В спальне он отодвинул кровать от стены и открыл сейф, замаскированный под ящик для белья. Не хватало тысячи – всего лишь. Зная нравы таких людей, как Землемер, Гусев чуть не завыл от досады. Ну что такое эта тысяча!
Валька вышла из душа, вытираясь на ходу полотенцем. Вытиралась, вытиралась, пока Гусев не закричал, чтобы она, корова, шевелилась, а не спала на ходу, что сейчас за ними придут! Валька не поняла, кто придет и зачем, но испугалась и стала быстро одеваться – в спортивный костюм. И тут в дверь постучали.
Знакомый охранник сказал, что машина внизу, ждет, и что Землемер приглашает Гусева и его подругу покататься с ним на яхте, поудить рыбу, поэтому так рано. Деньги лежали у Гусева в чемоданчике. Валька что-то поняла, засуетилась. Гусев с тоской на нее посмотрел. И вспомнил!
Удивительно – всю ночь не спал, думал, мучился, боялся, и совершенно забыл о холодильнике. Подойдя к холодильнику, он распахнул морозилку и вытащил оттуда большую жестянку из-под кофе с цикорием. Валькины сбережения были в долларах и евро. На глаз – как раз хватит. Он сунул банку в рюкзак, повесил рюкзак на плечо, подхватил чемоданчик и, таща за собой ошарашенную Вальку, последовал за охранником, который совершенно не боялся, что вот сейчас доведенный до отчаяния Гусев влепит ему пулю в затылок. Не тот человек Гусев.
Подъехали к набережной. Наличествовали, помимо Землемера и второго охранника, одна длинноногая тощая проститутка и толстый Владик. Взошли по трапу на яхту. Охранник убрал трап. Второй охранник завел мотор, и яхта, отделяясь от причала, взяла курс на Турцию.
Гусев, стоя у кормы и держась за поручень, с чемоданчиком в руке и рюкзаком на плече, говорил Землемеру:
– Пойдем в каюту, поговорить надо.
А Землемер отвечал:
– Сейчас, Гусев, сейчас. Не спеши. Посмотри, как красиво.
Было действительно красиво – невысокие пологие волны, голубое прозрачное небо, кричащие проголодавшиеся чайки, полоса берега на горизонте.
– Тут года три назад где-то насыпали искусственный риф, – сообщил Землемер. – В целях оживления морской фауны. Надо будет точно узнать, где именно, и послать ребят с аквалангами, пусть поснимают, интересно.
Владик, стоя рядом с Валькой у правого борта, о чем-то болтал. Проститутка, обиженная тем, что на нее не обращают внимания, ушла в каюту нюхать кокаин.
Когда берег стал почти невидим, Землемер сказал Гусеву:
– Ну, пойдем.
И махнул рукой Вадиму и тому охраннику, который не был занят управлением яхты.
В каюте Гусев положил чемоданчик на стол, открыл его, а рядом с ним вывалил содержимое кофейной жестянки. Охранник пересчитал – сперва то, что в чемодане, а затем остальное.
– Сколько это в фунтах-стерлингах? – спросил Землемер, обращаясь к Владику.
Владик быстро прикинул в уме и назвал цифру.
Оказалось, что недосдача – тринадцать фунтов.
Расслабившийся Гусев шутливым тоном спросил у Владика:
– Не одолжите? Завтра же верну, честное слово.
Владик ответил холодно:
– У меня нет с собой наличных. Извините.
Гусеву стало не по себе. Он обратился к охраннику:
– У вас не найдется?
Охранник проигнорировал вопрос.
Гусев, холодея, сказал:
– Землемер, ну неужели из-за тринадцати фунтов…
– Дело не в цифре, – возразил Землемер. – Дело в принципах.
Гусев примолк и стал смотреть прямо перед собой.
– Пойдем на палубу, – сказал Землемер.
Гусев вздумал было сопротивляться, но охранник положил ему тяжелую руку на плечо и крепко стиснул – так, что кость хрустнула. Вышли на палубу.
***
– Позвольте, Гусев, – перебил его Кравченко. – Не хватало тринадцати долларов?
– Фунтов стерлингов.
– Это все равно. Тринадцати? Не тысячи, не двухсот?
– Да. Тринадцати.
– По-моему, вас…
– Изначально подставили? – закончил за него Гусев. – Да, я тоже об этом думал. Но Землемер не знал, сколько у меня денег. Не мог знать. Я вполне мог бы принести ему весь долг.
– Не мог знать? Вы уверены, Гусев?
– Нет, не уверен. Но лазить ко мне в тайник и считать там деньги, когда меня и Вальки нет дома – это слишком, Виктор. Даже для Землемера.
– Не сам же он лазил.
– Посылать кого-то – тоже слишком.
– Так ведь не каждый же день. Всего один раз послал – накануне. Возможно также, что посол некую часть денег вытащил и взял себе. Специально.
– Нет.
– Уверены?
– В этом я уверен. У меня в голове счетная машина, я всегда точно знаю, сколько денег где лежит.